Вероника Петровна Якжина
Там, где прячутся демоны
Глава 6.
Она снова не спала, хотя понимала: эта ночь в карцере – последняя из спокойных. Что бы ни решил судья, с завтрашнего дня ей придется спать вполглаза, неважно, дома или в тюрьме.
Кэс усиленно отбрыкивалась от надежды, что Дэн пытался ей подарить. Это было больно до слез. Впервые в жизни кто-то был готов сделать что-то для нее, кто-то предлагал защиту. Но она боялась. Еще одной несбывшейся надежды она бы не пережила.
«Тюрьмы мне все равно не избежать, вопрос лишь в строгости наказания. Даже если мне дадут всего несколько месяцев, я не смогу пережить их в этой тюрьме. И ни в одной другой, если сдам всех к чертовой матери».
Выбраться бы отсюда. Это желание стало навязчивым. Почему-то сильнее всего она была уверена, что если получится выбить себе время на свободе до суда, то получится и все остальное.
Ночь отступала медленно, все сильнее спутывая мысли, сбивая в клубок планы и идеи. В полудреме она думала о том, что нужно встать и попытаться привести себя в порядок, насколько это возможно. Неделя в карцере – не повод превращаться в дикую неопрятную дурнушку. Но тело было тяжелым, ленивым. «Еще пять минуточек, и встану».
Под утро ей приснился детектив, открывающий дверь карцера. Грохот замка был таким громким, что Кэс подскочила и уставилась на выход. В проходе стояла надзирательница с пластиковым пакетом.
– Хватит дрыхнуть. Через час выезжаешь в суд. Тебе тут шмотки привезли.
Она швырнула пакет на пол. Кэс тупо таращилась на него.
– Кто привез?
Но дверь уже захлопнулась.
Кэс подняла пакет и достала черные брюки, белую шелковую блузку, пару черных туфель на каблуке. А также дезодорант, пудреницу и кусок мыла с ароматом чайного дерева.
Кэс поднесла мыло к носу и долго вдыхала любимый аромат. Сердце защемило. Кто мог принести все это?
Она перебирала имена, но напротив каждого мысленно ставила крестик. Друзья Фернандо? Внутри все похолодело. Представлять, как их верные псы рылись в ее вещах… Кэс передернула плечами. С другой стороны, эти дуболомы вряд ли догадались бы собрать одежду именно таким комплектом еще и позаботиться о косметике. Кэс решила просто порадоваться факту наличия вещей, а разобраться, кто так добр, можно и потом.
Раковина в карцере была такой, что даже помыть руки было той еще задачей, но Кэс умудрилась вымыть голову, умыться, намылить шею, грудь и подмышки. Стояла голышом, обсыхая, потому что идею вытираться несвежим полотенцем или простыней тоже отбросила. Наконец-то от кожи слышался тонкий аромат свежести и чистоты.
Еще мокрые волосы она собрала в хвост, оделась. Прошлась в туфлях по комнатушке. Что ж. По каблукам она не особо скучала. А вот своя одежда, чистая и дорогая, не могла не радовать. Смотрясь в крошечное зеркальце, нанесла нетолстый слой пудры. Кожа была сухой. «Вот бы этот добрый волшебник догадался еще крем принести», – ворчливо подумала она, но тут же одернула себя. «Будь благодарна за это. А то поехала бы вонючей оборвашкой в тюремной робе».
Снова наручники. Коп за рулем патрульного авто то и дело поглядывал на нее в зеркало заднего вида. Она равнодушно смотрела в окно, считала проплывающие мимо здания, суетящихся людей.
Холл суда сиял начищенным каменным полом, металлом, стеклянными панелями. Суровое, строгое холодное помещение, несмотря на духоту и красивый внешний вид.
