Виктор Владимирович Колесников
Сотканные из гнева
– Думаете? – Резников вывел щенка из состояния клинической смерти, как когда-то это сделал физиолог Брюхоненко, подключив к модулю СЖО. – Я знаю точно, что ребенок так и не заметил подмены «бойца». – Теперь задачей Михаила было обеспечить стабильное состояние здоровья щенка, ведь раны до сих пор были не совместимы с жизнью.
– Не проще было взять одну из наших собак? Зачем вам изуродованный щенок? Столько возни. – Подавая шланг для сбора жидкости, поинтересовался Станислав Владимирович – нейрохирург и биоинженер секретного объекта, редко появляющийся в больнице наверху. Резников посмотрел ему в глаза, но ничего не ответил на этот счет. Михаилу было очевидно то, что опыты обрывались на самом кульминационном моменте, из-за отсутствия чувств у испытуемого к коллективу. Можно ли было как-то привить любовь и преданность к живому существу против его воли, молодой человек сомневался. Гипноз, влияние на гормональную систему – все это полумеры, во всяком случае, пока наука не шагнет еще дальше.
Сейчас, несмотря на категорический запрет куратора, Михаилу нужно было самое преданное создание – собака. Лабораторные псы для проверки теории Резникова были непригодны, ведь не доверяли, не любили, и не были привязаны ни к одному из ученых. Именно поэтому собака, наделенная неистовой силой, почувствовав страх или голод, стала следовать простому, первобытному инстинкту и сожрала своего хозяина. Операция, в ходе которой животное было сильно изменено, подходила к концу. Теперь от тела щенка осталась лишь голова, часть туловища, которую удалось спасти, и передние лапы.
– Я хочу ускорить его регенерацию. На постоянной основе вводите Болденон, Метуракол и Ксимедон. Также несколько дней подержите животное на Промедоле и дайте Трипсин и Аекол. Рацион должен состоять только из мяса. Еще мне нужна от вашего отдела разработка протезов, объединенных с нервной сетью. Через пару месяцев продолжим трансформацию. Этому объекту подойдет название «Неовенатор», его нужно будет указать в документации. – Выслушав руководителя, ассистент кивнул и принялся убирать хирургические инструменты.
***
Дуст рос быстро. Вопреки безопасности и санитарно-эпидемиологическим инструкциям, Резников держал щенка рядом с собой. Собака за пару месяцев сильно привязалась к своему владельцу, который сумел вытащить щенка из мерзких, источающих леденящий холод, беспощадных щупалец смерти. Спустя еще несколько месяцев животное сильно изменилось внешне, и теперь демонстрировать создание кому-либо было нельзя. Собака находилась на самом нижнем этаже подвального помещения, и кроме Резникова к животному никто не мог подходить. О животном коллеги не забыли, просто очередной эксперимент над собакой для них не представлял интереса. Все научные сотрудники были сосредоточены на создании суперсолдата из человека. Были выдвинуты предложения от некоторых сотрудников о личном участии в опытах в качестве биоматериала. Это предложение «повисло в воздухе» и решение так и не было принято. Михаилу уже не было интересно начинать с начала и рисковать своими ценными кадрами в угоду сотворения солдата из человека. Основной целью Резникова было создание суперсолдата и на данном этапе у молодого ученого это практически получилось.
Руководитель секретного объекта подошел к большим металлическим двустворчатым дверям. Это был зал заседаний, в котором организовали его первую встречу с коллективом. Теперь в помещение мог попасть только он. Все, что делал Михаил, очень не нравилось куратору из КГБ и коллегам, но авторитет Резникова был на должном уровне, и ни один человек не вмешивался и не оспаривал решений главного научного сотрудника «госпиталя».
