Виктор Иванович Калитвянский
Возчик
КОВТУН (улыбаясь). Вы хотите сказать, товарищ председатель исполкома, что нужно выдерживать процентную норму? И что если враги будут превышать эту вашу норму, мы должны оставить врагов в покое? Пусть враги делают свою вражескую работу, потому что товарищ председатель исполкома установил процентную норму…
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Да что ты там несёшь? Кто ты такая?
СЕКРЕТАРЬ. Тихо, тихо.
КОВТУН. Кто я такая? Я уполномоченный Иркутского НКВД. Начальник вашего райотдела. В мои обязанности входит беспощадная борьба с врагом на вверенной мне территории. И я буду вести эту работу, невзирая ни на какие трудности, ни на какие нормы, ни на какие частные мнения. И я напоминаю вам… борьба с врагом – это также и ваша первейшая обязанность. Я даже не знаю, что важнее, борьба с врагом или партийная работа, советская работа. Потому что ведь если проглядеть, не выявить врага, не будет никакого толку ни от партийной, ни от советской работы.
Секретарь и Председатель переглядываются. Семёнов смотрит на Петренко, тот внимательно разглядывает кончик пера.
СЕКРЕТАРЬ. Вы, товарищ уполномоченная, не увлекайтесь… Органы сегодня играют важную роль… Но не надо принижать роль партийных и советских органов. И кадры… не надо излишне… врагов надо выявлять, а кадры надо пестовать… Нас тут, проверенных кадров, не так уж много. Вот, товарищ председатель исполкома. Двадцать пять лет живёт здесь после ссылки, так и не вернулся на свой Урал. Партизанил. Казаки брали в плен, пытали. Вот здесь же, в подвале… Бежал, снова партизанил…
КОВТУН (улыбаясь). Бежал?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ (вскидываясь). Да, бежал!
СЕКРЕТАРЬ. Тихо, тихо.
КОВТУН. Как же удалось?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. А я охрану распропагандировал. Двое со мной в лес ушли. Понятно?
КОВТУН. Понятно. Распропагандировал.
СЕКРЕТАРЬ. Потомна советской работе до сих пор. Или вон Семёнов. Пострадал от царского режима, исполняет важнейшую, труднейшую работу…
КОВТУН. И вы, товарищ секретарь…
СЕКРЕТАРЬ (настороженно).А что я?..
КОВТУН. Вы ведь тоже ценный кадр. Двадцать лет партийной работы – не шутка. Вот, правда, уклоны. Сначала левый, троцкистский…
СЕКРЕТАРЬ. Мы спорили, шла общепартийная дискуссия…
КОВТУН. А потом правый, в двадцать девятом…
СЕКРЕТАРЬ. Это просто колебания… Кратковременные!
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. А вы, товарищ уполномоченный…
КОВТУН. Что я?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. А вы что поделывали при царском режиме?
Пауза.
СЕКРЕТАРЬ. Товарищ уполномоченная при царском режиме, наверно, в гимназию ходила…
Пауза.
КОВТУН. Вы хотите сказать, что возраст и прежние заслуги – гарантия от ошибок или предательства? Вам напомнить фамилии?.. Примерно вашего возраста… Напомнить?
СЕКРЕТАРЬ. Не надо. Все знают.
КОВТУН. Вот и хорошо. Что все знают. (Пауза.) А борьбы с врагом хватит на всех…Верно?
СЕКРЕТАРЬ. Верно! Я же говорил, что мы должны быть… как один кулак! Вот! (Потрясает сжатым кулаком, потом озабоченно смотрит на часы.) Ну что, Николай, надо ехать… Рад был познакомиться.
Секретарь и Председатель идут к двери.
КОВТУН (уходящим в спину). Так что, не будем смотреть на процентную норму?
СЕКРЕТАРЬ (в дверях). Вот ведь ты какая… Не смотрим, конечное дело, на норму. Смотрим только на то, враг или нет…
КОВТУН. Договорились.
Секретарь и Председатель уходят.
Ковтун садится за стол.
