Виктор Алдышев
Возвращение 3. Часть 1
Лазарева в некоторой степени переживала об этом. Костя, после финта Паши, явно задумался о таком же. Но пока они договорились, что этот вопрос обсудят позже. Гораздо позже. А пока радовались за молодую семью Третьяковых.
И Егор переменился сразу, как узнал. Вся спесь ушла. Пришёл, извинился перед Пашей за всё. Тот злопамятным никогда не был, так что примирились. Но Третьяков не сразу решился сказать, что двойня – мальчишки. Близнецы. Боялся, как бы опять не пришлось Спецова на месяц к психологу и на таблетки.
Анна приняла такое решение в самом начале работы. Пришлось, потому что Егора забраковали, когда Багиров отправил его на переобучение в центр подготовки ВДВ. Спецов – танкист, а Косте нужны были люди для охраны объекта и научного персонала.
Но жёсткая психологическая проверка на профпригодность показала, что у старшего лейтенанта Спецова сильнейший посттравматический стресс после смерти брата. И то, что он на вид спокойный – это временно. Он на грани нервного срыва и его вообще не желательно оставлять в вооружённых силах.
Жестокий был момент в жизни Егора. Когда это всё ему сказали, помимо посттравматического состояния впал ещё и в шоковое. Кроме службы у Спецова ничего не осталось. Ни семьи, ни одного родного человека, ни родного города, полностью похороненного под ульем и ныне ставшего пустошью с развалинами. И главное – нет родного брата. Егор знал, что Матвей всегда был его спасительной веткой, за которую он цеплялся, но вот и его не стало.
Последней соломинкой была майор Лазарева. Спецов так и воспринимал её как Альфу. И это было не то же самое, что простой командир. В своё время БПУ давало это чувство единения – ты вместе с Альфой, с лидером, как единое целое, как часть сознания друг друга. Ты не один. И даже после снятия устройства связи пришельцев, ощущение острого доверия майору Лазаревой у Егора не ослабло. И она его не подвела.
Костя и Анна приняли решение обоюдно и быстро – старшего лейтенанта Спецова не списывать. Так что всеми правдами и не правдами подключили связи, всем напомнили, что Егор и сам герой, а его брат спас Землю ценой своей жизни. Сначала отправили парня на лечение, поддержали морально, а потом предприняли попытку номер два. Лазарева была уверена, что всё получится. Спецов слишком вредный, чтобы сдаться, а при правильной мотивации – неудержимый. Так что она ему напомнила:
– Шаг назад тебе Матвей не простил бы никогда. Не смей его подводить.
Егор, в ответ на это, собрался умственно и физически и проверку прошёл. На самом краешке, по самой низкой границе проходного балла, но прошёл.
А сейчас, глядя в атриум, Спецов усмехнулся:
– У меня такое чувство, что порт надо было побольше строить.
Анна оглядела забитый от стенки до стенки отсек. Место освободили только в середине – для красной ковровой дорожки до трибуны. По плану мероприятия Владимир Алексеевич скажет речь, потом поднимется с избранными журналистами в зал управления порта, и всё внимание на "Сварог".
– Как там, кстати? – Лазарева кивнула на корабль за стеклом обзорного купола.
– Волнуются, – усмехнулся Паша. – Рулевые особенно.
– А то, – засмеялась Анна, – как хорошо, что мы не там.
Символический выход "Сварога" из порта – дело ответственное. Хотя и не в первый раз, но при таком мощном освещении события на всю планету, офицеры, отвечающие за движение судна, конечно, осознавали уровень ответственности.
Над атриумом разнёсся приятный женский голос диспетчера:
– Борт ноль один на причале. Стыковка завершена.
– О, – выдал Егор, – ну, что, товарищи начальники, идите.