Кэс и другие подсудимые ждали в коридоре в компании сопровождающих и адвокатов. Она была единственной женщиной в наручниках. Стало еще более неуютно, даже стыдно, хотя никому не было до нее дела, кроме ее конвоира и закоренелого уголовника, что сидел на скамье в оранжевой робе. Он, в отличие от всех остальных, был закован по рукам и ногам. Уродливый и противный до тошноты, он посылал Кэс воздушные поцелуи и высовывал неестественно длинный язык в жалких попытках соблазнения. Кэссиди отвернулась и посмотрела вдоль коридора, сглатывая удушающие слезы подкатывающей паники. И увидела в коридоре его.
– Дэн, – беззвучно выдохнула она и ощутила, что дышать стало легче.
Черт знает, почему она так обрадовалась появлению того, кто наверняка мечтал о том, чтобы найти доказательства ее вины и упрятать в тюрьму до конца жизни, чтобы забыть о позорной случайной связи с хозяйкой борделя и убийцей.
Она изо всех сил постаралась напустить равнодушный вид. Но, или вышло плохо, или взгляд ее все-таки выдавал, когда детектив подошел и встретился с радостью в ее глазах, он заметно растерялся.
– Детектив, – приветствовала она.
Он кивнул.
– Неплохо выглядишь.
– Понятия не имею, кто мог привезти вещи в тюрьму.
– Подумала над тем, что я тебе сказал?
– Ты про записку?
Рейнольдс сурово нахмурился и скосился на патрульного, изображавшего каменное изваяние.
– Я про то, что еще ты могла бы рассказать, чтобы помочь следствию.
– Тише ты, – испуганно зашипела она и принялась озираться.
Кэс сделала шаг к детективу, но патрульный тут же ожил и схватил ее за локоть.
– Стойте на месте, мисс Брок.
– Не надо меня хватать, – тут же огрызнулась Кэс.
– Молчать! – рявкнул Дэн.
В ответ на это замолкла вся очередь. Ожидающие уставились на детектива, а он в извиняющемся жесте поднял ладони.
– Командный голос, Дэн? – поддела Кэссиди.
– Чего так испугалась? – спросил он строго, но гораздо тише.
– Тут могут быть друзья Фернандо. Или их люди. Им не нужно знать, что я открыла рот.
– Ты кого-то видела?
– Никого из знакомых. Но я знаю далеко не всех.
Когда в зал заседания пригласили ее, Дэн тоже зашел. Судья была красивой темнокожей женщиной. Она посмотрела на Кэс поверх очков, назвала ее имя, номер дела, зачитала, в чем именно обвиняется Брок. Содержание борделя, отмывание денег через массажный салон и стрип-клуб, подозрение в убийстве Хосе Мигеля Фернандо.
– Мисс Брок, вы отказались от адвоката. Почему?
– Не вижу в нем необходимости.
– Так уверены в том, что вас оправдают?
– Нет, Ваша честь. В содержании борделя я созналась. Меня вынуждали этим заниматься. И я верю, что полиция найдет убийцу мистера Фернандо. Для чего мне адвокат, который будет кричать, что я не виновна. Я много лет жила во лжи, теперь мне хочется правды.
Судья снова долго смотрела поверх очков. Затем перевела взгляд на Рейнольдса, который что-то шептал на ухо государственному обвинителю – приятной женщине с роскошной шевелюрой, всю прелесть которой не могла скрыть строгая прическа. Женщина была немного старше Дэна. Слушая его, она крепко стискивала ручку. Кэс с трудом заставила себя перестать таращиться на них и уставилась в пол. Судья тем временем подозвала к себе обвинителя. Та что-то тихо говорила ей, и Кэс изо всех сил напрягала слух, но не смогла разобрать ни слова.
Она глянула на Дэна и попалась в его прямой изучающий взгляд.
– Мисс Брок. В связи с тем, что на данный момент у обвинения нет прямых доказательств того, что именно вы убили Хосе Мигеля Фернандо, суд назначает освобождение под залог в размере сто тысяч долларов. До того момента, как залог будет внесен в полном размере, вы останетесь в тюрьме. Вы не можете внести залог за себя самостоятельно, поскольку ваши счета арестованы, а деньги, хранящиеся на них, добыты преступным путем. Вам все ясно?
– Да, Ваша честь. Спасибо.
