Виктор Винничек
Подаренная жизнь 3
Парень лежал и стонал, мы подошли к нему и хотели помочь подняться. Он так заорал, что подбежал наряд милиции и нас задержали. Они вызвали по рации карету скорой помощи, мужика увезли в больницу, а нас в участок. Проверили наши документы, потом развели в разные комнаты и составили протоколы. Когда лейтенант сверил наши протоколы, то сказал, что врете вы, как под копирку. Затем лейтенант позвонил на подстанцию и сказал, что у пострадавшего несколько переломов, в том числе и перелом позвоночника без смещения. Поэтому Евгения задержали, за причинение тяжёлых увечий по не осторожности. Меня отпустили, сказали, если найдёшь эту девушку, то сильно поможешь своему другу. Тут Петрова Фаина Семёновна изрекла:
– От судьбы не уйдёшь.
Глава 3. Тяжело зимой строителям.
После рассказа Ванюши я отдал его в распоряжение Каштанова Николая, тот стал уже не плохим мне помощником и руководил прикомандированными плотниками. Они уже полностью освободили стены спецобъекта от досок и подметали в нем полы. Как всегда после одиннадцати явился следователь, но не один, а со старшиной при оружии, он был в форме, на ремне висела кобура. Услышав историю, куда забрали Евгения, сказал, что оттуда им его не достать, и у них будет теперь очередной висяк. Такая работа проделана и всё напрасно. Он ушёл, даже не попрощавшись, затаив в душе обиду на меня. После их ухода налетела, тучка повалил, хлопьями снег, на улице и моей душе сразу потеплело.
Я вызвал к себе мастера Виктора и дал ему задание, которое ему очень понравилось. Я нарисовал ему схему теплотрассы на вокзале и велел посетить три строящиеся много этажных дома, с правой стороны от площади. Вспомнил, что полгода тому назад они в десяти метрах параллельно нашей трасе отрывали траншею и укладывали в неё трубы канализации. Задача заключалась в том, чтобы раздобыть чертёж этой трассы, на основании, которого они получили разрешение на производство земляных работ. На нём должны быть нанесены все близь проходящие коммуникации и записаны телефоны представителей с организаций обслуживающих эти сети. Если тебе не удастся вынести чертёж, то сними хотя бы с него копию в отделе изысканий, где ты работал. Этим ты сэкономишь уйму своего времени, потому что мы с тобой будем, как сойдёт снег, вести этот объект. Если ты это сделаешь в ближайшие три дня, я выпишу тебе из фонда мастера премию двадцать рублей. Задание понравилось мастеру, и он сразу уехал на Комсомольскую площадь.
Тут позвонил Голубь Сергей Сергеевич и передал радостную весть, сварщики доварили раструбы и установили недостающее оборудование. Первые снаряды прошли по линии без замечаний. Я попросил сварщиков и плотников оставить до конца года, рассказал ему, что обещал Лунёву Фёдору Ивановичу сдать спецобект. Эти ребята не женатые и, наверное, присмотрели себе в Куйбышеве подружек, зарплата у них сейчас выше, чем в своих организациях. За всё время работы ребята даже не заикнулись о том, что хотят домой. Затем я со своего номера набрал военный коммутатор округа и попросил, чтобы меня соединил с моей бывшей войсковой частью № 11293 в Старосемейкино, назвав кодовый цифровой номер. Меня соединили с дежурным по части, и я попросил, чтобы мне пригласили к трубке капитана Машнова Игоря Николаевича. Голос на том конце трубки ответил мне:
– Можем пригласить Игоря Николаевича, но он у нас полгода, как майор.
– Давай майора! – Потребовал я.
Вскоре я услышал знакомый мне колос. Игорь Николаевич сразу узнал меня и очень обрадовался. Я пояснил, что мы занимаем коммутатор округа и сразу перешёл к деловому разговору.
