Виктор Емский
Шмордонские войны
– Я рад, господа, что суд и прокуратура проявляют единодушие в этом вопросе, – сказал Морс, потирая руки. – Предлагаю немедленно проследовать в мой кабинет для составления соответствующего случаю документа.
Казус с Арестом тут же вскочили и направились к выходу из столовой. Морс пошел за ними следом, а Шланг Гофрированный крикнул вдогонку:
– Если нужна моя помощь – только позовите! Я могу быть свидетелем!
Официант добавил:
– И еще он требовал с начальника склада ежемесячный откат в размере десяти тысяч тагриков!
Морс просто отмахнулся рукой от такой мелочи.
В своем кабинете, усадив гостей за длинный полированный стол, он придвинул стопку бумаги под нос прокурору и положил поверх нее авторучку.
– Почему мне? – спросил Арест недовольно.
– Потому что вы – государственный обвинитель, – ответил Морс.
– Может, просто закрыть этого Отжима в подвале и все? – предложил Казус.
– Нет, господа, – сказал Морс, знавший перипетии исполнительной власти досконально. – Весь штат полиции на базе подчиняется ему. По всей видимости – это достаточно спетый коллектив и потому для устранения его лидера необходима бумага с множеством печатей. Поверьте мне. Сейчас время военное и опасность возникновения анархии увеличилась многократно. Поэтому будьте добры предъявить грамотное обвинение и ввести законную санкцию. Я думаю, вам не хочется есть селедку каждый день.
– Фу, какая гадость! – воскликнул прокурор и, взяв ручку, принялся бегло строчить по бумаге.
– Ну, сразу срок ему я дать не могу, – сообщил Казус. – Предлагаю ограничиться трехмесячным задержанием.
– Шестимесячным, – сказал прокурор, не отрывая глаз от листа. – Статья Уголовного Кодекса восемьдесят три прим: «Покушение на здоровье королевы». Предполагает в стадии следствия лишение свободы на срок от трех до шести месяцев.
– Ну, дам ему четыре с половиной, – решил Казус. – А после войны видно будет.
Провести задержание Отжима удалось легко. Морс выстроил всех полицейских в спортзале и зачитал постановление судьи об аресте начальника полиции. Тот не сопротивлялся и спокойно дал увести себя в подвал, где и был запечатан в достаточно просторном помещении. Склад продуктов открыли, и Морс распорядился кормить полицейских как всех. Но для Отжима Премьер-министр приказал оставить прежнее меню, состоящее из перловой каши и куриной печени. А вот охрану закрытого в подвале Отжима он полицейским не доверил. Вместо них на эту почетную вахту заступили служащие столовой, чему они, кстати, несказанно обрадовались.
Разобравшись с проблемой, Морс опять зашел в столовую, поскольку так и не успел позавтракать селедкой. Странное дело, но весь зал был заполнен народом! Люди, урча от удовольствия, поглощали свиные отбивные с горчицей, кромсая их ножами; различные салаты и даже, представьте себе, булочки с вареньем, только что вынутые из печки!
За столом в дальнем углу зала Шланг Гофрированный, уплетая фазаний рулет, рассказывал Стандарту Резиновому, что не ел такой вкуснятины черт знает сколько времени! А Генеральный прокурор Арест Непременный, откусывая от куска сливового пирога, соглашался с министром полностью.
И никто в этот раз Морса почему-то не заметил, хотя обилием вкусной пищи все были обязаны в первую очередь именно ему. Но Премьер-министр, давно привыкший к людской неблагодарности, не обратив на это никакого внимания, сел за самый дальний столик, заказал куриный бульон, две сосиски в томатном соусе без гарнира и творожную ватрушку с компотом.
С удовольствием съев завтрак, Морс отправился в свой кабинет. Там, достав из ящика стола шморофон, он пересчитал количество неотвеченных вызовов. Их оказалось сто семьдесят три за последние пять часов. Разлегшись на диване, Премьер-министр, находясь в расслабленно-душевном состоянии, принялся листать сообщения, пытаясь оценить, какие из них являются важными.
Дубарьский начальник полиции города Колотуна по имени Колдырь Беспросветный звонил целых пять раз. Морс нажал кнопку вызова и через несколько секунд услышал:
– Халло!