Костя с Анной направились в отсек. Через несколько минут с противоположной стороны открылись двери лифта. Первыми его покинули офицеры охраны президента, потом сам Волков, и за ним генерал Королёв Валерий Михайлович. Последний сразу нашёл глазами своих майоров, едва заметно улыбнулся им и кивнул. Был рад видеть обоих. Анна ответила тем же, а потом они с Костей встали по стойке смирно. Все военные в зале отдали честь, приветствуя верховного главнокомандующего.
За спинами людей быстро прошагал полковник Снегуренко с двумя офицерами службы президентской связи и махнул рукой Лазаревой и Багирову, чтобы следовали за ним. Те так и сделали. Войдя в служебный лифт, все поприветствовали друг друга рукопожатием.
Полковник только успел поздравить молодожёнов, как двери открылись в командный отсек порта. Это было большое двухуровневое помещение с обзорным куполом вместо стен и потолка, заставленное терминалами управления с прозрачными гибкими мониторами, за которыми расположилась смена операторов в пятнадцать человек.
Оперативный дежурный быстро показал сотрудникам спецсвязи президента место, где разместиться, и Снегуренко отправил туда своих людей, а сам остался с Лазаревой и Багировым. Пока ждали главкома, смотрели его речь на одном из экранов. Перед её началом успели пообщаться. Не только друг с другом, но и с командиром "Сварога". В зале управления порта работал большой экран виодеосвязи с мостиком корабля.
Командовал первым боевым кораблём планеты Земля генерал-майор ВКС России Ларин Андрей Иванович. Пятьдесят пять лет было генералу, седина по всей голове, и лицо чуть старше реального возраста, но командный голос оставался молодым, как и живые серые глаза и отменное чувство юмора.
Анна с Костей провели не одну неделю на "Свароге" во время его загрузки оборудованием, и с Андреем Ивановичем у них отношения сложились отлично. Не без мата, но отлично. В первый же день, когда прибыли на своём "Наглеце" и поднялись на мостик доложить командиру о прибытии, Ларин встретил их, хмуро глядя из-за чашки кофе:
– Вы хоть своё корыто перекрасьте, лучше в российский триколор, а то ж издалека чисто истребитель гереспри. В следующий раз ракету вам в нос запустим.
Шутил так. И когда спецкостюмы представляли ещё на Земле на презентации в Ливадии, генерал, осмотрев плотно облегающую одежду, тоже пошутил:
– Я такое не надену. И экипажу не позволю. Вы ещё нам радугу семицветную на шеврон пририсуйте. Ну для женщин ладно, пусть в облипочку. А мужикам пошире штанины нельзя, что ли, сделать?
Анна тогда посмеялась, но предложение, конечно, учли.
Больше всех от чувства юмора Андрея Ивановича попадало его старшим офицерам, прибывшим для прохождения службы из ВКС Китая. Весь экипаж владел русским языком в совершенстве, и по дополнительной программе офицеры обучались языкам своих коллег. На корабле это было жизненно необходимо. Генерал Ларин владел английским и немецким, третьим взялся изучать китайский и решил посоветоваться по этому поводу с экипажем. Как раз Анна с Костей были на мостике, когда Ларин спросил своих офицеров:
– Объясните-ка мне, как я должен говорить с товарищем Ван Хао? Слово уметь – хуэй. Местоимение ты – на китайском "ни". И если мне надо его спросить: товарищ Ван Хао, ты умеешь? Что получается: Ван Хао, ни хуей!
Сам полковник Ван Хао смеялся громче всех.
– Вот, – заметил в этой связи Андрей Иванович. – Он так реагирует, потому что вы, товарищи офицеры, обучили своего коллегу ненормативной лексике русского языка. Ван Хао, вы не перепутаете смысл? Отличите вопрос от предупреждения?
Полковник Ван Хао, просмеявшись, ответил:
– Пойму из контекста, Андрей Иванович.
Сейчас, перед важным событием для своего корабля, генерал Ларин, конечно, был серьёзен и сосредоточен. Видеоконференция связала все важные точки. На экранах командного мостика "Сварога" и зала управления порта шла трансляция из атриума, где Волков рассказывал о важности сегодняшнего дня для всего человеческого мира.