– Я хочу помочь нашей части, передать вам хороший угольный котел. Вы установите его вместо вашей коптилки, и он будет хорошо работать на любом угле. Больше не будете морозить в зиму личный состав части. Это вам от меня подарок. Сейчас он работают, можете приехать посмотреть, да радиаторами и трубами могу поделиться.
Затем я продиктовал майору номер рабочего телефон и рассказал, как дозвонится мне с города. Сообщил, что ещё три котла передам Пугачёву Валентину Ивановичу, так что приезжай и выбери себе любой и смотри, что бы он вас не обделил.
Я сидел у телефона и думал о встрече завтра с Валентин Ивановичем. Сегодня двадцать второго ноября день рождения первенца и мне надо купить подарок сыну и жене, деньги я отложил. Я хотел уже уехать в детский мир, но приехал Лунёв Фёдор Иванович. На трёх машинах он привез: входную, герметичную дверь, резервуар для воды, герметичные фильтры, герметичные клапана, и прочее оборудование по перечню на двух листах. Всё оборудование мы опустили краном в спецобект, над ним не было пока монолитного перекрытия. Потом через входной проем в спецобъекте занесли в подвал под зданием все ящики с оборудованием и закрыли входную металлическую самодельную дверь в подвал здания на навесной замок. Ключ от замка я забрал себе в карман. Входную тяжёлую дверь мы прижали к проёму краном, потом с помощью крана поставили у неё резервуар для воды, он не прошёл через проём в подвал. Завтра выйдут сварщики, и мы общими усилиями установим, резервуар и двери в проектное положение.
Федор Иванович остался довольный моим решением и подвёз меня к детскому миру, где я купил в подарок сыну деревянную лошадку на колёсиках. Лошадка была красивая, белая с черной гривой в серых яблоках с большими сиреневыми глазами и раздутыми ноздрями. Сбруя на ней золотистого цвета и стоила лошадка не малых денег. Лошадка мне очень понравилась. Я отошёл в сторону, проверил все имеющиеся у меня карманы и наскрёб денег на лошадку. До этого у меня возникало желание заехать на рынок и купить жене три гвоздики. Сейчас жене достанутся только две плитки шоколада, которыми меня в очередной раз угостила Фаина Семёновна. По дороге домой, ко мне многие подходили и спрашивали, где в городе продают такое чудо. На что я в шутку отвечал: «Уже нигде. Я забрал последнюю скотину». Когда мы с лошадкой вошли в квартиру Маша кормила ребёнка. Я тихонечко открыл двери, отнёс лошадку на кухню, где поставил у стенки на полу, чтобы она не сразу бросалась в глаза. На стол выложил две плитки шоколада и пошёл умываться.
Жена услышала, как я вошёл. После кормления она помогла залезть сыну в кроватку. Затем тот быстро сытый уснул в ней, лишь его голова коснулась подушки. В моё отсутствие жена укладывала сына спать на большой кровати, она уже была в положении на четвёртом месяце. Вес Максим был тяжёл для подъема, но он очень любил свою кроватку, и когда я приходил, Маша разрешала ему залезать в неё, зная, что я его достану. Вскоре жена пришла на кухню, увидев на столе шоколад, она обрадовалась подарку. Подумала, что молодец, не забыл о дне рождении сына, а она второпях не посоветовала, какой ребёнку надо купить подарок. Поэтому решила, что я принёс одну плитку шоколада ей, вторую Максиму. Подумала, какой я глупенький даже не знаю, что ребёнку ещё рано предлагать шоколад. Когда я вошел после водных процедур на кухню, то Маша повернулась в сторону мужа и хотела высказать мне свои замечания. Она только успела открыть свой ротик в поучительной позе, как на её глаза попалась лошадка, и её лицо засияло в улыбке. Она сразу покатила лошадку в санитарную комнату и вымыла с хозяйственным мылом от ушей до колёс, затем отвезла обратно на кухню, в тоже место сушится. За праздничным столом она всё же сделала мне замечание:
– Рано сыну такие подарки дарить, свалит ребёнок лошадь на себя, пока я добегу, она задавит его. Или чего хуже, станет залазить на неё, упадёт и расшибётся. И во всём этом ты обвинишь меня, скажешь, сидела дома и недосмотрела. Да и стоит она, наверное, не малых денег, но красивая! Я попробую сама на ней покатаюсь, когда тебя дома не будет, а сын спать будет.