– Да, – ответил Премьер-министр.
– Наконец-то я вам дозвонился! – послышался довольный голос. – Господин Морс, на Таежной площади нашей столицы собралась толпа, призванная в армию для защиты Джаппурии. Что с ней делать?
– Кем призванная? – спросил Морс.
– Они сами призвались, – сообщил Колдырь. – Пришли и хотят сражаться. У всех охотничьи ружья, луки, стрелы, буры для льда – и всякая прочая лабуда. Их около двадцати тысяч. Куда их направить?
– В кабак, – кратко ответил Морс.
– Какой кабак?
– В котором вы сами пили! – крикнул Премьер-министр. – Без ваших дубарьских алкоголиков разберемся!
Он отключил связь и, найдя номер Кваса, нажал вызов.
– Халло! – странно знакомо ответила трубка.
– Это Морс, – на всякий случай представился Премьер–министр.
– А я – Великий Вождь Пуцлистана! – задорно брякнула трубка. – Здравствуй, брат!
Морс, внимательно взглянув в экран, понял, что нечаянно ошибся номером и позвонил на Тринадцатую планету.
– Хапс, вы мерзавец! – крикнул он в трубку, поняв, с кем имеет дело, и тут же нажал кнопку отбоя. Но связь не отключается мгновенно, и потому в его ухо попали следующие слова:
– А вы – ангел рогатый, с чем вас и поздравляю!
Премьер-министр, внимательней проглядев список, нашел все-таки номер Кваса и послал ему вызов.
– Халло! – бодро ответила трубка, и Морс, испуганно оторвав ее от уха, посмотрел в экран. Вроде бы номер был точным…
– Халло! – снова заорали в трубке, и свински пьяный голос сказал кому-то: – знаешь, цыпочка, эта сволочь Морс не дает ни минуты отдыха. Вот, опять звонит, понимаешь?!
Премьер-министр отключил шморофон и решил больше никому не звонить. Но, вспомнив о Тринадцатой планете, он включил его снова, поставив, правда, на беззвучный режим работы. Выполнив это дело, Морс блаженно растянулся на диване и, прикрыв уставшие с утра глаза, погрузился в легкий послеполдничный сон, наполненный яркими образами окружавших его все утро людей.
Проснувшись через два часа с головной болью, он вышел из кабинета и в коридоре обнаружил сержанта полиции, исполнявшего теперь обязанности Отжима, закрытого в подвале.
Тот, переминаясь с ноги на ногу, сказал:
– Господин Премьер-министр, а что нам делать?
Морс, задумавшись на секунду, ответил:
– Охранять базу.
– От кого, если о ней никто не знает? – спросил сержант. – Раньше нам ставил задачи Отжим. Теперь он сидит, а задач нет. Что нам делать? Полицейские маются бездельем. Как бы чего не вышло.
Морс тут же вспомнил военную поговорку, которая гласила: если офицер не найдет работу солдатам, те найдут работу офицеру.
– Пойдите в спортзал, – высказал Морс первую же пришедшую в голову мысль. – Разбейтесь на команды и играйте во что угодно, хоть в кривоногинг.
– Спасибо! – благодарно воскликнул озадаченный сержант и прытко унесся вдаль по коридору.
Вечером в столовой служащие базы, смеясь, обсуждали полицейских, добрая половина которых уже имела на лбах фломастерные надписи: «Кривоног». Морс, запивая жареного цыпленка пивом, думал о том, что веселье никогда еще не становилось поводом для возникновения беспорядков и прочей паники. Потому на сердце у него было спокойно.
Тринадцатая планета. Война
Сначала Джем ввел сухой закон. Для этого ему пришлось сложить коньяк и произведенный Батоном самогон в один из сараев, закрыть его на замок, а ключ сунуть себе в карман. Ночью, пока Джем спал, Кебаб выкрал злосчастный ключ и перетащил коньяк в кухню, где и спрятал среди консервов.
На следующий день, пока Джем был занят обслуживанием электростанции, остальная компания успела нахлебаться алкоголя, и стала чувствовать себя очень хорошо.
