Виктор Елисеевич Дьяков
На озере
Татьяна не собиралась еще раз окунаться нагишом. Ей казалось, что для нее и один раз чуть не подвиг. Но чем дольше она лежала, тем больше хотелось все испытать вновь – одновременно и удовольствие и неестественную жуть от осознания того, что она делает то, что всякие там некрутые бабы типа нее отродясь не делали. На второй «сеанс» она уговорила себя без особого труда и купалась уже не меньше десяти минут. Она даже перевернулась на спину и полежала, загорая на воде, ощущая одновременно прохладу воды и жар солнца. Когда вылезла, уже не спешила одеть халат, только вытерлась и стала стоя «позировать солнцу». Татьяна «смелела», что называется, не по часам, а по минутам: сначала просто стояла нагая, потом походила по лужайке, скосив глаза, проследила как вздрагивают при ходьбе ее груди, потом легла на одеяло и загорала как была… на спине, животе, боках …
Позагорав, Татьяна вновь бултыхнулась в воду. Теперь она уже «смаковала» удовольствие, неспешно проплывала весь «язык» по длине, диагонали, вставала на дно то там, то там. Дно везде казалось одинаковым, а глубина разная. В самом глубоком месте вода закрывала ее плечи, а у дальней травы, там где «язык» был наиболее близок к озеру, оказалось совсем мелко, не доходило и до пояса. Находясь именно там, у «дальней травы», Татьяна вдруг впервые за все время пребывания здесь услышала посторонние голоса, как раз со стороны озера. Голоса сопровождались плеском, производимым, по всей видимости, веслами. Татьяна замерла там, где ее застали голоса, где вода ей доходила всего до пояса. На отмели вода хорошо прогрелась, стоять было приятно, даже ступням в придонной жиже нисколько не холодно. Все бы хорошо, если бы не эти голоса. Татьяна затаилась, боясь, что производимым шумом может привлечь внимание людей в лодке. Она их хорошо слышала, так как они подплыли достаточно близко, и ее вполне могли услышать, если бы она продолжала плавать и плескаться. Лодка как назло остановилась с другой стороны узкого травяного перешейка, не более чем в десяти метрах от стоящей не шевелясь в воде Татьяны, на которой оставались всего лишь… косынка, крестик и серьги. То оказались рыбаки, рыбачившие прямо с лодки, судя по голосам два молодых парня.
– Ну, говорил я тебе, надо было пораньше выезжать. Пока то, да сё, лодку надували, вот и дождались, наше место уже занято,– говорил один высоким звонким голосом.
– Не много мы потеряли. Судя по всему, на нашем месте не очень-то клюет. И мужик сидит чернее тучи, и пацан не больно веселый,– ответил второй значительно более глухим голосом.
Татьяна поняла, что говорили о Вадиме с Сашей.
– Что тогда нам остается? … Будем по нашей аварийной системе действовать. Закидываем, пять-шесть минут ждем, не клюнет – гребем дальше,– предложил «звонкий».
– Давай. Место здесь не очень, но ладно, попытка не пытка, закидываем,– согласился «глухой».
«Господи, пять минут… Они прохлаждаться будут, а тут стой и не шелохнись. Надо же, покупалась. Искала приключений? Нашла… хорошо хоть вода теплая, не продрогну»,– Татьяна с тоской посмотрела на свои вещи, лежавшие от нее метрах в двадцати. Но туда по воде без шума никак не добраться, тем более, если идти по берегу.– «Уж лучше простоять эти пять минут и все, хватит этих стрессовых купаний, надо идти к своим… надо же, как попала»… Постепенно внутреннюю панику пересилил интерес к тому, что она услышала. Один из рыбаков, тот что говорил звонче, параллельно процессу наблюдения за поплавком, делился с товарищем содержанием какой-то книги, которую недавно прочитал. Татьяна, филолог по образованию, сотрудник не очень крупного издательства, просто не могла не заинтересоваться, хоть и испытывала массу неудобств, стоя в воде голой да еще в позе «морская фигура замри».
