Царство Гардарики, Хольмгард, весна 827 г.
Утро следующего дня было превосходным. Царский совет я нагрузил по самое не балуй. Каждый советник был загружен так, что еще неделю не сможет вздохнуть свободно. Постройка дорог и храма славянских Богов была в зоне ответственности Аршака и Гостомыла. Метик контролирует постройку школы при больнице, заведует созданием стратегического запаса лекарств и спирта. Добрыню я ввел в совет в качестве советника по промышленности. Не сразу народ понял это слово, но я растолковал роль кузнеца-заводчика. Ходот и Сокол должны были удвоить тренировки и наладить быт новобранцев. Василько и Куляба отправлены на подмогу к Годславу. Радомысл должен провести разъяснительную беседу с Лукой и показать то, как устроена жизнь в Хольмгарде, чтобы Туров имел понятие об эталоне, на который надо равняться.
Избавившись от основных проблем, благо у меня есть грамотные помощники, я с Эдиком направился в Ладогу. Глуповатая улыбка не покидала мою физиономию все утро. Еще бы! После такой новости от Милены, хочется радоваться, петь и плясать. Эта девушка смогла меня зарядить надолго. Не думал, что на меня так повлияет новость о том, что я буду отцом. Казалось бы, какая мелочь, но «взбодрило». Раньше я жил для эфемерного чувства справедливости, для намерения изменить будущее, а сейчас я получил «волшебный пендель», позволяющий убедиться в верности своих действий. Я еще не знаю, буду ли я хорошим отцом, но само осознание того, что будет кроха с отчеством Ларсович или Ларсовна – заставляет уголки рта стремиться ввысь. И вот не надо кривить моськи от всех этих моих няшных телодвижений. Радуется парень, не надо ворчать!
После того, как Милена сообщила о беременности, мне хотелось устроить пир такого масштаба, который переплюнул бы пирушку сделанную отцом в день моей коронации. Жена попросила пока не делать столь грандиозных событий, иначе подвалы Гостомысла к моменту самого рождения ребенка будут пусты, как дырявый карман.
Поэтому у меня и было хорошее расположение духа. Я, Ага и Эдик прогулочным шагом направлялись на север. Солнце светило и наполняло жизнью округу. Стук копыт по новой дороге приятно отдавался в ушах. Течение времени отшлифует неровности покрытия.
До крепости мы добирались двое суток. Сама крепость Ладога представляла собой пятиугольник, на углах которых разместились башни, вооруженные требушетами. Крепость была деревянной, но в следующем году она должна будет превратиться в каменную твердыню, закрывающую север царства от любых набегов. А еще через год крепость будет объединена с храмом и превращена в город, который будет не по зубам любому неприятелю.
Жаль, что я не знаю состав и особенности производства пороха, но мои потомки будут знать от меня достаточно интересной информации, которые я запишу им. Будет соответствующее, скажем, «настояние потомкам», передающееся от одного правителя к другому. Кстати, Метик и Аршак смогли скооперироваться и нашли нужных людей, которые смогут создать новый рунический алфавит царства Гардарики. Знаю, звучит аляповато, но зато народ проникся задачей. К концу года должны быть готовы первые результаты в виде азбуки и небольшого свода законов.
Когда мы доехали до крепости, уже вечерело. На фоне красивого заката крепость была словно жемчужина на берегу ровной плоскости озера. Небольшой лесок, уютно примостившийся с краю, еще больше оттенял открывающийся вид на мою будущую цитадель.
Мы ускорились и через десяток минут вошли по подъемному мосту в ворота Ладоги. Внутри крепости кипела жизнь. Строился донжон крепости. Рядом с центральной башней примостилась казарма и склад. У стен стояли навесы под конюшню. Лошадей было мало. По стенам крепости несли службу варяги. Нас встретил сотник-командант крепости. Узнав цель визита, он проводил нас в отдельное здание, используемое в качестве столовой на первом этаже и оружейной – на втором.
Поднявшись на второй этаж, мы вошли в просторную комнату. Помещение было хорошо освещаемым за счет широких окон. В одном углу комнаты находилась кровать, на которой, полулежа, располагалась Эса. В другой стороне находился огромный стол, усеянный разнообразными травами и горшочками. За столом готовила очередные снадобья наша одноглазая Забава. Поздоровавшись, я подошел к Эсе. Ага встал возле двери. Эдик направился к Забаве.
