Виктор Анатольевич Тарасов-Слишин
Исповедь колдуна. Трилогия. Том 1
После этого в большой комнате был приготовлен круглый стол. На столе расстелена льняная скатерть и уложена александрийка с аккуратно нанесенными по кругу буквами алфавита. В центр буквенного круга поставлено фарфоровое блюдце с нанесенной карандашом стрелкой. На стол женщины поставили пять свечей, по одной на каждого участника спиритического сеанса. Свечи зажгли. Потом был потушен свет и плотными шторами закрыты окна комнаты.
Я отказался сесть за стол. Хотелось понаблюдать за тем, как женщины будут действовать и позиция стороннего наблюдателя подходила мне лучше. Светлана поворчала для порядка, но потом, за приготовлениями к магическому действию и хлопотами, оставила меня в покое. Я устроился в стороне на стареньком диване и оттуда смотрел на четырех женщин и одного мужчину, положивших указательные пальцы рук на краешек блюдца.
Кроме Горенской и моей супруги за стол уселись две знакомые мне молодые женщины: медсестра из нашего экспедиционного медпункта Иванова Татьяна и еще одна подружка Горенской – Любаша, которая несколько лет назад работала секретарем в экспедиции. Обе, как и Галина, были матерями-одиночками.
Когда мы вошли в квартиру и поздоровались, я сразу обратил внимание на незнакомого мне мужчину лет тридцати пяти, высокого и худощавого, державшегося с подчеркнутой независимостью. Чувствовалось – он уже не в первый раз в этой квартире и хорошо знает обеих подруг Горенской.
– Кто это? – тихонько спросил я Светлану.
– Тише! – прошептала она. – Я его сама вижу в первый раз и знаю по рассказам Галки. Зовут Андреем. Может Галке повезет и он станет отчимом Василию.
Несколько минут после того, как познакомились и пожали друг другу руки, я внимательно наблюдал за Андреем, а потом шепотом поделился с женой наблюдениями. Сказал, что она ошибается насчет будущего отчима.
– Скорее он приухлестнет за Татьяной, чем за Галкой, Света.
– Откуда ты знаешь? – спросила она.
– Просто вижу.
И действительно, видел. Видел, как усиливаются зеленые сполохи в его ауре, когда он украдкой посматривал на более яркую, чем Галина, Иванову. Василий тоже его не интересовал.
Колеблющийся свет от пяти языков пламени, установленных на столе свечей, бросал причудливые, перекрещивающиеся тени на стены от пяти силуэтов сидящих за столом людей. Все были слегка возбуждены и переговаривались почему-то быстрым свистящим шепотом.
Ауры светились беспокойным светом, мерцали и перетекали по протянутым к блюдцам пальцам. Там они смешивались и заполняли блюдце, поднимаясь над ним опаловым куполом биополя. Я наблюдал.
Прикрыв глаза и сосредоточившись, я окуклился, загородившись от помех щитом из мысленных металлических лент. В поле зрения психолокатора, который я задействовал на малую мощность, обстановка комнаты и ее стены стали полупрозрачными. Огоньки горящих свечей выглядели теперь крохотными черными кляксами, от которых шли во все стороны тонкие черные нити. Стали видны трубы и батареи водяного отопления в мареве инфракрасного излучения и сложное переплетение находящейся под напряжением электропроводки.
Свечение аур сидящих за столом людей резко усилилось и приобрело четкие очертания астральных тел, невидимых обычным зрением. С профессиональным интересом целителя я отмечал видимые дефекты в астральных телах Горенской и ее подруг, темное пятно подавленного желания напиться в свечении незнакомого мне Андрея.
Занятый наблюдениями, я пропустил начало вызывания духа и вернулся к наблюдениям Любаши, выполняющей роль медиума и за движениями ожившего и побежавшего по буквенному кругу блюдца. Женщины дружным хором читали буквы и складывали из них слова ответов.
Первый вызванный дух оказался робким и неразговорчивым. Он отвечал междометиями «да» и «нет» на большинство задаваемых вопросов и постоянно просил отпустить его, пока женщины не сжалились. Зато второй, наоборот, был слишком разговорчивым.
Он сразу сообщил, что его зовут Федей, что он не человек, а чертенок и запросто может обмануть. Кроме того, он постоянно крыл матом, как Дудинский портовой грузчик. Женщины, поначалу относившиеся к совершаемому ими ритуалу с опаской, скоро развеселились и встречали тихим визгом особенно заковыристые ругательства расшалившегося чертенка. При этом они оглядывались на меня с виноватым видом. Я видел смущенное лицо Светланы, но решил не вмешиваться. Она не такое слышала, пока работала в порту.
Все это время я прощупывал психолокатором любые мыслимые диапазоны, переходил на оптическое зрение и не мог обнаружить следов потустороннего мира и его представителя. Мое сверхчувственное восприятие пасовало перед таинством спиритического действа. А фарфоровое блюдечко по-прежнему бежало по кругу и женщины комментировали ответы Феди вслух.
С чувством легкого разочарования мне пришлось признать, что свидетельства ученых оказались правдой и блюдце действительно движется подталкиваемое усилиями людей, сидящих за столом, а не вызванным духом. Объединившиеся над блюдцем ауры соединили подсознания пятерки в одно целое и теперь каждый вносил свою лепту в ответы наглеца Феди.
Улыбнувшись, я тоже принял участие в фарсе и задал чертенку вопрос, ответ на который знал только сам. Чертенок с честью вышел из испытания. Он отказался отвечать, мотивируя отказ тем обстоятельством, что вопрос невнятен и задан человеком, находящимся вне магического круга.
К моему удивлению, женщины накинулись на меня с упреками за некорректность и мне пришлось отступить. Устроившись поудобнее на диване, я отключил слух и даже ухитрился задремать в сидячем положении.
Глава 12
Очнуться пришлось от четкого ощущения надвигающейся опасности. Шел четвертый час ночи. Великолепная пятерка все так же видела за столом и усталыми голосами терзала дух великого Наполеона. Свечи почти догорели и кто-то из женщин предложил устроить перерыв.
В этот момент сквозь внешнюю стену комнаты к нам стала протискиваться огромная мерцающая капля около полуметра в диаметре, как будто находящаяся в состоянии невесомости. С видимым усилием одолев бетонную стену, гигантская капля остановилась на несколько секунд, зависла над полом на высоте около метра. Потом она приобрела шаровидную форму и медленно поднялась к потолку, стараясь держаться дальше от жгутов электропроводки.
Капля постоянно подрагивала, как желе. По светящейся поверхности бежали светящиеся красным волны. Внутри были смутно видны переливающиеся жгуты и нити более темного цвета. В оптическом диапазоне капля была невидимой.
Все время, пока капля находилась в комнате, я пытался исследовать светящийся шар, казавшийся живым, короткими импульсами психолокатора. Менял частоту зова, который оставался без ответа. Полупрозрачный шар вздрагивал от моих импульсов, беспокойная рябь бежала по поверхности. Капля упорно продолжала свой дрейф к центру комнаты, пока не зависла неподвижно под потолком, над центром стола со спиритами, рядом с пятирожковой люстрой, хотя явно избегала прикосновения к проводке.
Текли секунды, а я не мог понять, что это за сущность и чего от нее можно ожидать. Психолокатор показывал мне сложное движение полей внутри капли. Ее энергия была явно не электромагнитной, но была жестче человеческого психополя или полей других живых существ. Может быть это разумное образование? – думал я. – Только пришла она к нам из другого мира. Но почему она в таком случае не отвечает на мой зов?
Внезапно капля начала менять форму, вытягиваться вниз. В нижней части появилась воронка. Она увеличилась, пока не стала занимать весь нижний край, напоминая огромный, жадно раскрывшийся рот. Я, оцепенев, смотрел, как из воронки потянулись вниз пять тонких, извивающихся как змеи, энергетических щупалец.