– Да пойми ты! – внушал Кебаб Джему, сидевшему за столом с унылым лицом. – Морс – интеллигент. Такие не то что убить – пукнуть в общественном месте не смеют! А кто в Джаппурии сможет выполнить приказ об убийстве королевы с принцессой? Никто! Да Морс его и отдать не в состоянии! Потому что, опять-таки, интеллигент. Логический вывод какой? Морс тебя дурит! Пугает!
– Если это так, я ему все зубы выбью, – сказал вдруг оживший Джем.
– Ага, – кивнул головой Батон. – Вижу такую картину: верховный судья Казус Сомнительный объявляет приговор. И говорит: «Джему Баламуту за спасение Родины по прошлым приговорам объявляется прощение, а за слом челюсти Премьер-министра он приговаривается к десяти годам с вручением ему именного кайла с надписью на древке».
– Какой надписью? – спросил Хапс.
– «Лучшему стоматологу», – пояснил Батон.
– Знаете что? – Джем, рассмеявшись, махнул рукой. – Наливайте и мне!
И сухой закон на этом закончился.
Хапс рассказывал:
– Если разобраться, то да. В смысле, я – шморофонный хулиган. Причем не с детства. В детстве, слава Дважды Грохнутому Богу, такой заразы не было! Стояли джамофонные будки на каждом углу, и позвонить можно было за два тагрика. А кому звонить? Ну, «Скорую помощь» вызвать, ну, родителям наджамофонить, дескать, живой я еще. А будешь много болтать – два тагрика закончатся. Сейчас все со шморофонами, трещат без умолку, а глаз друг друга не видят. Не общение, а какой-то секс с резиновой куклой! Вот и тянет меня все время что-нибудь веселое ляпнуть! А сейчас еще шмордонцы появятся, как раз в языковой практике потренируюсь, а то у меня в полицейском училище по шмордонскому трояк был.
Когда автоматический регистратор сообщил о появлении вражеских кораблей, компания была уже основательно навеселе. Поэтому в аппаратную вломились все сразу. Но именно к радиостанции Хапс успел первым.
*
Маркиз Шухер, глядя в иллюминатор капитанской рубки на безжизненную поверхность планеты, сказал:
– Ни беса тут нет, кроме нарытых гор песка! Одна станция под куполом и единственный коммуникационный спутник болтается. Надо бы его ракетой шлепнуть.
– Не стоит торопиться, маркиз, – заметил граф Вискерс. – Предлагаю сначала посмотреть, что джаппурцы по шморовизору крутят. Да и со станцией связаться не мешало бы. Вдруг они сразу захотят сдаться?
– Кто это они? – спросил лорд Хлебазл, шмыгая своим синим носом.
– Ну, кто там на станции, есть, – ответил Вискерс.
– Действительно! – воскликнул Шухер.
Он подошел к пульту управления звездолетом, пузом оттолкнул от него капитана крейсера и, взяв в руку какую-то рифленую коробку, истошно в нее заорал:
– Тринадцатая планета, ответьте шмордонскому флоту!
Вискерс, шагнув к пульту, выхватил из руки Шухера коробку, оказавшуюся капитанским портсигаром, и заменил ее приемным устройством радиостанции.
– Спасибо, – мимоходом кивнул головой маркиз, и тут же завопил в звукосниматель, – Тринадцатая планета, немедленно ответьте!
– На связи! – прозвучал из динамиков чей-то веселый голос с чудовищным акцентом.
– Контр-адмирал Шухер! – грозно представился маркиз. – С кем я говорю?
– Вождь Пуцлиха́пс, – прозвучал ответ.
– Какой вождь? – удивился Шухер.
– Племени пу́цликов.
– Это племя водится на Тринадцатой планете Джаппурии? – еще больше удивился Шухер.
– Нет. Оно обитает на Двенадцатой. Получается – вы не туда попали. Тринадцатая планета следующая.
– Ой, простите! – искренне извинился маркиз.
Он бросил звукосниматель на пульт и, гневно посмотрев на капитана звездолета, заявил:
– Ты куда нас завел, а?! Слышал, Тринадцатая планета следующая! Разворачивай корабль, двоечник! Никакого профессионализма!
– Стоп-стоп-стоп, – опять вмешался Вискерс.
Взяв в руку тангенту, он сказал в нее:
– Хватит дурачиться! Немедленно сдавайтесь! А то высадим десант!