Анна и Костя внимательно слушали его речь. Война закончилась, но оставленные ею проблемы за прошедший год только обострились. Владимир Алексеевич едва затронул это в своем выступлении и было понятно почему – чтобы избежать шквала негатива от оппонентов.
Создание "Сварога" отняло колоссальные ресурсы, и далеко не все поддержали эту идею. Помимо экономических соображений, исходили из того, что появление собственного боевого корабля у землян может быть расценено лан-ирмеями, как не дружественный акт, и остатки человечества попадут под удар. Но Волков подавил сопротивление несогласных и вынудил большинство государств вложиться в этот проект.
Произнося сейчас слова благодарности тысячам специалистов, главком повторил свои слова, которыми ему удалось победить возражения. Говорил о том, что Земля должна осваивать своё космическое пространство и пора выходить на рубежи своей солнечной системы. Хотя бы номинально показать в ней своё присутствие.
Пока же систему плотно осваивают четыре корабля лан-ирмеев – их "боевые звёзды". И пока они считают себя полноправными хозяевами, у планеты Земля нет никакого статуса, кроме автономии, договоренность о которой достигнута просто на словах.
Костя, при упоминании об этом, взглянул на Анну. Та заметила его взгляд, молча взяла его за руку и сжала ладонь. Показала, что поняла, о чём он подумал. Договорённость на словах – это то, что спасло Землю, и сделал это… Бестужев.
Не многие на Земле знали об этом. Официальная версия состояла в том, что лан-ирмеи – это дружественная раса, оказавшая планете помощь. Разумеется, не бесплатную. Расплатились миллиардами людей, обращённых в монстров. Но, тем не менее, война закончена благодаря их вмешательству.
Костя не говорил об этом с Анной, не напоминал о Дмитрии. Сам часто вспоминал о нём, но Анну не тревожил. Эта рана заросла и стала шрамом. Так Багиров думал о себе, но подозревал, что у Анны боль не прошла. Поэтому и взглянул на неё, когда Волков заговорил о "договоренности на словах".
Лазарева отвернулась от экрана трансляции и посмотрела на терминалы дальнего наблюдения космоса. Оттуда управляли телескопами порта и станциями разведки.
Костя тоже взглянул. Всегда было интересно, где сейчас оставленные в солнечной системе корабли лан-ирмеев. Они мало стояли на месте. В основном перемещались от Меркурия до Плутона, или зависали у Юпитера, к Земле не приближались. Но осознание того, что они здесь на постоянной основе и никуда не собираются, держало в напряжении.
Поэтому Багиров, как и Анна, был полностью согласен с Волковым. На совещании сразу после их возвращения с корабля лан-ирмеев, главком правильно сказал: рано или поздно кто-то из пришельцев вернётся. И сейчас Владимир Алексеевич, максимально, как мог, готовил Землю к этому возвращению.
Но а пока, трансляция с видеокамер в атриуме и с беспилотников снаружи порта шла через спутники на Землю. На планете миллионы людей приросли глазами к экранам телевизоров, следя за прямыми включениями с новых космических объектов. Анна подозревала, что многие с полным восторгом. Сторонников "Сварога" и "Гагарина" всё же было не меньше, чем их противников.
В атриуме речь президента Российской Федерации подходила к концу. Владимир Алексеевич поблагодарил представителей стран участниц и вместе с генералом Королёвым и начальником порта генералом Ульяновым наконец отправился к лифту. Журналисты потянулись ко второй кабине.
Через несколько секунд Волков и его сопровождение вошли в командный отсек.
– Внимание, верховный главнокомандующий на мостике, – оперативный дежурный поднял операторов по стойке смирно.
Журналисты быстро разошлись по залу, подбирая хороший ракурс, а Владимир Алексеевич поприветствовал офицеров-операторов и ещё несколько минут общался с ними неформально.
Королёв наконец подошёл к своим протеже.
– Валерий Михайлович, как настроение? – встретила его Анна. – Гордость ощущаете?