Дверь в зал приоткрылась и ученый, шмыгнув внутрь, словно опасаясь, что кто-то сможет увидеть скрываемое в помещении, быстро захлопнул металлическую дверь. Зал был пустой. Столы и стулья были нагромождены в углу помещения. В дальней части зала под большой эмблемой с изображением серпа и молота лежал Дуст. Это создание уже мало чем напоминало собаку. По размеру животное можно было сравнить со львом. Белая, местами бледно-фиолетовая кожа. Купированные уши. Хвост отсутствовал. Мощную грудную клетку, частично скрытую бронепластинами, раздували сильные легкие. Позвоночный столб и задние лапы были из сверхпрочного и легкого сплава. Конструкция эндоскелета небрежно соединялась с плотью. На стыках кожи и металла были видны грубые шрамы и рубцы. Из шеи и черепа отходили армированные шланги, по которым циркулировала гемолимфа. Из пасти твари торчали массивные желтые клыки. Глазницы были пусты и, глядя туда, где должны были быть глаза, можно было рассмотреть наводящую ужас тьму. Дуст не был в сознании. Большую часть своего существования он находился в искусственном сне, вызванном медикаментозно.
Ученому казалось, что он все сделал во благо, спас жизнь, и его деятельность, опыты над людьми, – праведное дело, ведь добившись успеха, он сможет оградить граждан великой державы – Советского Союза от войн и порабощения. Другое дело – это жертвы, на которые Михаилу и коллегам приходилось идти для достижения желаемой цели. Десятки солдат погибли и неизвестно, сколько еще погибнет людей. Будут ли использованы по назначению созданные по крупицам, потом и кровью, уникальные технологии? Или же идея растворится в небытие и будет похоронена на кладбище забытых и брошенных исследований, разрастающегося все больше словно опухоль с приходом очередного правителя? С этими мыслями он жил уже несколько недель. А ведь у него получалось. Он был уверен в себе, в успешном исходе проекта по созданию сверхсолдат.
Михаил еще какое-то время любовался чудовищем, а потом вытащил из кармана халата два наполненных шприца и по-очереди ввел содержимое в толстую темную вену и отошел назад. Инъекции стремительно приводили монстра в сознание. Не успев человек досчитать до десяти, как Дуст поднялся на лапы, оказавшись не меньше человека в длину. Он стоял напротив и смотрел пустыми глазницами прямо на мужчину. Глаза посчитали уязвимыми органами чувств, поэтому в мозг внедрили систему эхолокации плацентарных млекопитающих с устройством активного подавления шумов. Словно кузнечные меха с шумом и свистом легкие адской гончей перерабатывали воздух. Так как голосовые связки были удалены, животное, пытаясь лаять, раскрывало зубастую пасть и издавало только хрипы.
– Я смотрю, ты рад мне? – спокойно говорил мужчина, глядя на уродливое создание, – Для тебя-то время не движется, ты же обычно спишь, неужто успел соскучиться? – Конечно же, за несколько месяцев щенок привязался к единственному живому существу, которого встретил, когда пришел в себя после ранения. Резников пришел не с пустыми руками. Ученый, помимо свежей баранины, которую приходилось носить Дусту десятками килограммов, часто угощал зверя частями тел, которых было в избытке из-за десятка ампутаций в неделю, а то и в день при интенсивных боестолкновениях. Он принес черный брезентовый мешок, набитый под завязку человеческим ливером. Животное, несмотря на манящий запах крови, проявляло железную выдержку и титаническую силу воли, ожидая, пока хозяин, единственный друг, даст команду есть. Резников был доволен своей работой, причем подход, который был применен в этих исследованиях, был комплексным. Последнее время в двух кабинетах ученого среди изобилия медицинской и научной литературы находились стопки книг на тему дрессировки служебных собак. Эту литературу владелец чудовища прочитал от корки до корки. Каждая встреча проходила по одному сценарию. Мужчина приходил к животному, выводил его из сна, затем дрессировал. Дрессировке уделялась львиная доля времени, а потом перед тем, как усыпить животное, старался просто быть рядом для того, чтобы Дуст привыкал к нему как можно быстрее.