Когда ее вывели из зала суда, она обратилась к Рейнольдсу.
– Я могу позвонить?
– Из тюрьмы.
– Сейчас! У меня есть право на звонок, и я до сих пор им не воспользовалась. Не трать время, которое может меня спасти, Дэн.
– Кому ты собралась звонить?
– Тому, кто может внести залог.
– Идем.
Он отвел ее в комнату ожидания. Два видавших виды дивана, кофейный столик, кулер с водой. В углу комнаты на высоком узком столике приютился старый дисковый телефон. Кэс уставилась на устройство, будто оно было современником динозавров.
– Сто лет подобного не видела. У родителей такой был.
– Звони.
Она покосилась на конвоира, следовавшего за ними тенью, не выпускавшего Кэс из поля зрения ни на секунду. Он даже моргал очень быстро, будто за то мгновение, когда он смежал веки, его подопечная могла испариться.
– Я могу остаться одна?
– Черта с два.
– Пусть хотя бы он уйдет, – мягче попросила Кэс.
Дэн безапелляционно покачал головой.
– Никто никуда не пойдет.
Кэс сняла трубку и приложила к уху. Слушала мерное гудение, вернувшее ее на секунду в прошлое. Красивый, пусть и далекий от роскоши дом родителей. Уютная прихожая, где на тумбочке из красного дерева, сделанной руками деда, стоял телефон с десятиметровым шнуром. Можно было разговаривать, расхаживая по гостиной или кухне. Правда до холодильника было не достать, и это каждый раз ее злило, всего-то фута не хватало.
– Ты еще не набрала номер, – вырвал из воспоминаний голос детектива.
– Без тебя знаю, – огрызнулась она, раздраженная тем, что его голос звучит слишком близко.
Ей не хотелось звонить. Она обещала себе, что Луис будет последним человеком, к которому она когда-либо обратится за помощью. К сожалению, сейчас именно так и выходило. Только он мог вытащить ее.
Пальцы быстро прокрутили нужные цифры на диске. Приятные ощущения. Диск в последний раз вернулся в исходное положение, и в трубке послышались гудки. А затем голос. Тот же, из далекого-далекого прошлого, когда просить друг друга о помощи было для них естественно, было первым действием в любой ситуации.
– Луис Нортон, брокерская компания «Вудс, Нортон и Харрис».
– Мне нужна твоя помощь.
Тишина.
– Кэссиди? – глупый вопрос, он ведь узнал ее. Чудо, если не бросит трубку.
– Да. У меня тут… проблемы. Я в суде, и мне нужно, чтобы ты внес залог.
– Залог? Ты издеваешься?
– Это вопрос жизни и смерти. Мне нельзя возвращаться в тюрьму, было бы здорово, если бы ты приехал прямо сейчас и внес сто тысяч, я бы смогла поехать домой, потом ты получишь деньги обратно, только приезжай. В тюрьме меня убьют. – Она взволнованно тараторила, забыв о гордости. Ей просто нужно было выдать ему как можно больше информации, использовать каждую секунду, пока он не бросит трубку.
– Возвращаться в тюрьму? Сто штук? О чем ты думала, когда звонила мне?
– Луис, мать твою. Ты слышишь меня? Привези деньги.
– Это меня не касается, Кэссиди. Я в это не полезу.
– Но…
– Всего доброго.
И он отключился. Кэс снова стояла с трубкой около уха и слушала гудки. Но теперь они были громом небесным, тиканьем часов, отсчитывающим время до ее конца. Каждый гудок отдавался раскатом шагов палача, взвалившего на плечо огромный топор.
Тишина в комнате загустела, запахло презрительной жалостью, легкой насмешкой конвоира и ожиданием Дэна. Руки тряслись, заставляя цепь наручников позвякивать. Запястья ныли от оков, но эта проблема казалась такой пустой, ничего не значащей. Кэс медленно опустила трубку на рычаг. Пальцами провела по диску. Она должна была обернуться, но не могла. Тогда эти двое увидели бы, как дрожит от страха ее подбородок, как катится по щеке одна-единственная, но бесконечно горькая слеза. Кэс знала, что так и будет. Что Луис не поможет. Но почему тогда разочарование было таким острым и жгучим?