Семёнов и Петренко молчат. Ковтун сидит, глядя в стол.
Семёнов и Петренко встают и уходят в подвал.
Из маленькой двери появляется мужчина неопределённых лет. Он становится возле двери, смотрит перед собой. Губы на лице мужчины непрестанно шевелятся, как если бы он что-то бормотал себе под нос.
КОВТУН (заметив мужчину). Ты кто такой? (Мужчина не отвечает, даже не поворачивает головы, не переставая шевелить губами.) Чего ты там бормочешь? (Мужчина не отвечает.) Ты кто?.. Возчик? (Мужчина не отвечает, не переставая что-то бормотать себе под нос.) Понятно… (Тихо.) Спятил на перевозке трупов?.. Какие мы чувствительные… (Громко.) Давно служишь? (Мужчина не отвечает. Громко.) Станового помнишь? (Возчик перестаёт шевелить губами.) Ага… Пристава знал, возчик?(Возчик поворачивает голову, смотрит на Ковтун. Затем кивает головой и снова отворачивается.) Вот как… Значит, не так уж мы и больны. А как он выглядел, становой? (Возчик не отвечает, принимается снова шевелить губами.)А куда он делся? (Возчик не отвечает.) Мне нужна зацепка, возчик. Понимаешь? Зацепка. Я не верю, что у них тут всё чисто. Этот Петренко… Всю жизнь на агентуре… Допустим. А где материалы? Где отчёты осведомителей? Возчик, слышишь меня? Где материалы Петренко? (Возчик перестаёт шевелить губами.) Где бумаги? В сейфе? (Ковтун встаёт, подходит к шкафу. Тянет дверцу. Та со скрипом отворяется. Достаёт штоф.) Спирт… А здесь, что? (Громко.) Семёнов! (Возвращается к столу.)
Возчик уходит в малую дверь.
По лестнице поднимается Семёнов.
СЕМЁНОВ. Я здесь, товарищ Ковтун.
КОВТУН. Где вы храните секретные документы?
СЕМЁНОВ (вздыхая). Тут вот какая история… Сейф всё не везут, вот мы и… Начальник разрешил.
КОВТУН. В шкафу?
СЕМЁНОВ. Ну да, в шкафу. Железный ящик. В мастерской ребята склепали. Старые-то бумаги у нас в подвале, под замком. А посвежее – здесь, в ящике.
КОВТУН. Открой.
СЕМЁНОВ. Ящик?
КОВТУН. Ящик.
СЕМЁНОВ. Там петренковские бумаги.
КОВТУН. Открывай.
СЕМЁНОВ. Ключи у Петренки.
КОВТУН. Открывай!
СЕМЁНОВ. Петренко!
На лестнице появляется встревоженный Петренко. Семёнов делает ему знак. Петренко подходит к шкафу, открывает ящик.
КОВТУН. Все бумаги на стол.
Петренко смотрит на Семёнова. Семёнов подбегает к шкафу, вынимает папки, кладёт их на стол перед Ковтун.
КОВТУН (взяв верхнюю папку). Что это?
ПЕТРЕНКО. Список арестованных
КОВТУН (откладывая первую и взяв вторую). Это?
ПЕТРЕНКО. Протоколы допросов.
КОВТУН (откладывая и взяв следующую папку). Это?
ПЕТРЕНКО. Приговоры.
КОВТУН. Троешные?
ПЕТРЕНКО. Все.
КОВТУН (читает на последней папке). Акты ликвидации… Это вся ваша документация?
СЕМЁНОВ. Ну да, вся.
КОВТУН. А где материалы по агентуре?
СЕМЁНОВ (взглянув на Петренко). По агентуре?
КОВТУН. Я что, не по-русски изъясняюсь? Где материалы по агентуре? Которой Петренко всю жизнь занимается?
СЕМЁНОВ. В подвале, товарищ Ковтун. Петренко те папки в подвале держит. Там надёжнее.
КОВТУН. Все отчёты агентуры за последний год – на стол.
