Виктор Емский
Шмордонские войны
– А если догнать его другими ботами и перехватить? – спросил Шмор.
– Не получится, – ответил капитан. – Личный состав обедал. Пока спохватились, бот ушел далеко. Догнать уже не сумеем. Кроме как ракетой…
– Отставить! – приказал император, и сердце его тревожно сжалось. – Немедленно установить, кого из экипажа не хватает.
Через десять минут Шмору доложили, что в экипаже полный порядок, а не хватает только его сына. Император вскочил, подбежал к пульту управления звездолетом и взял в руку приемное устройство рации. Нажав тангенту, он попытался что-нибудь сказать в звукосниматель, но вдруг отшвырнул приемник в сторону и устало сел в штурманское кресло.
– Какие распоряжения? – спросил капитан.
– Ждать! – ответил Шмор, жестко сжав губы.
*
Появление Шмореныша на станции было эффектным.
Джем, Кебаб и Батон уснули прямо за столом, придавив носами кучки золотого песка, рассыпанного по всей его поверхности. Хапс, спавший ранее головой в пульте, проснувшись, посетил санузел и после этого захотел похмелиться, но ничего на столе не нашел, поскольку все было выпито.
Хапс знал, что какое-то количество алкоголя должно было оставаться в сарае, но ему совсем не хотелось тащиться туда. Он внимательно оглядел спящую троицу и заметил горлышко небольшой коньячной бутылки, торчавшее из бокового кармана штанов Кебаба. Но соваться к Носатому он не стал, опасаясь немедленной зуботычной реакции с его стороны при любом неосторожном движении.
Постояв немного в раздумье, полицейский вдруг вспомнил о банке самогона, припрятанной Батоном в аппаратной, и тут же занялся ее поисками.
Через несколько минут деятельность страждущего Хапса увенчалась успехом. Он тут же со всей присущей ему полицейской наглостью хорошенько отлил самогона себе в кружку, а банку засунул на старое место между блоками аппаратуры.
Вернувшись в кухню, Хапс сделал внушительный глоток и моментально стукнул кружкой по столу. Глаза его выкатились, а изо рта вырвался сиплый крик:
– Кхе!
Бросившись к тумбочке, он схватил электрический чайник и влил себе в глотку добрую порцию воды из него. Глаза Хапса выкатились еще больше, а глотку обожгло кипучим огнем. В голове его взорвалась мысль следующего содержания: «Спирт запивают водой только кретины!». Сопоставив эту мысль с пожеланиями Морса насчет «трудной и опасной деятельности», полицейский взял себя в руки, выпятил грудь вперед и гордой походкой отправился в аппаратную, по пути впечатавшись в дверной косяк.
Справившись с возникшим препятствием, Хапс уселся на стул и упал головой на пульт. Неожиданно автоматический регистратор сообщил:
– С одного из кораблей, находящихся на орбите, стартовал бот. Он запрашивает пеленг станции.
Хапс, приподняв голову, сказал:
– Дать, твою мать!
И, опять упав на пульт, провалился в глубокий и сладкий сон.
– Выполняю, – ответил регистратор.
А Хапс спал. Впрочем, как и весь экипаж станции. Лишь только кружка с крепким самогоном, недопитым Хапсом, бодрствовала, охраняя покой Джаппурии. И она дождалась своей минуты славы.
Опустив бот рядом с каким-то дряхлым джаблем джаппурской постройки, Шмореныш выпрыгнул из кабины наружу, привел пистолет в готовность к выстрелу, и побежал зигзагами к воротам шлюза. Странное дело, но они оказались незапертыми.
Проникнув под купол, Шмореныш без труда нашел жилой блок и влетел в тамбур, держа пистолет перед собой. Увидев, что освещена всего одна комната, он шагнул в открытую дверь, выстрелил вверх и крикнул:
– Ни с места! Вы окружены! Сдавайтесь!
Наступил его звездный час! Но длился он недолго.