Одно из щупалец коснулось головы сидящей слева от меня Галины и присосалось к ее затылку. Аура молодой женщины потускнела. Я видел, как энергия потекла вверх по щупальцу. Остальные светящиеся змейки продолжали шарить в пространстве, пока не нашли свои жертвы. Энергия потекла сразу по пяти каналам и капля стала увеличиваться в размерах. На ее зыбкой поверхности стали появляться и исчезать четкие барельефы лиц сидящих за столом людей. Я уловил волны исходящего от капли удовольствия и ахнул:
– Энергетический вампир!
Именно о таком вампире упоминала книга! Дальше я не рассуждал. Мои сложенные вместе ладони сформировали тонкий и плоский клинок энергетического поля, который метнулся вперед и, как мечом, отсек от поникших голов людей энергетические щупальца монстра.
Чудище пронзительно вскрикнуло. Отрубленные щупальца хлестнули по пространству комнаты, как пять разъяренных кобр. Они искали меня. Одно щупальце наткнулось на мой защитный кокон и отпрянуло. Тут же на помощь к нему устремились остальные.
Я усилил защиту и мысленно прочитал короткую формулу заклинания. Сформировав энергетическую сеть, я накинул ее на зависшую под потолком каплю и почувствовал сопротивление. Монстр сопротивлялся, начал перестраивать внутреннюю структуру, рвал сеть. Его было трудно держать. Через несколько секунд я почувствовал, что нужно поддерживать сеть порциями своей энергии. Капля стала питаться энергией сети.
– Оборотень, мать твою! – прошипел я, так как положение становилось опасным.
– Думай, Ведунов, что делать! Думай быстро! – приказал я себе. – С каждой секундой монстр становится сильнее и скоро ты его не сможешь удержать. Он питается твоей энергией.
Внезапно я вспомнил: Нож!.. Тот самый нож с деревянной ручкой, которым я подрезал нижние торцы толстых свечей, прежде чем ставить на стол перед сеансом. Он должен лежать на тумбочке рядом с диваном.
Я метнулся к тумбочке, почти не надеясь на чудо. Нож действительно оказался на тумбочке рядом с настольной лампой. Удерживая истончившуюся сеть левой рукой, правой я разбил лампочку и зажал нож. Мгновенно убрав энергетическую ловушку, я воткнул нож в мерцающий красным бок монстра и левой рукой соединил лезвие и вольфрамовую нить настольной лампы.
Нож вошел в прозрачное тело и прилип к внутренней структуре огромной капли. Монстр дернулся, мгновенно убрал щупальца и взвыл. Его поверхность пошла яркими световыми волнами, сморщилась. Тело монстра стало стремительно сокращаться в размерах. Человеческие лица на его теле исказились, стали гримасничать, пока совсем не исчезли.
Накопленная монстром энергия перетекала через нож в электросеть как в прорву. Вместе с уменьшением размеров тон воя повышался и скоро превратился в пронзительный визг, рвущий барабанные перепонки.
Деревянная рукоять ножа быстро нагрелась до такой температуры, что я с трудом удерживал ее пальцами. Держал до тех пор, пока не понял, что страшный вампир исчез и визг прекратился. Только тогда я выронил лампу и нож. На полу лезвие ножа на глазах покрылось толстым слоем снежной изморози.
Покончив с монстром, я подошел к столу. Четверо потеряли сознание и только Светлана смотрела на меня расширившимися от пережитого ужаса глазами. Ее контакт со щупальцем монстра был самым непродолжительным. Все видела и все запомнила – понял я.
На столе, пока я сражался с монстром, начался маленький пожар. Свечной огарок упал на скатерть и язычки пламени медленно подбирались к шевелюре навалившегося на стол Андрея. Погасив руками пламя, я пошел в коридор, где висела наша одежда и достал из кармана пуховика магический жезл.
По очереди я подходил к потерявшим сознание людям и касался затылков концом жезла, восстанавливая энергетический баланс организма. Последней я занялся молча следившей за моими действиями Светланой. Через пару минут женщины и Андрей очнулись.