ПЕТРЕНКО. Может, я подготовлю справку, товарищ уполномоченный… уполномоченная…
КОВТУН. Я сказала, на стол!
Семёнов выхватывает у Петренко ключи, бежит по лестнице вниз. Лестница постанывает под его ногами.
КОВТУН. А почему ты боишься показать мне отчёты осведомителей, Петренко?
ПЕТРЕНКО. Я не боюсь, товарищ Ковтун. Просто… У меня своя система, постороннему трудно разобраться…
КОВТУН. Ничего, Петренко. Посторонний, может, не разберётся, а я – я разберусь.
Прибегает Семёнов, кладёт папки перед Ковтун.
Ковтун открывает папку, проводит взглядом сверху вниз, перелистывает. Один лист, второй, третий. Десятый, двадцатый.
Семёнов и Петренко стоят по обе стороны от Ковтун.
КОВТУН (хлопнув ладонью по бумаге). Есть! Молодец, Петренко. Слушайте приказ!
КОНЕЦ 2-ой СЦЕНЫ
Сцена 3
За большим столом сидят Семёнов и видный разбитной мужик лет сорока – райкомовский Шофёр.
Ковтун – за маленьким столом. Сидит, нога за ногу, словно её не касается.
ШОФЁР (назидательно). Путевой лист, Семёнов, главный шофёрский документ.
СЕМЁНОВ. И ты его с собой возишь?
ШОФЁР. Зачем? Меня и так все знают.
СЕМЁНОВ. Так, значит, в путевом листе указано, куда ехать?
ШОФЁР (усмехаясь). Указано.
СЕМЁНОВ. И сколько бензина израсходовать, тоже в листе указано?
ШОФЁР. Да нет. Кто же его знает, сколько уйдёт? Когда здесь, в городе, одно. А если куда-нибудь в Талду, грязища да ямы, там будет больше.
СЕМЁНОВ. Значит, есть какой-то документ, где сказано про бензин?
ШОФЁР. Само собой, Семёнов…
СЕМЁНОВ. Ты, Савва, дурочку-то здесь не валяй. Отвечай, как положено. В протокол ведь попадёт.
ШОФЁР. Чего? В протокол? А я подписывать не буду. Это дела хозяйственные, а вы другими должны заниматься.
СЕМЁНОВ. Какими делами нам заниматься, ты, Савва, не указчик. Отвечай, как ты с бензином обходишься?
ШОФЁР (веселясь).А я с ним обхожусь, как с врагом народа. Я его уничтожаю.
КОВТУН (не глядя в сторону большого стола).Выходит, у вас в хозяйстве отсутствует ежедневный учёт горюче-смазочных материалов?
Пауза.
ШОФЁР (оглянувшись на Ковтун, Семёнову).Я вам что, завхоз али бухгалтер? Я шофёр, начальство вожу.
КОВТУН (вставая). А жён? Жён тоже возите? Или других женщин?
ШОФЁР (косясь на Ковтун за спиной). Бывает… Ежели по пути.
Ковтун делает знак Семёнову: продолжай.
СЕМЁНОВ. Ну, так что… это… как бензин-то у вас учитывают?
ШОФЁР (вздыхая). Я гляжу, вы со скуки дурью маетесь… Коли нечем заняться, позовите завхоза, он вам…
Ковтун выдергивает из-под Шофёра стул. Шофёр валится набок. Ковтун бьёт его ногою в промежность.
ШОФЁР (лежа на спине, с изумлением). Ты что делаешь, дура?
Ковтун наступает ему ногой на грудь. Шофёр пытается руками сбросить её ногу.
КОВТУН (выхватывая револьвер). Руки убрать! Застрелю!..
Шофёр вскидывает руки, с ужасом смотрит на Ковтун снизу вверх.
КОВТУН. Заруби себе на носу, холуй! В НКВД держаться скромно, отвечать на вопросы быстро и толково… Понял?