Генерал ответил очень довольно:
– Все ощущают. Год упорного труда и смотрите что имеем.
Лазарева прекрасно его понимала, как, в общем-то, и все причастные к вооружённым силам и научно-технической программе России.
Всего за один год удалось сделать немыслимое – на пепелище выстроить совершенно новую оборонную стратегию и создать ресурсы под неё. Многое из немыслимого получилось благодаря самим пришельцам. На планете остались три сердечных корабля и все исследования по ИОСам. Топливные системы этих судов и часть данных о корабле-заправщике гереспри дали начало разработке абсолютно новых коллайдеров. Антиматерию уже получали. В небольших объёмах, но процесс пошёл. Именно это позволило спроектировать "Сварог" с гибридными двигателями. Так что довольное выражение лица у Королёва было совсем не зря.
Толпа вокруг главкома чуть поредела, и Валерий Михайлович позвал своих майоров:
– Пойдёмте.
Все вместе подошли к Волкову.
– Майор Лазарева, майор Багиров, – Владимир Алексеевич пожал обоим руки, – рад вас видеть. Последнее время не часто получается лично встретиться.
– При вашей-то работе, ничего удивительного, – сказала Анна. – Куда полетите после пуска "Сварога"? Подписывать продуктовую сделку?
– Три сделки, – Волков тоже улыбнулся, но только губами.
Глаза, в уголках которых собрались глубокие складки морщин, остались серьёзными. И Лазарева заметила, что Владимир Алексеевич постарел. Они в основном виделись на видео совещаниях, но на экране не были так видны следы постоянной усталости и напряжения.
– У вас всё в порядке? – Анна произнесла вопрос и не была уверена, что Волков на него ответит.
Прозвучал он как личный, и, наверное, совсем не к месту, но главком внезапно задумался:
– А что, Анна Викторовна? Есть сомнения?
– Нет, – покачала головой Лазарева.
– Можете сказать, как есть, – с некоторой требовательностью произнёс Волков. – Я, Анна Викторовна, знаю настроения. И среди военных, и среди гражданского населения, и в международном серпентарии. Сомнениями вы меня не удивите.
Багиров не сдержал улыбку. Да, насчёт серпентария Владимир Алексеевич верно подметил. Получив свою планету, человечество приступило к восстановлению своей привычной жизни, но это оказалось не простой задачей. Постановка экономики на военные рельсы в своё время помогла продержаться в осаде пришельцев, но тогда стартовые ресурсы были больше. А к финалу противостояния из восьми миллиардов людей осталось не многим более трёх. Города с инфраструктурой уничтожены, оставшиеся предприятия полностью ориентированы на производство военной техники и продукции для нужд фронта. Фармацевтическая и пищевая промышленность частично устояли из-за национализации производства лекарств и продуктов питания. И вот с таким комплектом Волков начал программу освоения космоса. Банально, но пришлось отказаться от производства лишней банки тушёнки из-за этого.
И острее всего встал вопрос нехватки людей. Железо железом, но если некому встать у станка, некому строить здания и дороги, восстанавливать шахты и печи, то производство не наладить. Это проблема встала поперёк всего. Самое страшное, что население Земли в возрасте до шестнадцати лет включительно, было практически уничтожено. Дети не переживали мутацию и многие погибли в тяжёлых условиях. Когда подсчитали именно эти потери, оказалось, что человечество в общем и целом потеряло два следующих поколения. А нынешнее не способно так быстро восстановить нехватку человеческого ресурса.
И Волкову не простили его устремления в космос. Международная обстановка на планете действительно напоминала змеиное гнездо, где лично в президента самой большой из уцелевших стран летели ядовитые плевки. А вместе с этим, и на страну в целом. Волкова обвинили в безумии и панике, его действия назвали попыткой окончательно уничтожить человечество. Так что, глядя на него сейчас, Анна понимала, почему за время войны Владимир Алексеевич оставался стойким, а за этот год так устал. Выносить такую ношу ответственности не каждому по плечу.
