Виктор Метос
Жена убийцы
Глава 5
Ярдли пыталась сосредоточиться на тех делах, которыми занималась в настоящее время, однако перед глазами у нее постоянно возникала лежащая в кровати пара; промокшая насквозь от крови одежда, облепившая бледную плоть… Она гадала, пришлось ли Олсенам наблюдать за смертью друг друга, или же они быстро потеряли сознание и оказались избавлены от этого кошмара.
Когда она собралась возвращаться домой, солнце уже было у самого горизонта.
Уайт-Сэндс, штат Невада, находится в сорока минутах пути от здания федерального суда в центре Лас-Вегаса, где работала Ярдли. Она сознательно выбрала себе жилье подальше, чтобы разделить дом и работу.
Одноэтажный дом стоял на холме с видом на долину. Его стены были из толстого стекла, чтобы пропускать внутрь как можно больше солнечного света. Вокруг городка простиралась пустыня, а вдалеке в ясные ночи можно было видеть разноцветные огни Лас-Вегас-Стрип[4].
Войдя в дом, Ярдли сразу же услышала доносящуюся из комнаты дочери громкую музыку. Она подергала дверь, но та оказалась заперта.
Джессика вздохнула. Она собралась было постучать в дверь, но затем уронила руку. Какой в этом смысл? Тэра не только умнее, но и упрямее ее. Кажется, она способна таить обиду целую вечность. У Ярдли мелькнула мысль: воспитывать сыновей так же трудно, как и дочерей?
Уэсли поставил на столе на кухне две тарелки с крабами и картофельным пюре и бутылку вина. Он был в футболке; в лучах заходящего солнца блеснули его золотые часы.
– День выдался трудным? – спросил он.
Поставив портфель на пол, Джессика взобралась на высокий табурет. С тех пор как Уэсли несколько месяцев назад перебрался к ней, она избаловалась, каждый вечер ужиная блюдами домашнего приготовления.
– Да, и, похоже, дальше будет еще хуже. – Ярдли вздохнула. – Мне не нравится парень, с которым встречается Тэра. Я ему не доверяю.
Пожав плечами, Уэсли полил пюре соусом.
– А твоя мать доверяла твоим ухажерам, когда тебе было столько же лет?
– Мою мать невозможно было вытащить из кабака, так что она даже не замечала моих ухажеров. – Обмакнув палец в соус, Джессика облизала его. – Тэра совершенно не знает жизни. Она не знает, что видят мужчины, глядя на нее. Не понимает, каковы люди на самом деле.
Взяв ее руку, Уэсли поцеловал ее.
– Ты замечательная мать. А она, несмотря на свои закидоны, замечательный ребенок. Так что не бери в голову. К тому же мы сами выбираем, кем стать, разве не так? Тэра сделает правильный выбор. Просто дай ей время. А теперь давай ужинать, пока крабы не остыли.
* * *
Джессика и Уэсли сидели за столом на балконе, выходящем на пустыню. Солнце зашло, его место заняли звезды – искрящееся покрывало в бескрайнем черном небе над головой.
Они ели крабов, запивая их великолепным белым вином, и Уэсли рассказывал о том, как прошел день. Профессор юриспруденции в Университете штата Невада, после лекций он проводил еще пару часов в опекунском совете при суде, консультируя начинающих адвокатов и стажеров.
Опекунский совет занимался в основном делами о разводе, защищая интересы детей в ходе отвратительных споров о том, с кем из родителей останется ребенок, однако Уэсли подключался только в тех случаях, когда ни один из родителей не был достоин воспитывать детей. Если оба родителя лишались родительских прав, он становился временным опекуном и помогал суду определить, как будет лучше для ребенка: жить с кем-либо из родственников или отправиться к приемным родителям. Именно за стремление Уэсли помогать беззащитным и обездоленным Ярдли и полюбила его.
Они познакомились на юридическом факультете, когда она училась на втором курсе, а Уэсли преподавал курс правоведения. Джессика сразу же обратила на него внимание. Он был очень привлекательный – так считали все девушки ее курса, – однако на нее в первую очередь произвел впечатление его ум. Уэсли обладал способностью раскладывать сложные задачи на простые составляющие и объяснять всё так, что понимали все. Для Ярдли простота была высшей формой изящества. С тех пор она слушала все курсы, которые читал профессор Уэсли Пол. Независимо от того, были ли они ей нужны.
