Морские сны – Виктор Конецкий

А самолёт над островом кружит,На камнях оставляя тень креста.И белый день над снегом ворожитИ кто-то ждёт у дальнего моста.Ни сон, ни явь.Заброшены часыВ ту полынью,где дна не разглядетьна новый круг выходит самолёт.Меняет маску ЖизньНа маску Смерть.Душа трещитВ объятьях цепких льда.И рыжий пёсПятном на берегуПрощается с тобою на бегу,Уходит в бесконечную пургу.За радугу…Где зреет виноград,И где травы зелёные глаза.И хочется слова построить в ряд.Но только ничего вернуть нельзя.Хватит сидеть на берегу, смотреть в окно и давить мух! 2-й штурман научно-исследовательского судна «Невель», каплей Виктор Конецкий приглашает всех в дальний поход:. Любимый город, с Набережной Лейтенанта Шмидта и Исаакием, в синей дымке тает, а впереди Киль – Лас-Пальмас – о. Маврикий – Кергелен – архипелаг Каргодос-Карахоз – Сингапур – о. Маврикий – Монтевидео – Дакар – Касабланка – Дакар. Прежде, чем вернуться домой, предстоит пройти долгий путь, в котором ждут не только интересные встречи и куча самых разнообразных впечатлений, но и такие шторма и качки, когда даже самые бывалые моряки держаться с большим трудом.Как всегда у Конецкого, книга построена так, что её можно читать и целиком и отдельные рассказы, каждый из которых – законченное произведение. Не стоит пытаться подогнать книгу под какой-то строго очерченный жанр. Да, лейтмотив, конечно, заметки о морском путешествии, об очередном рейсе, но попутно это и размышления о жизни, о литературе, о музыке, воспоминания о встречах, о работе с известными режиссерами. ( Конецкий автор сценариев нескольких супер популярных фильмов). И главная изюминка – юмор. Это какое-то совершенно невероятное умение рассказывать о вроде бы серьёзных вещах так, что буквально угораешь от смеха и вдруг внезапно обрываешь смех и становится и светло, и грустно. ( «Урок биологии», «Сценаристы и режиссёры в море») Последний рассказ очень впечатляет количеством горячительного, которое способен употребить творческий человек, чтобы после изгнания с борта самолёта, отправиться в Арктику пешим походом(!), в одной рубашке.С Внуковом удалось связаться только через сутки с Диксона. Радисты сообщили, что на трассе Великого Северного пути обнаружен странный грузин. Он собирал хлебные огрызки на столах летной столовой то ли в Амдерме, то ли в Воркуте. Но не это потрясло полярников. Их потрясло, что грузин пробирался через Арктику в рубашке.Конецкий – мастер психологического портрета. Его персонажей видишь, как наяву. Одной —двумя деталями, несколькими ёмкими фразами он создаёт полноценный образ. Интересно, что помимо портретов встреченных людей и членов экипажа, писатель попутно создаёт образ картин природы за бортом и на берегу, и животных.Океан и светило слепят глаза даже через темные очки. Над горизонтом – серые от жары, мутные облачка хорошей погоды. С наветренного борта волны темнее, синее, гуще; отшатываясь от борта, рождают короткие и злые радуги брызг. Облачка с противоположной солнцу стороны розоватые, мелкими клочками. Ветер прохладный, разом снимает с плеч распашонку и залезает в карманы шорт, ставит дыбом волосы. Если специально прислушаться, вдруг замечаешь, что волны ударяют в борта сильно, что это крупные океанские волны. А если специально не прислушиваться, ничего не заметишь – так привык к вольному шуму, белым гребням, кольцу горизонта.Если о человеке судят по его отношению к старикам и животным, тос Виктором Конецким можно иди в любую разведку. В каждой книге цикла «За Доброй надеждой» живут на равных с людьми самые разнообразные животины. От диковинных рыб , до собак на далёком острове в Северном море. И конечно же корабельный пёс Пижон, прошедший с Виктором Викторовичем не одно море-океан.Ах, многоуважаемый Виктор Викторович, светлая Вам память! Чтение Ваших книг не столь уж частый сейчас случай, когда с автором рассатавться не хочется. И я прошу: товарищ каплей, не списывайте меня на берег! «Я все вахты отстою на корабле», только возьмите с собой, в новый поход! И он берёт, не смотря на примету. Так что приключения продолжаются!

Это, пожалуй, самый философский роман из всего цикла. Не то, чтобы в этой книге не было описаний событий-происшествий, и не сказать, что в ней отсутствуют красочные описания морей-океанов или портов заходов, да и морскому быту в ней уделено достаточно внимания. А также мы здесь встретим строки и целые страницы, и даже главы каких-то воспоминаний о предыдущих событиях жизни автора. Однако всё-таки ВикВик достаточно много размышляет по самым разным поводам и ситуациям.Дальше…При этом размышления и философствования Конецкого не только и даже не столько завязаны исключительно на морскую тему – здесь мы встретим мысли автора и по другим поводам и случаям, причём довольно непростым и неординарным. И нельзя упрекнуть автора в каком-то заигрывании с читателем или в его «выпячивании собственной умности и глубокости». Я бы скорее предположил, что автор стремится поделиться с читателем той внутренней стороной длительных морских рейсов, а также попутно подтягивает нас к той более высокой планке, до которой дотянулся он сам.Но любители чисто мореманской маринистики тоже найдут в этой книге много интересного и даже полезного. Одни только главы с описанием спасения экипажа погибшего на рифах судна Аргус будут стоит читательского внимания.Ну, а дальше пойдём в книгу четвёртую, в «Начало конца комедии» …

Нет, ну я не могу. Все-таки "ленинградский писатель" – это не ярлык и не штамп, это, ё-моё, диагноз.

И ведь я их не ищу специально, это они мне попадаются, как попадается земляника в лесу – неожиданно и иногда приятно.

Довлатов, помнится, написал о том, что вся прославленная ленинградская школа – это всего лишь о мокром асфальте и дожде.

Да, черт возьми, да. Об асфальте и дожде – даже когда мы говорим о Маврикии и Индийском океане. Главное, ведь, зачем говорить об Индийском океане, островах, ракушках, море и аборигенах, если ты всё равно скатываешься к Эрмитажу, Новой Голландии, набережным, каналам, мостам и мрамору?

Петербург как точка отсчета и мера всех вещей.

То есть, "и вспомню о Москве" – это неправда, вот таких я ещё не встречала. А "это Адмиралтейство и Биржу" – это легко.

Черт вас всех побери:) А книжка понравилась, да. Очень море.