– Милости просим! – ответил прежний голос. – Мои пуцлики сидят за каждым камнем. Они расстреляют вас из лазерных рогаток, зажарят и съедят!
– Идиот какой-то, – заметил Хлебазл.
– И безбожник! – добавил пропистор Инквизит.
– Почему? – поинтересовался Шухер.
– Все вожди – идолопоклонники, – авторитетно заявил пропистор.
Неожиданно голос в эфире поменялся. Совершенно другой человек сказал почти без акцента:
– Эй! Кто там на связи?
– Граф Вискерс, – секретарь схватил тангенту. – Я личный помощник императора.
– А я – Джем Баламут, – последовал немедленный ответ. – Убирайтесь домой! В прошлый раз я захватил вашего императора в плен. В этот раз убью всех! Если хотите жить, летите к Четырнадцатой планете. Там от вашей прошлой бомбардировки оплавилась вся поверхность, и теперь прямо на песке валяются алмазы величиной с лошадиное яйцо!
– С какое яйцо? – удивленно переспросил Вискерс.
– Вам не послышалось. Именно с лошадиное!
Рация умолкла.
– Мне кажется – он нашего поля ягода, – заметил негромко Вискерс.
– В смысле? – поинтересовался Хлебазл.
– Пьян, как мы, – ответил граф. – Явственно чувствуется запах перегара из рации.
– Так это Шухер ее облизывал! – вспомнил Инквизит.
– Какой перегар, господа?! – воскликнул маркиз. – Необходимо трезво оценить ситуацию. Предлагаю пройти на совещание!
Вся полководческая компания тут же проследовала в бар, где на обед в этот день были шпикачки в томатном соусе, суп из деликатесных сочинских сусликов, поставляемых Крокозяблом-старшим, и коньяк, захваченный несколько лет назад в Боскории.
*
Третьи сутки никто из шмордонцев на связь не выходил. Авторегистратор сообщил, что один из их кораблей покинул орбиту и направился к Четырнадцатой планете. Хапс, изнывая от скуки, дежурил у радиостанции, а остальная троица дулась в карты.
Игра шла давно. Сначала играли на щелбаны. Потом Кебаб на боте, рискуя быть сбитым одним из вражеских крейсеров, находящихся на орбите, слетал на восьмую точку и привез оттуда ведро золота. Песок разделили на три равные части, высыпали в кастрюли, после чего определили размеры ставок и начали мерить золото столовыми ложками.
Через два часа игры у Кебаба оказалось ведро, полное золота, и он стал ссужать песок другим игрокам, приговаривая:
– Так, записываю. Джему отсыпаю еще десять ложек, и он остается должным мне три ведра с четвертью. А Батон торчит все четыре ведра.
– Ничего, – отвечал Джем. – Я сейчас отыграюсь!
– Фиг мы у него отыграемся, – рассудительно пояснял Батон. – Наверняка в мастерской своего дядюшки он мошенничал с крадеными джамобилями только по четным дням. А по нечетным, скорее всего, мухлевал с картами.
– Не пойман – не вор! – говорил Кебаб, довольно сверкая глазами. – Сдаю!
Авторегистратор вдруг сообщил:
– На Четырнадцатой планете замечена яркая вспышка, похожая на взрыв. Два звездолета снялись с орбиты и отправились туда. Но на подлете к Тринадцатой планете обнаружен новый корабль. Он небольшой и двигается очень быстро.
Хапс, сплюнув на пол, уронил голову на пульт управления радиостанцией и захрапел.
Кебаб, сдавая карты, заметил:
– Храпит он тоже оптом. Мощности звука хватило б на десяток джамобилей с оторванными выхлопными трубами.
*
Император был зол. Приказав капитану истребителя занять место на орбите Тринадцатой планеты, он тут же получил два неприятных известия. Первое было шифрованным сообщением следующего содержания:
«Контр-адмирал Шухер, лично управляя крейсером «Победитель», предпринял рекогносцировку и посадил звездолет на поверхность Четырнадцатой планеты. Неразорвавшаяся ракета, находившаяся в слое пепла еще с прошлой войны, пришла в действие. Пострадавших – кроме пропистора Инквизита, во время взрыва проглотившего рюмку – нет. Крейсер восстановлению не подлежит. Экипаж эвакуирован двумя другими кораблями».