ШОФЁР. Да понял, понял… Ай!..Семёнов, кто она такая? Ты смотри, с тебя секретарь спросит…
КОВТУН. Я не представилась? Моя фамилия Ковтун, я из Иркутска. Прислана усилить борьбу с врагами Советской власти. Такими, например, как ты…
ШОФЁР. Я? Вы что тут, белены объелись? Семёнов!..
КОВТУН (глядя в глаза шофёру).Никто тебе поможет! Понял ты, расхититель народного имущества?
ШОФЁР. Да что ты… Что вы такое говорите? Я товарищей секретарей вожу…
КОВТУН (убирая ногу). А также их жён и родственников. А также – своих поблядушек.
ШОФЁР. Каких ещё поблядушек?
КОВТУН. Садись! Бери бумагу, пиши. Ну!
ШОФЁР (садясь на лавку). Чего писать-то?
КОВТУН. Пиши. Я, такой то, признаюсь в том, что в то время как весь советский народ ведет социалистическое строительство… Пиши!
ШОФЁР. Да пишу я, пишу…
КОВТУН. …социалистическое строительство и беспощадную борьбу с врагами, я, шофёр райкома партии, воровал бензин, чтобы возить своих сожительниц на случку…
ШОФЁР. Во как!.. Не буду я писать! Никого я не возил, никакой бензин я не воровал. Вы что тут… Семёнов, ты же меня знаешь?
СЕМЁНОВ. На тебя показания есть, Савва…
ШОФЁР. Какие показания? Что я воровал бензин у государства? Стреляй меня, не стану писать!
КОВТУН (с улыбкой). За этим дело не станет.
Пауза. Из подвала выглядывает Петренко.
ШОФЁР (тихо, чужим голосом). Не имеете права.
КОВТУН. У нас обязанность такая – уничтожать всякую нечисть, которая мешает народной власти.
ШОФЁР. А кому я мешаю? Я секретарей вожу. Я днём и ночью наготове. Подумаешь, девку какую подвёз, когда по дороге…
СЕМЁНОВ. Это не по дороге, Савва. Ты её на заимку возил.
ШОФЁР. Это когда же? Кого?..
КОВТУН. Что, не одна была? Ещё бы, ты такой кобелина, да ещё на машине, кто ж устоит…
ШОФЁР. Да что вы хотите-то? Неужто из-за бензина…
КОВТУН. Не хочет писать, не надо. Занесите в протокол: отказался от объяснения. Что усугубляет вину. Отведите его в камеру. Без окон. Пусть подумает, пусть вспомнит всю свою антинародную деятельность.
ШОФЁР. Да что же это? Семёнов? Товарищ уполномоченный… уполномоченная… Какая такая деятельность?.. Ну виноват, отвёз бабу, но я же свой, я днём и ночью… Не губите, товарищ уполномоченная!
Пауза.
КОВТУН. Хорошо. У тебя ещё есть возможность искупить свою вину.
ШОФЁР (радостно).Да что нужно-то? Я пожалуйста, я завсегда…
КОВТУН. Вот ты секретарей возишь…
ШОФЁР. Вожу…
КОВТУН. И председателя райисполкома…
ШОФЁР. Его тоже, но редко. У них свой шофёр.
КОВТУН. Ну вот. Возишь, слушаешь их разговоры… А что, Петренко, почему он тебе отчёты не пишет?
ПЕТРЕНКО. Тот, что до него был, писал. До этого ещё не добрался.
КОВТУН. Считай, что добрался.
ШОФЁР. Да что нужно-то?
КОВТУН. Вспомни, куда возил своих начальников. Что они говорили. Что тебе показалось подозрительным.
ШОФЁР. А они… Ну, товарищи секретари… Они узнают?.. Про наш разговор?..
Пауза. Ковтун без улыбки смотрит на Шофёра.
КОВТУН. Ты кого больше боишься, секретарей или советскую власть?
Пауза. Шофёр неотрывно смотрит на Ковтун.
ШОФЁР. Конечно, советскую власть.
КОВТУН. То-то. Ты сейчас пойдёшь в камеру да будешь вспоминать. А потом напишешь.
