Виктор Иванович Свешников
Селянка
Глава 3
– Что же ты молчишь, селянка? Сказать нечего? – язвительно спросила моя соседка.
– Да почему же, говорить можно много, да не поймёте, – не сдержалась Люба. – Злые вы, поэтому вас мужья и побросали. Но и после этого ничему не научились. А надо было задуматься, отчего это произошло? В жизни ничто просто так не бывает. А вы знаете, что первый муж богом даётся? Его любить, беречь надо. В случае развода, хорошего уже потом не будет.
– Ага, он пусть пьёт, гуляет, а его терпеть надо, да? – со злостью подытожила Панда.
– Значит, не было любови, – вывела заключение "красота" – и в первую очередь не любили вы их, а из-за этого и они вас. Любящий мужчина существо нежное, ласковое, ему условия нужны хорошие, потому как, они слабые и понимают это. Пьют, гуляют от отсутствия любови, понимания, хороших отношений, уюта в доме. Правильно я говорю, товарищ журналист? – поискала она у меня поддержки.
Я не ожидал к себе вопроса.
– Что вы так официально ко мне, Люба? Меня зовут Владимир, хотите – Владимир Иваныч. А объясняете вы верно. Мужчина натура тонкая и в определённом смысле слабая. Женщины обязаны это знать и чувствовать, а в ссорах не должны опускаться ниже определённых рамок, после которых они превращаются в неукротимых и неустрашимых фурий, гидр, ведьм и т. п.
– Правильно, Владимир Иваныч, – поддержала меня раскрасневшаяся, а от того и ещё более похорошевшая селянка, – когда в доме во всём лад, никто из него не побежит, и пить не будет. Семью надо строить и беречь.
По проходу, в сторону тамбура, не сводя глаз с Любы, медленно прошли двое "поддатых" мужчин – курить. Один из них небритый, помятого вида.
– Вот таких любить, что ли? – кивнув на них, снова завелась старая Гну. – Посмотрите, на кого они похожи?
– А почему же нет? Кажется это вахтовики, на работу едут. Не от хорошей жизни, бросив домашний уют, ездят они на Север: ради обожаемых жён, детей. Если бы не любили свои семьи, разве заставил бы их кто приезжать в такую даль? Возможно, что и их не любят – унижают, тиранят дома. Вот и пьют – свобода в дороге. Их жалеть надо, а не хаять.
– Да, тебя послушать, так мужчины прямо ангелы! А сама-то, почему одна? Говоришь, муж умер? Что ж не выходила, не вылечила? – бесцеремонно "тыкнула" старая Гну. – Говоришь складно, а по жизни одна. Не вяжется. Поучила бы нас, как надо любить? – со злобной издёвкой в голосе закончила она свой монолог.
Мне становилось не по себе от их разговоров. Доходило уже до неприличия – неприкрытой неприязни большинства. А Люба, как будто не понимала этого. Её взгляд был всё такой же добрый и ласковый и вот это, наверное, больше всего бесило попутчиц. Им никак не удавалось, не только разозлить её, но даже вывести из равновесия.
– Ах, женщины! – заговорила Люба, – откуда в вас столько злости на жизнь? А ведь всё даётся по заслугам: так в Библии написано. На судьбу нельзя обижаться – всё от Бога. А если не сложилась жизнь – мы и виновны в ошибках.
– Ну, прямо как поп – завела проповедь! – это уже молодая Гну вступила в разговор.
– Да не священник я, и судьба меня, может похлеще вас била, но только не озлобилась и никого не виню. Произошло то, что и должно было случиться. Я вам уже говорила, что муж мой умер. Трагически погиб, как сейчас говорят. На самом деле убили его подонки – пьяницы. Из-за меня жизни лишили. Не могли простить ему то, что он – приезжий, женился на мне и был особенным, не таким как они….
Люба замолчала, едва справляясь с волнением.
– Представляете: придрались к человеку за то, что не стал выпивать с ними! А он совсем был не пьющий. Даже папирос не курил. Из-за этого они и разъярились, а к этому ещё и злоба из-за меня. За мной, в то время, многие бегали, да всем отказывала. Выбор был невелик: пьяницы, наркоманы, лентяи. А он, как приехал к нам в село, так будто солнышко стало светить по-другому! – закончила она речь, в которой слышались плохо скрытые нотки безысходной тоски.