Далее все развивалось по стандартной схеме: Джессика устроилась к Уэсли ассистентом и постепенно узнала его лучше. После того как она окончила университет, они продолжали поддерживать отношения, время от времени обедая и ужиная вместе, а также снимая нагрузку рюмкой-другой спиртного в особо трудные дни. Даже как-то раз провели вместе выходные в Йеллоустонском парке, когда тогдашнему ухажеру Ярдли – по иронии судьбы, это был Кейсон Болдуин – не удалось освободиться. Уэсли настоял на том, чтобы спать отдельно на диване.
Но после нескольких лет дружбы он наконец сказал ей, что, несмотря на то что она взяла себе девичью фамилию, коротко подстриглась и никогда не говорила о своем прошлом, он знает, кто она такая, знает о ее замужестве с Эдди Кэлом и все это время ждал, когда она наконец снова сможет думать о серьезных отношениях. Ярдли была поражена таким терпением.
После Кэла она твердо решила больше никогда не заводить серьезных отношений. Никогда не отдавать свое сердце мужчине, который сможет, смеясь, его разбить. Однако Уэсли с самого начала был по отношению к ней добрым и мягким. Как и ее бывший муж, он был работником умственного труда, но занимался сугубо практическими вопросами – юриспруденцией и политологией, а не архитектурой и живописью, как Кэл. В то время как Эдди обладал высоким ростом и накачанной мускулатурой, Уэсли был пониже ростом и имел склонность к полноте. Во многих отношениях они являлись полной противоположностью. Отношения у них с Ярдли начались год назад, и через девять месяцев Уэсли перебрался жить к ним с Тэрой.
– По-моему, ты не услышала ни одного слова из того, что я говорил, так? – спросил он.
– Это настолько заметно? – Джессика виновато тронула его руку.
– О чем ты думаешь?
Вздохнув, она пригубила вино и проводила взглядом огни машины, петляющей по каньону.
– Ты помнишь Кейсона Болдуина? Агента ФБР, который вместе со мной занимался делом «Насильника с бульваров»?
Кивнув, Уэсли скинул ботинки и откинулся назад.
– Это тот джентльмен, с которым ты встречалась до меня?
– Он самый, – усмехнулась Уэсли.
– Хороший парень. Хотя внешность у него скорее как у рок-музыканта, покуривающего «травку», а не федерального агента. Ему следует об этом задуматься, если он хочет, чтобы к нему относились серьезно… И что с ним?
– Сегодня он приходил ко мне в суд. – Джессика замялась. – Он хочет, чтобы я ему кое в чем помогла.
– Да? Интересное дело?
– Кейсон считает, что он столкнулся с подражателем Эдди Кэла.
Уэсли ответил не сразу. Он молчал так долго, что Ярдли взглянула на него, убеждаясь, что он ее услышал.
– Что он хочет от тебя? – наконец спросил Уэсли.
– Он хочет, чтобы я ему помогла. Убиты две пары – одна в Северном Лас-Вегасе, другая в Сент-Джордже. С интервалом в три недели. Кейсон считает, что будут и другие жертвы.
– Ты – прокурор. Какое ты имеешь к этому отношение?
– То же самое сказала ему и я. Кейсон говорит, что у меня могут быть какие-нибудь мысли, поскольку я близко знала Эдди.
– Это же нелепо, – фыркнул Уэсли. – Ты послала его ко всем чертям, правильно?
– Да, я ему отказала. – Ярдли колебалась дольше, чем собиралась, и поняла, что он это почувствовал.
– Но ты думаешь об этом.
– Не думаю.
– Нет, думаешь. Меня ты не обманешь, Джессика.
Шумно вздохнув, она посмотрела на отражение луны в бокале с вином.
– Есть тут что-то… просто… даже не знаю. Теперь я уже могу не думать об этом. Я всегда сама принимаю решение, делать что-то или нет. Мне кажется, что по прошествии почти шестнадцати лет я имею на это право. Быть может, я действительно смогу чем-нибудь помочь.
– Знаю, ты пытаешься отрицать то, какое огромное влияние оказал на тебя Эдди. Ты думаешь, что всегда принимала выбор сама, однако человеку очень непросто смотреть на себя со стороны непредвзято. До того как познакомиться с Эдди, ты была фотографом, затем всего через год после его ареста уже слушала курсы по криминальной психологии, потом поступила на юридический факультет университета, и вот теперь ты не просто прокурор, а прокурор, специализирующийся на домашнем насилии и сексуальных преступлениях. Неужели ты действительно полагаешь, что этот эпизод в твоей жизни не оказал на тебя никакого влияния? И я вовсе не хочу сказать, что вся твоя последующая жизнь – это лишь реакция на случившееся. Это совсем не так. Я горжусь всем тем, чего ты добилась; ты достигла поразительных высот. Однако тебе нужно направить свои мысли в другую сторону. Неужели по прошествии такого долгого времени ты собираешься подвергать себя риску, возвращаясь назад?