Сбитая выстрелом потолочная пластиковая панель грохнулась на электроплиту и тем самым разбудила троицу уснувших картежников. Оторвав от стола головы, Джем, Батон и Кебаб увидели перед собой человека в скафандре с направленным на них пистолетом.
Шмореныш, догадавшись, что первый его крик мог быть не услышан, рявкнул снова:
– Сдавайтесь!
Но и эта команда не возымела никакого действия на троицу странных бородатых людей с помятыми лицами и красными глазами. Один из них, горбоносый и наглый, зачем-то постучал себя пальцем по голове и Шмореныш понял, что его команды не были услышаны потому, что он орал изнутри в плекигласовое забрало шлема.
Юный герой, не спуская врагов с мушки, отстегнул застежки и сбросил шлем с головы на пол.
– Сдавайтесь! – еще раз крикнул он.
На этот раз его услышали, так как сидящие за столом люди стали удивленно переглядываться.
– Ты кто такой? – наконец спросил с легким акцентом один из них.
– Руки за голову! – крикнул Шмореныш и опять выстрелил в потолок.
Сверху упала очередная панель, но в этот раз не на электроплитку, а на шморовизор, который сначала гавкнул каким-то непонятным звуком, а через секунду рассыпался со звоном битого стекла.
– Да тихо ты, тихо! – воскликнул горбоносый. – Не размахивай оружием, а то сам же без ушей останешься.
Шмореныш, продолжая вертеть пистолетом, авторитетно заявил:
– Я прекрасно умею обращаться с оружием. И в дальнейшем: не сметь так со мной разговаривать! Я – наследник императорского престола! В будущем меня будут звать Шмором Четырнадцатым. При обращении ко мне надо произносить: ваше императорское высочество! Понятно?!
Реакция застигнутых им врасплох людей поразила его. Вместо того, чтобы вставить руки за головы, лица их вдруг засверкали довольными улыбками. Блондин с тощим долговязым оборванцем переглянулись и закивали головами, а толстый горбоносый коротышка, смешно скривив лицо, стал гундосить детскую песенку на джаппурском языке, который Шмореныш знал неплохо, поскольку подготовился к последней войне основательно.
Песенка в исполнении носатого звучала так:
– Чудо в гости к нам пришло – на крыле, джа, унесло…
Шмореныш, не понимая смысла происходящего, все равно почувствовал, что каким-то неведомым способом его сейчас оскорбляют. И потому собрался поставить точку в случившемся балагане. Для этого он решил кого-нибудь застрелить. После такого действия юный герой надеялся привести к повиновению джаппурцев, нагло продолжавших сидеть за столом и скалиться самым непотребным образом.
Его взгляд заметался между тремя кандидатами и остановился на носатом коротышке. Но тот так трогательно пел песенку о чуде, что рука Шмореныша не поднялась на него. Тогда наследник престола посмотрел на блондина. Да, этот подходил! Он, сверкая белозубой улыбкой, смотрел в рот носатому и весело смеялся.
В помещении было жарко, и пот каплями катился по лицу Шмореныша. Горло его пересохло. Ему страшно хотелось пить. И здесь взгляд юного героя заметил жестяную кружку, призывно расположившуюся на самом краешке стола. Шмореныш решил сначала напиться, а потом уже пристрелить блондина. Он схватил кружку левой рукой и краем глаза заглянул в нее. Внутри была вода.
Вдруг на пороге соседней комнаты, темневшей открытой дверью в противоположном конце кухни, возник усатый и круглый из себя здоровяк, разбуженный звоном трахнутого панелью шморовизора. Его заплывшее лицо выражало единственное желание – срочно похмелиться! В сознании Хапса (потому что это был именно он) сфокусировалась снившаяся ему последний час кружка с недопитым самогоном, и он жадным взглядом принялся обшаривать стол.
Шмореныш, увидев нового персонажа разыгравшейся по его вине трагедии, решил застрелить именно его. Уж больно он ему не понравился. Но сначала нужно было напиться. Наследник поднял кружку ко рту, не спуская глаз с компании, рассевшейся за столом, и толстого усатого неряхи, застывшего в дверях соседней комнаты.