– В таком случае и вовсе непонятно: пропойцы жизнь поломали, а их же защищаешь! Где логика. Понимаешь, что говоришь?
– Ох, какие вы! Пьяницы тоже разные бывают: одни, просто хорошие люди, но выпивают от безысходности, от плохой жизни, оттого, что не могут ничего исправить, сделать, найти работу. От слабого характера и плохих семейных обстоятельств. Эти безвредные. Но другие заглядывают в стакан от лени и безделья. Оттого, что презирают, ненавидят всех и вся. Они не желают работать, но хотят иметь все удовольствия жизни. В своих неудачах они винят других, но только не себя. От них людям беды и несчастья. Это негодяи, которым не место среди людей. Я бы сама их ставила к стенке, чтобы не калечили жизни.
– Ой, какое разделение! Да все мужики одинаковые, какими пьяницами они бы ни были. И от нас им нужно только одно: залезть на шею жене и, как вампир, сосать из неё соки и деньги! – зло сказала Панда.
– Да, вижу, обижены вы на мужской род. Наша беседа бесполезна. Давайте не будем говорить на эту тему – мы не понимаем друг друга.
– Это точно! – ухмыльнулась молодая Гну.
Поезд подходил к станции и сосед Любы, по боковому месту (бывший мой, всю дорогу не проронивший ни слова), стал собирать вещи. Я пошёл к проводнице и попросил для себя освобождающееся верхнее боковое место, над Любой. Это означало быть её соседом и днём сидеть с ней за одним столиком. Получив разрешение, тут же перебрался на него и вскоре сидел напротив "обаяния". Троица, с презрением и свысока, смотрела, как я покидаю их "компанию".
После того, как мы тронулись от вокзала, в нашем купе опять повисла тишина. В воздухе осязаемо витала неприязнь наших попутчиц, хотя они и молчали. Бедная Люба сидела, не поднимая глаз. Вскоре подошло время обеда. Я достал снедь, собранную женой в дорогу, разложил на столике и обратился к "обаянию": – Люба, помогите мне съесть это великолепие.
Она засмущалась: – Нет, спасибо, я не голодна – у меня тоже есть еда.
Но, затем, махнув рукой, оставила стеснение и достала свои продукты: вареные яйца и картошку, сало, помидоры, огурцы, лук и мы отлично пообедали с безалкогольным пивом, которое было у меня, и чему Люба удивлялась, так как не знала, что оно бывает и безградусным.
– Вы что же, совсем не выпиваете или только сейчас, при мне? – задала она наивный вопрос.
– Совсем.
– Верю. По вашему лицу видно – оно у вас, как у начальника! – простодушно заключила Люба.
– Что же, они, не пьют что ли, не мужики?
– Почему, выпивают, но работа сдерживает, люди вокруг, ответственность – вроде и некогда.
Селянка была сама простота и давно утерянная нами наивность.
Глава 4
Я решил прекратить пустой разговор и попытаться узнать про её жизнь. Чтобы "подойти" к ней поближе, начал издалека, решив польстить и тем самым вызвать на откровенный разговор, тем более что с её стороны я чувствовал к себе хорошее отношение. Моя необыкновенная попутчица, тайком достала маленькое зеркальце и украдкой посмотрела в него.
Я заметил это и сделал ей комплимент.
– У вас всё в порядке и вы очень хороши собой!
– Ой, что вы? – зарделась женщина, – обыкновенная я, как все. Ничего особенного во мне нет.
– Не скажите. А за что тогда вас полюбил прекрасный парень Гена?
– Ой (она каждую фразу начинала с этого слова), а как вы узнали о нём? – её глаза округлились.
– Так корреспондент же, мне положено всё знать! – пошутил я. Затем объяснил, – вы сами упоминали его имя.
– Ой, я и не помню. А касательно мужа – эта тема такая тяжёлая для меня! Столько лет прошло, а всё помнится, как вчера, – глаза "мадонны" подёрнулись влажной поволокой.
Но я решил не отступать и услышать повествование о её супружестве с обожаемым Геной.
– Люба, вижу, вы души не чаяли в своём супруге и вам трудно об этом говорить. Но всё, же прошу вас рассказать о своей жизни. Чувствую, она была у вас трудной, но счастливой, а значит и интересной. Возможно, напишу про неё. Пусть вот такие, – я кивнул на дам, кидающих на нас сердитые взгляды, – учатся на вашем примере, меняют свои установки на бытие. И знайте, жизненный путь каждого человека интересен в своём роде и поучителен.
