Виктор Емский
Шмордонские игры
У Джема поднялось настроение и он, сев вполоборота, поинтересовался:
– Ваше ве… простите, не знаю, как к вам теперь обращаться. Может, «господин император»? Не возражаете?
– Нет, – ответил Шмор сухо.
– Шморовозы хороши всем. Но нет никакой связи с багажником. Узнать бы, как там себя чувствует Отжим, да останавливаться нет времени.
– Связи с багажником нет потому, что он предназначен для перевозки грузов, а не каких-то Отжимов, – ответил император. – Да и вопрос этот не ко мне, а к банкиру Крокозяблу, который выпускает шморовозы.
И здесь что-то дернуло Джема за язык и он, не подумав, ляпнул:
– А правда, что банкир Крокозябл – ваш физиологический отец?
Шмор дернулся, но Вискерс, сидевший рядом с ним, обхватил его руками.
Бывший император, успокоившись, ответил:
– Джем, мои руки хорошо натренированы для отвешивания подзатыльников. Вон, Вискерс может подтвердить. Еще раз посмеете оскорбить меня подобным образом, оставите свои зубы в ветровом стекле.
– Извините, – сконфузился Джем, отворачиваясь.
На КПП космопорта Джем, опустив стекло, протянул подошедшему охраннику пропуск и заявил:
– Посольство Джаппурии. Шморовоз досмотру не подлежит.
– Цель прибытия в космопорт? – поинтересовался охранник, подозрительно сверкнув глазами.
– Забыли в нашем джабле личные вещи, – ответил Джем.
– Какие? – последовал вопрос.
– Ну, трусы там всякие, носки…
– И что, в четыре часа ночи нельзя прожить без трусов?
– Представьте себе – нет!
– Проезжайте, – недовольно сказал охранник и, сплюнув себе под ноги, пошел открывать шлагбаум.
– Действительно, – хохотнул Кебаб, заезжая в ворота космопорта. – Зачем человеку трусы в четыре часа ночи? А носки?
Когда джабль вышел на орбиту Шморы, все вздохнули с облегчением. Кроме Отжима, который, цепко глядя в глаза Шмору, потребовал:
– Как вас там… господин император? Верните мои очки!
– Зачем вам вторая пара? – поинтересовался Шмор. – Посмотритесь в зеркало.
Отжим, надув губы, удалился.
Дыра
Командующий Десятой эскадрой Звездного Флота Шмордона контр-адмирал граф Гундо́с вышел в разведывательный поход.
База, на которой располагалась его эскадра, находилась в самом дальнем краю владений империи и называлась Дырой. Название было связано с большим астероидом, представлявшим собой плоский эллипсоид с громадной дыркой в центре. Это небесное тело вращалось вокруг красного номерного карлика, и по своей сути было тем, о чем говорило его название.
Астероид не имел атмосферы, и потому все строения на нем были укрыты куполами. Одиннадцать кораблей эскадры болтались вокруг Дыры на различных орбитах, а под куполами располагались всякие штабы и службы (и офицерское общежитие в том числе).
База находилась в секторе Разгульдяя, но ничего общего с этой системой не имела, так как расстояние до нее было большим, и там несла службу Одиннадцатая эскадра, офицеры которой вели достаточно цивилизованный образ жизни по сравнению со своими бедными коллегами, загнанными на край света.
Но присутствие Десятой эскадры в этом тихом уголке вызывалось необходимостью. До республики Тарахтун от Дыры лету было двое суток, и поскольку этот сектор галактики еще не был захвачен Шмордоном, эскадра занималась пограничным бдением.
Пару лет все было спокойно, и потому военные изнывали от безделья. Но несколько дней назад из Тарахтуна начали приходить странные радиограммы. Первая из них гласила: «Контр-адмиралу Гундосу. Просим срочно вступить с нами в военный союз на выгодных для вас условиях. Президент Бендекс».
Вторая пришла через час после первой. В ней говорилось: «Мы сдаемся! Просим срочно нас захватить! Президент Бендекс».
