Веся Елегон
Хикари идёт воевать

части тела

«Битва – это место, находящееся вне времени и пространства. Дорогу сюда может отыскать каждый, кто жаждет начать свою войну. Дайпатор чувствует твои желания и слышит мысли. И, если твое желание искренне, он даст тебе то, о чем ты мечтаешь, только, конечно, если тебе есть что отдать в замен…»

Взгляд ярко-красных глаз лишь мазнул по моему лицу, а сердце мое уже успело распознать моего первого соперника. Вампир или скорее какая-то дикая смесь вампира и оборотня.

Монстр как раз расправился с противником, одним молниеносным движением снеся голову зазевавшемуся орку. Обезглавленное тело все еще стояло, а ветер уже разносил пыль, в которую оно превращалось.

Победитель лениво повел плечами, разминая мускулы, и, наклонившись, подобрал с мокрой изрытой когтями черной земли кусок золота, оставшийся в качестве награды.

Между нами оставалось всего пара метров, когда монстр соизволил повернуться и как-то нехотя отбить летящий в него гадо гигантским мечом, который размерами превосходил своего отнюдь не маленького хозяина.

Я даже успела подумать, что, возможно, соперник мне достался не по силам. И сейчас, отлетев от удара огромной лапищи, затормозила, взрывая каблуками своих поношенных ботинок почву, и осталась стоять, пытаясь наспех отдышаться и сообразить, как выбраться живой из этой заварушки.

Монстр не особо рвался продолжать бой, неторопливо осмотрел меня с головы до пят и оскалился, оголив длинные кривые клыки. Здоровый, с широкими накаченными плечами, жесткой серой шерстью на загривке и пренебрежением в красных глазах. Видно было, что мой противник не первый день принимает участие в битве, и такая малявка, как я, вряд ли может восприниматься им серьезно. Так грамм золотца, принесенного на блюдце.

Но в мире Дайпатор размеры противника – не то, на что стоит обращать внимание. Главное всегда скрыто от глаз. И никогда не стоит расслабляться.

Поэтому я, наконец восстановив дыхание после бега и атаки на монстра, не торопясь, медленно пошла по кругу, огибая своего удивленного моими маневрами противника. Мне всего лишь нужно было изловчиться и постараться дотронуться до кожи вампиро-оборотня. А дальше, я надеялась, чудо-пыльца сделает свое дело. И очень кстати на монстре не было ни доспехов, ни одежды. По крайней мере на его верхней половине туловища, внизу были одеты кожаные потертые брюки.

Очень надеясь, что воин ничего не заподозрит по моей счастливой морде, перешла в наступление и, оттолкнувшись от земли, бросила свое тело в сторону подобравшегося монстра. Занесла над головой гадо, который вновь встретился со стальным почти зеркальным широким мечом, завибрировал в моей руке, передавая силу удара. Мышцы руки и даже кости заныли, а я потянулась свободной рукой вперед под мечом, пытаясь пальцами дотронуться до незащищенного торса соперника.

И, да, я коснулась до ребер под рукой. И тут же разочарованно зашипела, почувствовав под пальцами обжигающее поле невидимого энергетического доспеха. Монстр зарычал и отшвырнул меня. Я, приземлившись на попу и больно ударившись, во все глаза смотрела на огненный рисунок защитного панциря, проявившегося на могучей груди и плечах довольного воина, который, кстати сказать, перестал скалиться и, как-то вдруг посерьезнев, медленно и грозно пошел в мою сторону.

Попыталась отползти, но наткнулась на проступивший из тумана, стелящегося по земле, валун.

Какая же я глупая!…

Но тогда я еще не осознала это в должной мере. А вот после нескольких эпичных полетов через поле, когда я врезалась в сражающихся воинов, отлетала, пыталась уползти, а мой соперник безошибочно находил меня и снова швырял наугад в туман, открыто издеваясь над малявкой, которая замахнулась на кусок не по размеру, поняла, приняла и раскаялась.