Второе известие Шмор узнал из шморовизора, который как раз сейчас смотрел вместе с Филером. Вокруг Тринадцатой планеты вращался коммуникационный спутник, и связь была отличной.
Диктор, захлебываясь удовольствием, рассказывал:
– Сегодня утром шмордонскими агрессорами была предпринята попытка спасения осажденного в сортире посла. Их боевой челнок произвел посадку в самый центр болота Жабья Радость. Они не знали о военной хитрости, примененной Премьер-министром Морсом, который распорядился покрыть сто гектаров трясины тонким слоем полиэтиленовой фольги. Шмордонцы думали, будто садятся на твердую поверхность! В результате наше родное джаппурское болото засосало вражеский челнок по самые антенны! Его двигатели, забитые грязью, булькнули последний раз и заглохли! Спасательными ботами противнику воспользоваться не удалось, так как створки шлюзов та же самая грязь запечатала не хуже бетона. Экипаж усосанного звездолета выбрался через верхние люки, по кочкам пришлепал в дерьмокрепость Крокозябла и присоединился к очереди в сортир. Сам посол все еще отстреливается, одновременно продолжая обеспечивать пищей наших патриотически настроенных комаров.
Император заметил вслух:
– То-то мне непонятно было желание Крокозябла-старшего перебраться на корабль к лорду Надолбу. Выходит, он подождал, пока мы уйдем к Тринадцатой планете и подбил адмирала на этот глупый и бессмысленный поступок.
– Он спасал своего сына, – ответил Филер. – Даже законченные скряги любят своих детей и сделают ради их спасения все, что в их силах.
– Возможно, – сказал император. – Но существует и другая сторона медали. Наши неудачи происходят по одной единственной причине – я слишком мягок с вами.
Барон непонимающе приподнял брови.
– Я имею в виду не вас лично, барон, а всех своих подданных. Был бы я таким же тираном как Шмор Великий, который за невыполнение приказов солил офицеров в бочках, а солдат рубил на корм для хищников в зоопарках, никакие Крокозяблы не смогли бы заставить лорда Надолба ввязаться в ту авантюру, благодаря которой мой Звездный Флот стал посмешищем для джаппурцев. То же самое касается и компании Шухера, в которой заправляет (я уверен в этом) лорд Хлебазл. Придется мне поменять политику обращения со своими подданными. Кстати! Начну немедленно. Ну-ка, барон, доставьте-ка сюда всю эту свинскую банду алкоголиков!
Филер, отдав честь, быстро удалился. Он тут же зашел в секретный отдел корабля и приказал радисту передать приказ императора в зашифрованном виде на все пять кораблей эскадры. Капитаны звездолетов подтвердили получение распоряжения и пообещали быстро разыскать всю негодную четверку.
Пока приказ о доставке выполнялся, Филер занялся другим делом. Он вышел на связь с последней группой шпионов, засланных в Джаппурию как раз накануне войны. У старшего шпиона в контраджасе была спрятана портативная радиостанция, которая позволяла общаться посредством хитрого кода на небольших расстояниях.
Филер ключом радиопередатчика выстучал условный сигнал и получил подтверждение его приема, что говорило о нормальной удаленности шпионов и сулило деловой разговор.
В роли дешифратора выступал радист Стукл, который с бешеной скоростью стал тарахтеть ключом радиостанции, посылая закодированную информацию. Принимаемые шифровки он тут же переводил на шмордонский язык и пересказывал их Филеру.
Выглядело это так:
– Доложите обстановку! – диктовал барон.
– Обстановка творческая! – отвечал радист.
– Ты как мне переводишь?! – возмущался Филер. – Это опять шифр? Переводи до конца.
– Это не шифр, – испуганно говорил Стукл. – Что приходит, то и перевожу.
– Спроси, что значит «творческая»?
– Отвечает: чувственно-поэтическая.
– Бес его задери! – вскричал Филер. – Эту фразу стучать не надо. Спроси, удалось ли внедриться?
– Сексот докладывает: удалось внедриться в шоу-бизнес. Группа находится на вершине хит-парада.