Ярдли отпила глоток вина.
– Знаю, ты миллион раз повторял, что я ни в чем не виновата; то же самое мне миллион раз повторял мой психолог, то же самое мне говорили родственники жертв… но я чувствую себя виноватой. Я была его женой. Уэсли, я была его женой! Признаки были на виду, но я их не видела.
– Да, признаки были. Но вот видны они стали лишь потом. Задним умом все крепки. Человек начинает убеждать себя в том, что жизнь предсказуема. Однако это не так. Эдди Кэл – один из тех извращенцев, которые появляются на свет раз в несколько лет и внешне выглядят как самые обыкновенные люди. Ты целуешь такого и чувствуешь его губы, говоришь с ним, и он тебе сочувствует, но на самом деле внутри у него пустота. Черная дыра. На самом деле никакого человека просто нет. На твоем месте любой другой вел бы себя так же.
– Ты можешь говорить мне все что угодно, я даже сама порой заставляю себя верить во все это, но чувства никуда не уходят. А чувство – это тоже форма сознания. Я чувствую, что могла бы остановить Эдди.
– И что, помощь Болдуину будет своеобразным искуплением? У тебя ничего не получится. На твои чувства это никак не повлияет… и я боюсь того, какими будут последствия. – Уэсли устремил взгляд в пустыню. – Вчера ночью тебе снова приснился кошмар. Ты металась по кровати и брыкалась, словно дралась с кем-то. Это продолжалось всего несколько секунд, но это было. Неужели ты не можешь понять, что это твое сознание пытается что-то тебе сообщить? И ты надеешься облегчить свою душу…
Джессика ничего не сказала.
– Сделай мне одно одолжение: поговори со своим психологом. Думаю, она скажет то же самое: не делай этого, не возвращайся назад!
Ярдли снова отпила глоток вина. У нее сложилось впечатление: Уэсли знает, что она уже приняла решение по крайней мере ознакомиться с делом.
После ужина Джессика позвонила Болдуину на сотовый.
Глава 6
Кейсон переслал ей на электронную почту материалы дела и предупредил следователей полиции Сент-Джорджа, что она направляется туда. Полицейский должен был встретить ее у дома Олсенов.
– Джесс, ты хорошо подумала? – сказал ей по телефону Болдуин, когда она ехала в Сент-Джордж. – Я не хочу, чтобы ты занималась тем, чем не хочешь заниматься.
– Кейсон, ты вывалил все на меня в надежде на то, что именно это и произойдет. И теперь не прячься за фальшивым сочувствием. К тому же я просто посмотрю, что к чему. Я еще не решила, буду ли помогать тебе.
Шоссе оставалось пустынным, лишь изредка проносились легковые машины, спешащие по каньонам из Невады в Юту. Днем поездка доставила бы удовольствие человеку, влюбленному в пустыню, к каковым относилась Ярдли, однако ночью вокруг простирался лишь непроницаемый мрак. Мрак и уродливые тени там, где при свете дня возвышались бы горы.
До Сент-Джорджа было недалеко, и Джессика быстро отыскала дом Олсенов. Городок располагался в плоской долине, окруженной красными скалистыми горами и песчаными барханами. Ярдли решила, что он похож на огромную миску.
Дом Олсенов устроился на вершине скалы, откуда открывался панорамный вид на Сент-Джордж. Отсюда можно было видеть белый восточный фасад мормонского храма в центре города.
Джессика остановилась на обочине рядом с полицейской машиной. Когда она вышла из машины, к ней подошел невысокий полный мужчина в полицейском мундире в обтяжку.
– Я жду вас уже двадцать минут, – недовольно пробурчал он.
Как федеральный прокурор, Ярдли формально обладала юрисдикцией на всей территории Соединенных Штатов, а федеральный суд стоит выше суда штата. Это создавало молчаливую напряженность в отношениях с местными правоохранительными органами: федеральный прокурор, к тому же женщина, имеет право вмешиваться в их расследования и при желании забирать их себе…
– Извините, – Джессика улыбнулась. – Я живу в другом штате. Я очень благодарна вам за помощь.
Нахмурившись, полицейский протянул ей ключ.
– Когда закончите, завезите его в участок. Или я могу подождать здесь, если вы ненадолго.
– Возможно, ненадолго.
Сказать по правде, Ярдли понятия не имела, сколько времени проведет в доме, но ей была приятна мысль, что полицейский останется рядом, пока она будет находиться там: Джессика не знала, какой будет ее реакция.