В очередной раз приземлившись и вспоров локтями землю, попыталась подняться, но, ощутив окарябаннами ладонями вибрации приближающихся шагов, исходящие от земли, в которую они упирались, повернулась, выставив перед собой гадо. Молот жалобно звякнул, отлетев от удара и врезавшись в камень. А я вскрикнула, почувствовав острое лезвие, скользнувшее между разъехавшимися пластинами старых папиных доспех и полоснувшее по груди.

Может стоило послушать бабулю Го и не совать свой нос куда не следует?

Но… я ведь действительно этого хотела и все еще хочу…

Перекатилась, услышав уже знакомый свист рассекающего воздух занесенного меча. Широкое лезвие вошло совсем рядом в землю и в его отражении я увидела испуганную себя и что-то валяющееся рядом со мной на земле. Просто потому, что именно сейчас слишком остро осознала, что хочу жить, схватила это что-то.

Кисть… окаменевшая кисть какого-то монстра, обрубленная чуть выше запястья. Когтистая и тяжелая, а еще залитая моей кровью. Не знаю, чего я вообще ждала… Чуда?

Где-то совсем рядом в этом тумане раздался чей-то предсмертный вой.

Разозлилась и швырнула свою находку в приближающегося монстра.

Тот не особо испугался, даже не отмахнулся, и это оказалось очень зря. Потому что кисть, угодив в предплечье воина, вспорола ногтями кожу и, ожив, ловко добралась до горла удивленного монстра и там и осталась. Воин замотал руками в воздухе, даже меч выронил. Красные глаза округлились и остекленели, а их хозяин хватал посиневшими губами воздух и пытался отцепить от себя сжимающуюся на горле руку.

И ведь вполне возможно, что у него это получиться…

Судорожно втянув воздух, попыталась подняться. Не особо получилось, поэтому я просто подползла к топчущемуся на земле монстру, рискуя быть раздавленной, и, протянув перемазанную в земле дрожащую руку, залезла пальцами под штанину и обхватила за щиколотку.

Воин вздрогнул и застыл точно также, как та черная тварь у ручья. А потом начал распадаться пылью, которую услужливо уносил ветер.

Перевернулась на спину, уперев глаза в подсвеченное каким-то нереальным призрачным светом небо, которое из-за тумана, казалось, просто обрушилось на землю.

Победила…

Не могла поверить. Но времени на осознание не было. Нужно убираться отсюда, пока еще не поздно.

Села, огляделась. Со всех сторон доносились отдаленные звуки битвы. Рядом на черной земле лежала целая куча золота, доспехи, меч и та самая окаменевшая кисть.

И только сейчас я поняла насколько это странно. Ведь все, что побеждено, моментально распадается в прах. А кисть почему-то, хоть и была отрублена, но вместо того, чтобы развеется по ветру, окаменела. Это странно. А еще она помогла мне выжить. Видимо, в обмен на мою кровь, которая попала на нее.

«…чтобы получить, нужно отдать. И абсолютно неважно добровольно ты отдаешь или у тебя забирают силой».

Стащила с плеч сумку. Открыла и принялась складывать заработанное золото. Таким количеством можно откупиться от процентщиков, которым мой отец не успел выплатить всю стоимость дома, который он купил для нас с бабушкой. Папа погиб, а остаток долга из года в год только увеличивается. Бабушка пытается откупиться баранами и каждый год отдает добрую половину самых молодых и упитанных, но этого мало. Процентщики уходят, а через год опять возвращаются, называя сумму в два раза больше прежней.

Но нужно поторопиться…

Встала. Нашла взглядом гадо, валяющийся чуть в стороне, у камня. Подняла и вернулась к вещам, доставшимся мне от побежденного противника.

С сомнением уставилась на огромный меч и светящиеся прозрачные доспехи – явно не мой размерчик. И я этим воспользоваться не сумеею. Вот только если…

Отец что-то говорил про соединение и усовершенствование своего за счет заработанного аналогичного. Осторожно поднесла гадо к тускло поблескивающему оставшемуся без хозяина мечу. Несколько секунд ожидания, и уже начало казаться, что я занимаюсь ерундой, но вот меч засиял ярче, и гадо отозвался таким же сиянием. Потом сияние стало нестерпимым. Я прикрыла глаза рукой, пытаясь защититься от вспышки. А когда убрала руку и открыла глаза, удивилась – меч пропал, а гадо претерпел значительные изменения.

