Виктор Николаевич Исаев
Гонец
– Теперь смотреть в оба! – сам себе дал установку Гартен. Сброс скорости на десять единиц, ловкая манипуляция с рулём, и броник боком выехал на подвернувшуюся справа улицу. Сзади раздался взрыв, а следующая ракета прожужжала чуть выше агрегата Гартена. Экран пару раз сверкнул и спаренка начала наводиться на противника, которого водила со своей высоты не визуализировал. Ещё один взрыв. Теперь на экране отчётливо мелькал кусок детали, приваренной к крыше…кого?
– Не понял? – изумлённо воскликнул Гартен, как вдруг стенка здания, находившегося в тот момент в пяти метрах от него, натурально рассыпалась, и на дорогу выскочил мощный тягач. Здоровенный грузовик в военном камуфляже. С удивлённым воплем турельщик увернулся от обломков. Затем сбросил скорость, так как этот противник тащил за собой облако пыли.
Автоматическая башня с ракетомётом сделала ещё один залп, но он попал в очередное здание по левому борту. За тягачом из пыли показалась цепь, а уже за ней – агрегат мародёров. Вот оторвы и оказались в западне. Выходит, гарпун после попадания по оппоненту заклинило и грузовик просто тащит их за собой. Пока что пилоту удалось увернуться от ракет, но неизвестно, как долго он сможет это делать. По башне ударила ещё ракета. Турель зависла, но через несколько секунд снова начала наводиться, вращая стволом ракетомёта вслед движениям машины оторв.
– Так вот как вы все работаете! – вдруг произнёс Гартен.
Он понял одну простую вещь. Все такие турели, какое бы оружие в них не монтировали, имеют особенность перезагружаться после получения особо сильного импульса по своему корпусу. Эти меры приняли для того, чтобы повреждённая после попадания ракетная установка не дала сбой, иначе ракета взорвётся прямо внутри башни. Такую особенность имела и турель Гартена, но процесс перезагрузки активировался только при ведении огня автопилотом.
В памяти всплыла одна ситуация. Пару недель назад водила уходил от преследования. Трасса была очень ухабистая, так что он врубил автопилот своей спаренки. Сбоку пристроился абордажный агрегат, но тут же был уничтожен очередью в бак. Лафет, стоявший на его крыше, отлетел прямо в турель, после чего пулемёт заткнулся. Экран, собственно, потух и ожил через двадцать секунд. Но этих двадцати секунд хватило, что бы пилота броника загнали в угол (в скалу) и он, немного растерявшись, взял одного преследователя на таран.
Из носового гнезда поднялся во весь рост оторва с очень бледным лицом и отправил в тягач копьё-мину. Корма грузовика ненадолго вспыхнула, но вреда не получила. Турель продолжала наводиться. В этом парне Гартен угадал Крюка. Видимо вперёд перелез недавно. Что сказать – герой. Под пулями встаёт и кидает во врага смертельные палки. Но сейчас его геройство прервётся. Турель тягача вскроет его агрегат, будто консервным ножом. Может, пускатель оторвётся, а может тягач потащит за собой безжизненный автомобиль дальше. А может грузовик тут же подобьют. Всё моет быть, но Филька ни один из этих исходов не увидит. И Гартена не увидит. Не прокатится с ним по безжизненным землям. Не подшутит над коллегой-соперником. Сегодня Пустоши его проглотят и не сплюнут обратно. Или?
«Хороший человек». Этот титул снова прозвучал в голове аки нечто хорошее и дарующее надежду. Прозвучит скомкано, но это правда: знать хорошего человека – хорошо, а дружить с ним – ещё лучше. И если старого механика из Чёрного когтя Гартен просто уважал как хорошего человека, тот в Филе видел друга. Даже несмотря на соперничество в вождении и постоянные шутки, на которые можно обидеться.
– Хороший человек. – произнёс Гартен уже вслух. Да уже тут не хороший человек, а друг. Мир отнял у водилы многих друзей, когда решился на самоубийство. Отняли и Пустоши. Хватит!