***
Время шло медленно, но, несмотря на это, работы в нужном направлении не велись. До сих пор купировать агрессию у подопытных людей не удалось. Были проведены эксперименты с использованием нейролептиков, однако из-за мощного обмена веществ эффект от лекарств длился всего несколько минут, а этого было недостаточно, чтобы продемонстрировать комиссии, которая должна была нагрянуть с проверкой в ближайшее время, результаты работы. За время испытаний отдел биоинженерии сумел сделать серию эндоскелетов для людей, но пока что они не были использованы и находились на стапелях в инженерном цехе. Выглядели они жутко и чем-то походили на части инопланетных «Треножников» из романа Герберта Уэльса «Война Миров». Резникову не терпелось проверить эти, на вид, жуткие и вызывающие трепет детали в деле, но, по-видимому, этого зрелища он не увидит. Главе научного объекта было жаль своих трудов. Его работа вот-вот могла закончиться по распоряжению куратора, который считал, что Михаил совершенно не способен вознести Советский Союз на трон «Олимпа научного мира». Однако сам Резников прекрасно понимал, что там, в далекой Москве, они ошибаются на его счет, ведь он уже долгое время был на пороге удивительного, феноменального открытия, которое потрясло бы великую страну и весь мир. Коллеги и доносчики его куратора знали только о тех исследованиях, над которыми ученый работал в лаборатории. То, над чем Михаил работал в своих апартаментах, в которых глава «госпиталя» собрал небольшую, но полноценную лабораторию, знал только он. Записи в журнале и на бобины ученый не делал. Всю информацию человек запоминал и хранил только в голове. Ему оставались считанные недели до опытов над людьми, но кого это интересовало. В Кремле была поставлена цель, а Комитет Государственной Безопасности строго следовал указаниям правительства, но относительно размеренная жизнь научной лаборатории оборвалась внезапно 14 апреля 1988 года. В тот день секретный объект просто не должен был остаться на территории, не подконтрольной Москве, а Резникову, не оправдавшему надежд, больше не верили, и он оказался лишним в политическом механизме.
В кабинете было около сорока градусов по Цельсию. В графине для воды теперь находился разбавленный этиловый спирт, а переполненная окурками пепельница напоминала ежа. Бумага небрежно валялась повсюду, даже на полу лежали листы, на некоторых остались отпечатки подошвы армейских сапог.
– Любовь Алексеевна, – спокойно проговорил он по телефону внутренней связи, – зайдите ко мне, пожалуйста. – Сегодня Резникову стало известно, что Советский Союз выводит войска из Афганистана. Обыск и хищение всей документации наверняка был связан с прекращением оказания интернационального долга дружественной державе. Но что будет с его детищем и с ним? Ученый слышал о том, что в Афгане присутствуют спецслужбы иностранных государств и теоретически устроить разгром могли агенты иностранной разведки. Но проникнуть даже на верхние этажи госпиталя, который охраняется лучше, чем база запуска ядерных ракет, никто кроме союзников не мог. За время работы в городе Пули-Хумри он так и не сумел рассмотреть замаскированных наблюдательных пунктов, несмотря на то, что их в городе было размещено несколько сотен. В случае нападения или диверсии наблюдатели должны были сообщить группам быстрого реагирования и в кратчайшее время к госпиталю стягивались тысячи солдат Советской Армии.
– О Боже! – вскрикнула лаборантка, едва появившись в дверном проеме, – что произошло? – продолжила она, поднимая листы с пола.
– Люба, я же просил тебя поглядывать за кабинетом, пока я в операционной!
– Так я и поглядывала, – возмутилась девушка, – в дверь не входили, я стояла у третьей процедурной дальше по коридору. Никто не входил.
– М-да… Буду считать, что это всего лишь сквозняк, – съязвил Резников, – ладно, сходи в мой второй кабинет, проверь его, может там тоже сквозило. – Протянув ключи, произнес он. Как только девушка скрылась за входной дверью, в комнату вошел военный, которого глава научного центра раньше никогда не видел. – Регистратура на первом, – с явным раздражением произнес ученый, наполняя граненый стакан содержимым графина.