Молот увеличился раза в два, но не стал тяжелее. И это радовало. А еще сам молот стал таким же зеркальным, видимо, покрылся тем же металлом, из которого был выкован меч. По деревянной рукояти тянулась витиеватая вязь все таких же металлических завитков. На моей руке, сжимающей эту рукоять, сверкали металлические пластины, образующие перчатку.

Разжала пальцы, опуская молот на землю. Поднесла руку к глазам – пошевелила, сжимая в кулак и растопыривая пальцы. Перчатка абсолютно не сковывала движения. А когда я захотела поднять гадо, молот словно примагнитился к моей руке, и его рукоять удобно легла в протянутую руку.

О-о-о, магия! Вот как это происходит… А мне нравится!

Теперь примерно представляя, что должно произойти, подняла с земли тускло мерцающие доспехи монстра и приложила к одетым на мне отцовским.

Доспех, несмотря на свою прозрачность, оказался достаточно увесистым, и я поморщилась от боли в потревоженной ране. Замерла, ожидая прокачки. Снова усиливающееся сияние. И вот мои доспехи пропали…

Что?!

Неуверенно повела плечами, но ничего не почувствовала. Доспехи просто пропали. На мне осталась только моя старая футболка.

От ужаса, что я потеряла папины доспехи, успела похолодеть и покрыться испариной. Но когда я, наконец, дотронулась дрожащими пальцами до груди, ощутила холод невидимого метала, и от этого прикосновения в стороны разбежались красные яркие линии, отрисовывающие границы моего нового доспеха.

Облегченно выдохнула и, засобиравшись, закинула на плечо сумку. Подхватила гадо и замерла, наткнувшись взглядом на каменную кисть, валяющуюся на земле. Пнула ее носом ботинка. Рука просто перевернулась, как безжизненный кусок камня.

Магия моей крови закончилась?

Снова стянув сумку с плеча, осторожно кончиками пальцев схватила руку и забросила ее в сумку. Кто знает, может еще и пригодится.

Опасливо оглянувшись на густеющий туман, зашагала прочь, в ту сторону, где его завеса не была такой плотной и пропускала дневной свет.

Вскоре, выбравшись из тумана, оглянулась и облегченно выдохнула, не обнаружив завесу.

Я покинула битву, выиграв при этом свой первый бой…

Сумка, набитая золотом, приятно оттягивала плечо. Вокруг лежала бесконечная степь с колышущимся на ветру морем травы. Небо все-также было затянуто низкими облаками. Но на западе над горизонтом эти облака были подсвечены бледно-розовым, а это значит, что день готов уступить свои права ночи. Совсем скоро Мрачные врата откроются, и я смогу вернуться домой. В мир Руд..

Пошла наугад, желая найти место своего приземления. Особо не напрягалась, уже уяснив, что в этом мире главное знать, куда хочешь прийти и обязательно придешь.

Минут через десять стояла на краю поляны разросшихся чудо-цветов.

Удивительно сколько их тут выросло с одной-то фляжки воды! В следующий раз нужно будет принести побольше.

Решив дожидаться открытия ворот здесь, уселась в траву и принялась разглядывать гадо.

Интересно, чтобы сказал отец, увидев свой молот таким?

Навряд ли бы обрадовался. Пожиратель, хоть и увеличился при объединении, но не шел ни в какое сравнение со своими былыми размерами. И все же, на что теперь способен пожиратель костей? Не терпиться проверить…

От мыслей о грядущих сражениях меня отвлекло чириканье, раздавшееся совсем рядом. Оторвавшись от гадо, огляделась. Неподалеку на одной из высоких покачивающихся травинок сидела та самая синица и разглядывала меня, поворачивая ко мне то один то другой глаз и любопытно склоняя голову.

– Ну, привет тебе, птица-синица, – улыбнувшись, произнесла я. Птичка чирикнула в ответ и снова пристально уставилась на меня блестящим глазом-бусиной, смешно склонив голову.