В это время проснулся Максим и начал требовать, чтобы его достали с кроватки. Он уже пытался сам вылезать из неё, и жена сразу убежала к невыдержанному ребёнку. Я взял лошадку, шоколадки и пошёл с ними в зал. По пути я оставил лошадку у дальней стены. Затем подошёл к маме с сыном поздравил их с годовщиной и вручил им по плитке шоколадки. На моё удивление Максим отдал Маше плитку шоколада и протянул ко мне руки. Только я его опустил на землю, как он побежал к лошадке, но остановился перед её головой. Потом присел на корточки и стал рассматривать такой большой экземпляр, дотрагиваясь до частей лошадки пальчиком и называть их. До этого у него была резиновая лошадка, и он уже знал, что, где у лошади находится. Сейчас он дотрагивался пальчиком до части лошади, называл её, потом смотрел в нашу сторону, и смеялся, довольный своими ответами. Мы стояли и мотали в такт ему головами, гордые за наше чадо, и были необыкновенно счастливы. А Максим продолжал досконально изучать лошадку:
– Тут у лошадки глазки, тут у лошадки рот, тут у лошадки зубы, тут у лошадки ноги, … , … , тут у лошадки грива, тут у лошадки хвост.
Максим называл слова медленно, но очень чисто для своего возраста. Потом мы стали с ним играть. Я произносил:
– Я люблю свою лошадку, причешу ей шерстку гладко, гребешком приглажу хвостик и верхом поеду в гости. Цок, цок, цок, цок.
Тут Максим находил мамины расчески и причёсывал хвост и гриву у лошадки, а потом я его усаживал верхом, он хватался своими ручонками за гриву лошади. Я придерживал сына, катал лошадку на колёсиках по всей комнате. Сделав круг, я снимал сына на пол, и игра повторялось сначала. В это время жена убралась на кухне, перемыла посуду, и не видя окончания игры сказала нам:
– Ах вы бессовестные, замучили лошадку, она устала и скоро может копыта отбросить от такой жизни или убежать от вас. Она может возить Максима только три раза в день, когда папа придёт с работы и будет помогать везти лошадке мальчика. Наша лошадка детская, она маленькая Пони и вы должны за ней сначала ухаживать, а только потом кататься. Сейчас уже поздно и лошадку надо загонять в конюшню, дать там ей на ночь овса и сена, где она и будет спать. Днём её надо выгонять пастись на луг. Я жила в деревне и умею обращаться с лошадью и завтра тебя всему научу, а сейчас быстро отводите лошадку в стойло и идите спать.
Тут мы с сыном почувствовали свою вину, взялись вдвоём за поводья и отвели лошадку к балконной двери и набросили поводья на дверную ручку, боясь, что убежит лошадка. После этого я опустил сына в кроватку, а он посмотрел на лошадку и сразу уснул. На ближайшие месяцы у жены была отдушина, Максим днями ухаживал за лошадкой, катая её по комнате соблюдая полный цикл ухода за лошадью. Когда жена в шутку хотела присесть на лошадку, он закрывал последнюю своим телом и говорил:
– Мама не делай этого. Ты же сама знаешь, что это маленькая Пони, а ты тяжёлая и сломаешь ей спинку.
Тут жена смеялась и говорила:
– Прости меня, пожалуйста, сынок, я совсем забыла, что это Пони, я думала, что это большая лошадь, она у тебя сильно подросла. Даже на взрослых Пони оказывается мне кататься нельзя, а я то, не знала.