– Ой, Виктор Иваныч, сказанное вами меня приободрило, но не знаю – подходит ли моя история для разглашения? Одинокая сельская женщина, с детьми, среди пьяниц! Ну, кому будет интересна маята чужой бабы?
– Люба, вы отказываетесь рассказывать из-за того, что вам неприятно или не хотите подать людям лишний урок? Вы не допускаете, что кто-то, прочитав вашу хронику, изменится в лучшую сторону. Например: бросит пить, начнёт неплохо обращаться с женой, детьми, соседями, посторонними людьми.
– Ой, вы так заявляете, что прямо весь мир поменяется. Ох, как вы речи ведёте, убедите кого угодно! По вашим словам, без моего изложения, людям и жить будет плохо. Ох, какой вы! Язык у вас хорошо подвешен! Ладно, расскажу, только вы меня не перебивайте. Но мне кажется, что кроме Гены, ничего особенного в ней не было. Не знаю, может и явится для кого уроком или примером. Если буду плакать – не обращайте внимания. Это очень тяжёлые воспоминания.
– Отлично, сейчас достану тетрадь, ручку, конспектировать ваше повествование, и начинайте.
Вот что поведала мне простодушная и невероятно обаятельная селянка. Рассказ выношу на читательский суд, конечно же, в сокращённом и доработанном варианте. Читая, это надо иметь в виду.
"Жила я и до сих пор живу в деревне, со смешным названием Стукарики. Село большое, рядом райцентр и то, что он недалеко, выручало нас в годы тогдашней разрухи и беспредела начальства. В селении нашем, кроме колхоза ничего не было, но он развалился в первый, же год безвластья. Все жители остались без работы, а значит и средств к существованию. Но те, кто имел возможности и хотел трудиться, нашли себе занятие в райцентре. Для других, кого заставляли работать при Советской власти, тогда наступил рай. Пьянство и нищета стали основным показателем в деревне. Было это пятнадцать лет назад и продолжается до сих пор.
У меня, в то время, было двое детей – девочки-близняшки (её слово). Так вышло, поверила по молодости и глупости своей одному красавцу. Уверял что любит, женится, я и растаяла. А он поигрался со мной, да и уехал из села. Родила уже без него. Трудно было. Вскоре осталась и без матери – отец умер раньше. Одной стало совсем плохо, жила на мизерные пособия для детей.
Был в селе мальчик по имени Юра. У него были хорошие родители – душевные, понимающие люди. Иногда, они мне передавали с ним кое-что из домашних продуктов. В свободное от занятий время, он всегда был где-то рядом со мной, но невидимый. Как ангел-хранитель. Стоило мне его позвать, как он появлялся будто из-под земли. Когда мне надо было куда-то отлучиться, просила его побыть с девочками. Он сидел, ухаживал за ними, как за своими сёстрами. Мальчишка много помогал мне. А однажды заявил, что когда девочки вырастут, он женится на них. Я спросила: – Юра, а на ком же ты женишься, они ведь одинаковые? – Я люблю и Олю, и Юлю, – ответил он.
Шло время. Школьник превратился в славного парня, которого забрали в армию. Моим девочкам тогда было по семь лет, и они пошли в первый класс. Отсутствие Юры почувствовалось сразу: дочки-то ещё дурочки, оставлять одних опасно, а надо и по хозяйству, и в огород или ещё куда. А он до сих пор не выходил от нас, всё свободное время проводил с девочками. Но, всё, же не такие уж и маленькие – семь лет, всё равно проще с ними стало. Юра, иногда писал мне или девочкам из армии письма и с какой-то поры стал упоминать о своём друге, который спас ему жизнь. Служили они в десантных войсках и однажды, при прыжке с самолёта, у Юры не распустился парашют – запутались какие-то стропы. Он рассказывал потом, что камнем падал вниз, а его нераскрывшийся купол, тряпкой извивался за ним, как хвост некоего предсмертного чудовища.