ШОФЁР. А может, я лучше домой, а? Я там всё напишу. Вот те… (Поднимает руку – перекреститься.) Клянусь… я не знаю, чем теперь можно клясться…
КОВТУН. Не надо клясться. Надо вспомнить. Вот когда вспомнишь, тогда и пойдёшь домой.
ШОФЁР. А кто же товарищей секретарей повезёт? Скоро утро…
КОВТУН. Семёнов, а что в райкоме подумают, если он не явится поутру?
СЕМЁНОВ. Что напился и лыка не вяжет. Не впервой.
КОВТУН. А кто ж секретарей повезет?
СЕМЁНОВ. Петька, исполкомовский шофёр.
КОВТУН (Шофёру). Так что не беспокойся… Семёнов, в подвал его!
ШОФЁР. Не хочу в подвал! Лучше я здесь посижу! Я вспомню!
КОВТУН. Семёнов!
ШОФЁР. Я вспомнил! Вспомнил!
КОВТУН. Ну и что ты вспомнил?
Петренко поднимает руку, словно хочет подать какой-то знак, но – опускает руку.
ШОФЁР. Вспомнил! Анька мне говорила… Про жену второго секретаря.
КОВТУН. Какая Анька?
ШОФЁР. Она за ихними детишками присматривает. И прибирает.
КОВТУН. В доме у второго секретаря?
ШОФЁР. Так точно.
КОВТУН. Ты эту Аньку тоже на заимку возил?
ШОФЁР. Нет… Мы с ней в сенном сарае кувыркались.
КОВТУН. Так что тебе Анька говорила?
ШОФЁР. Что у них спор вышел. Ну, у второго с женой… Ругались они, и жена ему сказала, что ты, мол, из мужиков вышел, мужиком и помрёшь.
КОВТУН. Так. Всё?
ШОФЁР. А он ей: дескать, конечное дело, мы люди чёрные, это ты у нас белая кость…
КОВТУН. Белая кость?
ШОФЁР. Да, белая кость.
СЕМЁНОВ. Дворянка что-ли?
ШОФЁР. Не знаю, дворянка или нет. А так и сказал: белая кость.
КОВТУН. Что ещё?
ШОФЁР. Я не знаю… Больше, покамест, ничего. Но я вспомню!
КОВТУН. Конечно, вспомнишь. Отведи его, Петренко, в камеру.
ШОФЁР. Не хочу в камеру! Товарищ уполномоченная, я же всей душой…
СЕМЁНОВ. Иди, не будь бабой.
ПЕТРЕНКО. Не позорься, Савватей. Поспишь там до утра.
Уводит Шофёра в подвал.
КОВТУН (Семёнову). Мне нужна биография жены второго секретаря. Да и его самого тоже. Родился, женился, когда в партию вступил. В горкоме в отделе кадров возьмёшь. Да смотри вот что… Ты, наверное, весь город знаешь?
СЕМЁНОВ. Как не знать. Всю жизнь здесь.
КОВТУН. Ну, так вот. Нас трое. Ты, я и Петренко… Не дай бог, чтобы кто-нибудь из вас – жене, свату, куму, полюбовнице – хоть слово… Ты меня понимаешь, Семёнов?
СЕМЁНОВ. Понимаю, товарищ уполномоченная.
КОВТУН. Вот и хорошо. И Петренке разъясни. А теперь – сначала в горком, а потом эту Аньку мне.
СЕМЁНОВ. Сей прямо час?
КОВТУН. А что такое?
СЕМЁНОВ. Ночь на дворе. Какой горком? Поспать надо. И вам, и нам.
Пауза.
КОВТУН. Хорошо. Ступай. Я здесь лягу.
Семёнов идёт к двери.
Постой. Зайди на телеграф. Дай депешу в Иркутск. По второму секретарю и его жене.
Пишет на листке. Отдаёт листок Семёнову. Тот уходит.
Ковтун ложится на лавку.
Из левой двери появляется Возчик. Стоит и, по своему обыкновению, что-то бормочет под нос.