– Эх ты ж мать твою! Держись, братан! – крикнул водила. Пока правая рука подруливала, левая шаманила с дверью. Откуда-то возник рычаг, затем рука его отодвинула и в кабине оказался кустарный ракетомёт, который тут же был вытолкнут наружу через нужный паз. Пока ещё грузовик не переключился на него, да и не менял скорость, Гартен убрал автопилот пулемётов и навёл их на цепь гарпуна. Рычаг зафиксировал и только потом опустил решётку на окне слева. Что из этого получится, он не знал, но попытаться должен был.
– Фиииля! Бааашня! После меня! – закричал он что есть сил, немного высунувшись в окно. Сердце бешено колотилось. Водила, часто дыша, задраил окно, сорвал с головы лчки и глянул уже через решётку. Из гнезда показалась рука, показывающая большой палец. Затем она показалась по локоть и что-то объяснила ракетчику. Тот закивал, поспешно закинул в казённик новые подарки для тягача и припал к прицелу. Пилот карнобоев всё грациознее сбивал наводку тягачу.
Ещё секунда. Гартен проверил наличие снаряда в ракетомёте и довернул к турели соперника. Вторая. Пот уже подобрался к глазам, на время свободным от очков, но протереть его было нельзя. Руки сейчас другим заняты.
– Почувствуй Пустоши, тварь! – ракета устремилась в башню. Взрыв. турель замерла, но ожила через три секунды. Успела довернуться на Гартена и замерла снова от ракеты и копья оторв.
Левая рука перешла на руль, правая ухватила рычаг турели и открыла огонь. Счётчик патронов намотал 120, когда цепь лопнула. Агрегат карнобоев рванул вперёд от тягача. Гартен же так просто с этим грузовиком не распрощается. Снова смена рук. Левая выхватывает из чехла дробовик и ударом сбивает решётку с окна. Палец ложится на самый массивный из трёх спусков и разрывной исчезает между двух колёс оппонента. Бах! И тягач начинает терять скорость. Пряча дробовик обратно, водила добавляет газу, и сзади грохочут взрывы успевшей свестись турели.
Через пару метров он догоняет оторв. Ракетомётчик сразу взял переднее колесо на прицел, а стоящий рядом гренадёр замахнулся контактной миной. Затем оба обернулись на три коротких свистка – Филя дал им понять, что этот агрегат с турелью обижать не надо. Стрелок кивнул и показал Гартену руку со сложенными в кольцо указательным и большим пальцами. Крюк тоже кивнул и тоже показал руку. Вот только палец на ней был поднят средний. Второй рукой Филька отсалютовал, после чего взвизгнул в боевой манере карнобоев.
Водила расслабился, но этого делать не стоило. Его уже догнали два старых знакомых. Мимо проскочил знакомый пулемётный пикап. Он настойчиво отстреливался от воина дороги, сидящего на хвосте. Гатлинги последнего выдавали непродолжительные очереди по колёсам. Они могли бы уже отгрызть одно, левое, но на вновь прибывших оппонентов огрызнулись оторвы. В пикап отправились два копья, в спорткар – ракета. Она оторвала отвал. Пилот спорткара остался недоволен этим фактом, так что весь огонь сконцентрировал на машине с бивнями. Не успевший спрятаться за бортами гнезда гренадёр оказался на линии огня. Прошитое десятком выстрелов тело выпало из-за борта, но мина из его руки всё же угодила на капот воина. После этого один из гатлингов замер.
Гартен же решил разделаться с пикапом. По визуальным данным оппонент уступал в весе. Решено было применить механизм, чуть не угробивший братву Фили. Пикап всё удалялся, не прекращая обстреливать турельщика. Запретив пулемётам стрелять по тому, кто прямо по курсу, водила начал наводить гарпун. Преимущество его в том, что сам пускатель был спрятан в корпусе броника, то есть эту трубу никто увидеть не мог. Да, над бампером стояла катушка с лебёдкой – это было видно всем. Похоже, экипаж пикапа не придал этому значения, чем и подписался под поражением от рук Гартена. Правая нога плавно опустилась на незаметную дополнительную педаль, и стрела на лебёдке устремилась вперёд. Она пробила щиток пулемёта, пролетела через весь кузов и засела где-то в нижней части кабины. Из-за лафета упал ошарашенный стрелок. Скорее всего, он сейчас желал Гартену самой мучительной смерти. Он бил кулаками по лебёдке, но перервать её не мог.