Граф Гундос, ничего не понимая в изменившейся политической обстановке, решил подождать и вскоре неведение его улетучилось, поскольку на горизонте появился Первый министр Кукареллы Зашло Неалло. Пролетая мимо Дыры на своем гигантском звездолете, он нашел возможность посетить контр-адмирала и рассказать тому о событиях, случившихся несколько дней назад.
Гундос тут же распорядился закрыть все солдатские и офицерские бары на кораблях и в самой Дыре, после чего объявил эскадре «готовность номер один». Но, как это обычно бывает, весть о готовящемся приказе распространилась с невероятной скоростью, и офицеры успели запастись спиртным за час до закрытия баров. В результате – алкоголя в этих барах не осталось ни грамма, а военные, потирая руки, принялись провозглашать тосты «за победу шмордонского оружия».
Энтузиазм застоявшихся вояк был настолько велик, что вся эскадра (включая нижних чинов, умудрявшихся готовить брагу в батареях водяного отопления) попросту перепилась, и в разведывательный рейд удалось отправить всего два корабля, находившихся в момент отдачи сухого приказа в режиме патрулирования границ.
Крейсер «Звезда» и челнок «Проворный» по возвращению были задержаны на орбите Дыры. Контр-адмирал поднялся на борт «Звезды» и оба звездолета тут же направились в сторону Тарахтуна.
За это время пришло еще две радиограммы. Первая гласила: «Да здравствует император! Ну, где же вы?! Помогите!!!»
Вторая пришла через час, и текст ее был совсем странным: «Все отменяется. Тарахтун не сдается. Простите, набуха́лся помидоровки до синих мухоморов. Президент Бендекс».
Контр-адмирал Гундос догадался, что последняя радиограмма послана кем угодно, но только не Президентом. Он ранее частенько обменивался с Бендексом сообщениями и знал того как человека культурного. Да и помидоровку, которая являлась скотским пойлом, никто кроме солдат и работяг не пил.
Исходя из всего вышеперечисленного, граф Гундос пришел к выводу, что в Тарахтуне случилось что-то серьезное, и потому он решил действовать с некоторой долей осторожности. Это выразилось в приказе, отданном капитану «Проворного» дону Салабо́ну.
Суть этого приказа сводилась к тому, чтобы челнок двигался с большим удалением от крейсера и ни при каких обстоятельствах в бой не вступал. В обязанности дона Салабона в первую очередь входило бегство в сторону Дыры с целью предупреждения о возникшей опасности оставшихся на базе шмордонцев.
На объявление войны контр-адмирал не имел никаких полномочий, но при нападении на территорию Шмордона мог смело применять любое оружие. О слабости противников (Тарахтун и Кукарелла стояли здесь в одном ряду) Гундос был прекрасно осведомлен и потому относился к ним с презрением. Но приказ, отданный капитану «Проворного» свидетельствовал об опытности контр-адмирала, и это впоследствии спасло Десятую эскадру.
Прибыв к границе системы Тарахтуна, граф Гундос послал радиограмму такого содержания: «Президенту Бендексу. Прибыл к вашей системе. Требую срочной встречи. Контр-адмирал граф Гундос».
Ответ пришел сразу. Он гласил: «Убирайся обратно, имперская морда! Командующий Вбубен Бей».
Гундос, крайне удивленный такой неучтивостью, послал еще одно сообщение: «В лице контр-адмирала Звездного Флота Шмордона вы оскорбляете всю империю. Хотите войны?» «Сейчас встретимся, ждите», – последовал немедленный ответ.
Через несколько часов перед обзорным иллюминатором боевой рубки крейсера возникло странное пятно. Радары показали, что к «Звезде» приближается один огромный звездолет. Офицеры удивились, так как знали, что у Тарахтуна не может быть таких кораблей. Но по мере приближения пятна удивление шмордонцев развеялось.
Оказалось – все шесть тарахтунских крейсеров шли в таком плотном строю, что радары фиксировали их как единое целое. А громадность приближавшейся цели обеспечивали сотни мелких судов, облепивших строй звездолетов.
Граф Гундос отдал приказ радистам:
– Внимание! Сейчас они выйдут на расстояние прямой связи. Все переговоры записывать и дублировать на челнок «Проворный» шифрованным каналом. Как и переговоры внутри нашего крейсера.