Я сел возле воительницы на нашедшийся рядом стул. Она спала. Ее лицо было с корками засохшей крови. Раны и рубцы затягивались У Эсы появился шрам начинающийся на середине лба и опускающийся к правому глазу, располовинивая щеку. Губы девушки были потрескавшиеся и синеватые. К счастью на лице алел румянец, придавая ее мертвенному цвету кожи живой облик. Ранее у воительницы были роскошные волосы, которые пришлось состричь, чтобы зашить рубцы на голове. Ее мерное и спокойное дыхание говорило о том, что у девушки здоровый сон. Это дарило уверенность в ее благополучном выздоровлении.
Рассматривая Эстрид, я снова начинал злиться на тварей, сотворивших с ней такое. Реснички девушки затрепыхали и она открыла глаза.
– Ларс, – на лице Эсы появилась улыбка.
– Княгиня Эстрид, дочь Улофа, ты меня напугала так, как никто не смог это сделать в этом мире, – ответил я на ее улыбку.
И да, я дам ей титул княгини. Впереди много войн. И место князя в захваченных княжествах будет у нее. Она своей преданностью заслужила быть на голову выше многих нынешних князей за пределами моего царства.
Девушка округлила глаза от своего титулования.
– Спасибо, царь, – Эса снова улыбнулась.
– Ага, – прошептал у меня над головой верзила.
Пришлось подвинуться, чтобы великан смог бережно обнять свою сестру. Сестра и брат трогательно поддерживали друг друга ласковыми словами. Ага, сдерживая увлажнившиеся глаза, осторожно поцеловал щечку девушки и отвернулся, шмыгая носом. Он ушел к двери, старательно пряча глаза.
Эдик, заметив пробуждение пациента, подошел к нам, спросил самочувствие, послушал сердцебиение девушки и чистоту легких.
– Забава хорошо потрудилась, но я позже проверю твои раны, Эстрид, – успокоил Метик.
Девушка благодарно кивнула и лекарь отошел в сторону.
– Эса, тебе тяжело говорить? – поинтересовался я.
– Нет, Ларс, – хмыкнула она, – тяжелее смотреть на то, как ты обращаешься со мной, будто наседка с цыпленком.
– Шутит, значит идет на поправку, – заметил Метик.
– Шутница, – я проворчал про себя нечто о неблагодарных вассалах, – тогда расскажи мне что произошло в тот день, в храме?
Эстрид опустила голову и закрыла глаза.
– Что ты знаешь о «гостях»? – спросила она, вглядываясь в меня, будто отслеживая реакцию.
– В смысле? О каких гостях?
– Тех, что кочуют во времени и вселяются в слабые тела.
Я покосился на Эдика, тот заинтересованно приподнял бровь. Эстрид сейчас о попаданцах говорит? А что мне ей сказать? Вот я есть такой «гость», а рядом еще один «гостик». И как это связано с моим вопросом о дне, когда Эсу чуть не убили и пленили?
– Я, видимо, не понимаю сути вопроса. К чему ты спрашиваешь это?
– Храм Упсалы – это не просто орден убийц. Они являются оружием в руках более могущественных людей. И эти люди знают о том, что произойдет в будущем от этих «гостей». «Гостями» их называют потому, что ранее им не принадлежали эти тела. Они из другого мира. «Гости» вселились в тела нынеживущих и живут обыденной жизнью, но имеют знания о том, что будет вскоре. И если волхвы говорят о том, что может произойти, то «гости» предсказывают то, что произойдет. Без каких-либо сомнений. «Гости» раньше становились влиятельными и богатыми людьми, пока нынеживущие не решили противостоять им.
Эстрид перевела дыхание и откинулась на спинку кровати.
– Хорошо, допустим такое положение вещей. Ты-то при чем? Почему на тебя напали?
– Храмовники решили, что в Гардариках появился «гость». Они считают, что благодаря «гостю» возникло царство и был побежден Гунульф. В Упсале считают, что кто-то из твоего окружения, а может быть и ты сам, – Эса замерла, будто ожидала ответа, но не дождалась, – является «гостем». Меня заподозрили в том, что я «гость». Спрашивали о странных вещах.
– О каких, например, – спросил Метик.
– О том, что произойдет в будущем. О каких-то крестных походах.
– Крестовых, наверное, – поправил я.
– Да, о них, – Эса сузила глаза и уставилась на меня, словно в первый раз увидела.
– Что еще спрашивали? – игнорируя ее взгляд, я задал вопрос.