– Хорошо, я подожду.
Она направилась к дому. Большинство прокуроров никогда не бывают на месте преступления, и многие даже не общаются с жертвами, предоставляя это социальным работникам и адвокатам. Но Ярдли давала номер своего сотового жертвам всех дел, которыми занималась, и бывала по крайней мере раз на месте каждого преступления.
Сам дом представлял собой бурое плоское строение в духе пуэбло с кактусами у крыльца. Вместо травы щебенка – обычное дело для пустыни; длинная дорожка вела к гаражу на две машины. Ярдли сорвала желтую ленту с входной двери и положила ее на крыльцо.
Воздух внутри был теплым и затхлым. На протяжении трех дней окна не открывались. Скоро родственники пригласят специальную бригаду, наводящую порядок на месте преступления, и выставят дом на продажу. Риелторы в штате Юта не обязаны сообщать потенциальным покупателям о том, что в доме произошло убийство или самоубийство, если только их прямо не спросят об этом, и Ярдли прониклась жалостью к тому семейству, которое переедет в этот дом, ни о чем не подозревая, и лишь потом узнает от соседей о том, что здесь произошло.
Она зажгла свет. Мебель была современной, обстановка в гостиной отличалась скудостью. На ковролине сохранились знакомые вдавленные узоры, оставленные электростатической машиной для сбора пыли. Эксперты-криминалисты расстелили на ковролине листы термопластика и включили машину, наводящую на него электростатический заряд. После этого они провели по листам катками, обтянутыми мягким материалом. Все посторонние вкрапления в ворсе ковролина: волосы, волокна, пылинки и даже отпечатки обуви, образованные грязью, – прилипли к листам. Затем все обнаруженные улики были отправлены на анализ в лабораторию изучения улик ФБР в Вашингтон.
Десятки убийств и похищений раскрываются благодаря уликам, собранным с помощью электростатической машины. Преступники даже не догадываются о том, что ворс ковров и ковролина у них дома и ковриков в машине можно идентифицировать, – а также о том, что он так легко переносится с места на место. Как только подозреваемый установлен, в лаборатории смогут определить соответствие волокон, обнаруженных на месте преступления, с теми, которые взяты у него дома или в машине.
Обыкновенно криминалисты раскладывают листы термопласта только в тех местах, по которым с наибольшей вероятностью мог пройти преступник. Здесь же оставленные электростатической машиной узоры расходились до самых отдаленных уголков ковролина. Болдуин сказал правду: он обследовал место преступления досконально. И ничего не обнаружил.
Достав телефон, Ярдли открыла файлы, присланные Болдуином: первые отчеты полиции Сент-Джорджа, материалы следователей ФБР, в том числе результаты осмотра места преступления, анализ характера брызг крови, данные токсикологической экспертизы и протоколы вскрытия. Последние, пока что еще не в окончательном виде, занимали больше пятидесяти страниц.
Согласно предварительному заключению патологоанатома, обе жертвы умерли от потери крови – попросту истекли ею. На руках Райана Олсена имелись многочисленные порезы, на пальцах и ладонях. Он пытался сопротивляться, вероятно, даже после того, как ему перерезали горло.
Характер ножевых ранений и тип использованного лезвия установлены не были. Как сказал Болдуин, все указывало на то, что преступник дополнительно поработал над ранами, чтобы исключить идентификацию лезвия. У Ярдли мелькнула мысль: он делал это в перчатках или же ему хотелось ощутить своими пальцами прикосновение к влажным от крови тканям порезов?
Полицию вызвали соседи Олсенов после того, как Айзек, их единственный сын, утром на следующий день открыл дверь в спальню своих родителей и увидел самый страшный кошмар в своей жизни, ставший явью.
Убрав телефон в сумочку, Ярдли прошла на кухню. На стене над плитой висела толстая деревянная дощечка с надписью: «Кухня – сердце дома». Заглянув в холодильник, Джессика увидела знакомые продукты – такими же был заполнен холодильник у нее дома, когда Тэра была маленькой: небольшие упаковки пиццы, гамбургеры, вафли с черничным джемом, сок. Она закрыла холодильник. Ей не хотелось идти в спальню, поэтому Ярдли прошла в гостиную в конце коридора. Большой плоский телевизор, стереосистема, стеллаж с видеодисками. У стеллажа лежал планшет. Джессика взяла его и включила. Планшет загрузился без пароля. Он был перепачкан чем-то липким, карамелью или шоколадом. Ярдли предположила, что это планшет Айзека. Открыв папку с фото и видео, она включила первую видеозапись.