– Кэс? – тихо позвал детектив, не обращая внимания на конвоира, покосившегося на него с любопытством.
– Ты такой навязчивый, Дэн, – холодно сказала она вибрирующим голосом.
Постояла с минуту, водя по отверстиям для цифр на телефоне. Пытаясь смириться с неизбежным. Пытаясь принять то, что ей предстоит страшная жестокая смерть в тюрьме. Уголовницы не будут к ней добры, особенно после драки.
Повернулась к комнате, посмотрела в глаза Дэну, стоявшему так близко, что можно было протянуть руки и коснуться его щеки.
– Давай я попытаюсь убежать, а ты меня за это пристрелишь? – попросила она.
Дэн нахмурился, как делал каждый раз, когда не мог сразу разобраться: шутит она или нет. Она не шутила. Прекрасная мгновенная смерть от пули Дэна казалась сейчас очень заманчивой, спасительной.
– Есть ведь другие варианты.
– Например? – спросила она, на самом деле не желая слышать ответ.
– Залоговые агентства.
– Слишком долго. У меня нет времени на это. И кто будет этим заниматься? Ты? А комиссию тоже ты им оплатишь?
– Позвони друзьям Фернандо?
Она злобно расхохоталась, резко и звонко, заставив конвоира вздрогнуть. Смех смолк так же внезапно, как и раздался.
– Да ты шутник, Дэн. Им бы очень понравилось, если бы я при копе начала светить номера и имена, зазывать их привезти мне деньги, обозначать связь с ними. Да и нет у меня номеров. – Она обратилась к сопровождающему: – Поехали.
Ее вели по коридорам здания окружного суда. Она не видела, но точно знала, что детектив следует за ними. Слышала, как громко он думает, только не могла разобрать, о чем именно. Почему-то каждый его шаг у нее за спиной помогал продолжать идти. Будто она была не одна. Хотя это было далеко не так. Не было в мире ни одного человека, кто был бы за нее, кто был бы рядом с ней. Ни одного.
Она остановилась среди холла и обернулась. Дэн, погруженный глубоко в свои мысли, едва не налетел на нее.
– Если я напишу предсмертную записку, ты передашь ее туда, куда я попрошу?
– Ты рано отчаиваешься, – шепнул он.
Она горько ухмыльнулась, и конвоир прервал их немой разговор, дернув Кэс за локоть и продолжив толкать к выходу. Она могла все выложить ему. Прямо сейчас. Выпалить всю правду. Только даже это уже не могло ее спасти. Первым пунктом она поставила задачу выбраться из тюрьмы. Но вот она возвращается туда.
Дэн проводил ее до машины. Сам усадил на заднее сиденье патрульного авто. Опершись на открытую дверцу, долго о чем-то думал, глядя на Кэс, но будто сквозь нее. Она не сказала ни слова, смотрела перед собой. Злилась. Он снова пытался дать надежду, которой на самом деле не было и быть не могло. Он растягивал и без того застывшее время. С одной стороны, ей хотелось, чтобы время вовсе остановилось. С другой, она понимала, что это невозможно, и потому желала, чтобы скорее настал тот миг, когда страх закончится.
Как только выехали из города, сердце почему-то перестало колотиться, как бешеное. Пульс выровнялся, даже чуть замедлился. Панику сменило равнодушие. Оно было столь настоящим, что Кэс даже задремала.
Глава 7.
Кэс проснулась от того, что убаюкивающие движение авто прекратилось. Выбралась на улицу и с грустью посмотрела на небо. Она так и не побывала нигде. Ни на другом побережье, ни на жарких островах, ни в Европе, которая так привлекала ее. Ей бы еще один шанс. Она воспользовалась бы им с умом. Но жизнь – это всего одна попытка. Не черновик, который легко переписать. Всего один холст, который она начисто замазала грязью и дерьмом.