– О летающих железных птицах и самодвижущихся повозках, – прошептала девушка.
– О самолетах и автомобилях.
– Да, – Эса открыла рот, удивленно посматривая на меня.
– Почему в храме считали, что «гостя» нужно убить? – отвлек внимание девушки Метик.
– Когда последний раз такого «гостя» упустили из виду, он разграбил Рим и разрушил империю.
– Это кто же такой был? Гунны, что ли, – удивился Метик.
– Аларих. Великий вождь вестготов.
– И кто за всем этим стоит? – спросил я.
– Я не знаю, как они себя именуют. Это какая-то тайная организация. Но точно знаю, что один из них – это император Византии. Второй – сидит в Риме. Храмовники получили заказ на поиск «гостя» с Византии.
Вот это поворот. Византийский кесарь хочет моей смерти? Чем ему-то я не угодил? С Гунульфом – понятно. Там старые терки, кровная месть, обиды и прочее. А с Византией что не так? Чем Гардарики им помешали?
– Откуда ты все это знаешь? – не удержался я от естественного вопроса.
– Сначала, когда меня пытались раскусить на предмет наличия «гостя», храмовники хотели склонить меня к добровольному признанию, потом – старались склонить в свою организацию, а после – перешли к пыткам.
Не знаю, насколько можно верить подобной информации. Храмовники могли же все это придумать.
– Ты сама-то что считаешь? Не могли же они тебе правду говорить, – поинтересовался я у девушки.
Эса прикрыла глаза и задумалась.
– Я считаю, что они верили в то, что говорят. Про «гостей» – верю, про «тайную организацию» – не знаю. А что ты мне скажешь, Ларс? – спросила Эстрид.
Я оглядел присутствующих в комнате. Здесь доверенные мне люди. Ага стоит истуканом у входа. Метик задумался, сложив руки и нахмурив брови. Забава замерла у стола, боясь пошевелится. Я им всем доверяю. Нужно ли знать обо мне-попаданце Аге, Забаве и Эсе? Не знаю.
Я когда-нибудь расскажу Эсе правду. Вот только пока пусть обойдется полуправдой. И дело не в том, что я не доверяю присутствующим, а в том, что некоторые знания опасны сами по себе.
– Я могу сказать, что знаю одного «гостя». И сами они себя не считают «гостями». Они говорят, что являются попаданцами. Они попали в этот мир. И никто не хотел приходить по своей воле. Судьба распорядилась так, что попаданцы возникают в этом мире помимо своей воли. Благодаря одному из этих попаданцев я могу изменять будущее. И если его, это будущее, не менять, то оно станет… – я пытался подобрать слово, – да его просто не станет. В будущем война превратит наш мир в сплошное ничто, в котором не будет ничего живого. Именно поэтому я пытаюсь изменить реальность, чтобы уйти от того, будущего, которое, я надеюсь, не настанет из-за моих действий.
– И кто этот твой «гость-попаданец»? – спросила Эса, не раздумывая, косясь на Эдика.
– А вот этого я тебе не скажу, пока не выздоровеешь, – хмыкнул я.
Метик, оказывается, затаил дыхание на этом вопросе, судя по шумному выдоху, который его точно «спалил».
– Что будем делать с храмовниками? Забава сказала, что вопрос с ними решен, но что именно ты сделал, она не говорит, – пряча улыбку, спросила Эстрид.
– Я посчитала, что не стоит Эсе волноваться, поэтому ничего и не говорила, – заявила одноглазая девушка.
– А нет больше храмовников, – ответил я воительнице, – как и храма, как такового.
– Что ты сделал? – взволнованно спросила Эса.
– Сравнял с землей. Ну, почти. Кучку камней оставил.
– Они будут мстить.
– Некому. Мы уничтожили всех. Одного только оставили, но его пока не трогаем. Не до него было. Нужно было сначала с тобой поговорить, узнать что случилось на самом деле. А несколько десятников послушниц мы вызволили как раз вместе с тобой. Они не похожи на убийц и ярых приверженцев Упсалы.
– Послушниц?
– Да, они сидели за решеткой вместе с тобой.
– Нужно их изолировать. Они станут нашими лазутчиками, – загорелась Эса.
– В смысле?
– В храм отбирали тех, кто мог действительно что-то противопоставить в интригах, в схватках за спинами правителей, либо очень одаренных умных девушек. Ты не понимаешь, какое чудо ты захватил в плен. Из них можно ваять все, что угодно. Они идеальные убийцы.