– Попался, дерзкий! – заликовал турельщик. Он посильнее напряг двигатель и параллельно врубил катушку. Со скрипом та начала наматывать лебёдку. Расчёты не подвели – пикап забуксовал и потихоньку стал приближаться к Гартену. Тут уже соперник проявил сообразительность. Неведомо как он отсоединил щиток от своей пушки и тот остался болтаться на лебёдке как сохнущие после стирки шмотки. Стрелок перезарядился и начал палить прямо по лобовой решётке водилы. Несколько выстрелов почти достигли цели, но Гартен догадался пригнуться. Уже отточенным движением он выхватил из чехла дробовик, этой самой рукой выбил боковую решётку и поочерёдно пальнул в оппонента. Первый выстрел ушёл в борт пикапа, второй превратил ногу пулемётчика в кровавую кашу. Стрелок рухнул на пол кузова, забыв про пулемёт, и начал неистово орать, хватаясь за поражённую конечность. И только тут водила вспомнил, что на том пикапе пулемёты были совсем не так расположены. Выходит, ещё один неопознанный участник. Додумать Гартен не успел. Гренадёр, находившийся рядом с Филей в гнезде, швырнул в кабину пикапа мину. Взрыв оторвал дверь и совсем не задел пилота. Турельщик не стал церемониться и уступил добычу сорвиголовам. Лихо орудуя одной рукой, он вскрыл дробовик, поместил на специальный уступ в кабине, дослал один разрывной. Затем сорвал его с уступа, взвёл на ходу и выстрелил в заднее колесо пикапа. Агрегату турельщика взрыв ничего не сделал, а вот оппоненту оторвал колесо. Выкрутив тумблер катушки на максимум, водила вернул себе гарпун и сманеврировал. Он обошёл пикап справа и прибавил ходу. Экран показал, как с чудовища с бивнями прямо на тормозящий пикап спрыгнули двое оторв.
– Что упало, то моё. Ха! – посмеялся Гартен.
Тем временем посёлок остался позади, и участники гонки снова оказались на широкой автомагистрали. А вот и второй пикап – тот что чуть не скормил водилу пилильщику. Он вынырнул из-за крайнего к асфальту дома и из всех стволов поливал преследователя. Преследовал его работник аварийных служб старого мира на пенсии, всеми любимый газелька. Водила сразу захотел расквитаться с пикапом.
Везде есть перечень определённых вещей, которые считаются дурным тоном. Они даже у мародёров есть. То есть в присутствии самых вольных людей нельзя всё себе позволять. Например, на территории карнобоев категорически нельзя курить и держать при себе птиц любых видов, кроме жареных. И ладно, курение запрещено, ибо у них там в поселении везде канистры с горючкой стоят, но из-за чего запретили птиц – никому не известно. Вот только, если ты кому-нибудь там покажешь пернатого, он так обидится, словно его матом в три этажа покрыли без причины.
У Гартена был личный кодекс вещей, сильно его оскорблявших. В них входило натравливание на него агрегата контактного боя. И неважно, при каких обстоятельствах это произошло – виновного нужно покарать. С этими мыслями турельщик ухватился за рычаг и навёлся на обидчика. Но за секунду до возможной стрельбы перед Гартеном начала происходить захватывающая картина.