– Хлеба нет, ты все съела. Но я тебе еще принесу, – пообещала я.

Синица еще немного поразглядывала меня, а потом потеряв ко мне интерес, принялась чистить перышки, растопыривая крылья и пушась. Мило.

Порыв ветра заставил поежиться и подумать о оставленной где-то там, в моей комнате, теплой кофте.

Но сожалеть пришлось не долго, потому что над моей головой в небе уже темнела и закручивалась воронка. Когда ворота разрослись до гигантских размеров, закрыв почти половину неба, ветер стих, а потом снова подул со всех сторон сразу.

Я встала, прижимая к себе сумку и гадо. Не хотелось бы потерять что-то из этого при переходе.

Уже оторвавшись от земли, заметила влетевшую в поток птичку. Та мелькнула перед моим лицом, и я вытянула руку, пытаясь поймать бедное создание, которое безжалостно трепал ветер, бросая из стороны в сторону и закручивая. Синица что-то возмущенно чирикнула и метнулась куда-то за меня. Я ощутила легкий удар в затылок, а потом теплый пернатый комок скользнул вдоль позвоночника вниз за шиворот футболки и затаился где-то между лопаток.

Что вообще происходит?!

Но я не успела узнать, потому что мир снова перевернулся. Небо очутилось внизу, а я упала в разверзшуюся воронку.

гневное

Деревня, в которой мы жили с бабулей Го, носила не особо благозвучное название – Пустошь. А все потому, что возникла на самом краю мира Руд, на границе с ничейными землями у самых Мрачных врат. Тут никогда ничего не было и не могло быть, но люди приходили и оставались, отстраивая дома и обживаясь в них. И на месте пустоши незаметно разрослось поселение, а название осталось прежним. Да никто особо и не задумывался. Называли по привычке.

Поднявшись с земли, в первую очередь повела плечами, пытаясь понять – птица еще там… под доспехом и футболкой? Но ничего не почувствовала. Наверное, синичка вылетела.

Согласившись с этим умозаключением, проверила наличие сумки и гадо. Молот остался прежним и валялся у ног в траве. Только вот перчатка с руки исчезла. А сумка все-также была набита золотом.

От нахлынувшего осознания того, что я смогла, я сходила в мир Дайпатор, победила и вернулась, по коже побежали мурашки, а сердце переполнилось таким нечеловеческим восторгом, что я завизжала и запрыгала вокруг сумки. Но мое ликование длилось недолго. В груди резануло, и я скрючилась, ощущая, как начинает гореть потревоженная рана.

Сразу навалилась усталость. И все ушибы, и синяки, что я получила в первом своем сражении, как-то разом напомнили о себе.

Да еще и эти тяжелые доспехи… Наклонила голову, рассматривая темные, отливающие золотом пластины. Нагрудник потерял свою невидимость, выглядел вполне себе обычно и ощущался так же – ужасно тяжелым куском железа, который давил на плечи, натирал ключицы и неприятно задевал порез.

Все так. В мире Руд нет магии, здесь вещи, принесенные из Дайпатора, становятся абсолютно обычными, теряя свои волшебные свойства.

Попыталась снять неудобный панцырь, но потерпела полное фиаско и теперь стояла, опустив руки и всматриваясь в темнеющие очертания домов деревеньки, которая неровной полосой лежала по ту сторону от границы.

Небо у противоположного горизонта все еще было подсвечено алыми всполохами догорающего заката. И смирившись с тем, что доспех мне самостоятельно не снять, подхватила сумку и гадо и побрела в сторону дома.

Покинув ничейные земли, в наползающих сумерках безошибочно нашла камень, служивший надгробием. Опустившись на корточки, положила руку на холодную шершавую поверхность. В сердце сейчас вскипала дикая смесь из восторга, пережитого испуга и желания выговориться.

Рассказать кому-то, кто способен понять насколько это здорово побывать там, увидеть странные невероятные вещи, столкнуться с магией и даже просто дышать воздухом Дайпатора. Не говоря уже о битве. А гадо…

– Пап, я вернулась. Смотри, что случилось с гадо. Честно сказать, он был еще меньше. Почему-то пожиратель уменьшился при переходе… Ты бы мне, наверное, смог объяснить почему… А я победила огромного воина. И заработала кучу золота. Его хватит, чтоб откупиться от процентщиков.