– Международный серпентарий не прав, – уверенно сказала Лазарева, – и вы это знаете.
Волков покачал головой:
– Но иногда сомневаюсь. Последние возражения были убедительными.
– Это которые о полях? – спросил Костя.
Они все слышали, что творилось на последних заседаниях международного совета по продовольственной безопасности. Первое место заняли высказывания о том, что усилия следует сосредоточить на восстановлении плодородных земель. Бросить все ресурсы на производство сельскохозяйственной техники, а не на боевые корабли, иначе Земле грозит голод. Сложно было с этим не согласиться.
– Владимир Алексеевич, люди не знают наших визави, – заметил Костя. – Если бы понимали их политику в отношении аборигенов, то согласились бы с вами.
Волков вопросительно поднял бровь:
– Вы о пришельцах?
За спиной президента уже собралась целая группа журналистов, следивших за каждым словом. Всё записывалось. С гереспри и лан-ирмеями говорили только майор Лазарева и майор Багиров, и сейчас могло открыться что-то ещё из недостающих фрагментов устного договора с пришельцами о Земле.
Костя видел это внимание и Анна тоже. Для поддержки президента момент был самый подходящий.
– Можно бросить силы на поля, – уверенно произнёс Багиров, – и оставить планету без защиты. Можно продолжать быть аборигенами. Ровно так они нас и видят. Но много ли останется от полей, если их выжгут из космоса? Обе расы пришельцев считают так: если защитить свою планету не можешь, то и владеть ею не достоин. Так что, если Земля им понадобится, а нам нечем будет сказать нет, то разговор с нами будет очень короткий.
Волков по-настоящему улыбнулся:
– Майор, где же вы были раньше? Я бы сказал это нашим коллегам.
– Я думаю, вам ещё представится такая возможность, – вполне серьёзно ответил Костя.
Разговор прервал оперативный дежурный, объявив на весь отсек:
– Внимание, мостик, получен запрос КБК "Сварог" на расстыковку.
Сообщение означало, что корабль доложил диспетчеру порта о готовности покинуть причал. Оперативный дежурный обернулся к генералу Ульянову за разрешением, и тот обратился к главкому:
– Владимир Алексеевич, прошу вас.
Журналисты и окружение президента, дружно вместе с ним шагнули к рабочему месту оперативного дежурного, откуда следовало дать команду. Анна с Костей остались за спинами, наблюдая столпотворение. Лазарева оперлась на плечо мужа, пока никто на них не смотрит, а Костя наклонился к её уху и поцеловал краешек. Анна улыбнулась, и до поцелованного уха внезапно долетел тихий голос оператора наблюдения космоса:
– Нет, это точно не "боевые звёзды". Все четыре возле Марса.
– Отправьте ближайшую станцию-шпион на перехват. Я хочу видеть эти объекты, – это был уже голос старшего смены.
Лазарева, не отрываясь от плеча Кости, обернулась к терминалам. Там двое операторов сидели с очень прямыми спинами, глядя на экраны. Явно были в напряжении, и, похоже, пытались правильно понять, что видят. На прозрачном поле перед ними вспыхивали три точки и мигали индикаторы опознавания. Старший смены стоял рядом и ждал результат.
Анна сощурилась. Судя по идущим строчкам определения скорости, траектории и возможной массы, это не метеориты и не "боевые звёзды" лан-ирмеев. Мигание показывало, что объекты пока не опознаны, но процесс идёт.
На один из экранов пришли данные с автономной станции-шпиона. Такие устройства раскидали за Луной и отправили к ближайшим планетам – Марсу и Венере, чтобы подглядывать за лан-ирмеями. И сейчас одна лунная станция передала на мостик порта что-то очень важное.
Старший смены развернулся, ища глазами оперативного дежурного. Но его движение совпало с громким голосом командира "Сварога".
– Товарищ верховный главнокомандующий, прошу разрешить начать боевое дежурство, – произнёс генерал Ларин.