На следующий день вышли прикомандированные сварщики. Они вместе с Ванюшей и монтажниками установили тяжёлую входную дверь в проём спецобъекта и приварили её к закладным деталям, ранее установленным, в стенах проёма с внутренней его стороны. Затем выполнили полную герметизацию стены. Потом приварили к закладным деталям внутренней стены мощные кронштейны и смонтировали на них резервуары для питьевой воды. Когда освободили пол, бригада плотников стала устанавливать на подпорках из сосновых бревен, раскреплённых между собой досками, опалубку для верхней железобетонной плиты спецобъекта, из ранее заготовленных щитов. Сварщики начали резаками заготавливать элементы из прутков арматуры, а монтажники и Ванюша вязать и собирать каркасы перекрытия, где надо сваривая их. Когда я позвонил полковнику Пугачёву Валентину Ивановичу он только вышел из отпуска. Они с женой Валентиной провели месяц в Сочи, где встретились со своей непутёвой, как называл её Валентин Иванович доченькой, которая сразу после окончания школы уехала в Ленинград поступать в мединститут, но почему-то оказалась в Северодвинске. Там она через год выскочила замуж, за молодого лейтенанта подводника, пока её отец сходил сума из-за непонятной болезни жены.
Когда полковник взял меня к себе в округ, у него сильно болела жена. Ему приходилось нести службу, и по несколько раз в день отлучатся домой, когда у Валентины начинались приступы. В этот момент я как мог, прикрывал его отсутствие. Болезнь запустили до такой степени, что приступы из одного раза в неделю стали ежедневными. В конце моей службы они приходили по два три раза в сутки. В самом деле, жена, по несколько раз в день умирала. Однажды я стал невольным свидетелем такого события. Тогда мы с Валентин Ивановичем ехали с Военпроекта. О звонке жены полковник узнал на проходной части, он даже не высадил меня, сразу развернул военный УАЗ и вот мы в квартире полковника. Картина не для слабонервных. На полу лежала вымотанная приступом женщина с растрёпанными волосами. Все тело её дрожало, лицо и руки, сильно разодраны. Из ран сочилась кровь. У неё уже начиналась астма, она задыхалась. Валентин Иванович вдруг достал из кармана шинели коробочку, сел на пол, положил голову супруги себе на колени. Затем вытащил из коробочки ингалятор и вставил кончик трубки в рот жены. Всё это время полковник свободной рукой гладил жену по голове
и приговаривал:
– Всё Валечка всё, ничего не бойся, дыши я тобой.
Тогда я стоял и смотрел на человека убитого горем, и ничем не мог помочь ему, потому что знал картину болезни. За время болезни полковник возил её к разным светилам, лечил в лучших больницах, даже по просьбе жены они посещали народных целителей. Валентине становилось всё хуже и хуже. В итоге ей установили какой-то диагноз, связанный с нервной системой, полковник даже стеснялся произнести его вслух. Посоветовали положить в специальную клинику для её же безопасности, так как любая сиделка сбежала бы от больной при первом приступе.
Вот, что до этого рассказывал мне Валентин Иванович о болезни супруги:
– Приступ у Валентины начинался неожиданно, беспричинно. Сначала начиналась увеличиваться частота сердечных сокращений, через пять минут была уже сильная тахикардия, пульс доходил до ста пятидесяти ударов в минуту. Одновременно у неё возникал сильный зуд, она взрослая женщина, не помня себя, расчёсывала до крови разные участки своего тела. Если жена в это время была одна, то полковник заставал её испуганной до полусмерти, до такой степени, что она не могла произнести минут десять ни единого слова, только вся дрожала и даже временами щёлкала зубами.