Вспомнив про бабушку Го, с которой мне еще предстоит объясниться, достала из сумки кусочек золота и положила в траву рядом с валуном. Туда, где лежала не пригодившаяся часть папиных доспехов.

– Это тебе, папуль. Как обещание того, что я смогу заработать еще и выкуплю наш дом. Ты не волнуйся там, – и похлопав по камню, отвернулась и побрела к дороге и через нее к темнеющему неровному слегка покосившемуся забору, который огораживал наш огород и землю вокруг дома.

Но мне не суждено было ступить на родную земелюшку, из-за сарая показалась темная тучная фигура, и я безошибочно узнала свою бабулю. Женщина на мгновение остановилась, так же увидев и узнав меня, а потом медленно наклонилась, выдернула из стены сарая прут и грозно двинулась в мою сторону.

Бабулин характер мне был хорошо известен. И поэтому сначала неуверенно, а потом уже быстрее и более осознанно я начала отступать обратно в сторону проселочной дороги.

Попытавшись перелезть через забор, который просто упал, не выдержав натиска, женщина подняла прут и, воинственно замахав им в воздухе, прокричала:

– Паршивка, как тебе не стыдно?! Я тебя растила. Ухаживала за тобой, пока ты болела. Козявы твои высмаркивала. Сбежала! Ночью. Словно это не дом твой, а двор постоялый, где над тобой издевались. Ни совести. Ни благодарности… – бабушка Го остановилась и, согнувшись и уперевшись руками в колени, пыталась отдышаться. Я тоже остановилась и попыталась объясниться:

– Бабуль, я золото принесла…

– Да кому сдалось твое золото?! Я тебя просила? Тебе чего-то не хватало? Ты может недоедала? – опять устремившись в мою сторону, вопросила женщина, а я, ускорившись, побежала вдоль дороги, которая огибала нашу деревню по кругу.

– Нет, баб, но за дом нужно заплатить! – выкрикнула я, не сбавляя скорости.

Но бабушка не отставала и, размахивая не бегу палкой, еще успевала высказываться:

– Вот я тебе покажу золото и дом! Вот догоню только. Вся в отца пошла. Тому не жилось спокойно. И чего?! Оставил после себя дитё на мать больную! Ничего! Я вобью в тебя разуменье. Бараны ей надоели! Вишь чего захотела! Сражаться?! Отхожу хворостиной по заднице, и сразу всю блаж как рукой снимет. Забудешь в какой стороне ничейные земли находятся…

От бабушкиного крика загорались окна в стоящих неподалеку домах. Еще немного и люди начнут выходить на улицу, чтобы посмотреть, кто это орет посреди ночи.

Остановилась, пытаясь отдышаться. Вот подумать только, меньше часа назад сражалась с монстром Дайпатора, а сейчас трусливо убегаю от бабушки, которая грозит отходить хворостиной…

Затормозила. Опустила к ногам гадо, стащила с плеча сумку. И выдохнув, обреченно повернулась к неумолимо приблежающейся пыхтящей бабуле. Та остановилась в паре шагов и что-то хотела сказать, но задохнулась от слишком быстрого для нее бега и тяжело задышала, со свистом втягивая воздух.

Потом все же замахнулась прутом, но рука так и осталась поднятой, а бабушка резко выдохнула, поджав губы. Во взгляде прозрачно синих глаз читалось столько боли и непонимания, что мне отчаянно захотелось, чтобы эта хворостина все же опустилась и воздала положенное мне наказание.

Но женщина уронила руку, а я вот уже в который раз попыталась объяснить:

– Бабуль, я… у меня получилось. В сумке золото и его должно хватить…

– Уходи, – прошептала женщина, а глаза, смотрящие на меня, наполнились слезами. – Ты однажды не вернешься, а я не переживу. Поэтому уходи сейчас. Чтобы я не знала.

– Ну, бабуль! – позвала я, но женщина отвернулась и побрела в сторону дома.