Командная палуба "Сварога", виды которой с разных ракурсов передавала корабельная система видеообзора, выглядела максимально торжественно. Командир и старшие офицеры экипажа выстроились на мостике между пультами систем управления. Флаги стран, направивших своих военных для несения службы на первом космическом боевом корабле, были размещены на металлической колонне в виде пластин, с нанесённым на них цветным изображением. Сверкали они ярко. Знаки отличия на парадной форме экипажа, выполненные также из металлических пластин с гравировкой, тоже придавали блеск общей картине.
Волков едва заметно вздохнул, спрятал улыбку и произнёс со всей необходимой для момента серьёзностью:
– Разрешаю.
Анна уже внимательно смотрела на экраны наблюдения космоса. Старший смены отошёл оттуда и направился к оперативному дежурному. Три секунды разговора и дежурный шагнул к генералу Ульянову, доложил ему. Тот аж вздрогнул.
А Лазарева уже поняла в чём дело. Хотела было сказать об этом Косте, но он только утвердительно кивнул в ответ на её взгляд. Уже давно заметил волнение операторов, так что следил и за ними и за данными объектов, которые очень быстро приближались к Земле.
– Сами не большие, скорость приличная, – тихо произнёс Багиров. – Истребители лан-ирмеев. Больше некому.
Внезапная заминка на "Свароге" подтвердила, что всё именно так. На командном мостике корабля генерал Ларин отвернулся от камеры видеосвязи и смотрел уже на своих операторов. Они получали те же данные.
– Внимание, тревога, – прозвучал голос оперативного дежурного мостика. – Три корабля. Опознаны. Лан-ирмейские истребители. Сопровождаем.
Бортовые радиолокационные станции "Сварога" произвели захват целей автоматически, а наступившую тишину нарушил голос Ларина:
– Вызов на всех частотах, сообщите о запрете приближения к планете, запросите цель прибытия.
В зале порта царило молчание, а на "Свароге" началось выполнение оперативного протокола в соответствии с ситуацией. Корабли не враждебного, но и не особо дружественного соседа по космосу быстро приближаются. Данные телеметрии показывали, что летят они не мимо планеты, а точно к ней.
Оператор группы связи "Сварога" упорно повторял сообщение в эфир, но разумеется, ответа не последовало.
– Это без толку, – тихо заметил Костя, – если они не пересмотрели свой принцип не говорить с аборигенами. А повода у них не было.
Анна напряжённо смотрела сквозь обзорный купол в чёрную даль, в которой уже появились точки истребителей.
Полковник Снегуренко быстро подошёл к Волкову, тихо сказал ему, что приказ о боевой готовности передан в объединённый штаб командования на Земле. Оперативные дежурные штабов ВКС и ПВО получают указания. Владимир Алексеевич кивнул полковнику, потом взглянул на генерала Ульянова и вполголоса приказал:
– Журналистов вывести.
Корреспондентов и операторов сразу попросили на выход. А на мостике "Сварога" генерал Ларин отдал приказ:
– Снять блокировку орудий.
Равносильно поднятию пластмассового колпачка над красной кнопкой. На терминалах управления вооружением зажглись индикаторы боевого положения. Цели захвачены, дальше только огонь.
– Андрей Иванович, – произнёс Волков, – только в крайнем случае.
Командир "Сварога" утвердительно кивнул:
– Так точно.
Но сразу добавил:
– На связь не выходят, цель прибытия не ясна. Могу предположить, что привлекли внимание…
– "Сварогом", – закончил за него Волков.
Эта мысль не могла не прийти. За год ни разу лан-ирмеи не приближались к планете. Это первый визит и как-то он подозрительно совпал с запуском корабля землян. Многие опасались реакции лан-ирмеев, и возможно, это она.
– Владимир Алексеевич, я объявляю эвакуацию, – произнёс генерал Ульянов.
Но голос звучал вопросительно.