Тогда после рассказа полковника я подумал, что такую реакцию может вызвать сильная интоксикация организма женщины, но промолчал, не желая опозорится, после диагнозов светил науки. Кто послушает совета солдата без медицинского образования? В тот день, пока полковник приводил в чувства свою жену, я разделся и убрался в комнатах, где, по моему мнению, был беспорядок. Я увидел оставленное ведро и тряпку на входе в кухню, догадался, чем Валентина собиралась заняться. Во время уборки я обнаружил ингалятор жены, на кресле под журналом здоровье, и сразу отдал его полковнику. Валентина минут через десять отдышалась и постепенно начала приходить в себя. Полковник положил тогда Валентину на диван, дал в руки её ингалятор, свой спрятал обратно в коробочку. Только сейчас он снял с себя шинель, китель и промокшую насквозь рубашку, после чего обработал свежие раны жены и подключился мне на помощь. Когда мы с полковником домыли полы в его трёхкомнатной квартире, Валентина уже пришла в себя, заварила чай и пригласила нас за стол:
– Какие молодцы, простите меня, что я вас напугала, мне уже лучше, пойдёмте я вас хоть чаем угощу.
Тогда полковник скомандовал:
– Рядовой Винничек не будем нарушать распорядок дня у нас сейчас в части обед, пойдем обедать.
Он быстро накрыл стол, отлил в кастрюлю щей из холодильника, вскипятил их на газовой плите. Потом разлил щи по двум тарелкам, щи были вкусными и наваристыми. На второе были макароны по-флотски. За это время Валентина съела только небольшой кусочек сыра со сметаной, да несколько южных ассорти из сухофруктов. Когда пили чай, я не сдержался и сказал, тогда Валентине Ивановне, что такие приступы бывают при интоксикации, была бы жива моя двоюродная бабушка Домна, она непременно вас вылечила бы. Пусть Валентин Иванович возьмет отпуск. Езжайте с ним в деревню на свежее козье молоко, я верю, там вы обязательно поправитесь. Похоже, что врачи вам ставят не правильные диагнозы, откажитесь от их таблеток.
Сегодня, после моего звонка Валентин Иванович пригласил мне к себе в гости, там он решил поговорить о моём предложении, он уже узнал о нем от майора Машнова Игоря Николаевича. После работы я поехал домой к полковнику. Вот я стою и жду у подъезда, когда Валентин Иванович подъедет домой. Как там Валентина Ивановна? Когда полковник жаловался на свою жизнь мне, то говорил о себя:
– Ни одну пару чёрт сапог стоптал, пока тёску жену мне подобрал, кто знал тогда, что она так рано заболеет. За мной многие девицы бегали, в любви признавались, но влюбился я сам в Валентину, да и сейчас люблю её больную до чёртиков.
Вот к подъезду подъехал УАЗ с военным номеров, из него вышел мужчина с загорелым не по сезону лицом. Военная форма, кажется, трещала на нём. Он
признал меня в гражданке ещё в машине и, сейчас, улыбался во весь рот. Подойдя ко мне, он неожиданно сжал меня в своих объятиях и сказал:
– Что-то друг ты исхудал у меня на лицо, питаешься наверно не регулярно? Я часто вспоминаю тебя, ставлю в пример лейтенанту, который со мной служит. Говорю ему бестолковому, что если бы в то тяжёлое время вместо тебя служил он, то меня через месяц сожрали бы, и уволили бы без выходного пособия.
У меня в портфеле лежала бутылка довоенной Столичной с залитой сургучом пробкой и плитка шоколада. Вот мы вошли в туже, но хорошо убранную квартиру. Валентин Иванович меня раздел, провёл в зал и усадил в кресло. На подоконнике и специальных подставках по периметру зала много домашних растений. Из них я признал только Фикус и Огонёк. Некоторые из них даже зацветали. Я сидел, как в оранжерее на столе лежал зарубежный журнал мод. Я стал смотреть его и увидел много девушек в интересных для меня платьях. Язык журнала был непонятен для меня, я посмотрел картинки и вернул журнал на прежнее место. Раздался звонок в квартиру. Валентин Иванович открыл двери. Я услышал громкий женский поцелуй в щёчку и шёпот полковника:
– Дорогая, ты не даже себе представить не можешь, кто сидит у нас в гостях?
– Неужели зять соизволил заехать?