Его товарищ прыгал следом и видел, что произошло. Так он, не открывая своего парашюта, вертикально, это слово Юры, кинулся за ним вдогонку. А так как "тряпка" немного, но всё-таки притормаживала падение, Гена догнал его. Парни обнялись, и он обрезал у Юры стропы. Затем открыл свой купол. Они приземлились, но скорость падения была велика, а земля уже близко. Оба поломали себе правые ноги. Вместе их и отправили в госпиталь. Так Гена спас жизнь нашему другу и его, потом за это наградили медалью. После этого случая, они вовсе стали большими друзьями.
В каждом письме, а он звал меня тётя Люба, упоминалось о таинственном Гене, о том какой он хороший человек и друг! Писал, что он тоже деревенский, но из какого-то "глухого" места. И их село "умирает", осталось всего несколько дворов. Приятель не знает, что делать дальше, как жить? Работы, естественно, никакой и дом не бросишь – где и кому ты нужен? В общем, перед товарищем Юры стояли те же проблемы, что многие испытывали тогда, да и сейчас.
Глава 5
Два года прошли и в один из дней, заявляется к нам бравый десантник. В парадной форме, на груди значки-медали, синий берет. Красавец, да и только. И что самое интересное: пришёл он к нам прямо с автобуса, не заходя домой. Первый вопрос после приветствия был такой:
– А где же мои суженые?
Девчонки находились дома, им было по девять лет. Услышав вопрос, касающийся их, они выскочили из комнаты и бросились на шею "своему няню" и будущему "жениху". Конечно же, его не забыли, ждали, часто говорили о нём.
– Почему вы так медленно растёте? – пошутил он. – Я уже из армии пришёл, а вы всё мелочь худая!
– Сам ты костлявый! – отрезали будущие невесты. Они ушли в свою комнату, затем, чтобы периодически выглядывать из неё и одаривать счастливого молодого человека любопытными и кокетливыми взглядами.
Зная расписание движения автобуса, я поняла, что "нянь" не был ещё дома и с извинениями, отправила его к родителям. Но люди всё-таки заметили это и потом долго злословили по этому поводу. Но с меня, как с гуся вода: я ни с кем не встречалась, ни от кого не зависела, хотя попыток поиграть со мной было немало. Как подгуляет иной забулдыга, так ломится в дом. Думает, что если одна, то готова под всех. И что интересно: никому повода для этого не давала. Идут ко мне, как мухи летят на мёд и всё.
Однажды, в свой очередной приход, Юра заговорил о своём дружке. Сказал, что получил от него письмо. Пишет Гена: не знает, что делать и куда податься? Ведь всё-таки он деревенский. А у них, далеко вокруг работы не найти, да и молодых никого нет. Не жизнь это, надо что-то предпринимать.
Я ему говорю: – Пригласи его сюда. У нас райцентр рядом, устроится на работу. А там, со временем, женится и всё пойдёт своим чередом.
– Всё не так просто, тётя Люба. Гена живёт со своей мамой, отца нет. Он уедет, она одна останется, – объяснил парень.
– Ну и что из того? Поживёт, поработает, со временем купит какой-нибудь домик, они у нас ничего не стоят, потом привезёт её к себе.
– Как же он купит? Всё равно тысяч сорок – пятьдесят надо. Сразу не заработаешь.
– Можно взять ссуду в банке, он будет работать – ему дадут, сумма-то не очень большая.
Юра аж подпрыгнул от моей подсказки.
– Правильно говоришь, тётя Люба. Сегодня же напишу ему об этом. Надо уговорить его. Ох, если приедет, все девчонки высохнут, знаешь, во, пацан! – парень поднял большой палец. В это время, из-за двери своей комнаты выглянула Юля и спросила:
– Какой он, твой обалденный друг?
– Ну, как тебе сказать? – запнулся Юра и обратился к ней с вопросом: – Юля (он их различал с первого взгляда), скажи, какой я?
– Хороший!
– А вот он в десять, нет, в двадцать раз лучше, поняла?
– Конкретно описал! – фыркнула девочка.
– А ты не подслушивай! – крикнул парень, – делай лучше свои уроки.
За дверью раздались смешки. Она открылась и вышли уже обе сестры.
– Юра, – обратилась к нему Юля, – а ты на ком из нас женишься? – спросила она.
– На обеих! – хотел отшутиться жених, но Юля сказала строго:
– Не получится, многожёнство запрещено. Да и не гарем тебе здесь, понял? Говори, кого возьмёшь в жены?