Военный гений Шмордона торопливо сделал несколько длинных глотков.
– Мой спирт! – алчно рявкнул Хапс.
– Спирт?! – удивился Кебаб.
– Кха! – сказал Шмореныш, роняя кружку на пол.
– Ай! – вскрикнул Хапс.
– Ага! – сказали Джем с Батоном хором.
Следом за кружкой на пол упал и пистолет, а Шмореныш, схватившись обеими руками за горло, пытался разорвать жесткий ворот скафандра, желая добавить в свою грудь воздуха, который почему-то перестал туда поступать. Он стоял, шатаясь как тростинка, с выпученными от непонимания сути происходящего глазами, и судорожно старался себе помочь.
– Воспитанный ребенок, а потому – неприспособленный к жизни, – сказал Кебаб, поднимаясь из-за стола.
Он выхватил из кармана своих штанов небольшую бутылку коньяка, спрятанную там ранее с утренне-оздоровительной целью, свинтил с нее крышку и, подойдя к Шморенышу, вставил ее горлышко в страдальчески искривленный рот юнца.
– Пей! – приказал он.
Шмореныш сделал обожженным горлом несколько глотательных движений, и глаза его начали уменьшаться.
Батон, встав, подобрал пистолет, обошел захватчика-неудачника вокруг и констатировал:
– Больше оружия нет.
– Что тут происходит? – поинтересовался Хапс, окончательно проснувшись.
Кебаб убрал бутылку изо рта Шмореныша, сам хлебнул из нее, после чего усадил наследника престола на стул и посоветовал:
– Дыши.
Шмореныш набрал полную грудь воздуха, выдохнул, и из его глаз вдруг полились слезы.
– Это нечестно! – сказал он, всхлипывая. – Это подло, наконец…
– Война не бывает честной, – ответил ему Джем. – Честно можно сражаться только на турнирах, да и то – всегда найдется какой-нибудь барон, который сможет пройтись по грани правил и слегка залезть своим копьем туда, куда не следовало. Он победит, а спорный случай станет прецедентом. Так было всегда.
– Кто ты? – спросил Шмореныш, всхлипывая.
– Джем Баламут.
– А-а-а! – разревелся в голос наследник престола.
Джем, не зная, куда себя деть, встал, подошел к Шморенышу и принялся его утешать.
– Ну хватит, хватит, – говорил он, зачем-то гладя юношу по голове. – У всех бывают победы и поражения. На ошибках учатся. И ты научишься обязательно.
– Прямо папа родной, – съязвил Кебаб, разгребая электроплитку от осколков пластиковой панели.
– Станция Тринадцатой планеты, ответьте шмордонскому истребителю «Клинок», – тявкнула вдруг рация из аппаратной.
Шмореныш просто взвыл!
– Не говорите им, что я здесь! – крикнул он.
– А вот этого я сделать не могу, – сказал Джем. – Ты – спаситель и гарант мира, хочешь этого или нет.
Он пошел в аппаратную. За ним в тесную комнатку, заваленную блоками всяческого оборудования, ворвались остальные обитатели станции, включая Шмореныша, которого никто не собирался охранять.
Джем взял в руки звукосниматель и, нажав тангенту, произнес:
– На связи станция Тринадцатой планеты.
Голос в рации сообщил:
– С вами будет говорить император Шмордона Шмор Тринадцатый.
– Валяйте! – развязно сказал Джем.
Другой голос – серьезный и бесстрастный – спросил:
– С кем я буду валять?
– Я Джем Баламут, – весело представился Джем. – Дважды каторжник Джаппурии.
– Странный уровень для ведения переговоров, – констатировал Шмор, ибо это именно он был на связи.
Стоя перед капитанским пультом истребителя, император сжимал в побелевших от напряжения пальцах приемное устройство радиостанции и пытался быть спокойным.
– Другого уровня здесь нет, – сообщил Джем. – Если вы желаете узнать о вашем сыне – пожалуйста. Он хотел захватить нас в плен и у него это почти получилось. Не хватило лишь самой малости. Поступок, конечно, геройский, но глупый. Теперь он там, куда хотел определить нас, то есть в плену.
– Что вы хотите? – спросил Шмор.
– Вашей безоговорочной капитуляции, – прозвучал ответ, и император услышал, как на том конце связной линии кто-то заржал разбойничьим смехом.
– Не будьте идиотом, – спокойно посоветовал Шмор.
– Вы не любите своего сына? – поинтересовался Джем.
– К интересам государства любовь никакого отношения не имеет.
– Что ж нам, убить его? – удивился Джем.
– Это ничего не изменит, – жестко ответил Шмор Тринадцатый. – Я еще пока в состоянии обеспечить империю новыми наследниками.
Шмореныш, стоявший в углу аппаратной, захлопал мокрыми ресницами. Джем, не нажимая тангенты, повернул к нему голову и произнес:
– А говорили, что папочка души в тебе не чает.
– Честь Шмордона превыше жизни! – повторил семейный девиз подросток и проглотил подкативший к горлу комок.
– Предлагаю вернуть моего сына и перейти на нашу сторону, – говорил тем временем Шмор. – Вы будете вознаграждены по заслугам.
Последняя фраза прозвучала как-то двусмысленно.
Джем, нажав тангенту, хотел продолжить беседу с императором, но в этот момент Шмореныш вдруг издал горловой звук, и его с ревом вырвало на пол. Джем, бросив звукосниматель на пульт, ринулся оказывать помощь наследнику шмордонского престола.
Император, услышавший из рации дикие булькающие звуки, спросил:
– Что вы делаете с пленником?!
В ту же минуту глаза Хапса, безучастно стоявшего в аппаратной, увидели вожделенный звукосниматель, оказавшийся бесхозным. Он взял его в руки и со зверской интонацией в голосе каркнул:
– Пытаем Шмора Четырнадцатого! Мои пуцлики стегают его тощий зад электрическими розгами!
– Не сметь!!! – срывающимся голосом вскричал император. – Я превращу все планеты Джаппурии в радиоактивную пыль!
Джем, чертыхнувшись, вернулся к пульту и сходу врезал Хапсу кулаком по уху, отчего тот вылетел в кухню.
Схватив звукосниматель, он торопливо сказал:
– Успокойтесь! Мы же не варвары, чтобы детей пытать. Ваш сын нечаянно хлебнул спирта и его нетренированный в этом деле организм теперь борется с алкоголем.
– Немедленно отпустите ребенка! – приказал Шмор.
– Непременно. Но только после заключения мира. Черт с ней, с этой капитуляцией! А пока мы займемся устранением пробелов в военном образовании вашего сына. Настоящий боец не должен пасовать перед алкоголем! Вот и научим наследника шмордонского престола хлебать водку как лимонад.
Шмор, положив звукосниматель на пульт, глубоко задумался.
В аппаратной тем временем события развивались сообразно законам логики и физиологии. Шмореныша развезло. Он стоял, шатаясь, и пытался придать лицу самоотверженно-мужественное выражение. Но спирт с коньяком сделали свое подлое дело и настолько плотно накрыли способность юнца управлять мимикой, что вместо героического лицо его, скорее, напоминало обезьянью мордочку, обезображенную зверскими гримасами.
– Хочешь сказать папочке пару слов? – спросил с улыбкой Джем, протягивая Шморенышу звукосниматель.
Тот схватил приемное устройство, двумя руками сжал тангенту и истошно заорал пьяным голосом, заплевывая предохранительную сетку:
– Отец! Взорви меня ракетой вместе с куполом, и я займу место в камне рядом с моими предками на Центральной площади! Да здравствует Шмордон! Ур-ра!!!
Последний вопль был настолько убедительным, что Шмор Тринадцатый ответил тут же.