Далее контр-адмирал распорядился:
– Все ракетные и лучевые системы привести в полную боевую готовность. Мы находимся в нейтральном пространстве, и потому нападение на нас дает основание к применению любого вида оружия.
Офицеры с радостью побежали занимать боевые посты, так как считали шесть тарахтунских крейсеров пустыми консервными банками. Они, естественно, ни капельки в этом не ошибались, но опасность пришла совершенно с другой стороны.
Динамики радиостанции зашуршали, и в них раздался голос:
– Эй! Шмордонцы, ответьте!
– Контр-адмирал граф Гундос на связи, – сказал в переговорное устройство командующий эскадрой. – С кем я говорю?
– Зампополит флота Кукареллы Рылом Втаз приветствует твою буржуйскую сущность!
– Зампопокак? И при чем здесь Кукарелла? – обалдело поинтересовался Гундос.
– Не зампопокак, а зампопокто! А по поводу Кукареллы поясняю: буржуи Тарахтуна устали эксплуатировать трудовые массы и добровольно передали власть нам, кукарелльским шавеллам. Так что вы могли бы лететь мимо! Но раз уж прилетели, сами виноваты.
– Я требую встречи с Президентом Бендексом! – строгим голосом сказал Гундос.
– Это невозможно, – с издевкой ответил Рылом Втаз. – Устыдившись своего эксплуататорского происхождения, Бендекс сложил с себя президентство и попросил назначить его на самый тяжелый участок трудовой деятельности. Сейчас он роет траншеи для прокладки канализации, размахивая увесистой киркой. И это достойно уважения!
– Господин контр-адмирал, – тихим голосом сказал капитан крейсера. – Мелкие корабли пришли в движение.
Гундос, взглянув в иллюминатор, увидел, как рой корабликов, окружавший тарахтунские крейсера, вдруг развалился на мелкие группы, которые устремились к «Звезде».
– Предупреждаю! – крикнул он в рацию. – Не приближаться к боевому крейсеру Шмордонской империи!
– Ну-ну! – прозвучал насмешливый ответ. – Уже поздно предупреждать. Ты, осел, приперся сюда один, за что сейчас и поплатишься. Как поется в одной нашей скорбной песне: «И никто не найдет могилки твоей». Ха-ха-ха!
Граф заметил, как сотни мелких корабликов, увеличивая скорость, ринулись к «Звезде».
– Внимание! Залп! – крикнул он.
– Посмотри, куда орешь, – посоветовал Рылом Втаз в эфире. – Это была рация, а не внутренняя корабельная связь.
Контр-адмирал со злостью швырнул переговорное устройство в стенку, схватил микрофон внутренней связи и по всем отсекам крейсера прозвучал исторгнутый его глоткой рев:
– Внимание! Залп!
И вся огневая мощь «Звезды» выплеснулась из крейсера, осветив космос яркими вспышками!
Спасая глаза от ослепительного света, Гундос прикрыл на несколько секунд веки, а когда поднял их, из груди его вырвался вздох разочарования.
Ракетно-лучевой удар, направленный в центр скопления вражеских кораблей, ничего не достиг. Крейсера противника, предупрежденные первым воплем контр-адмирала, сумели рассыпаться в стороны, а мелкие суда уже облепили шмордонский крейсер, приклеившись к нему специальными присосками.
– Стреляйте одиночными! – дал команду граф. – По каждой цели в отдельности!
– Цели исчезли, – доложил капитан. – Крейсера отошли на недосягаемое расстояние, а мелкие суда прилепились вплотную к нашей обшивке.
– Сдавайтесь! – прозвучал в эфире голос Рылом Втаза. – Нам нужны хорошие боевые корабли, и те, кто может ими управлять!
Гундос ничего не ответил. По внутренней связи прозвучал доклад одного из офицеров корабля:
– Господин контр-адмирал! Прилепившиеся к нам суда пытаются прорезать обшивку крейсера, используя для этого сварочные аппараты высокой мощности. Кое-где это им уже удалось, и личный состав крейсера вступил в рукопашный бой.
– Выдать всем персональное лучевое оружие! – крикнул Гундос, но сам понял, что приказ его сильно запоздал. – Разверните крейсер и дайте ему полный ход! Сколько людей у нас на борту?
– Две тысячи человек, – ответил капитан, запуская маршевые двигатели.
– А их?
– Сотни кораблей, которые вмещают по несколько десятков каждый.
Мощные двигатели, сверкнув пучками огня, привели корабль в действие, и он стал медленно разворачиваться. Десяток мелких судов противника, оказавшихся рядом с дюзами, разорвало в клочья и пространство вокруг «Звезды» заполнилось мусором. Контр-адмирал услышал, как где-то далеко в коридорах корабля возник мощный рев, исторгаемый сотнями глоток. Двигатели вдруг смолкли, и Гундос понял, что реакторный отсек уже захвачен врагами.
Глядя в иллюминатор на оранжевые штаны, проплывавшие мимо крейсера, граф искал глазами маленькую звездочку, которой казался челнок «Проворный» с такого расстояния. Найдя ее, граф улыбнулся и порадовался своей предусмотрительности. Но радость его тут же омрачилась стуком распахивающейся двери.
Обернувшись, контр-адмирал с капитаном увидели на пороге рубки крепкого человека в оранжевой робе, державшего наперевес древний огнестрельный дробовик.
Крутнув дулом в воздухе, человек крикнул:
– Ага! Попались, душегубы трудового народа? Сдавайтесь!
Шмордонские военные подняли руки вверх.
*
Лорд Надолб подошел к сейфу и достал из него семисотграммовую бутылку водки. Вернувшись к столу, он отвинтил крышку, плеснул в стакан на два пальца, выпил порцию залпом и, закусив ее кусочком черствого хлеба, уселся на стул.
Небольшая комнатка каморочного типа, расположенная под лестницей главного входа общежития, сразу же перестала казаться мрачной и убогой, а превратилась в довольно удобный рабочий кабинет. Надолб встряхнулся, звякнул прикрепленными к мундиру орденами и налил в свой стакан вторую порцию. Выпив ее, он задумался о своей нелегкой судьбе.
Император почему-то не стал отбирать у лорда ордена, звание и титул. Он лишил Надолба всего лишь прежней должности командующего Звездным Флотом и конфисковал в пользу государства все его движимое и недвижимое имущество. Оно должно было пойти в счет погашения ущерба, нанесенного империи по вине адмирала, который вопреки приказу Шмора Тринадцатого послал челнок на одну из планет Джаппурии. Звездолет, красиво булькнув, утонул в болоте, а стоил он дорого.
Жена Надолба, оставшись ни с чем, тут же заочно с ним развелась и съехала к одному из своих любовников, а дети не посчитали нужным общаться с тем, кто оставил их без наследства, да еще и проштрафился к тому же перед престолом.
Несмотря на столь строгое наказание, Надолб все равно оставался благодарным императору хотя бы за то, что тот не послал его пилить елки, как сделал это с предшественником адмирала на посту командующего лордом Думбу́мом. Ведь даже в должности коменданта общежития можно было жить в тепле, сухости и относительном спокойствии.
Жалованье, правда, было совсем небольшим. Его хватало всего на тридцать семисотграммовых бутылок водки. Поэтому Надолб купил их сразу, поставил в сейф и взял за правило выпивать не более одной бутылки в день. О закуске можно было не беспокоиться, так как адмирал состоял на довольствии в офицерской столовой. Но с количеством бутылок выходила нестыковка.
Распорядок дня на базе подчинялся обычному шморскому календарю, в котором половина месяцев имела тридцать один день. Был, правда, месяц с двадцатью девятью днями, но всего один из двенадцати и потому этот факт никак положения лорда не улучшал, так как экономия одной бутылки уничтожалась недостатком шести.
Тридцать первого числа прошлого месяца, когда сейф оказался пустым, Надолба спас его денщик Слямз, притащивший кувшин помидоровки, которая бродила в канистре из-под бензина в одном из захламленных углов сушилки для сапог. Пойло оказалось зверским, но сильнодействующим.
Вообще-то денщик адмиралу был не нужен, но полагался по штату, и потому пришлось с этим смириться. В первый же день лорд поймал Слямза на воровстве (тот украл у адмирала часы, один из орденов и ножницы для стрижки ногтей) и хотел было отдать мерзавца под трибунал, но передумал и потом нисколечко об этом не жалел.
Слямз был находчивым и разбитным солдатом, способным решить любую проблему. А воровать он перестал уже на следующий день, когда понял, что красть-то у адмирала все равно нечего, кроме трех орденов, десятка медалей и бритвенно-маникюрного наборчика. Даже денег у лорда не было, потому что еще в день получки он их потратил на приобретение водки. А ее украсть никак не получилось бы, так как Надолб ежедневно пересчитывал бутылки.
Почему адмирал вдруг стал пить? Сам он отвечал на этот вопрос так: потому что почувствовал наконец душевный покой. Лорд рассказывал об этом всем посетителям его каморки, тоскливо при этом глядя на фотографию флагманского бомбоносца «Империя», висевшую на стене…
В общежитие заселялись офицеры, прибывшие из патрульных рейдов. Солдатам этого не полагалось и они жили в кораблях, крутившихся на орбите астероида, лишь раз в неделю спускаясь в увольнения. База имела в своем распоряжении госпиталь, офицерский клуб с кинотеатром, несколько баров и даже парочку публичных домов (один для солдат, второй для офицеров), где работали девицы, нанятые службой тыла Звездного Флота и меняемые раз в год.
Последние заведения Надолб не посещал. Не потому что находился в преклонном возрасте, а по той причине, что на это не хватало жалованья. По его глубокому убеждению – водка была лучшим средством для достижения порога релаксации, и он с удовольствием пользовался ее чарующими свойствами.
Командующий эскадрой, офицеры штаба и капитаны кораблей не общались с Надолбом, опасаясь каких-нибудь последствий за связь с опальным адмиралом, а прочие военные в открытую смеялись ему в лицо, называя по-разному. Вечерами они расписывали двери его рабочей каморки всякими обидными прозвищами, самыми приличными из которых были: «Адмирал без флота», «Имподрал» и «Алкотент». Надолб на это не обижался, а просто каждое утро заставлял денщика Слямза забеливать надписи известкой.
Это происходило до тех пор, пока троица подвыпивших младших офицеров не приволокла в общежитие одну из шлюх, что было категорически запрещено уставом. Они предложили Надолбу выметаться из своей каморки, желая использовать его кабинет для сексуальных увеселений. На их беду это был как раз тот день, когда адмирал впервые попробовал помидоровки.
Первого офицера Надолб вышвырнул в окно, о голову второго сломал стул, а третьего использовал в качестве ножного мяча, забив его точным ударом в декоративный камин, стоявший в вестибюле. После этого он затянул испуганную до полусмерти жрицу любви в каморку, закрылся там, и целый час (с его слов) воспитывал ее морально.
Девицу, еле стоявшую на ногах после такого воспитания, удалось вытащить из каморки только после того, как адмирал с пудовой гирей в руках пошел гонять по коридорам опоздавших к отбою офицеров.
После этого случая издевательства над адмиралом прекратились. Офицеры теперь почтительно отдавали ему при встрече честь, а сам Надолб нахваливал своего денщика, справедливо считая его благодетелем…
Выпив третью порцию, Надолб поставил бутылку в сейф, потому что до конца дня было еще далеко и стратегический продукт приходилось экономить. Раздался стук в дверь.
– Войдите, – сказал адмирал.
В комнату, гремя ведрами, ввалился слегка трезвый Слямз.
– Уборка, господин адмирал! – сообщил денщик.
Надолб с ногами влез на диван и приготовился слушать последние известия.
Ловко орудуя шваброй, Слямз принялся докладывать:
– Прибыло сразу два корабля. Крейсер из метрополии и наш челнок «Проворный», который ходил вместе со «Звездой» к Тарахтуну. У всех рожи – таинственней некуда. Что у офицеров с крейсера, что у наших с челнока. Но кое-что узнать удалось… Ходят слухи, будто «Звезда» уничтожена какими-то шавеллами, а что случилось с этим нудным контр-адмиралом Гундосом – неизвестно. И еще говорят, что у нас теперь новый император!