– Это гора такая? Пусть передаст ее координаты.
– Говорит: гора нерукотворная, потому что творческая, и в связи с этим координат у нее нет. Поясняет, что сеанс связи заканчивает, так как у него жесткий гастрольный график и на треп нет времени.
– На треп? Ну-ка, спроси, где они теперь находятся?
– Отвечает: в городе Апреле на планете Потенции. Сейчас у них концерт и надо выходить на сцену. Будут показывать по шморовизору. Все, вырубил связь.
Филер, задумчиво кусая ногти на руке, покинул секретный отдел корабля и, зайдя в офицерскую кают-компанию, включил шморовизор.
На экране возник диктор, который, заканчивая выпуск новостей, сообщил:
– Министр экономики Крах Полный открыл специальный счет для добровольных пожертвований. Он предлагает собрать деньги на строительство величественного памятника Комару-освободителю, выпившему целые реки шмордонской крови. Жертвуйте, кто сколько может! А сейчас вы увидите концерт «Песня года», где выступит знаменитый дубарьский джансамбль «Секстет Сексота» с новой джок-джаз-джолк композицией, которая называется: «Гей, джаппурцы, бей Шмордон!»
Барон, удивленно моргая, увидел в шморовизоре знакомые лица своих шпионов. Сексот, вдохновенно наяривая струны контраджаса, истошно выл: «Бей Шмордон, спасай Потенцию, джа»! Весь зал, аплодируя сотнями рук, подпевал стоя.
– Не слишком ли глубоко они внедрились? – задал барон вопрос сам себе.
*
Шмореныш вел себя тише воды, ниже травы. Когда отец хотел отправить его на одном из быстроходных челноков обратно в Шмордон, он, задушив в себе гордость, просто бухнулся на колени и, разревевшись, превратил сердце императора в пластилин. Оно размякло, и наследник престола остался в истребителе. Но с условием: не путаться под ногами; и вообще – даже на глаза не попадаться.
Филер, которому было обременительно исполнять обязанности секретаря, начальника разведки, да еще к тому же заниматься обучением молодого военного гения, приставил к нему Санта с Дивером, которые пока все равно слонялись без дела.
Под их насмешливым руководством Шмореныш научился облачаться в скафандр по флотским нормативам. Самое интересное – он отбросил прочь свое всезнайство и четко выполнял команды наставников. Через некоторое время наследник престола уже мог управлять спасательным ботом и даже несколько раз облетел вокруг корабля, пока тот висел без движения между Потенцией и Сочи.
Все последние дни Шмореныш провел в капитанской рубке истребителя, где тихо сидел в углу, наблюдая за работой вахтенных смен. Экипаж корабля пришел к выводу, что более послушного ученика не существует во вселенной. И никто не догадывался, что мысли о героическом подвиге совсем не покинули голову Шмореныша, потому что она была забита только гениальными планами. И вот один из них наконец созрел.
Пока Шмор Тринадцатый разбирался с действиями лихой компании Шухера, его сын приступил к выполнению своего хитрого замысла, способного (по его мнению) быстро повернуть весь ход войны к победе Шмордона.
Когда Дивер с Сантом собрались идти на обед в столовую, Шмореныш заявил, что есть не хочет и лучше потренируется в надевании скафандра. Шпионы пожелали ему успехов и отправились кушать, справедливо рассудив, что в космосе из корабля все равно никуда не денешься.
Шмореныш, воспользовавшись временным отсутствием контроля со стороны приставленной к нему опеки, быстрыми шагами направился к одному из шлюзов. По пути он заглянул в двухкомнатную каюту Филера, где вытащил из верхнего ящика стола лучевой пистолет. Место хранения оружия наследник подглядел у барона еще в первые дни пребывания на корабле, когда Филер занимался с ним теорией надевания скафандров у себя в кабинете, поскольку учебных классов в боевом истребителе не было.
Быстро переодевшись в скафандр, Шмореныш юркнул в один из спасательных ботов и нажал кнопку закрытия дверей шлюза. Он не стал связываться по рации с рубкой и просить разрешения на вылет. Уже знакомый с аварийной автоматикой, позволяющей выстреливать бот из корабля в случае чрезвычайной ситуации, Шмореныш просто щелкнул красным тумблером и схватился за штурвал ручного управления. Внешняя стенка шлюза тут же отъехала в сторону, и бот выстрелило катапультой в пространство.