Сначала газель несколько раз боднула пикап в корму. Потом её экипаж послал в жертву пару гранат. Они оказались дымовыми и удачно лишили видимости тех, кто находился в кузове. Оба агрегата чуть сбросили ход и в этот момент газель вплотную подобралась к пикапу. Металлические конструкции, до того просто закреплённые вдоль корпуса аварийной машины, вдруг резко отсоединились. На их концах со стороны кормы обнаружились гидравлические упоры. Описав полукруг, они с размаху вдарили по корпусу пикапа и заключили его в смертельную хватку. Теперь пулемётному агрегату никуда не деться. Из кузова газели показались двое бойцов. Один вытаскивал из-за спины холодное оружие наподобие сабли, второй снимал с предохранителя короткоствольный автомат. Тут Гартен даже раскрыл рот от удивления. Они в прямом смысле пошли на абордаж! Первый попавший в кузов ринулся на ближайшего пулемётчика. Тот достал из-за пазухи кинжал, и между ними начался бой. Автоматчик дал короткую очередь и в пару движений также очутился в кузове пикапа. Тем временем соратник его демонстрировал хорошие навыки: отразив два удара кинжалом, он крутанулся, принимая третий наплечной защитой, и рубанул саблей по предплечью соперника. Заканчивая разворот, он увёл саблю вниз и резанул по пулемётчику. Лезвие прошлось наискосок от торса к плечу. Роковой выпад и сабля выходит из спины врага. В туже секунду сзади возникает ещё один противник, но падает после автоматной очереди. Второй пулемётчик, до того протиравший глаза, также вооружается лезвием и бросается на автоматчика. Нажатие на спуск, но ствол только чавкнул – в магазине пусто. Увернувшись от первого выпада, стрелок подбросил автомат, поймал за ствол и рукоятью врезал по лицу соперника. Оглушил – шлем принял удар на себя. Абордажник ушёл на перезарядку, чем допустил большую ошибку. Несущуюся на него руку с лезвием он заметил поздно, и клинок вошёл в тело между рёбер. Соперник не отходил. Стрелок собрал все последние силы и ударил пулемётчика в горло локтем. На куртку хлынула кровь – весь рукав куртки абордажника был покрыт шипами. Он ушёл, но соперника увёл с собой. Не трудно было догадаться, что боец с саблей разозлился. Злость дала ему достаточно сил, чтобы сбросить тело, висевшее на его сабли, одной рукой. Очистив лезвие о рукав, он достал из кобуры револьвер и сделал контрольный всем поверженным соперникам. После рванул к кабине. Саблей сорвал защитную решётку и наставил ствол на водителя. Неизвестно, оставил ли он пилота в живых, потому что по двум сцепленным машинам начала работать автопушка. Пригнувшись, абордажник дважды выстрелил внутрь кабины, а потом залез туда. Через пару мгновений дверь кабины открылась, и высунувшаяся оттуда рука показала большой палец. Гидравлические упоры вернулись в походное положение и газелька вместе с пикапом почти синхронно свернули с магистрали.
– Тротил мне в бак! Чего вытворяют, а! – изумился водила. – Это в тот раз и меня так украсть могли, сволочи. Ай! Твою… – в борт корпуса что-то громко стукнуло. Не нужно было и гадать – автоматическая пушка. Этот выстрел агрегат Гартена выдержал и лучше не дожидаться следующего.
Быстро к экрану. Судя по всему турельщик идёт первым. Сзади движутся воин дороги и изрядно потрёпанный гусеничный агрегат. Немного дальше как раз движется владелец автопушки. Вдруг где-то между тремя машинами мелькнул пилильщик. Проклятье! Опять этот выскочка решил потрепать Гартену нервы. Нужно держать ухо востро. Зелёное перекрестие на экране потихоньку подобралось к передним колёсам пикапа. Тот неожиданно заинтересовался воином. В капот прилетали один за другим выстрелы. Спорткар маневрировал, но на таком близком расстоянии это было сложно делать. Очередной снаряд угодил прямо по гатлингу. Пулемёт разлетелся вдребезги, а второй начал отстреливаться по кабине оппонента. Гартен открыл огонь. Аккуратно не получилось. Выстрелы задевали и спорткар. Турельщик начинал нервничать. Ещё одного врага в этой гонке наживать не хотелось, а выбраться из кабины и наводить пулемёты вручную – себе дороже. Вдруг пулемёт заткнулся. Затем ещё два удара оглушили водилу. Машинально он пригнулся, и вовремя. Следующий выстрел вошёл в решётку на окне и вышел через лобовую защиту. Теперь пилот видел мир через хорошую такую дыру. Пришлось маневрировать. Так пушкарь смазал трижды и решил быть точнее. Гатлинг исправно клевал пикап в борт, но этого не хватало, и воин перевёл огонь на ходовую. Тут между ними возник агрегат с крыльями.