Возможно, со стороны могло показаться, что это те самые слова, после которых близкие люди расстаются и их жизненные пути расходятся навсегда и бесповоротно. Но у нас с бабушкой Го такое часто бывало. Характеры слишком вспыльчивые. Бывало вот так прогонит по деревне, а иногда все-таки и отходит хворостиной, но часа через два я уже молча возвращаюсь домой. Потом мы не разговариваем пару дней. А после наступает неизбежное примирение, и бабушка с усиленным, почти фанатичным рвением принимается откармливать похудевшую меня, а я с неделю не заикаюсь о сражениях и послушно пасу баранов. Ну, а потом все заново.

– Всё воюете? – раздалось за моей спиной, и я повернулась, чтобы увидеть худющую фигуру кузнеца.

Рин стоял улыбаясь, и в темноте его почти не было видно, только эта белозубая улыбка да искры в глазах, которые умудрялись отражать свет едва проявившихся на потемневшем небосклоне звезд. Рин был другом детства и соседом по улице. Их дом стоял через три от нашего.

– Да, немного, – отозвалась я, и попыталась сдуть прядь волос, маячущую перед глазами.

– Да, – эхом отозвался кузнец, он все еще улыбался, но глаза скользнули с моего лица, осмотрев с ног до головы, и дружелюбная усмешка сползла с лица Рина. Парень удивленно присвистнул:

– Это кто ж тебя так отделал? У тебя что там… кровь?? – указав на перемазанные кровью доспехи, парень ошарашенно уставился на мненя округлившимися от неподдельного ужаса глазами. Рин с детства боялся крови. Это у них семейное. И вот ведь рассмотрел в темноте-то…

– Дайпатор, – только и выдохнула я. Друг знал о моих намерениях отправиться в параллельный мир. Поэтому объяснять дальше смысла не было.

– Я знал, конечно, что ты ненормальная, но что на всю голову…

– Рин, – оборвала я дружественную критику, парень понятливо кивнул и замолчал. – Я доспехи не могу снять, – пожаловалась я, чувствуя, как ноет спина от тяжести, и ноги начинают мелко подрагивать в районе колен.

– Пойдем, – подскочил кузнец и, развернувшись, уже сделал пару шагов, потом вернулся, выхватил сумку из моих рук и попытался поднять стоящий на земле молот. И приподнял, но тут же уронил обратно и раздраженно зашипел.

– Брось, сама донесу, – успокоила я парня и, ухватившись за рукоять, закинула молот на плечо, поймав на себе завистливый взгляд темно-зеленых глаз. Друг хоть и мечтал стать кузнецом, но телосложением не вышел. Был щуплым с самого младенчества. Так что о том, чтобы поднять молот, он только мечтал. Поэтому в кузне занимался скорее умственным трудом, нежели физическим – придумывал крепления, продумывал формы будущего изделия и смешивал металлы для варки стали, стараясь увеличить прочность и гибкость. Отец Рина не мог нарадоваться на смышленость своего младшего сына. А вот сам Рин… Да, что тут сказать. Рин отличный друг, очень ответственный парень, и, что немаловажно, секреты хранить умеет. А это в Пустоши всегда ценилось.

Переступив порог кузни – деревянной добротной постройки с причудливой конусовидной крышей, в центре которой было оставлено круглое отверстие, для того чтобы дым беспрепятственно мог выходить наружу. Иначе тут находится было бы просто не возможно. В печи стоял большой котел, под которыми тлели ярко-красные угли, раздуваемые механическими мехами, приводимыми в движение хитрым механизмом, который опять же придумал Рин. В котле варилась сталь. И воздух здесь был с соответствующим привкусом раскаленного метала.

Пройдя к скамейке, села, с наслаждением вытянув ноги перед собой, и облокотилась спиной о стену.

Рин с крайне серьезным видом рылся в углу на полке. Затем все-таки стянул с самой верхней какую-то коробку и поставил ее на деревянный стол, стоящий вдоль стены. Потом вышел в подсобку. Вернулся с тазиком, наполненным водой, и белыми полотенцами, переброшенными через плечо. Наконец, повернулся ко мне и, похлопав по стоящему возле стола табурету, позвал:

– Хикари.