Двигатели бота включились автоматически, и бравый воин взял курс на снижение к планете. Он уже не слышал звука сирены, взвывшей во всех отсеках истребителя, и не думал о последствиях своего поступка. Ведь победителей не судят! Поэтому Шмореныш занялся настройкой навигационной системы бота на пеленг единственной планетной станции. И станция эта ему тут же ответила.
*
Четверка виновников подрыва боевого крейсера «Победитель» застыла перед императором в ожидании неизбежного наказания. Точнее – застыли в ожидании только Вискерс и Шухер. Хлебазл, все ниже свешивая свой синий нос на грудь, готовился заснуть в вертикальном положении, а пропистор Инквизит с мрачным видом ковырял носком ботинка заклепку стального листа пола.
Его Преподобию было нехорошо. Он целый час принимал рвотное, пытаясь исторгнуть из себя проглоченную рюмку, но злополучная посудина никак не хотела покидать желудок. В результате пропистор повредил голосовые связки и теперь хрипел как раненый конь. Но наибольшую обеспокоенность у него вызывала простая мысль: а выйдет ли рюмка с другой стороны, и каким боком это получится? Терзания, оккупировавшие душу пропистора, скрадывались лишь тем фактом, что у рюмки не было ножки, и это обстоятельство сильно радовало его.
Шмор, окинув четверку тяжелым взглядом, раздраженно спросил:
– Ответьте мне: зачем вы полетели к Четырнадцатой планете?
– За лошадиными яйцами! – рявкнул Шухер, выкатив глаза.
– За какими яйцами? – опешил император.
– Ваше величество, – торопливо вступил в разговор Вискерс. – Мы получили сведения, что в результате бомбардировки планеты во время прошлой войны вся ее поверхность оплавилась, и в верхнем слое пепла появились алмазы величиной как раз гм… с названные маркизом вещи.
– Откуда вы получили эту информацию?
– От Джема Баламута по рации! – браво ответил Шухер.
– И вы поверили врагу? – Шмор начал закипать.
– Виноваты, ваше величество! – сказал Вискерс голосом, полным раскаяния.
– Значит, вас обуяла алчность? – Шмора никак не успокоило раскаяние Вискерса.
Подрывники боевых крейсеров потупили глаза. Это сделали, опять-таки, только Вискерс с Шухером. К ним, правда, присоединился и Хлебазл. Но у последнего веки опустились вниз по другой причине, и об этом стало понятно, когда от лорда стали слышаться звуки легкого музыкального храпа. Инквизит же виновным себя не чувствовал.
Прекратив ковырять ботинком пол, он хрипло заявил:
– Кроме меня! Я отправился посмотреть на чудо, явленное Двенадцатиликим Богом. Ведь россыпи алмазов величиной с лош… с гм… таких размеров – не что иное, как милость господа, дарованная Шмордону. В Писании говорится, что Бог сбрасывал с неба бублики с маком голодающим древним шморам, когда те перебирались через пустыню, но об алмазах там – ни слова. Значит, это новая божья милость.
– Ну и как, посмотрели? – император сдерживал себя из последних сил.
– Не получилось. Сначала мы подорвались, а потом нас сразу эвакуировали.
Терпение Шмора лопнуло, и он крикнул:
– Филер!
– Да, ваше величество, – барон вынырнул откуда-то сзади.
– Его Преподобие немедленно заприте в двадцать шестом отсеке! Три дня ничего кроме воды ему не давайте! Пусть вспоминает божье чудо и жрет духовную пищу! Потом явите ему настоящую благодать, добавив к воде ежедневную краюху хлеба!
Филер дернулся, но его опередил Вискерс, сделавший шаг вперед.
– Не трудитесь, барон, – сказал он. – Выполнение распоряжений императора – моя прямая обязанность.
Он тут же схватил пропистора за локоть и потащил того к выходу.
Инквизит удивленно каркнул:
– Что вы делаете, граф? Мы же друзья! Мы же вместе с вами водку пили!
Вискерс, не останавливаясь, ответил:
– Водка водкой, а дружба – службой.