Раздался весёлый голос молодой женщины. Я слышал, как женщина сняла сапоги, надела тапочки, и быстрый топот женских ножек начал приближаться ко мне по коридору. Вот открывается дверь, в зал входит красивая, стройная с загорелым лицом женщина, в модной одежде. Пока я с трудом узнавал в ней Валентину Ивановну и вставал из-за стола, она подошла ко мне и по – матерински обняла. Затем прослезившись, проронила в укор мужу:
– Вот солдафон непутёвый, мог бы предупредить, что такого дорогого нам человека в дом приведёшь, я бы приготовила ему чего вкусненького.
– Начинай готовить, у тебя время есть, пока мы будем вести разговоры о серьёзных мужских делах, ты не любишь такие слушать, он не для твоих нежных ушек, – подколол жену полковник.
Валентина Ивановна убежала на кухню, а я изложил, что я хочу от полковника за четыре котла и оборудование к ним. Я уже переговорил с майором Машновым, он заберёт один котёл, приборы отопления и трубы. В этих котлах будет гореть любой уголь. За это я потребовал у полковника:
– Бар. Экскаватор обратная лопата. Два самосвала КРАЗ. Автокран на базе КрАЗ – а с удлиненной стрелой. Сделать ограждение из щитов или досок. Всё это нужно перебросить к железнодорожному вокзалу. Бар и экскаватор на гусеничном ходу, стоят без дела в Старосемейкино. Поэтому доставить их придётся на тралах. После окончания строительства щиты я вам возвращу, вы сдаете за меня металлолом. У вас имеется много ломанной старой техники и прочих вещей, всё это давно пора списать в утиль. Переброску транспорта можно организовать, как учение. Котлы большие по размерам, как их разобрать на секции я покажу солдатам сам. Под котлы необходимо будет сложить приделы, лучше построить небольшие типовые котельные. Чертежи такой котельной лежат у вас в кабинете. Я бы на вашем месте включил в план следующего года строительство двух таких типовых котельных.
Я замолчал, а полковник пожалел, что нет у него таких командиров, и ему придется заниматься этим лично, но в тоже время уцепился за моё предложение. Мы договорились, что он подберет в войсках заинтересованных в этом людей и в ближайшие дни с ними приедет смотреть всё оборудование на месте. В этот момент к нам зашла Валентина Ивановна и увела нас на кухню, где был накрыт стол, на нем стояла бутылка дорогого коньяка. Я достал свои подарки. Полковник осмотрел мою бутылку Столичной водки, и прочитал оттиск на сургуче. Потом сказал, водка редкая, он сначала на ней выиграет несколько пари, а выпьем водку мы здесь, после окончания работ по нашей сделке, затем отнёс, поставил в бар. За столом Валентина Ивановна вдруг вспомнила, при каких обстоятельствах она со мной познакомилась и рассказала, что дальше произошло в их семье. Вот её рассказ:
– В мае месяце мне стало совсем худо. Валентину Ивановичу дали больничный на две недели по уходу за мной, он писал рапорт на отпуск, но в отпуске ему отказали. Мы решили послушаться твоего совета, и уехали в глухую деревню в Башкирию к родителям сослуживца Валентина Ивановича. Там свежий воздух, рядом лес, свои пчёлы козье молоко, мне немного стало лучше, а потом приступ, думали конец мой пришёл. Ко всему тому букету добавилась ещё и рвота. Хозяева пригласил местную старушку фельдшерицу. Она выгнала мужиков на улицу, затем они раздели меня догола, и старушка с ног до головы осмотрела меня. Старушке не понравился мой немного увеличенный в размерах пупок. Он был не красный и совсем не болел, и на него никто из врачей, в том числе и я не обращали никакого внимания. Она не без усилий раздвинула складки в сторону и не могла понять, почему так странно при родах завязали мне пупок. Увидев в глубине маленькую чёрную точку, она спросила у хозяйки капельку настойки прополиса на спирту и капнула пипеткой на чёрную точку. Я почувствовала, как мне защипал пупок, и сказала об этом старушке. Тут старушка засмеялась и ответила:
«Если щиплет то у тебя там открытая рана, значит, у тебя там присосался клещ, его почти не видно, он обезболил своими ферментами свой укус и живет в твоем пупке, мало того, что он питается твоей кровью, так он ещё и опорожняется в неё и травит твой организм. Точно клещ вон попа начинает показываться, он опьянел, не нравится ему наша жидкость, ты дочка оденься и немного походи, а я сейчас схожу за инструментами и лекарство своё посмотрю, от него он точно вылезет. Прополисом больше я капать боюсь, а то клещ может окочурится, тогда его ничем не достанешь».