– О! Обогреватель вернулся. Поддай-ка им жару, братан! – голос водилы начинал звучать истерически. Через пару минут гонка перейдёт во второй посёлок, потом лес, а потом в ход пойдёт дымовая завеса. Не было бы на хвосте такой оравы – Гартен и не переживал бы. А теперь неизвестно, сколько уцелевших увяжется за ним, поняв его план. Рука на рычаге дрожала. Заметив это, Гартен злобно рыкнул и повысил громкость музыки на проигрывателе. Кабина наполнилась жёсткими звуками электронной гитары, но это мало успокаивало.
А крылатое авто начало действовать. Крылья раздвинулись. Стоп! Открылось только одно крыло – в сторону пикапа. «Так два спорткара это…» – водила не успел додумать. Пикап вспыхнул ярче, чем броник в тот раз. Огонь, по правде говоря, завораживал. А завораживаться означает отвлекаться. А в гонке у Токаря отвлекаться нельзя. А Гартен отвлёкся. Зря.
Двое старых знакомых атаковали в борт и очень внезапно. По носовой части открыл огонь гусеничный броник. Водила уже навёл на него турель, когда из-за его корпуса вдруг вынырнул пилильщик и боднул Гартена. Одной из пил он, кстати, лишился, но менее опасным не стал. Двигаясь зигзагами, он наносил удары и метил, естественно, в колесо. Турель не могла его достать – не позволяла вертикальная наводка. Задействовать ракетомёт в двери нельзя, иначе от взрыва сам турельщик загнётся.
Буквально лёжа на руле, водила нащупал на панели очередной рычаг и дёрнул его. Часть шипастого обрамления корпуса на миг утонула в конструкции, потом вылетела из него и впилась прямо в борт пилильщика. Такой удар нанесёт урон только в том случае, если угодит в морду пилоту. Сейчас же этого не случилось. Но Гартен не так прост, как кажется. При виде сзади становилось ясно, что каждый продолговатый шип содержит в себе маленькую колбу с коричневатой жидкостью. Так что же это? Деталь, в которую вонзились шипы начала растворяться по мере того, как пустели колбы с жидкостью. Вот в корпусе оппонента появилась длинная дыра, края которой продолжали дымиться, и щетинистая арматура провалилась внутрь. Голова пилота дёрнулась – шипы угадили прямо в ногу. Но ни крика, ни судорог не последовало.
– Да ржавый отвал! Ещё торчка мне не хватало! – водила взбесился. Ситуация ухудшалась с каждой секундой. Пилы уже сожрали обшивку в нижней части корпуса, и в кабине запрыгали первые искры. Водила судорожно отдёрнул ногу. Сердце заколотилось так, что в голове заглушило орущий проигрыватель. Трясущейся рукой Гартен провёл по лицу.
Золотистый окрас кожи на лице и синий мундир, сшитый из десятка лоскутов, выдавали в пилильщике воина клана Са-ув. Как раз один из тех, кто живёт отшельником вне обители. Получается, что о пропаже идола уже знает весь клан и всякий начал охоту на похитителя. И даже если сдаться, сбежать не получится. Разделаться с осквернённым человеком для любого саува – желанное действие.
Вот и всё. Доездился парень. Как бы ни был хорош новенький военный агрегат, он оказался по зубам пилам. Вот так и происходит. Старый мир не погиб. Он реинкарнировался, если так рассудить. Он поселился в людях, животных, мутантах, но больше всего его в неодушевлённых предметах. И вот так мир старый мстит новому, карая живущих в нём своими бесчувственными воплощениями. Карает просто из чувства мести, не пытаясь уже что-то исправить. И Мир, как и Пустоши, заменившие его, питается людьми и особенно жаждет тех, кого не получилось упокоить с первого раза. Пустоши могли слопать Гартена раз двадцать. Он сам уже потерял счёт смертельным ситуациям, в которых выживал. Что ж, значит этот, двадцать первый по теории арифметики, станет последним.