– Отберите у него рацию и больше не давайте в руки! – сказал он. – Ладно. Вы, бес вас задери, победили. Уложите моего сына спать и больше ничего кроме воды ему не наливайте.
– У нас есть персиковый компот, – сообщил Джем.
– Ни в коем случае! – встревоженно воскликнул Шмор. – У него на персики аллергия!
Джем, посмотрев на Шмореныша, качаемого спиртовыми парами, произнес:
– И все-таки папочка тебя любит. Причем больше какой-то там чести трижды проклятого Шмордона…
Порядок заключения мира установили быстро. Но сначала пришлось позвонить Морсу. Джем наотрез отказался общаться с Премьер-министром и за дело взялся Кебаб.
Разговор занял всего полчаса, на протяжении которого Кебаб торговался самым скаредным образом. Хапс, бегая вокруг Носатого, дергал того за руки и предлагал назначить его (Хапса) министром полиции взамен никудышного Кваса, ничего не сделавшего для победы Джаппурии. Кебаб отмахивался руками, ногами и даже плевался в этого приставалу, не забывая торговаться.
Выглядело это следующим образом:
– По пятьдесят килограммов золота каждому! По двадцать пять? Ладно – по сорок, но тогда всем ордена «Герой Джаппурии». Отстань, я сказал! Это не вам… Да, и еще пожизненные пенсии за работу в условиях крайнего Дубаря. Где не Дубарь? Тут такой дубарь, что обычный Дубарь отдыхает! Вот прилетите – убедитесь сами… Получай, гад! Да это я не вам… И про оплату многолетнего каторжного труда не забудьте! Не оплатить ли нам еще и нахождение в декрете? Вы шутите? Ах, издеваетесь! Нет, декрет не надо, мы же не женщины. Тьфу на тебя! Отстань, сволочь! Это опять не вам…
Договорились так: делегации встречаются под куполом станции, вырабатывают условия мира, доставляют документы на истребитель, где их подписывает император, потом отправляют договор на утверждение королеве. Затем копии вручаются императору, весь шмордонский флот покидает систему Джаппурии и только после этого наследник престола возвращается к отцу в истребитель, находящийся на орбите Тринадцатой планеты.
Батон с Хапсом, взяв Шмореныша за шиворот, надели на его голову шлем, погрузили в бот и увезли на восьмую точку, пустовавшую в связи с бегством Дивера и Санта. Джем с Кебабом остались на станции в роли хозяев.
Когда к планете прибыл флагманский бомбоносец «Империя», от него отделился бот. Перед куполом из него вышли Крокозябл-старший и лорд Надолб. С истребителя «Клинок» прибыл граф Вискерс с портфелем, набитым бумагами и печатями.
Практически в ту же минуту (время встречи было оговорено заранее) на площадке станции сел джабль Премьер-министра, из которого вышли он сам и министр иностранных дел Джаппурии Стандарт Резиновый. Кебаб встретил обе делегации и повел их к куполу. Джем, стоя в тамбуре жилого блока на пороге спального помещения, показывал прибывшим дорогу к кухне.
Первыми вошли шмордонцы, за ними Кебаб и Стандарт. Последним, чуть отстав, появился Морс.
Он на ходу беседовал по шморофону с Квасом, который жаловался:
– Потребуйте от шмордонцев немедленно послать приказ лорду Крокозяблу, чтобы тот перестал сопротивляться и сдался, наконец! У его людей уже сил нет на ногах стоять! Они к сортиру добираются ползком. А он продолжает отстреливаться! Из-за него приходится наших полицейских держать в этом гиблом комарятнике. На них живого места нет!
– Хорошо, – сказал Морс, убирая шморофон в карман.
В этот момент он как раз проходил мимо Джема. Премьер-министр важно кивнул ему головой и устремился к кухне, но попасть туда не сумел. Джем одной рукой зажал ему рот, а другой схватил за ворот дорогого пиджака и потянул за собой. Дверь спальни захлопнулась, и Морс оказался с Джемом лицом к лицу.