Я от этих слов едва не упала со стула, а Юра опешил. Видимо, ему не приходило это в голову.
– Так, пока, не знаю, – смущённо ответил он, – потом определимся.
– Так решай скорей, а то мы обе заняты тобой, а Гена приедет и будет совсем один, "такой хороший, пацан!" – передразнила Юля "жениха".
– Почему один? А я, а тётя Люба! А вы! Мы станем помогать ему.
– Нельзя быть молодому человеку одному, без девушки. Потому и спиваются, – серьёзно сказала "невеста". – И ты определяйся скорей. Будем дружить попарно, гулять и следить, чтобы вы не выпивали.
Я ужаснулась – школьницы, а что болтают!
– Юля, что ты говоришь, вы ещё очень молоды, чтобы мыслить о подобных вещах! Как тебе не стыдно? Вы сейчас должны думать только о школе, учиться, чтобы стать нужными в жизни.
– Мама, ты же не хочешь, чтобы наши мужья были пьяницами?
– Нет, конечно. Упаси бог, вон, что кругом творится!
– Ну вот. Ты не волнуйся, мы будем хорошо учиться, и дружить, воспитывать своих будущих мужей, следить, чтобы не пили водку и самогон.
– Ой, Юля, что с вами дальше будет? – только и смогла сказать я молоденьким дурочкам.
Гена, получив от Юры приглашение, никак не мог решиться начать разговор с мамой. Но материнское сердце подсказало ей об этом, и она заговорила первая:
– Сынок, надо что-то думать. Что же ты, так и будешь около меня сидеть? Необходимо как-то свою жизнь устраивать. Работу какую-то искать, может поехать куда?
– Мама, как я могу оставить тебя? Что ты будешь делать без меня? Ты и так два года была одна.
– Гена, это и есть пример для тебя, ничего же не случилось за время твоей службы! Не беда, ещё подожду. А ты устроишься где-то, со временем женишься и меня к себе заберёшь потом. Посмотри, некоторые уехали из села и живут, как люди. В гости приезжают разодетые, на машинах. Что здесь делать – сопьёшься, как и другие. Тебе известны места, куда бы ты мог поехать?
Гена достал письмо Юры, подал матери.
– Да, мама, дружок мой армейский зовёт к себе. Он тоже живёт в селе, но у них большой райцентр рядом. Пишет, что работу всякую найти можно, шофёры везде требуются, электрики – не зря же я учился до армии.
– Но это деревня, где ты жить будешь?
– Сначала у него, а там видно будет, может общежитие дадут. Друг мой один вариант предлагает… – и Гена рассказал о дешёвых домах, о ссуде, и последующем её переезде.
– Понимаешь, мама, в городе я жить не смогу, да и ничего там не куплю. И ты, в этом случае, будешь всегда одна, разве это хорошо? Я тебя не оставлю.
– Ох, сынок, если так случится, я стану самым счастливым человеком.
– Так и будет, мама, не сомневайся.
Глава 6
…На автостанции, в райцентре, Юра встречал Гену. Автобус, по времени, должен был подойти, но опаздывал и мороженое, купленное для друга, начинало подтаивать, своё он уже наполовину съел. И сейчас, сидя на лавочке, он решительно принялся доедать его. Но, на перекрёстке показался долгожданный транспорт. Зашевелились отъезжающие с ним люди.
Гена вышел радостный, улыбающийся и друзья крепко обнялись. Юра купил для него ещё одно мороженое, а сам принялся доедать взятое ему ранее, которое текло из упаковки. Они сидели на лавочке. Прибывший друг делился своими впечатлениями о поездке.
Внезапно, сзади, кто-то остановил руку Гены в тот момент, когда он подносил её ко рту, намереваясь откусить лакомство.
– Оставь нам немного, – сказал кто-то сзади, и мороженое забрали из руки. Вскочив, друзья повернулись к говорившему. За спинкой скамейки стояло четверо ухмыляющихся ребят. Мороженое приехавшего доедал один их них.
– Ты что, такой голодный, что готов есть чужие объедки? – с издёвкой спросил Гена.
– А чтобы мы не ели остатки, ты сейчас купишь нам по три мороженого на брата. Сколько это будет? – пытался сообразить "крутой" идиот. Юра заметил, как побледнел его друг. Внезапно, десантник волчком взлетел вверх и ногами ударил по лицу двух парней: того, что объяснялся с ним в издевательском тоне и стоящего рядом с ним, который с миной превосходства, щерил грязные зубы. Получившие ответ, улетели за два метра от лавочки и остались, неподвижно лежать.