– Иду, – отозвалась я.

– Откуда доспехи? – пристально разглядывая мое приобретение и пытаясь найти крепления, которые бы позволили безболезненно снять с меня эту конструкцию, спросил друг.

– Это папины, – ответила я и зашипела, когда парень неосторожно потянул нагрудник, который в свою очередь задел и без того токающую рану.

– Прости, – вздрогнул Рин и побледнел.

Только бы в обморок не упал.

– Насколько я помню, у твоего отца были другие, – выдохнул парень, и, выпрямившись и обойдя сидящую меня на стуле, принялся рассматривать панцирь, прикрывающий спину.

– Да. Просто я участвовала в битве и победила. Мне достались доспехи противника. Так что я их соединила с отцовскими.

– И что они теперь могут? – поинтересовался Рин.

– Ну, они точно невидимые. А на счет прочности ничего не могу сказать. Не довелось проверить.

– О, кажется, нашел! – воскликнул довольный парень, и одновременно с этим раздался резкий щелчок, а передняя и задняя пластины доспеха разошлись на плечах и со звоном упали к ногам. Я согнулась от резкой боли, полоснувшей по груди, а Рин отошел к столу и, уперевшись руками на столешницу, склонил голову и так и замер. В красноватом свете, которым окрашивало помещение пылающее в печи пламя, волосы Рина, и без того рыжие, сейчас сияли нестерпимо ярко, напоминая жидкий огонь.

– Ты как? – окликнула я друга, выпрямившись.

– Норм. Только отдышусь немного. Ненавижу запах крови, – буркнул парень, а я носом втянула воздух, пытаясь понять, о чем говорит кузнец. Кровью вроде и не пахло. Только жидкой сталью.

– Ты пока не поворачивайся, рану я сама промою, – попросила я Рина, тот напрягся, но сопротивляться не стал.

Я стянула майку. Порез оказался не глубоким. Даже не порез, скорее царапина. Промыла водой. Промокнула полотенцем.

Рин за это время успел выйти и вернуться со свежей футболкой, которую положил на стол, не отрывая глаз от пола.

Одевшись, подняла с пола доспехи и, водрузив на стол рядом с тазом, начала отмывать от крови. Парень к тому времени заметно расслабился и принялся с любопытством профессионального кузнеца поглядывать на отмываемые доспехи.

– Неплохо сделаны, – подытожил он. А потом переспросил, – Так значит ты сражалась с кем-то там, в Дайпаторе?

– Да, – кивнула я.

– С кем? – почти полушепотом переспросил друг и уставился на меня огромными зелеными любопытными глазищами.

– Знать бы, – хмыкнула я. – Но он был огромным, клыкастым и очень самоуверенным.

– Похоже, не дооценить тебя – это стало самой большой ошибкой в его жизни.

– И последней, – серьезно согласилась я.

А Рин хмыкнул, и вот мы уже дружно смеялись в голос. Это всегда получалось у нас лучше всего – смеяться и находить причины веселиться, несмотря ни на что. Возможно, это и была основная причина нашей многолетней дружбы. Возможно, именно поэтому я торчала в этой кузни часами, проводя день за днем с рыжим Рином и выкладывая все свои желания, мысли и страхи. Он надо всем мог посмеяться да так, что страхи становились не страшными, а мечты приобретали привкус реальности и ощущались такими близкими, что начинало казаться, что еще немного и они сбудуться.

– Кстати, – просмеявшись, протянула я и прошла через комнату к скамейке, а оттуда вернулась с сумкой. – Смотри, – и открыв, показала содержимое другу.

Тот присвистнул и почесал рыжий затылок.

– Так много!

– Монстр был не из слабых, – криво усмехнулась я, вспомнив внушительные габариты своего соперника и ту случайность, которая помогла мне победить этого верзилу. – Тут еще кое-что есть, – переворачивая сумку и высыпая на стол ее содержимое, сообщила я.