– Что-то случилось, Юра? – спросила меня Галина. – Неужели мы все разом заснули за столом? Смотри-ка! Пожар наделали!
Светлана открыла рот, чтобы ответить, но я сделал предостерегающий жест и она промолчала. Пусть остальные останутся в неведении.
– Тоже мне, великие медиумы! – нарочито грубо сказал я. – Хорошо, что я вовремя проснулся и ликвидировал пожар. Зажгите свет!.. А ты сходи посмотри в детской. Как там ребятишки? – обратился я к Светлане, смотревшей на меня с ужасом.
В пятом часу утра четверо участников спиритического сеанса уже спали сном абсолютного неведения. Не спали только мы со Светланой. Сидели молча за кухонным столом. Как всегда после пережитой опасности меня начало потряхивать и, чтобы успокоиться, я с наслаждением затянулся сигаретой. Светлана осуждающе посмотрела на меня, но ничего не сказала.
– Посмотри в чайнике. – попросил я жену. – Может есть кипяток и заварка?
Светлана поднялась с табурета, но пошла почему-то к кухонной двери и закрыла ее, потом заглянула в заварник.
– Заварка есть. А кипяток остыл.
– Налей. – попросил я.
Жена налила в фарфоровую кружку заварку и добавила кипяченой воды. Я несколько раз затянулся сигаретой и взял в руки кружку.
– Скажи, Юра, что это было?
– Энергетический вампир. – вяло ответил я. – Нежить по-русски.
– Он мог сделать плохое? Убить?
Мне не хотелось отвечать, но я точно знал, что теперь от жены так просто не отделаться.
– Я видела, как ты задремал на диване. Потом что-то произошло. Сверху на голову Галки опустилась тонкая светящаяся нить. Она была живая. Галя закрыла глаза и опустила на стол голову. Мне кажется, что я видела другие нити, потом все передо мной стало меркнуть. Когда я очнулась, увидела, что ты, как рассказывали дети, вдруг засветился ярко. Из твоих пальцев било голубое пламя и окутывало большой красный шар. Потом ты протянул к шару руку и он закричал. Очень страшно кричал, Юра. Потом он исчез, а ты перестал светиться. Мне очень страшно, Ведунов…
Несколько минут Светлана молча смотрела, как я прихлебываю из кружки остывший чай.
– Скажи: что ты потом делал, когда касался палочкой Галину и остальных? – спросила она настойчиво. – Когда ты прикоснулся ко мне, я почувствовала, словно в меня влились новые силы.
– Ты сама ответила на вопрос. Этой палочкой я восстановил запасы энергии, которые высосал из вас монстр.
– Он убил бы нас?
– Не знаю, Света. Действительно не знаю. Может и убил бы. Скорее всего через несколько часов вы все проснулись бы слабыми и больными не зная отчего. Я уверен, что после сегодняшней ночи вы не смогли бы долго прожить.
– Почему он напал на нас?
– Вы соединили в блюдце не только пальцы. Вы соединили свои психополя. В пять раз увеличили мощность общего психоизлучения. Стали для монстра лакомым кусочком, который стоило проглотить!
К шести часам утра я поднял недовольных и сонных ребятишек, помог одеться и мы отправились домой по темным и безлюдным Дудинским улицам. Стояла редкая для января погода. Было тепло и, главное, тихо. Сверху на дорогу падал редкий снежок, покрывая улицы мягким пушистым ковром.
Похныкивающие ребятишки окончательно проснулись и, взявшись за руки, бодро побежали вперед. Мы со Светланой шли следом.
– Ты заметила, что Галина и остальные быстро потеряли сознание и потому ничего не помнят?
Жена молча наклонила голову в знак согласия.
– Пусть так и остается, Света. Никому не рассказывай. В такое обычному человеку трудно поверить.
– Я знаю, Юра. Еще смеяться будут. – Светлана посмотрела на меня со странным выражением. – Я тебе очень благодарна за спасение. Только я предпочитаю, чтобы ты оставался просто нормальным человеком.
– Считаешь, я стал хуже?
– Нет, но…
И Светлана, отвернувшись от меня, замолчала. Молча шли мы за детьми до нашего подъезда.
Одиннадцатого января топоотряд в полном составе собрался утром в экспедиционном «авиавокзале». Сначала подошли Игнатьев с Дидиликой, потом, минут через пять, в двери «вокзала» ввалились с рюкзаками Федоров с Москалевым.
Наш повар и даже, к моему удивлению, Славка, выглядели слегка помятыми, а от Славки тянуло запахом перегара. Зато вид Сан Саныча и Москалева разительно отличался от того, с каким они обычно улетали в тундру.
Стараясь не привлекать внимания, я незаметно поглядел на левые руки мужиков и с удовлетворением отметил, что часы и оба браслета на месте. Чистенькие, со свежими лицами, мужики казались помолодевшими. Ауры обоих мягко светились, как у всякого здорового человека. Мужики поздоровались с нами и Москалев тут же хищно зашевелил ноздрями, с преувеличенным вниманием принюхиваясь к смутившемуся Славке.
– Хоть понюхаю! – пробормотал он и повернулся к Федорову. – Слушай, Сан Саныч. Как ты нынче новый год справил?
– Ты, Василий, издеваешься или как?
– Почему издеваюсь? – удивился Москалев.
– А потому, что я впервые в жизни пил все это время только чай да газировку.
– Оно и видно, что газировку! – не поверил Москалев.
Федоров подозрительно посмотрел на него.
– Ты, Василий, не смейся! Понимаешь, как только мы прилетели, я пошел к Илье Елисееву. Илья Николаевич, конечно, сразу сгоношил бутылочку. Соорудил закуску и налил. Гм!..
– И дальше что? – нетерпеливо спросил Москалев.
– Дальше чертовщина получилась! – Сан Саныч недоуменно покрутил головой. – Взял я, понимаешь, стакан в руку, а она, подлая, не поднимается ко рту! И самое удивительное – водку пить мне не хочется. Совсем не хочется, хоть плачь! Руку менял и со стола зубами опрокинуть в рот пробовал – ничего не получилось! Илья Николаевич поначалу смотрел на меня, как на помешанного, а потом крик поднял.
И Федоров замолчал.
– Так и не выпил? – сочувственно спросил Москалев.
– Не выпил. И ночевать мне пришлось в общагу топать.
– Это почему так, Сан Саныч?
– Выгнал меня Елисеев. Сказал: за издевательство и неуважение. – и в свою очередь поинтересовался у Москалева. – А ты как праздновал?
Наступила очередь вздыхать Москалеву, потому что у него произошло то же самое. Я не выдержал и фыркнул. Оба собеседника разом повернулись ко мне.
– Твоя работа, Анатольевич? – спросили они почти разом и с подозрениям поглядели на меня.
– Моя. – не стал отпираться я.
– Что же ты, Ведунов, наделал!? – возмутился Федоров. – Ну ладно, от пьянки отбил. Хотя бы по одной стопке в день нам оставил!
– Нам теперь ни в какой компании нельзя появиться! – поддержал его Москалев. – Сидишь, как белая ворона, средь нормальных людей.
– У тебя что? Со здоровьем хуже стало? – спросил я. – Или твоя жена недовольна, Вася?
– Жена довольна. Вот только я не очень.
– Середины, парни, тут нет и быть не может. Либо вы пьете на полную катушку, либо нет. Так что лучше оставаться трезвенниками.
Пока шел этот разговор, Игнатов и Дидиликэ в нем участия не принимали, но ехидно перемигивались и хихикали.
– А вы чего ухмыляетесь? – напустился я на них. – Хотите, чтобы я и с вами такую штуку проделал? Слышите, Баранов кричит? Так что пошли грузить в будку продукты.
Снова работа, снова жизнь в полном отрыве от цивилизации. Снова нас с остальным человеческим миром соединяла только тонкая ниточка радиосвязи. Я с нетерпением ждал окончания полевого сезона. Ждал весны, сам удивляясь собственному настроению.
Постоянно преследовало странное ощущение, что вернувшись после Нового года в тундру, я совершил огромную ошибку. Временами я с трудом удерживался от дикого желания бросить все к чертям и просить себе замену. Хотя точно знал, что в экспедиции никого нет и вряд ли в ближайшее время появится для меня замена.
Что удерживало меня? Воспитанная отцом и матерью порядочность? Ответственность перед работниками своей сейсмопартии, потому что в топоотделе в последние годы не осталось ни одного свободного геодезиста?
Думаю, что было и первое, и второе, и третье. Интуиция подсказывала, что нужно срочно лететь, а разум находил множество зацепок в пользу другого решения. Что может случиться за три, три с половиной месяца? – убеждал я себя. – Не спеши, Ведунов. Закончи полевой сезон. Постарайся быстрее завершить камеральные работы и только тогда уйдешь достойно, как полагается уважающему себя человеку.
Стараясь уплотнить медленно тянувшиеся дни, я нагружал себя на полную катушку. Максимально использовал свободное время и выполнял свой план занятий по магии. Пытался по новому осмыслить приведенные в книге магические формулы.
В последние дни перед вылетом я сообразил, что холм эльфов для меня не безобидная штука, как кажется. Меня стало тянуть к нему, чтобы новь испытать незабываемое чувство радости и нечеловеческого могущества, которое я испытал впервые осенью. Получалось что-то вроде наркотического привыкания. Однажды вечером я решил тщательно разобраться в своих ощущениях.
Выяснилось, что энергетической подпиткой от холма эльфов можно пользоваться с осторожностью и только в самых необходимых случаях. Иначе я мог незаметно для себя превратиться в наркомана. Энергетического вампира, которому постоянно требуется подзарядка чужим психополем. Хорошо, если рядом всегда будет возможность подзаряжаться у энергетического холма. А не будет его рядом? Смогу ли удержаться от искушения и не воспользоваться психоэнергией проходящего мимо человека?
Организм должен сам уметь восстанавливать запасы энергии, иначе неизбежно наступит дезинтеграция. А с нею падение моральное, как личности. Лучше будет заряжать от энергетической короны свой магический жезл, а самому воздерживаться.
В начале февраля дар вновь стал преподносить неожиданные сюрпризы, которые я назвал «видениями». Они возникали неожиданно. Шел я по профилю, сидел за столом или лежал на своей постели, как вдруг наваливалась странная тишина и все вокруг исчезало, как по мановению волшебной палочки.
Я попадал в эпицентр беззвучной и беспросветной тьмы. Начинал слышать, как толчками продвигается кровь по артериям и венам, как работают легкие, сердце, печень и почки. Потом раздавался гулкий удар гонга, который сотрясал все вокруг меня и темнота начинала редеть. Далеко на пределе видимости возникала крошечная светящаяся точка. Она стремительно приближалась и увеличивалась в размерах, постепенно превращаясь в светлый, затянутый клубящимся туманом овал. Туман начинал редеть, появлялись смутные контуры изображения, которое быстро становилось настолько четким, что возникал эффект присутствия.
Передо мной возникала оскаленная морда огромного льва с поднятой для удара лапой, вооруженной острыми когтями. С клыков зверя прямо в лицо летела слюна, обдавало зловонное дыхание. Желтые глаза хищника гипнотизировали. Утробный хриплый рев, вырывающийся из могучей груди, заставлял цепенеть от ужаса.
Но это я цепенел и боялся. Тот, другой человек, глазами которого я видел царственного хищника, вдруг делал легкое, почти неуловимое движение, пропускал огромного зверя мимо, легко вонзал в желтый бок черное лезвие старинного меча.
И все. Видение исчезало мгновенно, как будто его не было. Оно занимало по времени несколько десятков секунд, но почти всегда оставляло меня мокрым от пота, с бешено колотящимся сердцем.
Сначала я подумал, что мой разум начал постепенно сдавать под напором проснувшегося дара. Задавленный в молодые годы «зверь» жестокости вновь стал поднимать голову, возвращая кошмары. Шли дни и постепенно в коротких, изматывающих психику картинках, я начал различать определенную систему. Постепенно пришло понимание: это внезапно проснувшаяся во мне генетическая память далекого предка из эпохи бронзового века.
Скоро я понял, что видения, как правило, передавали минуты наивысшего эмоционального напряжения таинственного предка, которые передавались моему сознанию. Сцены поединков с хищниками чередовались с поединками воинскими. Люди в них были одеты в кожаные или медные доспехи, вооружены бронзовыми мечами, палицами и старинными луками.
Во всех видениях я оказывался в теле обладателя старинного двуручного меча с витой роговой рукоятью и массивным обоюдоострым черным клинком. На все происходящее в видениях я глядел его глазами, а иногда слышал его ушами.
Рядом с моим незнакомцем возникали длинноногие красивые скакуны, на которых сидели как влитые лохматые дикие всадники. Они иногда кричали что-то на непонятном языке и размахивали оружием. Во всех видениях я постоянно видел неподвижное, зависшее на одном месте, не по земному огромное, красное Солнце. На него можно было смотреть не боясь ослепления. Постепенно я стал привыкать к видениям и уже не трясся от страха, как это было в первые дни.
Иногда я пытался предугадывать действия своего предка в определенных обстоятельствах и убеждался, что в большинстве случаев угадываю правильно. Я успокоился. Меня устраивала гипотеза о проснувшейся генетической памяти предков, если бы не одно маленькое обстоятельство: некоторые детали видений ставили меня в тупик.
О странно огромном Солнце я уже упоминал. В другом видении я с удивлением узнал мелькнувшую в руках косматого всадника вещь, напоминающую современный восьмикратный бинокль. Бинокль, подобный тому, что постоянно висел на груди Сан Саныча.
Вещь мелькнула и исчезла в кожаной сумке лохматого воина. Ушло и видение, оставив меня в растерянности: откуда современный бинокль мог попасть в бронзовый век?
В другом видении я видел себя сидящим в седле несущегося во весь опор могучего белого аргамака. Я был не один. Рядом со мной неслись вперед лохматые степные всадники. Когда предок оглянулся назад, я увидел, что следом летят несколько сот конников.
Пронзительно ревели боевые рога, визжали летящие рядом лохматые степные наездники. Ветер бил в разгоряченные скачкой лица. Тысячи копыт выбивали бешеную дробь. Покрытая густой травой земля стремительно убегала под мелькающие копыта скакунов.
Мы шли лавой. Навстречу, быстро приближаясь и увеличиваясь в размерах, шла на махах другая лава. Впереди на огромном черном жеребце летел всадник в черных доспехах, с таким же черным, как у меня, клинком в правой руке.
С визгом и гудением, вспарывая воздух, взлетела над нашей лавой густая стая стрел, выпущенных их коротких луков. Навстречу уже неслись вражеские стрелы. Я прикрылся от стрел круглым щитом, направляя своего аргамака прямо на вражеского предводителя.
Мы сошлись в быстротечной конной схватке. Копья с громоподобным лязгом ударили в подставленные щиты, захрипели, становясь на дыбы, кони. Замелькали вокруг бронзовые клинки сходящихся грудь в грудь всадников.
Я уклонился в левую сторону, отбил краем щита направленное в аргамака короткое метательное копье и потому только ослабил удар вражеского богатыря, нацеленный в мою голову. Ошеломляющий удар обрушился на шлем, болью отозвался в теле. Шлем выдержал…
Мы разминулись. Я в ярости пустил вслед удаляющемуся противнику серию отборных матов. Вернее будет сказать, что я молчал, а мой предок крыл матом противника, поминая какого-то Родомана, его мать и всех родственников до седьмого колена. Причем делал это на чистейшем русском языке!
Откуда далекий предок мог знать современный русский язык? У меня не было ответа. Может быть это сбой в программе генетической памяти и внедрение в нее современных фрагментов?..
Распорядок дня нарушился только в первые дни после начала видений. Затем все постепенно вернулось к норме, а видения стали посещать не чаще одного раза в день.
Работа на профиле. Вычисления. Магические опыты. Ночные размышления. Я, не торопясь, проштудировал купленную мной в коммерческом магазине толстенную «Историю возникновения и развития мировых религий» Баррета с богатым фактическим материалом.
По ночам у меня было достаточно времени, чтобы тщательно обдумывать историю. После прочтения солидного фолианта я смог понять, какого духовного богатства лишили большевики наш народ, отбросив как мракобесие и суеверие философский опыт многих тысячелетий человеческой истории и эмпирическое знание предков.
Оказывается, современные религии явились следующим этапом познания, сменившим чувственное восприятие мира язычеством и зоотеризмом. Я же, к своему удивлению, после прочтения книги укрепился в мнении, что религию каждый человек должен творить в себе сам, пользуясь для этого опытом предшествующих поколений и беря из религий самое лучшее.
Наиболее близким моему теперешнему «Я» был индуизм с его понятием кармы и постоянной ответственностью каждого перед потомками, выражающейся в перевоплощении душ. И не нравилась идея неизменности каст.
Я решил создать для себя такую религию, в которую сам смог бы поверить на все сто процентов. Для этого нужно было доказать самому себе реальность существования человеческих душ, продолжающих существовать после физической смерти.
Представим себе разумное существо, материальным телом которого является сама наша планета, а душой – некое бурлящее вокруг нас живое море психополя с его таинственными приливами и отливами жизнедеятельности, бурями, ураганами и смерчами мыслей.
Теперь представим себе, что в момент зачатия ребенка, который мы, люди, считаем актом любви двоих, незримо присутствует некто третий и вносит свою лепту, наделяя оплодотворенную яйцеклетку душой – маленькой капсулой индивидуального сознания. Крохотный смерчик отделяется от огромного бурлящего смерча земного разума и начинает собственное существование в физическом теле развивающегося в материнской утробе плода.
Он живет, развивается, чтобы вернуться через десятки лет обратно в лоно выделившего смерчик планетарного разума, обогащенным опытом прожитой в человеческом теле жизни. Пройдет определенное время и смерчик вновь почувствует потребность покинуть лоно планетарной души, вновь оплодотворить своей живительной силой новое зачатие земной жизни и вновь повторить этот цикл. В теле пахаря, рабочего, рыбака, инженера, ученого или политика. Обогащаться жизненным опытом, отдавая планетарному разуму новую информацию.
– Согласен ли ты, Ведунов, принять такого бога? – спросил я и ответил: – Согласен!
Принятие собственной теории божественного разума упиралось в идею существования человеческой души. Я пока не имел понятия, как можно проверить опытным путем ее существование. Бросить свой зов в окружающее пространство с помощью холма эльфов? Или раскрыть свое сознание, как это было в Уяре?
Сможет ли человек общаться с богом через общее, пронизывающее биосферу информационное поле? Почему я до сих пор ничего не слышу и не чувствую? Почему об этом не говорит подробно автор Книги? Может быть контакт на духовном уровне осуществляется только тогда, когда тебе есть что сказать?
Прав автор Книги. Прав! Путь к общению должен обнаружить я сам. Весь вопрос в том, как это сделать? Я не знал как. Пока не знал.
С тех пор, как я впервые увидел книгу Велеса на кухонном столе у Екатерины Ивановны, меня все время занимал вопрос: каким образом тысячу лет назад безымянный волшебник смог добиться ее невидимости для людей обычных и почему ее видят такие, как я? Екатерина Ивановна не знала ответа. Затем я нашел в книге короткий раздел под названием «Психология невидимости».