– Не может быть! – воскликнул адмирал и чуть не свалился с дивана.
Вдруг дверь распахнулась и на пороге обозначилась делегация военных в парадных мундирах. Капитан флагманского эскадренного крейсера «Слава» барон Марш, стоявший в дверях первым, отдал честь и, обращаясь к застывшему на диване Надолбу, торжественно доложил:
– Господин адмирал, капитаны кораблей собраны для того, чтобы приветствовать командующего Звездным Флотом!
– Ну и приветствуйте, – ответил Надолб. – Я здесь при чем?
– Скорее всего – вас простили, господин адмирал, – сказал догадливый Слямз. – И вернули прежнюю должность.
Капитан Марш, заметив в комнате денщика со шваброй в руках, взревел дурным голосом:
– Вон!!!
Слямза мгновенно вынесло в коридор.
– Ничего не понимаю, – сказал Надолб, спрыгивая с дивана на пол.
Марш почтительно доложил:
– Новый император Шмор Четырнадцатый посчитал наложенное узурпатором взыскание в отношении вас несправедливым и назначил вашу светлость опять командовать Звездным Флотом Шмордона. На ваше имя доставлен пакет. Я предлагаю пройти в зал совещаний, чтобы разобраться с текущими проблемами, которые возникли совсем недавно… Под вашим руководством разобраться, конечно!
– Закройте дверь с той стороны, – приказал Надолб, у которого вдруг начала кружиться голова. – И ждите меня в зале для совещаний.
Дверь немедленно захлопнулась, и послышался удаляющийся топот ног. Лорд Надолб, подойдя к сейфу, достал початую бутылку. Дверь скрипнула и в щель всунулась голова Слямза.
– Я был прав, господин адмирал? – тихо спросил денщик.
Надолб, внимательно взглянув на него, поманил пальцем. Слямз зашел в каморку и закрыл за собой дверь. Адмирал достал из сейфа второй стакан и налил в оба водки на два пальца.
– Бери, Слямз, – сказал Надолб. – Ты здесь единственный нормальный человек. Давай хоть раз выпьем вместе.
Денщик схватил стакан в руку.
– Отставить! – вдруг крикнул адмирал.
Слямз резко вернул стакан на стол, ожидая выволочки. Но адмирал вместо этого наполнил оба стакана до краев и заметил:
– Что это я все экономлю, да экономлю? Дурацкая привычка! Давай!
Они дружно опорожнили стаканы до дна и захрустели черствым хлебом. Прожевав горбушку, Слямз поинтересовался:
– А вы, господин адмирал, того… эта… сможете совещаться после такой порции?
– Теперь я могу все! – крикнул Надолб, и они с денщиком расхохотались.
*
Перед совещанием Надолб занял кабинет контр-адмирала Гундоса, где и ознакомился с содержимым доставленного ему пакета.
Какой-то Главный Министр, подписавшийся почему-то бароном Филером, сообщал, что движимое имущество адмиралу возвращено и теперь он опять стал богатым человеком. С недвижимым дело обстояло не так хорошо, но барон обещал разобраться с этим вопросом в «ближайшее время». Надолб по опыту знал, что такое определение никого ни к чему не обязывает и ждать его исполнения приходится порой очень долго. Но это его сильно не беспокоило.
Прочитав о том, что Шмор Тринадцатый оказался сыном банкира Крокозябла, лорд тихо буркнул себе под нос:
– В жизни не поверю!
По поводу известия о воцарении Шмора Четырнадцатого, он высказался еще короче:
– Хана́ империи!
Далее Филер писал, что новый император требует присутствия лорда Надолба на заседаниях Государственного Совета, так как планируется очередная война с Джаппурией. Но барон не советовал адмиралу торопиться с прибытием в столицу. Он сообщал Надолбу сведения, полученные от Зашло Неалло и советовал сначала разобраться с обстановкой, возникшей на границе с Тарахтуном, проявляя при этом осторожность.