– Вы бесчестный негодяй! – крикнул Инквизит. – Я вызову вас на дуэль!
– А чем мы сражаться будем? – спросил Вискерс, выволакивая пропистора в коридор. – Станем Писанием друг другу в лоб стучать?
И здесь Инквизит применил хитрость. Он уперся в дверной проем руками и ногами, растопырив их в разные стороны. Но Вискерс не растерялся. Размахнувшись ногой, он двинул пропистора в его обширный зад, отчего тот с воплем вылетел в коридор. Граф, закрывая за собой дверь, подал оставшимся в кабинете успокаивающий знак рукой.
Из-за его спины донесся рев:
– Прокляну! У тебя фляжка пересохнет!
Дверь захлопнулась и наступила тишина.
Шмор, глядя в бледные от страха глаза Шухера, произнес утвердительно:
– Вы погубили боевой крейсер!
– Ваше величество, боевым он был пятьдесят лет назад, – стал оправдываться Шухер. – Его давно пора было списать.
– Вы сами отменили приказ о его списании! – сказал император. – Значит, он боевой. И вы угробили этот корабль… Филер!
– Я! – с готовностью отозвался барон.
– Закрыть сего мерзавца вместе с пропистором! На такую же диету! После войны я найду применение обоим!
Филер, взяв маркиза за руку, показал глазами на Хлебазла.
– А этого куда?
– С ним я разберусь сам, – ответил Шмор, потирая зачесавшуюся вдруг ладонь.
Филер, понимающе кивнув головой, выволок Шухера в коридор и захлопнул за собой дверь.
Оставшись наедине со спящим в вертикальном положении Хлебазлом, император, потирая руку, обошел лорда и остановился у того за спиной. Основательно прицелившись, Шмор с залихватским уханьем выдал своему тестю мощный подзатыльник, отчего Хлебазл, резко проснувшись в падении, рухнул на пол лицом вниз. Но на этом экзекуция не закончилась.
Император, ходя кругом, принялся пинать своего родственника ногами, целясь в самые мягкие места его тела.
Лорд закричал:
– Что вы делаете?! Ай!
– Лечу вас от алкоголизма, – ответил Шмор, не переставая трудиться.
– Уй! Зятек, не надо! – попросил Хлебазл.
– Еще как надо! – воскликнул император, вошедший в раж. – Где досье на Филера? Оно вообще имеется у вас?
– Ой! Имеется! – пытаясь уворачиваться от ударов императорских ботинок, ответил тесть. – Но оно осталось в Шморе! Ай! Он же рядом! Сейчас я его допрошу, и появится новое досье! М-му-й! Будет дубликат…
Император, остановившись на минуту, гневно крикнул:
– Кого вы допросите, Филера?! Где? Да здесь каждый корабль пропитан насквозь его шпионами! Попробуйте тронуть барона, и окажется, что допрашивать будет он! Вас! Вы хоть немного соображаете, где находитесь?! В самом центре военной мощи Шмордона! Где ваши люди? Там! А у него они здесь! Ненавижу!
Шмор принялся наносить ногами удары по телу Хлебазла с еще большей силой. Лорд стал прощаться с жизнью, но вдруг взревела сирена. Император, занесший ногу для очередного удара, остановил ее в воздухе и поинтересовался:
– Что это?
– Боевая тревога, – сообщил Хлебазл, понимая, что экзекуция закончилась.
Он, кряхтя, поднялся на ноги, достал из кармана носовой платок и принялся вытирать им кровавые сопли.
– Никакого уважения к старикам, – сказал лорд, сморкаясь.
– Я вам, дорогой тесть, уважение после войны окажу, – сказал император, застегивая запонки на манжетах. – Не будете знать, куда это уважение деть.
Шмор вышел в коридор и быстрым шагом направился в боевую рубку. Хлебазл, прихрамывая, поплелся за ним.
Капитан истребителя доложил:
– Несанкционированный выброс спасательного бота. Такого никогда раньше не случалось. Кто-то специально нажал аварийную кнопку. Бот вылетел в пространство и направился к планете. Им управляют, потому что он идет по пеленгу станции. Предполагаю предательство. Разрешите уничтожить бот ракетой.