Волков также напряжённо, как и все сейчас, смотрел в чёрное пространство, где уже отчетливо была видна тройка лан-ирмейцев.
Анна с Костей, взглянув друг на друга, без слов поняли почему главком задержался с ответом. Отдать приказ эвакуироваться – значит признать несостоятельность "Сварога", его неспособность защитить себя, порт "Гагарин" и тем более планету. Не отдать – поставить под угрозу жизни людей.
И всё это может уже не иметь смысла, если три истребителя вместе нанесут удар. Если "Сварог" не откроет заградительный огонь, эвакуироваться уже никто не успеет. Если откроет – то конфликт с лан-ирмеями официально объявляется открытым.
На лице Волкова вздулся сосуд возле глаза. Ответственность за происходящее была на нём и он осознавал это чётко.
А Багиров взглянул на Анну, которая стояла в напряжённом ожидании, сложив руки на груди и прикусив губу.
– Будет один плюс, – заметил Костя. – Когда нам укажут наше место, то сомнений ни у кого не останется.
– Укажут место? – Лазарева не весело усмехнулась.
– Если раздолбают нас за собственный корабль, то всё будет понятно чётко и ясно, – серьёзно ответил Костя и поймал взгляд Королёва.
Валерий Михайлович услышал тихий разговор и кивнул Багирову, потому что очень прав, а главкому сказал:
– Летят поздравить нас, похоже.
Складки морщин на лице Волкова стали глубже, потому что он мрачно улыбнулся. И в этот момент громкий голос оператора оборвал надежду на лучшее:
– Вижу пуск!
Три видимых точки в глубине космоса опередили стремительные вспышки. Лан-ирмейские истребители открыли огонь. Направление пуска снарядов было видно невооружённому взгляду – "Сварог"! Но на мостике корабля взгляд был вооружённым новейшими системами обнаружения атаки и противоракетного перехвата, и там операторы быстро доложили:
– Мы не на прицеле! Огонь не по нам!
И расчёт траектории уже показывал, что ни "Сварог", ни "Гагарин" снаряды не заденут.
– Что, неожиданно ослепли? – удивленно произнёс Костя.
– Не может… – Анна не договорила.
Не долетев пары километров до порта, снаряды внезапно нарвались на что-то, и во вспышках взрывов совершено неожиданно проявились очертания… корабля. Мелькнув на мгновение, он снова исчез, но лан-ирмейские истребители теперь уже точно сели на его след, и чёрное пространство снова пронзили яркие линеечки следа снарядов.
Тревожная сирена накрыла мостик "Сварога" и зал управления "Гагарина". Вот теперь расчёт траектории показывал, что оба объекта находятся на линии огня! Стало понятно, что лан-ирмейцы ведут огонь по кораблю-невидимке, но попадёт всем.
Ларин успел отдать команду задействовать противоракетный перехват и отразить случайную атаку, а по громкой связи порта прошёл приказ генерала Ульянова:
– Приготовиться к внешнему удару!
Это означало, что всем сотрудникам следует надеть средства личной защиты и занять штатные места.
Внешние металлические экраны опускались над прозрачными куполами станции, но ещё до того, как отсеки изолировались от внешней угрозы, над залом управления, прямо над головами людей, вспышка снаряда, вдарившего в корабль-невидимку, обрисовала его контуры в пространстве. Его было видно лишь миг, после которого, истребитель, очень похожий на модель гереспри, едва не задев купол, снова исчез, а станцию тряхнуло как следует. Все, кто стоял на ногах в этот момент, рухнули на пол, ударившись довольно жёстко.
Часть снарядов лан-ирмеев перехватил ответный огонь "Сварога", но те, что проскочили за кораблём-невидимкой, который использовал порт, как прикрытие, ударили прямо в нижний уровень. Туда, где располагались грузовые отсеки и технические фермы. Оторванные фрагменты конструкций разлетелись от места взрыва.