Дочитав послание до конца, Надолб, нахмурившись, сказал вслух:
– Надо же, Главный Министр! А присяга где?
В пакете оказалось еще одно письмо – маленькое и пахнущее духами. Узнав почерк своей бывшей жены, адмирал хотел было сразу же вышвырнуть его в мусорную корзину, но удержался от такого шага.
Вскрыв конверт, он прочитал, что жена его любит сильнее прежнего, что ее шаг был ошибкой, и она уже подала заявление на повторную регистрацию брака; а дети, оказывается, отрекаясь от своего отца, лишь пускали пыль в глаза окружающим, а на самом деле любят своего папочку и ждут – не дождутся, когда он приедет к ним с подарками.
Вспомнив, что оба его сына давно достигли призывного возраста и являются совершеннолетними балбесами, Надолб, изорвав письмо жены в клочья, вышвырнул его обрывки в урну, пожалев, что сразу не поддался первоначальному порыву.
В дверь неожиданно застучали, она распахнулась и возникший на пороге барон Марш доложил:
– Все старшие офицеры эскадры собрались на совет, и ждут вас, господин адмирал!
Надолб, тяжело хлопнув рукой по столу, вскочил на ноги и заорал:
– Что за вольности?! Я разрешал входить в кабинет?! Это что за эскадра?! Где дисциплина?! В публичных домах осталась?! Будете ждать ровно столько, сколько потребуется! А сколько потребуется, решать буду я! Понятно?! Вон!
Побледневший капитан Марш вылетел из кабинета, хлопнув за собой дверью.
Надолб, расстегнув верхнюю пуговицу мундира, сказал сам себе:
– Развелось вокруг всяких баронов! А потом императоры меняются, как перчатки…
Адмирал подошел к мини-бару, стоявшему в углу, и открыл дверцу.
– Сразу видно гурмана, – заметил он, доставая из бара бутылку дорогого коньяка. – Ну и рожа у этого контр-адмирала Гундоса! Чистый ханжа! Надо будет услать его в какую-нибудь дальнюю и опасную экспедицию. Если жив остался.
Выпив полстаканчика коньяка, Надолб с довольным видом появился в зале заседаний и стал принимать поздравления старших офицеров эскадры, которые, оказывается, только и ждали момента, чтобы помочь ему в трудную жизненную минуту, но у них не получалось этого сделать, так как они все время были заняты службой.
Наконец он уселся во главе стола и прослушал полную запись переговоров, поступивших с крейсера «Звезда» во время боя с кукарелльскими шавеллами.
Когда ситуация стала ясной полностью, адмирал поинтересовался:
– Ну, господа офицеры, что вы думаете об этом деле?
– Надо отдать под трибунал капитана «Проворного», – заявил один офицеров штаба эскадры. – Он не оказал помощи контр-адмиралу Гундосу.
Присутствовавший на заседании дон Салабон (тощий молодой офицер лопоухой внешности) резко побледнел.
– Он выполнял приказ самого контр-адмирала, – сказал Надолб. – Приказы не обсуждаются. И не понимайте больше этот вопрос. Каков план действий?
– Я предлагаю силами нашей эскадры обрушиться на врага и уничтожить все, что движется в системе Тарахтуна, – предложил барон Марш. – Ворвемся и как дадим им!..
– Один уже дал, – саркастически заметил адмирал. – Где он теперь? А ведь именно я в свое время рекомендовал его на эту должность. Эх! Всегда этот Гундос был нудным педантом! Но, к слову сказать, это нам сейчас помогло. Капитан Салабон!
– Я! – воскликнул капитан «Проворного», вскакивая с места.
– За беспрекословное выполнение приказа назначаю вас своим адъютантом!
– Есть! – ответил дон Салабон.
– Командование челноком передадите своему заместителю.
– Но это невозможно! – вскричал вдруг один из офицеров штаба.
– Почему? – осведомился Надолб, удивленно задрав брови.
– Капитан Салабон в разговорах постоянно обзывал нового императора Шморенышем! Он – неблагонадежен! Его надо судить…
– Отставить! – взбеленился Надолб. – Скажите, а кто ранее не называл так нового императора? Вы не называли?! Я сейчас распоряжусь залить вам в глотку насильно два литра помидоровки, и после этого господа офицеры послушают, что вы станете говорить! Да я уверен, что даже Двенадцатиликий Бог не избежит справедливой оценки, которая появится из ваших уст! И вообще! Кто здесь командующий флотом? Правильно – я. Вот и утритесь!
Дон Салабон, широко улыбаясь, стал пристально глядеть в лицо лорда Надолба, выражая готовность пожертвовать всем, чем угодно, ради такого хорошего командующего флотом.
Лорд Надолб тем временем, успокоившись, продолжал:
– Мне кажется, что экипаж крейсера «Звезда» захвачен в плен. Этим шавеллам нужны специалисты, знающие, как устроены наши корабли и оружейные комплексы. Тактика, с которой мы столкнулись, никогда ранее не использовалась нашими врагами. Зашло Неалло сообщил, что малых судов у кукарелльцев более трех тысяч. А сколько это: более? Даже такого количества хватит, чтобы облепить всю нашу эскадру и взять каждый из звездолетов на абордаж. И мы ничего не знаем об их организации. Потому приказываю: выслать на постоянное дежурство к границе Тарахтуна пять боевых кораблей. Для начала нужно незначительно повредить несколько их судов и захватить пленных. После этого требую открывать огонь по любой движущейся цели, ибо на наш корабль напали в нейтральном пространстве, и это действие явилось прямым объявлением войны. Штабу немедленно послать указание от моего имени командующему Одиннадцатой эскадрой, расположенной в Разгульдяе. Пусть идет к нам на помощь, используя весь состав звездолетов. Командующему Двенадцатой эскадрой в Боскории приказать от моего имени направить к нам все имеющиеся в его распоряжении челноки (их у него, по-моему – шесть). Наши малые корабли более верткие, чем крейсеры, а огневую мощь имеют достаточную. Как только захватите пленных – немедленно доложите мне. У меня все. Занимайтесь. Да, прошу предоставить апартаменты, соответствующие моему рангу и пригласить туда повара с меню. И еще. Денщика Слямза оставить в моем распоряжении. Все свободны.
*
Рука лорда Надолба привычно потянулась к стакану, но вожделенный сосуд ожидаемо оказался пуст. Адмирал вздохнул. Он был трезв уже третий день, так как решил вернуться к прежней, не вдохновленной алкоголем жизни.
Находясь в адмиральской каюте флагманского крейсера «Слава», лорд размышлял о предстоящей военной операции, анализируя полученные ранее сведения о противнике и вспоминая последние дни.
До прибытия Одиннадцатой эскадры из Разгульдяя адмирал был занят тем, что основательно знакомился с баром графа Гундоса, апартаменты которого он теперь занимал. Запас контр-адмирала был обширен и потому Надолб тут же взял себе в напарники командующего прибывшими вскоре силами.
Им оказался маркиз Бамбу́кер, руководивший в звании контр-адмирала Одиннадцатой эскадрой. Он приходился Надолбу дальним родственником и однокурсником по учебе в Академии Звездного Флота. Маркиз обладал отменным аппетитом и совсем не любил трезвое состояние души. Именно поэтому Бамбукер отстал от лорда Надолба в карьерной гонке, но этот факт никак его не беспокоил и устраивал полностью, так как должность контр-адмирала позволяла делать в своей эскадре все, что желалось, то есть – пить в свое удовольствие.
Пока старые товарищи ожидали прибытия шести челноков Двенадцатой эскадры из Боскории, в баре графа Гундоса не осталось даже пива и потому им пришлось глушить жажду сладкими дамскими ликерами. Наконец подкрепление пришло, и адмиралы разошлись по своим флагманским крейсерам, так как настало время действовать.
За день до этого была подстрелена какая-то космическая лоханка и шмордонцы захватили в плен троих кукарелльцев. Но ничего существенного у них узнать не удалось. Не потому, что те не хотели говорить, а по той простой причине, что интеллектуальный уровень всех троих не мог догнать даже их словарный запас. Шавеллы знали не более трех сотен слов, половину из которых составляли ругательства и вариации на тему последних.