Погрузившись в мысли, Кэс пересекала проходную. Шла по коридорам, ведомая надзирательницами. Лишь на задворках сознания жалобно пискнула опаска, что она не бывала в этом крыле.
Оказавшись перед красивой дверью, она очнулась.
– Где я?
– У начальника тюрьмы.
– Зачем?
– Иди уже.
Ее втащили в уютный кабинет, находясь в котором можно было начисто забыть, где он расположен и кому принадлежит. За массивным столом сидел мужчина средних лет с широкими усами и крошечными глазками, горящими строгостью и непреклонностью. Наверное, занимая такую должность, приходится вырабатывать броню против женских слез, чар и уговоров.
– Присаживайтесь, мисс Брок.
– Благодарю.
Надзирательница подвела ее к столу и выдвинула стул. Кэс села и с любопытством смотрела на начальника, перебирающего бумаги.
– Зачем я здесь? – осторожно спросила она.
– За вас внесли залог. Вы свободны.
Лицо Кэс вытянулось от удивления.
– За меня? Кто?
– Луис Нортон.
Голова закружилась.
– Это не может быть. Я звонила ему сразу после слушания. Он мне отказал.
– Видимо, передумал. Вы можете отправляться к себе. Но у освобождения под залог есть условия. Вы по-прежнему являетесь главной подозреваемой. Вам запрещено выезжать из города, появляться в местах нарушения правопорядка. По требованию суда или полиции вы сразу же должны явиться в суд или в участок. Вам все ясно?
– Да, сэр.
– Вы получите свои вещи на выходе.
– Спасибо. Я могу идти?
– Да. Снимите наручники.
Наконец-то избавившись от стальных оков, Кэс потирала тонкие запястья.
– Без обид, сэр. Но надеюсь, мы больше никогда не увидимся.
– Мне тоже нет никакого удовольствия вас здесь созерцать.
Обратный путь по бесконечным мрачным коридорам, несметное количество промежуточных дверей. Кэс боялась поверить. Она шла быстро, почти не дыша. Все казалось, что сейчас ее затолкают в камеру, нападут, начнут бить.
Но вот проходная, где ей выдали пакет с ее вещами. Изумрудное платье, туфли, украшения, мобильный, наверняка, изученный копами от и до. Может, даже поставили прослушку. Уйма подписей на куче бумажек. Хотелось, чтобы это скорее закончилось.
И вот ворота тюрьмы выпустили ее. Одну. Без перспективы возвращения через несколько часов. В это хотелось верить сильнее всего. Из пакета она достала только телефон. Остальное зашвырнула в мусорный контейнер через дорогу. Сотовый почти разрядился, Кэс умоляла его потерпеть немного, пока она вызовет такси.
Все как во сне. Почти час она топталась по тюремной парковке, пока авто среднего класса не забрало ее. Она попросила у водителя зарядное и запустила приложение банка. Все счета были заблокированы. Только одна карта, открытая сто лет назад и не пополняемая примерно столько же, бережно хранила чуть меньше тысячи долларов. Немного, особенно учитывая, сколько накапало бы за такси до города.
Отсутствие денег не пугало Кэс. Несмотря на то, что в последние годы она могла ни в чем себе не отказывать и позволять себе лучшее, она все еще очень свежо помнила, что такое, когда денег нет по-настоящему. Ни цента. Помнила, как разламывала телефоны-автоматы, чтобы достать несколько монет, как смешивалась с толпой, чтобы незаметно обчищать карманы прохожих. Помнила, как попала на улицу Фернандо.