– Интересный подход. Метик, будь осторожен с ними, – обратился я к лекарю.
Эдик кивнул и посмотрел на вспыхнувшую Забаву. Ну да, она же не знала, кого лечила все это время. Девки, как девки. Что с них взять? На лбу у них не написано, что они могут лишить жизни при желании.
Итак, что мы имеем? Некое тайное общество властьимущих, у которых с руки кормятся местные «асассины». Один из них – византийский император, второй располагается в Риме. Кто там в Риме? Папа? Сколько этих кукловодов всего на самом деле можно узнать только у ближайшего – царьградского кесаря. Они, властители, контролируют попаданцев и с помощью них пытаются изменить ход истории в свою пользу. Собственно, я делаю то же самое. Возникновение царства Гардарики – это явный сигнал для них. Мое царство – дело рук попаданца-гостя. Так они считают.
В то же время, у меня есть подозрение, что интерес к этому региону появился вследствие торговли по пути «из варяг в греки». Мне кажется, что Гунульф в их планах имел не последнее место и он мог быть отличной пешкой для контроля севера бывшей Руси. Мезислава же используют втемную для контроля юга. Опять же, не ясно кто все это делает. В случае с киевским князем прослеживается хазарская рука. Может быть и хазарский каган входит в эту тайную шайку? Не будем откидывать такой вариант.
Что же, будем напрягать Аршака, чтобы подключил свои связи со старшим Аршаком и пусть прощупывает почву под византийским троном. А я пока заберу Киев и прогуляюсь до Царьграда. Благо армия позволяет пройтись по этой империи, уничтожая все что есть. Дабы не повадно было вмешиваться в мои дела.
Будем строить свою империю. Главное не увлечься и не убрать с карты Византию. Она будет нужна моим потомкам, чтобы подготовиться к вторжению арабских завоевателей. А своего человека-марионетку я там попробую найти с помощью того же Аршака. А после можно и посмотреть на Рим. Но только после личной беседы с императором Византии.
С моей стороны разглагольствования о победе над Византией могут звучать самонадеянно. Но мне кажется, что моей армии хватит на то, чтобы захватить как минимум Царьград. А там, имея казну империи в руках, можно подключить наемников, которые преподнесут провинции империи в руки царя Гардарики.
Техническое оснащение моей армии сейчас на высоте. Можно говорить о том, что при встрече с равным по количеству воинов противником, моя армия выйдет победителем в девяти случаях из десяти.
А если учесть, что мы наладили штамповку кирас, то защита моих воинов была лучшей в мире. Изготовление кирас было поставлено на поток. Для придания формы использовалось некое подобие горячей штамповки: брали лист железа, раскраивали его по форме изготавливаемой части кирасы, раскаляли докрасна и вкладывали в чугунную форму-матрицу, после чего выбивали ручными молотами, так, что он в точности приобретал форму поверхности последней. Если поверхность формы была достаточно гладкой, то кираса сразу выходила из неё в готовом виде, практически без необходимости править ее вручную. После этого в ней оставалось просверлить отверстия под фурнитуру, прикрепить подкладку, опушку из шнура и пуговицы для наплечных и поясных ремней, а также окрасить черной краской. Чернение было необходимо для предотвращения повреждения упрочненного поверхностного слоя металла, который закаливался при быстром остывании от контакта с холодной формой.
Поэтому, большинство моих воинов было в черной броне. Выглядит это эпично. Когда зимой была готова первая тысяча кирас, мы нарядили в нее наше войско. Метик назвал кирасиров «черным легионом». И это наименование быстро прижилось. Дружинник с такой кирасой получал статус легионера. В народе мои легионеры получили почет и уважение. И не столько из-за кирасы, а столько из-за того, что броню изначально получили лучшие в своем воинском искусстве.
На сегодняшний день у нас около пяти тысяч легионеров. Поселок Добрынин превратился в полноценный городок, с населением в пятьсот человек. Часть легионеров отказалась от кирас ввиду того, что броня существенно сковывала их умения в бою. Таким мы сделали другие кирасы, пластинчатые. В итоге среди легионеров появилась особая каста ловкачей.