– Представляешь, чего эта сука там понаписала, через слово вранье. Будто контрактники гнали впереди себя срочников, прикрываясь ими от «чехов», как щитом. А сами из-за их спин стреляли. Вот гнида, надо же такое придумать. А ведь, наверняка, кто прочитал, многие верят в эту чушь. Да у контрактников, у них у всех срочная за плечами, их всегда вперед, на самые опасные участки посылали, чтобы нас зеленых, неопытных не подставлять. И потери у них всегда больше чем у нас были, и в плен, если попадали, над ними по-особому измывались. Нашего брата, срочника, чехи могли, как рабов использовать, а им сразу мучительная смерть, кастрировали, кожу с живых сдирали, головы отрезали, а потом своим пацанам отдавали, в футбол играть. Я в прошлом году с одним своим армейским корешем случайно встретился. Он у чехов почти месяц в плену сидел, пока не отбили. Он своими глазами видел казнь контрактника и как его головой в футбол играли. Ну, это он нам еще там говорил. А сейчас встретились, выпили, разговорились, говорит одного из тех пацанов, что в футбол играл, в Москве видел, возле нефтяного менделеевского института, студент, учится там. Тогда он еще мальчишкой был, но он его хорошо запомнил, больше всех голов забивал, а сейчас вот вырос и в хорошем московском институте гранит науки грызет. Зла не хватает … А эта тварь пишет, что каждый чеченец это прямо рыцарь без страха и упрека, каждый генерал. Знаешь, почему книга так называется «Миллион первый»? Потому что Дудаев себя считал миллион первым чеченским генералом, то есть кроме него все остальные чеченцы тоже генералы. Понятно жена про мужа не станет плохо писать, но она же не чеченка, русская и так о своем народе пишет. Я еще могу понять, когда Политковская нас грязью поливала. Ну, она не русская и ей это в привычку. А эта же гадина русская, ее девичья фамилия Куликова. Более того, она наша землячка с Подмосковья, с Коломны, и так свой народ ненавидит!– эмоционально восклицал «звонкий».
– А где ты эту книгу надыбал, ее что чечены издали?– с интересом спросил «глухой».
– Да нет, какие чечены, ее издательство «Ультра-Культура» выпустило. Давно уже несколько лет назад. Они как раз на такой обсираловской литературе специализировались. А сейчас это издательство накрылось, и свои книги в Интернете выставили. Вот там я ее и нашел. Читал и плевался. Мы сплошь звери, а они ангелы с крылышками. А про то, что эти ангелы там творили с русскими, которые в Чечне жили ни слова, как грабили, убивали, вырезали семьи целиком от грудных детей до стариков, как над бабами русскими измывались. Там тогда, наверное, ни одной русской старше пяти и моложе шестидесяти лет не изнасилованной не осталось. Нет, этого она в упор не видела, хоть там находилась, пишет только про то, как мы их убивали. Падаль. Да генерал Власов по сравнению с этой экзальтированной дурой не предатель, а так мелочевка. Он все же в первую очередь не Россию, а коммуняк и грузина этого продал, а эта гадина весь народ русский…
Татьяна, несмотря на свое сверхнапряженное состояние все же поняла, что речь идет об Алле Дудаевой, вдове генерала Дудаева и написанной ею книге. Хоть в ее положении было и не до того, но она даже заслушалась, хоть стоять становилось все тяжелее. Если снизу до пояса она находилась в относительно комфортной водной среде, то ее плечи и спину напекло солнце. Тем не менее, даже сесть в воду она не решилась, боясь ненароком произвести всплеск, который наверняка услышат эти, невесть откуда взявшиеся рыбаки.
– Ну, что сколько уже сидим?– спросил «звонкий».
– Семь минут,– отозвался «глухой».
– Не, здесь ловить нечего, надо дальше плыть.
– Да, пожалуй. Чья очередь грести… моя, поплыли?– говорил «глухой».
– Давай, вон туда подгребем. Видишь, метров через сто заливчик есть. Я там как-то с Лехой удил, тогда вроде неплохо клевало,– слышался голос «звонкого».– Может, вылезем здесь, искупнемся? Жарко, освежиться надо, а тут прямо за камышами место шикарное, природный аквопарк.
– Да я знаю… только там мелковато.
– Да ну, освежиться в самый раз. А ты, что не хочешь?
– Нет, мне же нельзя, кожник не советовал.
– Ну, как хочешь, тогда плыви один, а я потом к тебе по берегу приду,– послышался громкий всплеск, видимо «звонкий» покинул лодку.
Через камыши пошла небольшая волна. Татьяна застыла как в ступоре, не в силах влиять на ситуацию.
– Тогда я погреб… и это Сань, если и там клева не будет, то я назад погребу, надеюсь, не разойдемся,– говорил «глухой».
– Да, куда мы тут друг от друга денемся, в крайнем случае покричи,– эти слова «звонкий» говорил уже входя в траву, после чего послышались характерные удаляющиеся звуки работы весел. А сквозь стоящую в воде траву по мелководью с шумом продирался «звонкий».
3
Все случилось так быстро, что Татьяна как стояла, так и осталась стоять. Мимо, не заметив ее, буквально в трех-четырех метрах, пробежал рослый худощавый парень в плавках и с крестиком на шее. Он с разбега нырнул и с десяток метров проплыл под водой, вынырнул на середине «языка», с удовольствием отфыркиваясь:
