Виктор Анатольевич Селезнев
Куда течет Темза?
Город начинается с Паддингтонского вокзала. Сюда, помимо обычных поездов, прибывают экспрессы из Хитроу. И поднимаясь из подземки я опять встречаю своего двойника, или наоборот – он возвращается из прошлого, чтобы напомнить, что жизнь, которую я пытаюсь прожить, вовсе не моя. По его мнению, я хочу вернуться в чужую жизнь. Напрасно, ничего не получится – замечает он. Ты уже не вернешься, ты останешься там навсегда, – на этих пустых снежных просторах, на вечной мерзлоте и в наплывающем мраке зимы. Картина далеко не оптимистичная.
Напрасно я радуюсь, что побывал в Лондоне, ведь на самом деле получается так , что тогда по Пикадилли гулял другой человек. Его теперь я называю своим двойником. Это он с некоторой беспечностью спускается на платформу Паддингтон лондонской подземки. Он вообще не знает о моем существовании. Он горд, что направляется в Ковент Гарден и заходит в разные пабы,что попадаются по пути, а потом он отправляется в Кэмптон Корт, он счастлив, что занимался любовью в отеле в Брайтоне и на пляже в Пярну, впрочем, это уже совсем другие воспоминания.
Теперь я вижу, как мы с Сашей Полоцким едем на автобусе через арабский квартал, по улице название забыл, дальше мимо Майбел Арч (Мраморной арки), потом мимо Гайд-парка, мимо входа за площадкой ораторов, и мимо Букингемского дворца и дальше, дальше по известному только гиду маршруту.
Я помню, что экскурсия продолжалась более трех часов. Нам рассказали столько интересного и нового, что запомнить все это было просто нереально. Тем более, что сам факт нахождения в Лондоне, а именно для многих из нас это было впервые – создавало ощущение необычности происходящего. Только одного этого можно было впасть в задумчивую восторженность, и можно было даже просто бродить по улицам смотреть и удивляться, а мы ехали на автобусе! Мы ехали по Лондону – самому свободному городу для свободных людей! И восторгу нашему не было предела.
Вновь я возвращаюсь в пыльный и шумный автобус, крики и звон посуды, музыка, наверно “Radio Madness” и вижу того человека, в котором узнаю себя. Мне очень хочется оказаться на его месте, вернуться в Лондон или в Пярну, девушки будут вплетать в волосы цветы, мы будем курить траву, любить и быть счастливыми – именно так, как поется в известной песне про поездку в Сан-Франциско. Впрочем, обо всем по порядку
Саша, устроившись у окна, фотографировал не переставая, не вникая в детали, он снимал все: приметные здания, улицы, памятники, парки, заборы, скверы, деревья. Можно сказать, снимал все подряд, не слушая гида. Наверно, хотел увезти с собой немного Лондона. Вдруг больше не представится такой возможности – побывать здесь?
Впереди, во второй половине дня было чествование Севы Новгородцева – отмечание его Дня рождения. Это было запланировано сделать в Гринвиче. А пока мы наша экскурсия по городу продолжалась. Несколько раз останавливались в наиболее популярных местах. Обзорная экскурсия по словам Полоцкого всегда обо всем и ни о чем, поэтому после нее хочется вновь побывать в уже посещенных местах.
Вышли из автобуса возле Вестминстера, потом от Британского парламента с Биг-Беном пошли пешком до а Трафальгарской площади, дальше улица Пикадилли и Лейстер-сквер. Много примечательных мест, куда еще неоднократно приезжали и удивлялись зачем нам нужна была эта обзорка? «Все равно я только ничего не запомнил, – говорил Саша Полоцкий. – Это все равно что оглавление «Войны и Мира» прочитать….»
Завершилась экскурсия через 4 часа в одном из колоритных английских пабов с названием «Четыре короны». Не удивительно, что назван он был в честь легендарной ливерпульской четверки. Так заключил один из наших самых продвинутых битломанов Сергей Залепухин.
Неожиданно в этом пабе самым парадоксальнейшим образом выяснилось, что оказывается День рождения Севы вовсе не сегодня и даже не завтра и не послезавтра, а через три дня. Поэтому мы можем остаться в пабе неограниченное число часов. Остальным же наш организатор Татищев предложил совершить креативную прогулку в Сохо и Коверт Гарден с посещением еще более привлекательных злачных заведений.
После той поездки прошло уже почти 20 лет. Со временем черты стираются, имена забываются, и теперь трудно твердо сказать: кто же именно был со мной в Лондоне? Конечно это были мои друзья и товарищи, любители послушать рок-музыку и западные голоса, выпить пива, перед концертом и после, и вообще любители неформальных тусовок – это ясно. Но ведь помимо них была еще и женщина, моя подруга, и даже больше – товарищ и партнер. Кто же именно? Кого же я пригласил с собой в Лондон?
Саша Полоцкий утверждает, что это была Елена. Которую я называл как бы свой женой. Но сейчас это выглядит смелой выдумкой. С ней, казалось мне тогда, все было кончено. Мы не виделись несколько лет, почти не звонили друг другу, и даже не присылали открытки ни с 1 мая, ни с Пасхой. Поэтому ехать с ней было бы не логично.
Но против фактов не попреешь! Мне сообщают, что в Лондон я ездил именно с ней. И приводят в качестве доказательств описание ее внешности. Более того нас видели на Оксфорд роуд в магазинах и бутиках, а потом еще в пабах Сохо, и не только это! Лена ведь весьма экстравагантная девушка с запоминающейся внешностью и порой неадекватным поведением, поэтому спутать ее с кем-то довольно трудно.
Еще Полоцкий добавляет, что я был влюблен в неё и ничего не хотел про нее плохого слышать. Ты что забыл? Восклицает Полоцкий – ты даже не хотел видеть, как она изменяет тебе с этим документальным режиссером с киностудии «Баррандов», кажется. И никто не решался тебе об этом сказать, чтобы не разбить серебряными молоточками твой хрустальный замок иллюзий. Пусть все идет как идет, а потом, когда Туманный Альбион растает в прошлом, когда мы вернемся, ты проснешься и все поймешь. Тогда ты полной мере осознаешь, как она обманывала тебя…
И в доказательство он привел вполне конкретный факт: особенно тебя обрадует, что ее встречи с этим документальным чехом проходили по ночам в отеле, который назывался Baltimore House именно на соседней от Паддингтона улице. Это вообще неслыханная наглость!
Так считает не лишенный романтизма Саша Полоцкий, и это, как вы понимаете, вовсе не истина, хотя он действительно общался со мной, пил вино, фотографировался… – это его реальный опыт. Но все это вовсе не означает, что это был я.
Это был тот – другой, который во мне сидит и считает, что он – победитель. Теперь я называю его двойником. Он прожил мою жизнь, так запросто и непринужденно, путешествуя в Сан-Франциско и в Сингапур, собирая радости и не зная печали. Он забрал все лучшее, что было в прошлом, а что не смог взять – бросил. Рассовал по ящикам письменных столов, картонных коробок на антресолях, в шкафах и просто каких-то ящиках. Теперь я нахожу свидетельства той жизни в виде квитанций, музейных билетов, рекламных проспектов и журналов, туристических листовок и буклетов. Интересно разворачивать конверт и внимать оттуда ваучер или кассовый ордер и удивляться: неужели это было и со мной? Неужели я побывал в том месте и в то время?
Конечно, это был он, этот беспечный победитель, это он испортил отношения с Леной. Ему безразлично, что я любил ее. И хотел, чтобы мы были вместе, но она в ответ – уехала.
Я познакомился с ней, когда все светлое и яркое было впереди. Мы ездили на Азовское море в курортный город Бердянск. Тогда для подавляющего большинства не было шансов перебраться через «железный занавес». Сколько еще пройдет времени, прежде чем мы полетим на Сейшельские острова, еще и еще раз откроем мир тропических пляжей и теплых ветров, горячего песка и прибоя.
Оттуда мы возвращались в московский шум и суету, но совсем ненадолго. Скорее собирались и ехали дальше: к Елисейским полям или галереям Италии. Это был праздник, в котором я уже совершенно точно не участвовал. Это был мой совершенный двойник, это его стиль. Этим он себя утверждал.
В те годы всё настолько складывалось успешно, что теперь трудно вообразить, что это возможно. Лететь с тропических островов Индийского океана на модельное шоу в Ницце или Женеве. Так живут те, у которых жизнь удалась. И многим хотелось бы почувствовать себя этими людьми.
SHOW MUST GO ON
В наплывающих сумерках загораются огни, начинается шоу больших городов, которое не закончится никогда. Он так думает, что шоу будет продолжаться вечно, только он. И даже когда его не станет, когда он умрет – оно все равно будет продолжаться.
Ему казалось, потому что он так жил: на полную катушку, с раннего утра и до позднего вечера, не жалея себя словно сил хватит на вечность. И теперь еще шаг, еще год и эта вечность станет реальностью.
А когда его не будет? Когда он уйдет, то шоу все равно будет звучать и сиять. Даже сейчас, взглянув на него, невозможно вообразить, что без него “Show must go on” («Шоу должно продолжаться») остановится. Его жизнь словно продолжение красочного ослепительного шоу. Он верил, что так будет вечно.
Но все оказалось иначе. И виной тому его беспечность и безразличие. Дальше он разбил, уничтожил свой хрустальный мир. Ослепительный пылающий шар сорвался с невидимой нити и упал на землю, и разбился на тысячи осколков. Так он представлял свою трагедию. Но самое важное не доводить до того экстремального состояния, когда нить не выдержит напряжения и порвется. И шар уже не сможет описать очередную амплитуду и после одного из больших колебаний полетит, сорвавши куда-то в сторону и вниз…
Все предвещало скорый конец, но пока еще шоу продолжалось.
Лена уходила все дальше и дальше. Я видел, как она идет по стеклянному коридору. По сторонам только витрины и зеркала, и еще яркие огни, неоновых лампочек, отсвечивающих синевой. Как только она дойдет до определенной точки, стекла превратятся в тысячи осколков и рухнут на пол. Это точка невозврата. Нет формулы или алгоритма, чтобы вычислить эту точку. Ее находит только экспериментальным путем, и уже не имеет значения, когда точка невозврата достигнута. Уже ничто нельзя вернуть. Она в это же миг пройдена. И процесс разрушения начинает прогрессировать на глазах. Превращается в пыль и мелкие блестящие осколки.
Стеклянный коридор как раз именно то место, где она, по-видимому, и миновала точку невозврата.
Теперь я очень сожалею об этом. Вместо зеркал, огней и стекол я вижу зелень и широту альпийских лугов, вижу темный хвойный лес и сверкающие водопады Лаутербрунена.
Тогда мы ехали из Швейцарии в Инсбрук, поднимались по серпантину в горный Мерано, а потом спускались в долину. На следующий день уже остановились в лыжном курорте Оберстдорфе. Опустевшие подъемники, потому что только ранняя осень, и шумные по вечерам ресторанчики на мощеных булыжником улицах. Теперь от этих путешествий остались только обрывистые воспоминания, всплывающие при рассматривании фотографий. Неужели жизнь уже прошла, и мы больше не увидим водопадов и тропических пляжей, не проедем по лесной дороге в карельских скалах?
Песня “Show must go on” – Фредди Меркьюри – звучит из неведомой тьмы словно свет погасшей звезды. Это призыв покинувшего нас музыканта – «Шоу должно продолжаться» – несмотря ни на что.
Несмотря на то, что его уже нет с нами. Но на самом деле его нет только физически, а дух его летит рядом, заполняя вселенную именно этой мелодией “Show must go on”. Он понимал, что неизлечимо белен, что скоро умрет. И он оставил нам эту песню как завет и призыв: пусть меня нет, но шоу должно продолжаться. Несмотря ни на что шоу должно продолжаться. Немногим дается такое счастье: оставаться с людьми после смерти.
ПУТЬ в БЕРЛИН
Путешествие в Лондон началось с того, что наша веселая, сплоченная на основе любви к рок-н-роллу и алкоголю компания погрузилась в Брест-Литовске в двухэтажный автобус (нет, это был не лондонский дабл-деккер) и стартовала в направлении Берлина. Участники группы, их набралось почти 70 человек, а если быть точным, то именно 66, разместились по всей длине салона и прильнули в интересе к окнам, там другая – европейская жизнь, газоны и набережные, а другие – это была часть энтузиастов (особенно влюбленные в жизнь) – сразу принялись за пиво.
За остаток дня и часть ночи пересекли Польшу. Первая остановка в Берлине. Нас привезли в какой-то пригород и высадили на пустынной улице. Наверно, эта территория прежде относилась к восточной части. Дома с одинаковой планировкой, очень много зеленых насаждений, каких-то кустов и клумб с цветами. Не знаю почему, но взглянув на унылую скучную улицу с однотипными домами, я подумал о Лене, может быть, этот вид напомнил мне Воронеж, ее когда-то любимый, даже родной город, об ужасной жизни в котором она много рассказывала. Именно там и появилось у неё стойкое желание уехать навсегда из России.
А потом, когда наступила перестройка, его удалось реализовать, поскольку неожиданно выяснилось, что у нее имеются немецкие корни. Хотя бабушка и родилась в России, точнее в Украине, но ведь прадедушка и прабабушка приехали из Германии еще до революции, они были одними из первых переселенцев. Осваивали земли, сажали сады – они вели хозяйство где-то в Юго-восточной Украине, между Мариуполем и Бердянском. Потом их ферма была разорена большевиками, а они сосланы на Урал.
Немецкие корни еще предстояло документально доказать. Этим она и занималась. С того времени до нашей эпохальной поездки прошло почти 15 лет. Все это время Лена довольно интересно и успешно прожила в Германии и называла теперь эту страну своей родиной. Она успела побывать во многих больших городах, объехала почти всю Западную Европу. Но так и не добралась до Лондона. Да, вот все как-то не складывалось: только серьезно задумалась об Англии во время осеннего отпуска, и уже цены на туры посмотрела, но тут приглашение знакомого начальника почты: он звал составить компанию в рандеву в Тунис, как откажешь? Да еще приятная неожиданность: пакетный тур попался на распродаже с большой скидкой (60%)– такое нельзя пропускать! Опять приходилось Англию откладывать. Получалась печальная картина: за 15 лет она так и не смогла из своего провинциального городка (название Пфейрзац, находится где-то под Штутгартом) доехать до Британской столицы. А было всего-то рукой подать…
А теперь выпал такой редкий удачный случай: можно поехать со мной на автобусе и прямо из Германии. Она обрадовалась, когда я рассказал ей о нашей поездке. Помню, что не ожидал, совершенно не ожидал, что она сразу прямо так и скажет: я всю жизнь мечтала побывать в Лондоне!!! И поэтому ты непременно должен пригласить меня. И чтобы не разочаровывать девушку, я так и сделал. А еще купил ей билет и оплатил гостиницу. (неоправданная и неуместная щедрость, но тогда это представлялось нормой.)
Елена Румиш была рада. Все складывалось просто замечательно. И как не воспользоваться такой возможностью, тем более немецкой женщине, отличавшейся меркантильностью и экономностью. Это как бы национальная черта. И нужно ей следовать, если хочешь стать настоящим немцем! (или, точнее, немкой!)
Она присоединилась к нам в небольшом уютном городке неподалеку от Ганновера. Стояла на перекрестке как обычная студентка, возвращающаяся с фитнеса. С небольшой сумкой на ремне через плечо. И наш автобус подхватил ее словно запоздалого пассажира.
После нешироких зеленых улиц провинциального городка, мы выехали на трассу (А1) и вскоре остановились на одной из заправок. Обычно вокруг них строят целые центры для отдыха, покупок и питания, которые называются “rest areas”. Там мы пообедали, размялись и уже готовы были двигаться дальше, но в этот момент перед нашим автобусом появились полицейские. Оказалось, что у автобусников неправильно оформлена страховка, и поэтому дальше ехать на этом автобусе мы не можем.
Никто не встал, когда нам предложили покинуть салон. Полицейские молчали. Напряженная тишина. Лена в этот момент заявила мне, довольно язвительно и капризно, что «это ты виноват, что вовлек меня в это сомнительное путешествие на неисправном автобусе». И еще добавила, что она вовсе не собирается ночевать в грязной придорожной гостинице для водителей траков…
Мне не понравилась такая реакция, в общем то, на обычную дорожную проблему, но я промолчал. А потом вспоминал, что это был первый сигнал, что поездка будет неудачной.
Это был шанс. Можно было сразу заявить, что нам, в таком случае, лучше не ехать в Лондон вместе, тебе лучше сойти с автобуса и добираться авиатранспортом! (именно авиатранспортом: вертолетом, планером, дирижаблем еще каким летательным аппаратом, у них в Германии полно технических вариантов) Или вообще вернуться назад, в свой Пфейрзац дабы мы еще не покинули страну. Она бы не согласилась, но вести бы себя стала иначе: не устраивать мне сцен и не высказывать упреки, что ее интересы не учитываются.
Теперь сожалею, а ведь мог бы еще тогда поставить точку. Сразу не сойдешь со взлетной полосы, если вознамерился взлететь – я, помню, воображал себя сверкающем титановыми деталями лайнером. Или венным перехватчиком (как ЯК-истребитель у Высоцкого), который уже не остановить. Более того эта история должная была развиваться совсем иначе. Поскольку вместо Елены планировалось поехать совсем с другой девушкой. Но к старту поездки она оказалась не готова, что меня очень огорчило. И чтобы как-то поднять себе настроение и заполнить неожиданно образовавшуюся пустоту, я позвонил без всякой надежды на положительный ответ Елене. Но все оказалось точно наоборот: они вцепилась в мое предложение, словно находилась в полном отчаянье, что уже никогда не будет в Лондоне. Вдохновленный я решил, что это путешествие для нее как фолл последней надежды.
Подождав еще немного, полицейские развернулись и покинули салон. Проблема с автобусом ставила наше путешествие на грань катастрофы. Мы по-прежнему стояли на паркинге, кто-то курил рядом, кто-то гулял. К счастью все разрешилось хорошо и довольно быстро.
Через несколько часов наш автобус уже въехал на окраины Амстердама. Страховку прислали по факсу, в ближайшем деловом центре нашли открытый офис, туда из Каунаса отправили копию полиса, что вполне удовлетворило немецких полицейских. Они пожелали нам на прощанье веселых каникул на берегах Темзы! Мы дружно ответили: Rammstein forever!
Теперь мы ехали по Голландии и пили голландское пиво. Наверно, «Амстел» или «Хайникен». Закупались в местном супермаркете, глаза разбегались от разнообразия марок и видов, а руки так и хватали новые и еще неведомые красочные банки с такими соблазнительными названиями напитков, которые хотелось протестировать, прямо не отходя от кассы.
Твёрдо решили, что когда в Амстердаме заселимся в гостиницу желательно с видом на канал, то пойдем на прогулку и будем кататься на кораблике. Где же широко известная улица Красных фонарей? Где же это замечательное место, где можно пообщаться с девушкой и покурить травы, при этом не таясь и не опасаясь быть схваченным полицией?
Впрочем, это были только мечты, мои безумные мечты. Поскольку рядом со мной, в соседнем кресле сидела любимая женщина и меня поэтому не особо интересовали развлечения на улице Красных фонарей. Тем более что это удовольствие весьма недешево (500 E), но одновременно и сомнительно, если судить по внешнему виду жриц любви, выставляющих себя в окнах домов на обозрение пьяной и обкуренной публики. На прилегающих улицах и в многочисленных барах можно найти более симпатичный товар по более выгодной цене. Этим потом и занялись двое энтузиастов нашей группы.
Недолго думая мы с Леной решили заняться сексом прямо в автобусе. Для этого переместились на последний ряд. Товарищи по путешествию могли быть в некоторой степени смущены, если делать это у них на глазах. А на последнем ряду вполне подходящее место для тех, кто давно не видел друг друга, не обнимал не целовал и не проникал внутрь.
Удивительное и противоречиво то чувство, которое возникает при встрече после долгого расставания. Сколько не виделись! Столько кажется хочется сказать, рассказать, поделиться, а вот настает этот миг, и ты молчишь как рыба. Все слова и мысли куда-то улетели. Уже бесполезно вспоминать. Лучше просто спросить о погоде или о пробках в городе. Лишь бы как-то поддержать разговор.
– Ты где оставила машину? – спросил я, когда она вошла в автобус и села в кресло рядом.
– Я доехала на автобусе, от вокзала совсем недалеко. Машину оставила дома. Здесь дорого на местной парковке. Лучше ехать на поезде.
– Конечно, на поезде…,– сказал я и расстегнул у неё зиппер на джинсах.
ОТКРЫВАЯ ТУМАННЫЙ АЛЬБИОН
Еще задолго до поездки на День рождения к Севе, у меня появилась идея побывать в Лондоне. Хорошо помню, что, прослушивая передачи Би_Би-Си когда-то в 70-х или 80-х, дерзкая мысль пройтись по улице Странд до Буш Хауса ( Buch House) , где прежде находилась Русская служба Би-Би-Си, эта мысль тогда казалась даже безумной, поскольку существовал «железный занавес», проникнуть через который дозволялось очень немногим.
Уже потом, когда далёкие страны стали доступны и каждый россиянин мог свободно путешествовать, я составил для себя глобальный туристический план, который заключался в том, чтобы побывать сначала во всех столицах мира и прежде всего в европейских, а потом уже проехать и по самим странам.
Поэтому открывая Туманный Альбион, посещением именно Лондона, я чувствовал себя почти победителем. Поскольку все-таки это одна из столиц мира, ее не сравнишь с Любляной или Братиславой, хотя это тоже замечательные города, это яркий драгоценный камень на карте Европы. И то, что я начал осваивать свой список из 195 стран именно с Великобритании, тоже придавало мне энтузиазма. Возможно я был несколько наивен, думая, что составлением списка стран и выполняя его по пунктам можно узнать мир, но это было тогда – в самом начале поездок.
Хорошо помню, что как узнал о готовившимся путешествии в Лондон сразу же записался в его участники. Идея мне очень понравилась, я промо загорелся ей, воображая, как буду гулять по Трафальгарской площади, а потом может быть еще удастся проехать по стране: добраться до Оксфорда и Дувра. В то же вечер я был настолько охвачен мыслями что скоро увижу Лондон, что прямо был готов начать собирать чемодан, хотя до старта оставалось еще три месяца.
Подготовка началось с формирования списка участников и затем обсуждения маршрута. По Европе мы намеревались ехать на автобусе и побывать во многих городах (список горячо обсуждался, там были Амстердам, Берлин. Брюгге и Кельн – они вошли почти единогласно. Было предложено, что каждый участник составит свой вариант, а потом счетная комиссия выберет наиболее часто названные города) .
Однако поездка заключалась не только в том, чтобы увидеть европейские города, она была посвящена Дню рождения Севы Новгородцева. Отмечание его совпадает с ежегодными встречами Клуба слушателей Русской службы Би-би-си, а именно 9 июля.
Особенно не углубляясь в прошлое, скажу, что увлечение заграничным радио приобрело с начала 70-х и до 90-х всесоюзный размах. Радио слушали везде. Кто гулял по парку с приемником в руках, из которого раздавалось характерное шипение и треск, и еще сквозь эти шумы продирался голос иностранного диктора с западным акцентом. А кто-то беззаботно сидел на скамейке, другие предпочитали оставаться дома, на кухне, кто-то уезжал за город, чтобы быть подальше от глушилок. И судя по географии членов нашего клуба, «вражьи голоса» слушали во всех городах Советской России.
Об этом позднее, в интервью журналистам Би Би-Си, которые снимали фильм о Русской Службе, делали это прямо на празднике чествования Севы, и там повезло Саше Полоцкому, к нему подошли с камерой. И он убедительно и точно сказал, что увлечение западным радио было вызвано дефицитом правды и жаждой свободы. Мы задыхались от лжи, теряли веру в правду, казалось, что нам не победить.
В стране во времена Советской власти во всех средствах массовой информации царила тотальная ложь. Как еще защититься от повсеместной пропаганды? Как еще, если только не использовать альтернативные источники. Тогда создаваемый и продвигаемый официоз будет сначала нейтрализован, а потом медленно и с каждым днем все быстрее начнет отступать. Пока не превратиться в грязную пыль…
И прежде всего те, кто слушал Битлз, – распалялся Саша Полоцкий, – те, кто собирал записи Роллингов и Цепеллинов, именно эти люди и стали постоянными слушателями одной из самых известных программ – передачи о рок-музыке на волнах русской Службы Би-Би Си , вел которую именно Сева Новгородцев. К нему мы и приехали, его и собираемся чествовать, – заканчивал свое выступление Полоцкий. Теперь вспоминая его и сравнивая с фильмом, видишь, что на пленке оно получилось еще ярче и убедительнее, чем звучало на поляне перед домом Севы.
Наши соотечественники в большинстве своем так и остались просто слушателями радио, многие не решаясь не только обсудить свежую информацию, но и даже сказать об этом кому-нибудь (даже жене) они боялись, что вездесущие «органы» услышат, зафиксируют и потом привлекут. (Этот страх велся в их души еще со сталинских времен) Они так и остались наедине со своими приемниками, максимум, что они могли себе позволить – это обмолвиться с друзами и знакомыми что говорят в свободном мире о правящей власти.
А что же иначе? Других возможностей советским людям тогда не представлялось. Из-за страха маленького человека перед Большим братом или рабской боязни подвергнуться наказанию за неодобренным начальством поступок – люди предпочитали помалкивать об услышанном.
Как ни удивительно, но среди моих товарищей об этом страхе знали только понаслышке. Сколько времени прошло! Поэтому слушатели программ Севы Новгородцева и решали организовать свой фан-клуб, они решили встретиться и познакомиться, а потом общаться и проводить даже коллективные вечера дружбы и пива. Об этих знаменательных событиях имеется целый сборник историй, поскольку каждый участники этой неформальный тусовки рассказывает исключительно свой вариант, в котором главное описание как именно он стал фаном клуба ночных передач и что ему это стоило, сколько испытать и пережить – радостей и огорчений.
Забрезжило перестройкой, власти объявили наступление гласности и демократизации. Заканчивались 80-е годы. Мало кто верил, что уже через два-три года сможет уехать не только в Лондон, но даже в Нью-Йорк. Как раз именно в это время и зачитал Сева в своем полуночном эфире письмо одного слушателя с предложением к всем начать переписку и так познакомиться. Далее звучал почтовый адрес куда каждый желающий найти единомышленников может направить письмо. Немного необычно было, что с такой инициативой выступил слушатель из северного городка Медвежьегорска (находится между Мурманском и Санкт-Петербургом), но это не принципиально поскольку Сева прочитал в эфире его адрес, а потом еще и повторил в следующей передаче. Так началась история фан-клуба. А вскоре рухнул Советский Союз. Полоцкий сказал, что был очень удивлен адресом в Медвежьегорске, поскольку проще было бы писать прямо на Большую Лубянку д. 2.
Но люди по-своему смотрят на происходящее. Поэтому у каждого своего рассказа о слушании передач, писании писем, отправке их и ожидании что же теперь будет?
Помню, что тогда я совсем не интересовался этими историями, не стремился докопаться до правды или выяснить где же реальные события, а в чьих словах больше фантазии, чем реальных вещей. Тогда мне все это было почти безразлично. Теперь я сижу и прочитываю письма фанов с кривым неразборчивым почерком, вместо того чтобы уехать в кругосветное путешествие. Теперь, когда уже догорела эпоха, понимаю, что это имеет большое значение.
Об этой встрече в Лондоне мы задумались еще год назад, на прошлой июльской поездке в Нижний Новгород, когда и возникла эта безумная, как многим тогда показалась, идея отметить следующий день рождения Севы в столице Туманного Альбиона. А собственно где же еще? Какие еще варианты? Ведь Сева живет в Лондоне, и сколько лет мы слушаем радио Би-би-си, которое вещает именно из Лондона, а еще ведь Лондон, помимо всего прочего – столица мировой рок музыки. Так что решено было отправиться в Лондон!!! И предложил это наш бессменный и неутомимый организатор – Алексей Татищев.
Он изначально задумал это путешествие не просто как поездку к Севе в Лондон, а как настоящий познавательно-развлекательный автобусный тур по всей Европе. Многие из участников еще ни разу не были за границей, у других заморские вояжи ограничивались пляжным отдыхом в Турции или в Египте. И вдруг такое потрясающее предложение: на неделю в Лондон и еще неделя по столицам и городам Европы. От такого голову снести может.
В ходе подготовки выяснилось, что у некоторых записавшихся не было даже заграничных паспортов. Для них обычная Хургада оставалась таинственной заграницей. А теперь они увидят Лондон – крыша точно поедет! Почти также как у меня десять лет назад, когда я впервые оказался в Риме. И вообще впервые в Европе.
Тогда я решил спросить у Полоцкого что он думает о тех людях, которые хотят увидеть мир, но даже не побеспокоились получить загранпаспорт.
– Мне непонятен такой пофигизм, – сказал Полоцкий. – Но, если взглянуть на тех людей, именно тех конкретно, у которых это происходит, точнее ничего не происходит, то все становится понятно. Мечты и только! Никаких попыток сдвинуться с места. И еще они твердят: какие у провинциалов шансы?!
Они постоянно противопоставляют себя столичным. Наверно потому, что столичные жители в большинстве своем несколько иначе смотрят на мир. И сразу прилагают максимум усилий, чтобы получить паспорт. А эти только рассуждают…
Он еще долго говорил о заграничном паспорте, в общем, и в частности какие неожиданные проблемы возникли у него.
Уже не слушая его, я вспомнил свою первую заграничную поездку, более чем десятилетней давности. Она стала событием в моей жизни. Маршрут включал недельный отдых в небольшом курортном городке на побережье Эгейского моря – в Пезаро. Это название врезалось в память до глубокой старости, я не мог забыть те суматошные пьяные дни. Тенистые улицы и широкие песчаные пляжи, гавани с яхтами, набережную с многочисленными ресторанчиками. Впрочем, этот городок очень похож на многие другие курортные городки Италии, но тогда весь мир для меня ограничивался именно этим – Пезаро.
На большом автобусе мы приехали в него из Рима. Там прожили несколько дней, совершив поездку через Флоренцию в Венецию, и еще потом в Сан-Марино.
Столько впечатлений! Но одно разочарование. В тур я отправился в определенной степени спонтанно, поскольку сначала я планировал ехать с Леной, но она непонятно почему неожиданно отказалась, хотя она мечтала об Италии и сколько разговорила мне об этом. И объяснила это тем, что она летит в Германию решать вопрос подтверждения этнической принадлежности. Так сразу? Меня такой внезапный поворот мало что огорчил, он даже вывел из равновесия. Мне стало после этого как-то безразлично, неинтересно, и еще я тогда впервые почувствовал какую-то обреченность в наших отношениях. Словно заглянул в пропасть, подойдя к ее краю совсем близко.