Почему-то отчетливо всплыли в памяти именно месяцы, когда она была карманницей. Ее это веселило. Она воровала только у тех, кто выглядел богато. Наотрез отказывалась отбирать последнее у старушек или измученных мамаш с колясками или кучей детей и ворохом пакетов из магазина. Пальцы до сих пор помнили, как правильно проникнуть в карман брюк, пальто или сумки. Как правильно подцепить желанную добычу, будь то несколько купюр или бумажник из дорогой кожи. Она помнила то мгновение радости, когда ровно секунду спустя уже растворялась в толпе, крепко сжимая трофей. В те времена все было гораздо проще. Нужно было просто гулять по улицам, а к вечеру принести не меньше установленного минимума. Юной девчонке, лишившейся дома, это все казалось забавным приключением. Она уже давно не была воришкой, но капельку того самого беззаботного веселья ей хотелось сохранить. Так с ней и осталась странная привычка залезать в карман своих случайных сексуальных партнеров и забирать что-то на память. А с Дэном все пошло не так.
Кэс сжала зубы и отогнала воспоминания. Да, деньги на картах оказались недоступны, но бывали времена и похуже. Тем более, у нее был тайник с наличкой. Если, конечно, копы или кто похуже не нашли его во время обысков.
Такси остановилось возле ее дома. Она внесла оплату, не забыв о чаевых. Пожилой суетной консьерж в холле выскочил из-за своей стойки и всплеснул руками.
– Мисс Брок!
– Здравствуй, Уинстон.
– Долго же вас не было. В вашей квартире была полиция, все разгромили, там такой бардак. Я хотел вызвать клининг, не был уверен, что вы этого захотите.
Она тепло улыбнулась. Одинокий старик, несколько лет назад похоронивший и жену, и единственного сына с внуком, жил своей работой. Все жители дома, о которых он старался заботиться и раньше, теперь стали его приоритетом, еще усерднее он старался каждому облегчить жизнь.
– Все в порядке. Не беспокойся. Могу попросить об одолжении? Закажи мне доставку продуктов. У меня, должно быть, все испортилось.
– Конечно, мисс. Напишите, что вам нужно.
Кэс, едва держась на ногах от желания скорее попасть домой, криво нацарапала первое, что пришло в голову.
– Пусть доставят к вечеру. Я буду у себя.
Старик кивнул и поспешил к себе за стойку, чтобы связаться со службой доставки.
– А, да. Уинстон, можно мне ключ? Свой я, кажется, потеряла.
– Да-да, разумеется.
Поднимаясь в лифте на десятый этаж, Кэс прислонилась лбом к прохладной стенке. Войдя к себе, прижалась спиной к входной двери. Ей всегда хотелось, войдя домой, ощутить себя в полной безопасности. Почувствовать, как весь мир, холодный и агрессивный, остался снаружи, и ему никак не просочиться в ее неприступную крепость, теплую и уютную. Но с тех пор, как она съехала от родителей, ни одно место ни разу не подарило ей этих ощущений.
В квартире ожидаемо встретил разгром. Благо, вещей было немного, а значит, полный хаос копам создать не удалось.
– К черту, – лениво отмахнулась Кэс.
Она прошла в кухню, собрала продукты из холодильника в пакет и тут же вынесла в мусоропровод.
Сбросила одежду прямо в гостиной и прошла в душ. Она долго и яростно терла кожу мочалкой, стирая невидимые, но такие ощутимые следы пребывания в тюрьме. Ей казалось, что слой грязи, толстый и плотный, насмерть прилип к ней. В какой-то момент почувствовала, как по лицу побежали дорожки еще более горячие, чем вода, льющаяся из тропического душа.
Долго колдовала над лицом, сделала несколько масок, нанесла с десяток средств, чтобы кожа снова засияла здоровьем и красотой. Бледные следы драки портили картинку, но все же результат ее относительно устроил.
Кэс натягивала на еще влажное тело приятный халат из нежнейшего шелка – истинное наслаждение после грубой робы, – когда раздался звонок в дверь. Она открыла, не задумавшись, решив, что это доставили продукты.
На пороге стоял Дэн.
– Ты! – от неожиданности вскрикнула Кэс.
Он молча оттолкнул ее руку и вошел. Лицо его было мрачным, но будто растерянным.
– Да, конечно, входи, – иронично протянула Кэс.
Стоило закрыть дверь, как Дэн снова оказался рядом, схватил ее за локоть и подошел вплотную, прижав спиной к стене. Кэс не испугалась. Она была удивлена, но удивление это было ленивым, безразличным. Она слишком устала, ей просто нужно было немного отдыха.
– Какого черта? – прорычал детектив ей в лицо, обдав дыханием, которое еще хранило только что выкуренную сигарету.
– Что опять?
– Не хочешь объяснить две случайных встречи за сутки?
– Кто бы мне объяснил.
– Не играй со мной, мать твою.
– Ты себе льстишь.
Дэн ткнул ей в лицо своим длинным пальцем с никотиновым пятном.
– Это ты подошла ко мне. Зачем? Хотела втянуть меня в это дерьмо?
Кэс в ярости оттолкнула руку и заорала:
– Я не знала, кто ты! Не знала, ясно? Я охренела не меньше твоего, когда увидела тебя в участке! Если бы я хотела, я бы сдала тебя. Не думай, что ты такой охренительный, чтобы я позволила тебе меня повязать.
Дэн ослабил хватку. Черты лица чуть смягчились.
– Пораскинь мозгами, Дэн. Я узнала, что ты коп, когда уже уходила. Нашла значок в кармане. Я чуть не умерла от страха. Я тоже думала, что ты специально подкатил ко мне.
– А что ты искала в моем кармане?
– Сувенир на память, – процедила Кэс сквозь зубы.
– Я ни хрена не понимаю.
– Я тоже, Дэн.
– Покурю?
– В кухне. Включи вытяжку.
Он уверенно направился в сторону кухни, нажал кнопку на вытяжке и закурил. Его цепкий взгляд ни на секунду не выпускал из виду Кэс, плывшую по кухне. Длинные широкие рукава были легкими, плавно порхали вокруг девушки, повторяя ее движения, когда она доставала из шкафа пепельницу, ставила ее на стол перед детективом, засыпала кофейные зерна в мельницу, запускала кофемашину.
Пространство заполнил густой аромат, табачный дым добавил острую нотку. Кэс налила им обоим кофе, себе в обычную чашку, Дэну – в большую. Поставила перед ним, обошла большой стол-остров и встала, облокотившись на каменную столешницу. Они долго смотрели друг на друга.
– Мне это не нужно.
Кэс вопросительно склонила голову набок.
– Проблемы. Сложности. Я не хочу встрять из-за тебя только потому, что ты склеила меня в каком-то поганом баре.
– Я не знала, что ты коп, – медленно, как не особо сообразительному ребенку, повторила она. – Сама бы не приблизилась к тебе даже на милю. Та ночь, когда мы переспали, и та, когда ты меня арестовал, не связаны между собой.
– Если твои дружки узнают об этом, тебе не поздоровится.
– И как они узнают? Ты им расскажешь?
– Я им могу рассказать только о том, сколько десятилетий они могут провести в тюрьме.
Кэс весело фыркнула.
– Мечтатель. Сколько они могут провести в тюрьме. Но никогда не проведут и дня. Ты работаешь не очень давно, верно?
– С чего ты взяла?
– Ты еще очень амбициозен.
Детектив не ответил. Отпил кофе, затушил сигарету и закурил еще одну.
– Ты столько дней носил в себе этот вопрос? О нас. И приехал сюда специально, чтобы задать его?
– В участке за нами наблюдали, в тюрьме камеры, в суде с тобой был коп, у них видеорегистраторы. Я не хотел, чтобы это где-то зафиксировалось.
– Но в допросной…
– Не волнуйся об этом.
Кэс удивилась.
– У меня есть другие поводы для волнений, детектив. – После паузы добавила: – Значит, здесь камер нет.
Она прошла мимо него к раковине, чтобы вымыть чашку. Внезапно застыла, поскольку ощутила на шее горячее сбивчивое дыхание детектива. Руки дрогнули, и она чудом не разбила выскользнувшую из них кружку. Выключила воду. Замерла, не зная, что делать. Дэн был так близко. Руки его легли на столешницу по обеим сторонам от Кэс. По телу пробежал жар. Новая волна накрыла ее, когда она вспомнила, что под тонким халатом на ней нет ничего.
Кэс медленно повернулась и вскинула подбородок. Рейнольдс шумно сглотнул. Смотрел на нее из-под полуприкрытых век. Его запах перебил сигареты и кофе. Она очень хорошо помнила, как он пахнет. Помнила его грубость, жадность. Помнила, как сильно ей это понравилось. Однако сейчас ей хотелось другого.
– В чем дело, Дэн?
Он чуть заметно покачал головой.
– Хочешь глубже увязнуть в этом болоте? – прошептала она, понимая, что сдается. Что оба они сдаются притяжению, звенящему между ними с того момента, как они узнали друг друга в допросной.
Было в детективе что-то, что никак не отпускало ее. Наверное, дело было не в сексе. А в том, как в его руках она впервые за долгое время смогла забыться. Ей было хорошо просто спать в его объятиях, смотреть на его безмятежное лицо, слышать рядом ровное спокойное дыхание. Кэс готова была разреветься от того, что все это было обманом, лишь приятным сном, и наяву она не могла наслаждаться ничем подобным.
Дэн, будто услышал эти мысли. Он прижался своим лбом ко лбу Кэс и зажмурился, как если бы прикосновение причинило ему боль. Неровные вдохи заставляли его вздрагивать, судорожные выдохи касались вмиг пересохших губ Кэс. Она не дышала. Боялась позволить их дыханиям встретиться. От детектива исходил такой жар, что она почувствовала, как на виске выступила испарина. Возбуждение было непреодолимым, но выпустить его Кэс не решалась.
Рейнольдс первым взял себя в руки. В сердцах хлопнул ладонями по столешнице, испугав Кэс, и сделал несколько шагов назад, пока не наткнулся на кухонный стол. Дэн с силой потер глаза и решился поднять взгляд.
Кэс очень хотелось, чтобы, взглянув на нее, он все же сдался, вернулся на эти шаги вперед, обхватил ее руками и закрыл от мира своей крепкой спиной. Может, и он хотел этого. Но Дэн не верил ей. Одна чаша его весов почти лежала на полу, наполненная знанием о ее грехах и уверенностью в том, что она убийца. Во второй чаше, безвольно болтавшейся на самом верху, лежал неплотный комок сахарной ваты, сотканной из сладких нитей их случайной связи.
– Я не могу, – шепнул он.
– Делай, что должен. Забудь о том, что было. Секс на одну ночь ничего не значит, когда речь идет о двух судьбах.
Он удивленно приподнял брови.
– Не хочу, чтобы твоя впечатлительность мешала тебе найти доказательства моей невиновности. Я верю, что ты не накажешь меня за то, что в самом деле произошло случайно. Ты не такой.
Она лукавила. Прятала за холодностью совершенно противоположные желания. Дэн, почуяв неискренность, но, должно быть, не разобрав, в чем именно заключается ложь, нахмурился.
– Мне пора.
Кэс кивнула, и он добавил:
– Но я слежу за тобой. И помни об условиях освобождения.
– Конечно, детектив.
Он снова злился, но теперь злость была иной. Быстрыми широкими шагами он покинул ее квартиру. Наконец Кэс выдохнула, а затем глубоко вдохнула воздух, еще полный запахов, принесенных детективом.
Чуть позже привезли продукты. Она тут же откупорила бутылку вина, бросила спагетти в кипящую воду и на скорую руку сообразила сливочно-томатный соус. На голодный желудок вино подействовало быстро. А после вкусного и сытного ужина, о котором Кэс мечтала все время пребывания в тюрьме, ее совсем развезло.
Пошатываясь, она добрела до спальни. Поставила на прикроватную тумбочку полный бокал, велела умной колонке включить ее любимый фортепианный концерт и погромче. Мягкая постель поглотила ее. Конечно, стоило встать и постелить свежее белье, источающее аромат сливы и жасмина. Но сил на это уже не было. Легкое опьянение, усиленное пережитым и мыслями о детективе, пригвоздило ее к матрасу, закрыло тяжелые веки и погрузило в густой сон.