Защитный корпус над куполом зала управления опустился, но экраны внешнего обзора продолжали работать, и было видно, как три корабля лан-ирмеев стремительно пролетели мимо "Гагарина", едва не задев уже пострадавшие фермы.
– Мазилы!.. – Костя выругался, поднимаясь и хватая Анну за руку.
Старший офицер охраны Президента, помогая Волкову встать на ноги, сказал только два слова:
– Эвакуация. Немедленно.
Владимир Алексеевич кивнул и генерал Ульянов сразу отдал этот приказ:
– Внимание, эвакуация гражданских! Три минуты.
Означало, что в течении трёх минут военнослужащим порта нужно посадить журналистов и гражданский персонал в спасательные шлюпки. Экраны зала управления показывали множественные повреждения на внешних фермах и в секциях двигателей станции. Это надо устранять. Гражданские в порту сейчас лишние и не в безопасности. А первое лицо государства нужно отправить отсюда в первую очередь.
Охрана главкома уже повела его и генерала Королёва к лифту. Валерий Михайлович успел обернуться к Анне и Косте:
– Вы на своём?
– Да, – кивнула Лазарева, – всё в порядке, мы доберёмся.
– Хорошо, на связи, – сказал Королёв и вошёл в лифт за главкомом.
Генерал Ульянов обратил внимание на майоров:
– Товарищи офицеры, чтобы через минуту вас здесь не было.
– Так точно, – Костя шагнул к дверям лифта, увлекая Анну за собой.
Так и держал её руку. Так надежнее и так сработал рефлекс. Объект охраны должен быть под контролем.
Они дождались возврата кабины, вошли и поехали на уровень герметичных доков. Здесь офицеры станции проводили посадку персонала в спасательные шлюпки. Малые беспилотные корабли стояли в шеренгу на рельсовых путях, которые выводили их из герметичного дока на причалы через шлюзы.
Анна с Костей быстро прошагали к своему "Наглецу". Егор ждал их рядом с кораблём посредине пешего пути, обозначенного на полу разметкой. Увидев обоих, крикнул Паше, который сидел в кабине:
– Идут!
Третьяков показал Спецову большой палец, а сам как раз говорил с диспетчером. Они с Егором спустились в док первыми, сразу после приказа об эвакуации. Паша начал готовить корабль к вылету, чтобы Багирову не тратить на это время, – запустил системы и дал команду предстарта двигателей. Так что "Наглец" освещал пол едва заметным сиянием.
Именно по этому поводу Третьяков сейчас объяснял диспетчеру порта, что их корабль не сожжёт ничего. На предстарте двигатели просто тестируются компьютером, это проверка, подачи топлива нет. А диспетчер требовал:
– Борт тринадцать, на рельсы сядь!
– У нас что на борту "Анна Каренина" написано? – возмутился Паша. – Это же не шлюпка! Ты не видел, что ли, как мы заходили в док с причала? Мы же сами влетели через шлюз над твоими рельсами, и сами вылетим. Люк нам только открой.
Но диспетчеру совсем не нравилось, что у него в герметичном помещении висит в воздухе корабль с работающими двигателями. По инструкции не положено. Третьяков наконец успокоил:
– Всё, всё, у нас командир подошёл. Минута, и нас нет.
Паша оглядел все открытые окна работающих систем, убедиться, что ничего не упустил. По привычке было удобнее пользоваться ручным управлением и проекционной системой, создававшей изображение на прозрачной части кабины – фонаре, и над панелями. Всё это вместе назвали "интерактивное рабочее поле управления". Или просто – рабочее поле. Виртуальную среду использовали параллельно через неизменное биологическое приёмо-передающее устройство – БПУ.
В доке Спецов встретил Анну и Костю вопросом:
– Что случилось? Лан-ирмеи оборзели?
Во время атаки Егор вместе с Пашей находился в атриуме, ибо Третьяков так и уломал охрану пропустить сотрудника НТЦ "Ливадия" без приглашения. Так что до момента закрытия купола, оба успели увидеть начало дуэли "Сварога" с истребителями пришельцев.