С горем пополам бабуля удалила клеща и засадила его в пузырёк от уколов. Он оказался крупной особью. Мы пробыли до конца свои две недели в деревне, и я там поправилась на четыре кило. Легкий приступ был только один раз, на следующий день после удаления клеща. Через месяц я вышла на работу в музей, там я работаю искусствоведом. В сентябре Валентину Ивановичу дали отпуск и мы провели его в Сочи, снимали квартиру в частном секторе. К нам заехали наши молодые, дочь на пятом месяце беременности, неделю жили с нами. Потом зять забрал её в Курск, к своей маме, она у него врач там и рожать будет. Так что у нас сейчас всё хорошо.
В свою очередь я сообщил, что нам дали квартиру и Максим уже бегает и пытается говорить. Через день Полковник привёз на смотрины нужных ему людей вместе с Машновым Игорем Николаевичем, я показал майору, что лучше ему пригодится в его части. При расставании он пригласил меня с семьёй в гости. Предложение Пугачёва Валентина Ивановича поддержали все командиры частей, и он распределил между ними их обязанности. В тот же день я вызвал Управляющего Владимира Ивановича и дал согласие вести объект «Реконструкция Системы отопления, здания вокзала станции Куйбышев». На следующей неделе явился пропавший мой мастер Виктор, с оригиналом плана согласования сетей, он даже сделал ещё три его копии. Я не расспрашивал, как это ему удалось, положил в сейф столь драгоценную для нас документацию, и выписал обещанную премию своему мастеру.
В конце ноября пошёл снег, а в первой декаде декабря установилась морозная погода. Температура колебалась в пределах от – 10 до – 20 градусов за сутки. Продолжал идти снег, и по мере его накопления, мы свежий снег выдували воздухом от привезённого на стройку компрессора. Борис Тихонович, наконец, получил новый масляный трансформатор для прогрева бетона. Дежурный электрик установил и подключил его нам на строительной площадке. В это время мы решили выполнить бетонирование железобетонной плиты перекрытия спецобъекта с прогревом бетона. Был составлен график дежурства электриков через восемь часов. Укладывать бетон в плиту было гораздо легче, чем в стены, но мы решили использовать две калоши и работать по последнему графику. Вместо женщин на выгрузку бетона были задействованы самые крепкие мужчины, потому что бетон намерзал на металле. Уложенный бетон сразу засыпали опилками. Для электрика к металлическому каркасу был приварен стержень арматуры, он возвышался над плитой на полтора метра, в ближнем от трансформатора углу плиты. К нему электрик подвёл толстый одножильный медный кабель сечением десять миллиметров квадратных от нулевой клеммы сварочного трансформатора.
Трансформатор преобразовывал три фазы высокого напряжение в безопасное напряжение для прогрева бетона. Плита была разделена на три равные части и каждая часть питалась от своей фазы. Каждый фазный стержень забивался в свою часть бетона на ближайшем расстоянии к трансформатору. Фазные стержни возвышались над плитой на метр. К стержням электрик подвёл толстый одножильный медный кабель сечением шестнадцать миллиметров квадратных от каждой из фазных клемм. Не допускалось малейшее искрение фазного провода. Если было искрение, то фазный стержень перебивали, так как он был слишком близко забит к стержням каркаса и по нему проходил ток на каркас и делал с ним короткое замыкание. Через метр от фазного стержня в бетон забивались электроды. Они последовательно соединялись друг с другом и фазным стержнем алюминиевой проволокой сечением десять миллиметров квадратных на скрутках. Такой электрод снова перебивался в бетон до тех пор, пока искрения не будет. Контроль температуры бетона осуществлялся градусниками, как при укладке бетона в стену. После укладки бетона в плиту, его температура опускалась не ниже пяти градусов, хотя с базы он уходил с температурой сорок пять градусов.