– А я к вам! – бодро произнес незнакомец, – с предложением. – Резников исподлобья посмотрел на солдата и, не кривясь, выпил. – Дело в том, что сегодня было подписано Женевское соглашение, в котором…
– Да знаю я. И что? – перебил гостя ученый.
– А то, товарищ Резников, что надобно ехать домой. Ваши, между прочим, сегодня уже поехали на родину.
– Почему же я не слышал об их отъезде? – поинтересовался руководитель.
– Да потому, товарищ, что их отбытие было весьма спешным делом, а мы с вами, сами понимаете, всего лишь пешки, – раздался телефонный звонок, который перебил гостя, – поднимите. Наверняка что-то важное, – сказал военный, и Резников снял трубку телефонного аппарата.
– Говори…
– У вас тут, внизу, тоже самое! – раздался голос Любы, но Михаил не ответил, повесив трубку.
– Все в порядке? – невозмутимо произнес гость.
– Кто из моих подчиненных покинул объект без моего ведома? – ответил ученый вопросом на вопрос.
– Практически все. Вот, несколько часов назад в Душанбе приземлился вертолет с вашими коллегами, уже вечером часть из них будет в Москве. Остальные отправятся утром, вы тоже едете с ними.
– А почему персонал госпиталя выводят дробно? – Резников наполнил четверть стакана.
– Остались те специалисты, которые должны передать все материалы комитету. Те материалы, которые скрываются в недрах подземных помещений. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Я думал, вы сами берете то, что нужно, когда вам это «что-то» понадобится. Разве нет? – Резников многозначительно осмотрел беспорядок и осушил стакан.
– Я говорю об испытуемом, который хранится в глубинах госпиталя. Без подготовки к транспортировке, которую вы, я надеюсь, любезно нам обеспечите, мы будем вынуждены оставить «нечто» здесь. А, как известно, то, что плохо лежит, лежит недолго. Вы же не хотите, чтобы ваш «друг» попал в руки к ученым других государств.
– Конечно, нет. Мне нужно время, чтобы подготовить груз к транспортировке, – Резников не был удивлен тому, что незнакомец знает о Дусте, однако отсутствие малейшего представления о том, кто из персонала госпиталя информирует КГБ, наводило на откровенно жуткие мысли. У спецслужб было все: данные, хранившиеся на бумаге, практические знания, добытые в ходе исследований, ну, и теперь они получат организм, над которым полгода работал ученый, – так что, если нужно ехать, поедем, – сухо произнес Михаил.
– Замечательно! Завтра часиков в шесть прибудет конвой, а сейчас, не смею вас боле задерживать, да и мне уже пора. – Человек удалился без церемоний, и спустя какое-то время Резникову казалось, что гостя вообще здесь никогда не было, однако неприятное ощущение после встречи не давало ввести себя в заблуждение, да и «сквозняк», который устроило КГБ, гарантировало реальность происходящего.
В сложившейся ситуации ученому нельзя было совершить ошибку в принятии решения – довериться незнакомцу или нет. До отъезда в Москву, который, как считал ученый, был рейсом скорее в ад, нежели домой, нужно было выбрать путь, которому придется следовать.
Могли ли быть у человека, которого вот-вот перемелят жернова государства, козыри в рукаве? Конечно, нет. Но Резников, на данный момент, мог противостоять силам, брошенным на его ликвидацию. Его смерть будет стоить стране стремительного научного прорыва в области биологического оружия, генетики и биоинженерии. С другой стороны, уже завтра у правительства будет все необходимое для того, чтобы организовать производство суперсолдат, а вести научные исследования с готовыми решениями может любой научный сотрудник средней руки. Также кураторы не будут бороться с его прихотями и несоблюдением субординации. Поэтому Резникову нужен был план и информация, которая гарантировала возможность неблагоприятного исхода для Михаила. Для этого руководителю секретного объекта было достаточно связаться с главой отдела