Поверх рассыпающейся кучи золота, выпала рука. Рин даже отшатнулся, а я с отвращением скривилась, ощущая, как горло пересохло, а в желудке свернулся тугой комок страха. Рука выглядела не совсем так, как в Дайпаторе. Сейчас она не была каменной. Это была все таже когтистая рука неведомого монстра, но абсолютно настоящая, ну, из плоти. Слегка посиневшая…. короче, беее.

– Хикари, – растерянно начал Рин, – что это?

– Это то, что помогло мне победить воина. Но там она выглядела по другому. Не так реалистично.

– А зачем ты ее притащила сюда? – с осторожностью поинтересовался парень, посматривая то на меня, то на синеватую увенчанную черными острыми когтями кисть.

– Она почти придушила того монстра. И я подумала, что может еще пригодится. Отец говорил, что нельзя пренебрегать тем, что однажды может спасти тебе жизнь.

– Хорошо, а от меня ты что хочешь? – сглотнув, спросил друг.

– Я думала, может ты ее мне оформишь…

– Что? – не понял Рин.

– Ну, как брелок, чтобы носить было удобнее. Или как заячью лапку, – невинно захлопав ресницами, попросила я. Не очень честно, но на парня всегда это действовало.

– Боже, – выдохнул Рин, а я, сложив ладони вместе, попросила:

– Рииин, ну, пожалуйста.

От вида отрубленной кисти самой становилось мерзко, но если что-то делать, то делать до конца.

– Ладно, я попробую, – согласился кузнец и, покосившись на руку, отошел в сторону. Достал кусок тускло мерцающего металла и замер, раздумывая.

А я, осторожно переложив руку монстра на стол, ссыпала золото в найденный на полу мешок и, завязав, снова обратилась к другу:

– Рин, скоро должны прийти процентщики. А бабуля Го отказывается принимать заработанное мной золото. Я оставлю его тебе. Ты бы не мог заплатить им?

– А ты? – оторвавшись от металлического диска, к которому он сейчас приваривал крючок, переспросил рыжий.

– Мы с бабулей поругались. Она сказала мне убираться…

– Ты же знаешь, что она на самом деле этого не хочет?

– Знаю, но нужно время, чтобы она отошла. Поэтому я пока вернусь в Дайпатор.

– Хикари, может не стоит…

– Рин, ты же знаешь, насколько сильно я этого хотела. Дайпатор зовет меня. Битва – моя судьба. Бабуля права, я такая же, как и мой отец. Для меня жизнь там. Здесь я задыхаюсь.

Друг замер, наши глаза встретились, а потом он выдохнул:

– Понимаю.

И я знаю, почему он вдруг согласился, в моих глазах он видел себя. Свое желание быть кузнецом… и плевать на то, что для этого не приспособлено твое тело и что люди думают, что ты не сможешь.

Мы проболтали еще часа два. Рин закончил с кистью демона, как он назвал ее. И то, что в итоге получилось, было бы даже смешно, если бы все еще не было так страшно. Обрубок скрылся под блестящим металлом, оформленным в виде цилиндрического колпачка. По центру которого торчал металлический крючок, и к нему петлей крепилась длинная цепочка, чтобы вешать на ремень или… просто держать.

И то и другое представлялось с трудом. Поэтому мы почти сразу спрятали кисть в сумку, а Рин обратил внимание на гадо, который до того момента скромно ютился в углу. Друга до глубины души поразил металл, которым беззастенчиво хвастался обновленный молот. Рыжий даже взял с меня слово, что если мне попадется какой-нибудь небольшой клинок, выполненный из такого же металла, я должна буду принести его в кузню.

С другом было весело. Да и за болтовней не чувствовался тот страх и растерянность, что поселились у меня внутри, едва я услышала слова бабули Го, отказывающейся от меня.

И болтать бы вот так до самого рассвета, вплоть до той последней минуты, когда уже можно будет одеть доспехи, взять сумку и гадо и отправиться в предрассветный пронизывающий холод к Мрачным вратам, которые даже сейчас, я это чувствовала, ждали меня.

Но уставшее тело требовало отдыха, и я уснула, свернувшись калачиком на скамейке. Рин пообещал разбудить за полчаса до рассвета.