Во время укладки бетона температура наружного воздуха опустилась до минус двадцати пяти градусов. Масляным трансформатором мы разогревали бетон до сорока пяти градусов, после чего отключали на час фазы. Плита была засыпана большим слоем опилок, они даже не пропускали пар, на их поверхности образовалась тончайшая ледяная корочка. От подачи тока медные провода нагревались и растапливали под собой снег до самой земли. Образовывали чёрные канавки в белых сугробах снега. Когда мы пришли через сутки после укладки бетонной плиты, мы полностью отключили масляный трансформатор, убрали толстые медные провода, срезали стержни и электроды в рабочей зоне наружных стен и приступили к их возведению на растворе с противоморозными добавками. Опилки над остальной частью плиты мы не убирали с целью набора большей прочности в центре плиты бетона, так как там возникали самые большие нагрузки на плиту. Через два дня мы сняли все стойки, поддерживающие опалубку плиты. Затем разобрали щиты опалубки, вынесли материал в подвал под зданием. После чего приступили к монтажу оборудования спецобъекта.
Тяжело работать зимой при низких температурах производительность труда резко падает. Тем не менее, ближе к новому году мы не только установили оборудование спецобъекта, но и произвели отделку самого помещения, даже установили и покрасили нары. К этому моменту плита уже перестала выделять тепло, и мы установили один электрокалорифер перед приёмной комиссией, а утром отключили его. Мы сдали спецобъект без замечаний, Лунёв Федор Иванович светился от радости. В последний рабочий день мы уложили плиты перекрытия над оставшейся частью первого этажа за деформационным швом.
У нас был хороший фонд мастера, я выписал по двадцать рублей каждому рабочему и мастерам своего небольшого коллектива, за трудовые успехи в прошедшем году. Все с хорошим настроением ушли встречать новогодние праздники. Оставив наше детище и грача Черныша под охрану дежурных сторожей по их просьбе. Они привыкли к птице и часто навещали её, между делом подкармливали. Ванюша подхватил пневмонию и уже неделю лежал в больнице. Дела у него пошли на поправку, но ему самое малое ещё неделю придётся провести в больнице, так сказал нам врач, когда мы навещали больного.
Глава 4. Новый 1978 год.
Тридцать первого декабря был выходной день. У нас накопилось столько дел, что мы по очереди ходили в город и решали неотложные вопросы. Мне нужно было сходить в парикмахерскую, я зарос как волк, по словам жены. Также мне вручили список всего необходимого, я это должен был купить на рынке или в магазине. Я собрался и уехал в город в половине девятого и вернулся к обеду с покупками и подстриженный. На улице уже было тридцать пять градусов мороза, начиналась метель. На свежий воздух Максима мы не выводили неделю, он игрался со своей лошадкой и мамочкой. К моему возвращению жена искупала сына и скупалась сама. Маша уже успела высушить свои отросшие за два года волосы и хотела сходить в парикмахерскую. После чего пробежаться по магазинам и купить нам подарки. И ещё жена хотела зайти на почту и проверить лотерейный билет, который ей навязали месяц назад в магазине, когда у продавца дефицита не оказалось сдачи, и Машенька вынуждена была взять лотерейный билет. Я посмеялся над женой и сказал, что не стоит тратить время на пустые хлопоты, а сразу выбросить билет в мусорное ведро. Мы обедали и смотрели в окно, на улице метель усилилась. Тогда я посоветовал жене остаться дома до лучших времён. Она сказала, что быстро обернётся и ушла в непогоду. Я взял на руки Максима, и мы пошли с ним смотреть телевизор.