Наблюдая за модернизацией армии, я все больше приходил к мысли, что мои действия приводят к появлению особой прослойки – военной знати. И рано или поздно этот «слой» подарит мне проблемы в будущем. Общаясь с Метиком на эту тему, мы решили, что не сможем сейчас как-то препятствовать естественному их появлению. Слой бояр появится в любом случае. Нужно только лишить его возможности передавать по наследству свое титулование. У меня вертится мысль узаконить «служивых бояр» – всех тех, кто возглавляет мои войска, количество которых больше ста человек. Каждый сотник будет служивым боярином, который может заменить тысячника-князя. Эдакое промежуточное звено между князем-полководцем и просто хорошим десятником. Нужно будет обязать каждого тысячника назначить к себе сотника-заместителя, которому и даровать титул боярина на службе государства с соответствующей оплатой за службу.
Что-то я сильно задумался. Вон Эса как всматривается в меня своими лупыриками.
– Что же, княгиня, – хмыкнул я, – жду твоего выздоровления и вверяю тебе в подчинение всех послушниц. С одним условием – отпусти сразу тех, кто изъявит желание уйти. Остальным обещай достойную оплату из казны царства.
– Слушаюсь, царь, – прошептала Эстрид, засыпая.
– Ее восстановление займет не меньше месяца, – заметила Забава.
– Вот и замечательно, пусть набирается сил.
Метик с Забавой направились к послушницам храма на осмотр. Я же подошел к окну и задумался над текущим положением дел.
Императором Византии сейчас являлся Михаил II Травл. Я помню, как Аршак рассказывал про восстание Фомы Славянина в правление этого императора. У Михаила был сын Феофил, который стал соправителем империи в тот момент, когда Михаил расправлялся с восставшими. И это все, что я знаю о нынешней Византии. Кто сейчас в Риме – ума не приложу. Не историк я.
Я помню, что в Риме и Константинополе правители менялись со скоростью звука. Как им удавалось сохранить какую-либо общую политику в отношении попаданцев и северных, и не только, соседей я не знаю. Если только реальными руководителями были не правители, а настоящие кукловоды, схоронившиеся в тени. Таким темпами я впаду в ересь конспирологических теорий, заговоров масонов и прочих диссидентов. С другой стороны, если я буду отрицать факт того, что земля круглая, она не станет плоской.
Как же сложно. Почему проблемы древних славянских правителей ничем не легче проблем сохранения мира в 21 веке? Мне казалось, что решение проблем там, где меч скрещивается с оружием противника. По крайней мере, в этом веке. А оно вон как…
После того, как Метик осмотрел послушниц и Эсу, мы тепло попрощались с Эстрид и Забавой. В тот же день мы отправились в путь, в Хольмград.
– Как думаешь, это все – правда? – спросил Эдик.
Метик скакал рядом со мной легкой рысью. Ага был впереди, в авангарде. Лекарь задумчиво поглаживал свою жиденькую бородку.
– Я не знаю, – ответил я, – Эса верит в сказанное.
– Неужели и правда есть тайное общество, которое контролирует попаданцев?
– Если есть сами попаданцы, то почему бы не быть и тем, кто пользуется ими?
– Логично, – Эдик снова задумался, – но все же, как они могут выявить тех, кто попал в этот мир?
– Точно! Я и забыл, – Ага повернулся на мой возглас, но продолжил движение, увидев, что все в порядке, – я забыл о Карне!
– Жрице?
– Да, она меня сходу раскусила, когда я раненный лежал у нее. И про тебя именно она мне рассказала. Может у них есть кто-то типа Карны?
– Нужно будет с ней пообщаться. А лучше сразу заполучить ее в свои руки.
– Как?
– Храм, – Эдик улыбнулся своей идее, – пусть приедет и будет настоятелем храма, который ты построишь на Ладоге.
– А это идея, – протянул я.
Нужно пойти еще дальше. Собрать всех волхвов и жрецов, дать им в руки новый рунический алфавит, который будет скоро готов и обязать их написать постулаты славянских верований. Более того, после постройки храма, нужно будет собрать всех священнослужителей царства и заставить их «реформировать» славянское язычество. Пусть это буде политеистическая религия, но она должна быть на службе у царства. А верховным священником будет Карна. С одной стороны – реверанс в сторону женской половины царства, с другой – получим дополнительные баллы в глазах Карны. Причем Карны, как жрицы и Карны, как Богини.
Озвучив появившуюся идею, Метик счел ее достойной. Даже попросил отдать ему ее воплощение. А я не жадный, пусть организует. Главное с Карной договориться.
Через пару дней мы появились в Хольмгарде.