Держа планшет в руках, ребенок снимал, как его родители готовят ужин. Райан рассказывал жене про статью в журнале, которую он прочитал, а Айзек подсматривал из-за угла. Притворившись, что он этого не видит, Райан сказал:
«Думаю, нужно отправить Айзека к деду и бабушке. Он не убирает за собой, так что ему будет лучше пожить там».
«Согласна», – Обри улыбнулась.
«Папа!» – испуганно воскликнул мальчик.
«Что? Айзек, так ты все слышал?»
Джессика печально улыбнулась.
Схватив сына, Райан принялся его щекотать. Мальчик засмеялся и выронил планшет. Запись оборвалась.
Ярдли положила планшет на место, чувствуя, что семейство Олсенов ей понравилось бы. Затем, шумно вздохнув, направилась в спальню.
Глава 7
Ярдли остановилась перед дверью в спальню. Двустворчатая дверь с бронзовой фурнитурой. Она мысленно представила себе, как Айзек утром распахнул обе створки… и увидел то, что увидел. Взявшись за обе ручки, она толкнула двери, как это сделал бы ребенок.
Казалось, комната встретила ее безмолвным криком.
Одеяло забрали на экспертизу, но матрас остался. Кровь, высохнув, приобрела матово-серый цвет.
Желтые пронумерованные бирки обозначали места, где были взяты образцы разбрызганной во все стороны крови. Ковролин рядом с кроватью был покрыт сплошной коркой; брызги виднелись на потолке, на трех стенах и на окне, выходящем в долину.
Впервые Ярдли увидела следы крови, фонтаном хлеставшей из рассеченных крупных артерий, на фотографиях жертв Эдди Кэла. После того как прошло первое оцепенение, вызванное его арестом, она заставила себя просмотреть снимки с мест преступлений, посетить могилы жертв и посмотреть интервью с теми, кому посчастливилось выжить. Как впоследствии объяснил ей психолог, для нее это было формой самонаказания. Ярдли наказала себя так жестоко, что это нанесло тяжелейшую рану ее психике. Потребовались годы, чтобы залечить эту рану.
По отчету Болдуина чувствовалось, что криминалисты поработали досконально. Сквозь медный привкус крови Ярдли различила слабый запах магнитного порошка для снятия отпечатков пальцев. Она также не сомневалась в том, что агент ФБР попросил экспертов обработать поверхности флуоресцентным порошком, просто чтобы убедиться, что никаких отпечатков нет. Но если это действительно был подражатель, он пришел в перчатках. И, скорее всего, сбрил волосы на всем теле и надел шапочку, чтобы не оставить на месте преступления ни одного волоска. Именно так поступал Эдди Кэл.
Поймать такого преступника с помощью одной лишь криминалистической экспертизы будет невозможно.
Висящая в шкафу одежда Олсенов выглядела так, словно ее забрали из морга. Яркий свет люминесцентных ламп придавал тканям нездоровый зеленоватый оттенок, из-за чего создавалось впечатление, будто они истлели, будто они рассыплются и исчезнут вместе с телами своих владельцев.
Ярдли постаралась убедить себя в том, что такое невозможно, что у нее разыгралось воображение. Пожалуй, настало время уходить отсюда.
На верхней полке лежали запечатанные коробки с игрушками.
Выходя из комнаты, Джессика погасила за собой свет. Пройдя по коридору, она нашла комнату Айзека, расположенную меньше чем в десяти футах от спальни его родителей. Ярдли прочитала протокол допроса мальчика в центре опеки. Айзек утверждал, что в ту ночь ничего не слышал. Джессика предположила, что Райан Олсен, опасаясь за жизнь сына, продолжал отчаянно бороться с преступником, даже истекая кровью.
Вздохнув, она заглянула в комнату мальчика.
Из материалов дела Ярдли знала, что у Айзека на следующей неделе день рождения. Вернувшись в спальню родителей, она взяла коробки с игрушками, все три, после чего погасила свет в доме.
Выйдя на улицу, вернула ключи от дома полицейскому. А когда тот уехал, села на ступени крыльца, глядя на город. На спортивной площадке расположенной неподалеку школы шел футбольный матч. Слышался возбужденный рев комментатора, а также одобрительные крики болельщиков. Ярдли набрала номер Болдуина.
– Да, – ответил тот.
– Завтра я скажу Рою, что хочу заняться этим делом. В ближайшее время у меня никаких судебных заседаний не назначено, есть лишь несколько текущих дел.
– Джесс, не могу выразить словами, как я тебе признателен!
– Я так понимаю, Айзек в приемной семье. Мне бы хотелось узнать адрес. У меня подарки на его день рождения.