– Что вы себе позволяете? – испуганно спросил он.
– Ты их убить хотел? – прошипел Джем, сверля взглядом глаза Морса.
– Ах, это? – Премьер-министр, отступая к стенке, издал нервный смешок. – Что вы, Джем! Как можно поднять руку на эти прекрасные создания? Я просто хотел вас простимулировать! Как видите, у меня неплохо получилось.
– Сейчас я буду стимулировать тебя! – с ненавистью произнес Джем и врезал кулаком Морсу в живот.
Премьер-министр, всхрюкнув, сложился пополам. Джем ударом в ухо уложил Морса на койку, упал на него сверху и, сжав руками горло Премьер-министра, принялся душить его, сладострастно при этом взрыкивая.
Морс, хрипя, совсем не хотел уходить из жизни на пороге славной победы и потому усиленно стал молотить ногами в воздухе. Но помогло ему не это. Помог ему Кебаб, который стащил Джема с Морса и крикнул:
– Джем! Ты что, идиот?! За убийство этого мерзавца новый пожизненный срок заработать хочешь?
– Одним больше – одним меньше; оптом дешевле, как говорил Хапс. – Джем, нервно блестя глазами, плотоядно смотрел на Премьер-министра.
– Уже заработал, – хрипло сказал Морс, вставая с койки.
– Я сейчас пристрелю Шмореныша, и тогда посмотрим, кто и что заработает, – злорадно сказал Джем.
Морс, потрогав горло рукой, сказал:
– Ладно-ладно… Но все равно вы ответите за свои хулиганские действия.
– А я не хулиганил, – сообщил Джем. – Вам предстоит отстаивать интересы Джаппурии. Вот я вас и простимулировал. Чтоб Родину больше любили!
– Хорошо, – нехотя согласился Морс. – Квиты.
– Хватит играть в мстителей! – рявкнул Кебаб. – Там шмордонцы ждут. Без Премьер-министра никак! А я, главное, думаю, куда он делся? Вроде бы следом шел и тут на тебе! По нужде исчез…
Тесная кухня станции ранее никогда не видела столько народа. Граф Вискерс печатал новый «Договор о мире», а Морс с Крокозяблом ругались из-за каждой статьи. Лорд Надолб и Стандарт Резиновый, попивая кофе, обсуждали способы охоты на лис и так увлеклись этим делом, что не обращали никакого внимания на других. Джем сидел на выходе из кухни, а Кебаб в дверях аппаратной.
Наконец Договор был напечатан и Вискерс, предварительно нырнув под кухонный стол, зачитал его вслух.
– Устраивает, – кивнул головой Крокозябл.
– Нас тоже, – согласился Морс.
– Секундочку! – вдруг вмешался Кебаб. – Допишите туда Дивера и Санта.
– Кто это? – удивился Морс.
– Бывшие шмордонские шпионы, сбежавшие с каторги, – пояснил Кебаб. – Им еще по семь лет тарахтеть. Вот пусть вернутся и досидят!
Крокозябл, пренебрежительно махнув рукой, сказал Вискерсу:
– Допишите.
– Но они же герои, – удивился Вискерс. – Их же император наградил.
– Какие могут быть герои, когда решается судьба двух государств? – поучающе произнес Крокозябл. – Я сказал – пишите!
Вискерс допечатал требуемое.
– И золото, которое они украли у Джаппурии, пусть вернут, – дополнил Кебаб.
– Какое золото? – удивлению Крокозябла не было предела.
– Которое было в мешках, – пояснил Кебаб.
– Дописать? – ехидно влез Вискерс.
– Я вам допишу! – глазки Крокозябла сверкнули злостью. – Не видели мы никакого золота! У вас они украли, вот сами с них и спрашивайте!
– Ладно! – согласился Морс. – На подпись императору?
– Нет! – сказал Крокозябл. – Император немного изменил порядок. Сначала пусть подпишет королева.
Морс, немного подумав, согласился.