Один из оставшихся выдернул нож, но Гена был уже рядом с ними. Схватив его за руку с оружием, он мгновенно повернулся к нему задом, подставил под неё плечо и рванул вниз. Кости с хрустом переломились. Нападавший выронил оружиеи, согнувшись пополам, завыл нечеловеческим голосом.
– Ты тоже хочешь мороженого? – спросил мастер по самбо оставшегося в одиночестве "героя".
– Да нет ребята, что вы? Зачем вы так, мы хотели пошутить, – залебезил трус.
– А, ну тогда извините – не понял! Дело в том, что с некоторых пор, я стал с трудом воспринимать юмор, – ответил боец. – Вот и сейчас не понял и в ответ развлёкся по-своему, как умею. Вы уж не обижайтесь на меня.
Гена подошёл к лежащим и растолкал их. Оба поднялись и, шатаясь, подошли к спинке лавочки, боязливо оглядываясь на друзей.
– Ну, вы всё ещё хотите халявного мороженого? – спросил Гена.
– Нет, мы уже сыты, можете валить отсюда, – ответил заводила.
– Шакалы вы, трусливые! – произнёс десантник, – толпой вы герои, а как один на один, по честному, так зайцы все. Иди ко мне, покажи, на что ты способен, мразь! – неожиданно закричал он на того, что забрал у него мороженое. – Пиши расписку и я тебя в два удара урою!
Тот побледнел и попятился, не спуская глаз с Гены. Затем, резко повернулся и бросился бежать. Друзья засмеялись. Оставшиеся двое стояли, с испугом глядя на ребят. Третий, уткнувшись в землю, выл по-волчьи.
– Бараны тупоголовые, – сказал приехавший парень, – своих людей обижаете, да и то, когда вас много. В первую нашу встречу, мы вас прощаем, но если когда попадётесь нам в подобной ситуации даже с другими, живыми вы не будете. А теперь валите отсюда, козлы зловонные, у вас из штанов смердит!
"Крутые", подняв раненого, побрели прочь.
В доме Юры ждали гостя. Сын не однажды рассказывал о спасении и так восторженно описывал Гену, что родителям уже самим хотелось встретиться с его спасителем. Встреча прошла бурно, и уже в который раз, Гена пересказывал подвыпившему папе друга историю спасения. Тот лил слёзы и с благодарностями лез целоваться.
– Иди спать, отец, – заступилась мама Юры, – что ты, как Брежнев, лезешь к парню. Экое удовольствие!
– Да иду, иду, не кричи, ишь героиня! – кипятился мужик, уходя в спальню.
Вечером того же дня, Юра привёл Гену к нам. Девочек дома не было, они гуляли где-то. Юра, войдя в дом, представил своего товарища:
– Это мой друг Гена, который спас мне жизнь. Ему я ею обязан.
– Юра, перестань говорить об этом. Любой из наших ребят поступил бы также, – смущался Гена.
– Тётя Люба, сделай нам чайку, – попросил семейный друг.
– А может вам что-нибудь покрепче? – предложила я, – что мужикам вода?
– Нет, – ответил гость, – мы выпили за встречу, за приезд. Не надо много пить – это затягивает.
"Какой молодец!" – подумала я.
Гена стройный, довольно высокий, симпатичный. У него были особенные глаза: в них отражались любопытство ко мне, тихая грусть и необъяснимое выражение участия. Видимо, Юра рассказал ему о моём одиноком положении. Но что мне было с того? Очередной встречный человек на дороге жизни, тем более, молодой. Ровесник Юры, который продолжал называть меня тётей Любой, а мне было всего двадцать семь лет – девочек я родила в восемнадцать. Я говорила Юре, чтобы он обращался ко мне по имени, разница-то в семь лет, но он сказал, что привык и по-другому не может. Получалась интересная картина: парень с девочками имел разницу в возрасте в десять с лишним лет – они звали его Юрой, а он меня тётей Любой, с отличием в семь.
…Устроился новоприбывший работать в райцентр, водителем-монтёром на электрическую подстанцию. Возил на машине бригаду ремонтников и сам работал с ними, так платили больше.
