Вероника Петровна Якжина
По ту сторону
Я высвободилась из объятия Алекса и с нежностью поцеловала его в щеку. Из ванной вывалился Кевин в гостиничном халате.
– Черт, почему так хочется умереть?
– Потому что вчера тебе очень хотелось текилы.
– Ненавижу эту проклятую текилу.
– Ты говоришь так до следующего «Могу я угостить вас текилой?»
Кевин захныкал, как маленький, и прислонился спиной к стене. Он с силой потер лицо и уставился на меня чуть более осмысленно. Пару раз перевел взгляд на Алекса и спросил.
– Про вас с ним мне не приснилось?
Я покраснела и смущенно начала теребить прядь волос.
– Не приснилось. Что думаешь?
Мы вдвоем посмотрели на Алекса.
– Думаю, что вы оба это заслужили. Не испорти все, сестренка.
Я обняла брата и растроганно шмыгнула носом.
– Давай закажем чего-нибудь поесть? Пока я не умер. Чего-нибудь пожирнее.
– Я знаю. Попрошу, чтобы накрыли на улице. Тебе нужно продышаться.
Спокойно позавтракать в узком кругу не получилось. Едва принесли дымящийся омлет, как на террасу влетела Кайли, концертный менеджер. Заказав чашку кофе, она сразу завалила парней вопросами и деталями будущего графика.
Что-то показывая в планшете, она так и норовила прижаться к Алексу грудью. Я удивленно вскинула брови, задумавшись – так происходит всегда или это впервые? Он не выглядел смущенным. Между ними что-то было?
Когда я почувствовала, как в моих руках гнется вилка, то ощутила укол совести. Об этом и говорил Кевин. Я слишком ревнива. Начиная отношения с парнем, я всегда требовала проявлять ко мне минимум сто процентов внимания. Требовала, чтобы все его время было заполнено лишь мной. Старалась вытеснить все остальное. Ревновала к увлечениям, друзьям, знакомым, конечно, к девушкам. Это все от недостатка внимания в детстве. Я старалась компенсировать. Так говорил один из психологов. Только для партнера это выглядело как истерики на пустом месте, недоверие и навязчивость.
Я выдохнула, сосчитав до пяти. Даже если у него что-то и было с ней, сейчас это не имело никакого значения.
Будто почувствовав, как я напряглась, Алекс взял меня за руку. Я широко улыбнулась, не глядя на него.
Оживший Кевин подпер щеку рукой и с умилением смотрел на наши довольные лица.
Кайли предложила проехать до клуба, в котором вечером должны были выступать парни. Посмотреть зал, чекнуть аппаратуру, которую команда уже перевезла из вчерашнего заведения.
– Сестра, поедешь?
– Нет, езжайте. Я вернусь на пирс. Забыла вчера там свой телефон и зажигалку. Вдруг еще не сперли. А затем попробую немного поспать.
– Я зайду, когда вернусь, ладно? – спросил Алекс.
– Конечно, – я не смогла сдержать улыбку.
Я решила прогуляться, до пирса было относительно недалеко, всего полчаса пешком. Взяла плеер, кофе с собой в баре отеля, карту города. Плейлист подкидывал исключительно романтичную чушь в духе Стинга, от которой я улыбалась, как девочка-подросток после первого свидания с объектом давних воздыханий. Лицо ласкал теплый весенний бриз. Мимо неслись машины, прохожие с угрюмыми сосредоточенными лицами. А у меня в душе было легко как никогда. Вопреки своей привычке я не представляла, каким будет мое свадебное платье, где мы с Алексом проведем медовый месяц и как назовем каждого из наших пяти детей. Впервые я просто наслаждалась моментом. Не забегала вперед и не оглядывалась назад. Была только эта самая секунда, и мне в ней было хорошо.
Оказавшись на пирсе, я даже немного расстроилась, что дошла так быстро. Каково было мое восхищение, когда я увидела, что телефон и зажигалка аккуратно лежат на одном из столбиков.
– Спасибо, честные люди! – вслух воскликнула я, прижимая зажигалку к груди.
Батарея на телефоне почти разрядилась. Я удалила почти сотню пропущенных от Аарона и два десятка сообщений, даже не прочитав. Написала Алексу: «Просто чудо. Я нашла вещи». В ответ он прислал поднятый вверх большой палец и вопрос: «Возвращаешься?».
«Да. Буду ждать».
Обратно я шла еще медленнее, настроение подскочило пунктов на сто, не меньше.
Переходя дорогу, я услышала оповещение. Достала из кармана телефон и улыбнулась сообщению от Алекса. «Скучаю».
Я задыхалась от счастья.
Внезапно справа завизжали тормоза, я резко повернулась на звук, и тут же меня сшиб огромный пикап.
Громко хрустнули кости, разрывая плоть. Телефон отлетел в сторону, с правой ноги слетел кед. В глаза ударил ослепительный серебристо-белый свет. Я зажмурилась, и не могла приоткрыть глаза даже немного. Боль от этого света заглушила боль в теле.
Я будто очутилась в невесомости. Стало легко. Очень легко. От меня не требовалось никаких усилий, чтобы стоять на ногах, не нужно было держаться, чтобы не упасть. Я будто плавала в очень соленом озере, воды которого сами поддерживали меня на поверхности.
Вокруг меня не было ничего. Ни единого звука, даже тишины. В то же время в ушах гудело. Материя вокруг меня плавно перетекала всеми оттенками мира, но глаз не мог ухватиться за один конкретный и распознать. Было не светло и не темно.
Голова очистилась от мыслей, а душа от эмоций. Не было страха, любопытства, радости, горя. Это было странно, но осознать всей странности я не могла.
Прошло пять минут или пять сотен лет, и передо мной стали пролетать искрящиеся сферы, на поверхностях каждой проматывался эпизод из моей жизни.
Вот то, чего я не помнила, но что мозг хранил с трепетом. Мама и папа привезли меня домой сразу после рождения и показали Кевину. Брат придумал мне имя.
На другой сфере были мои первые шаги. Папа протягивал руки, и я настойчиво шла к нему.
Много-много светлых сфер вдруг стали сменяться темными, опутанными дымкой. Авария, в которой чудом уцелели мы с братом, а родители погибли. Ворота приюта, задиристые мальчишки и злобные девчонки. Темные времена, освещаемые небольшими сферами, главными героями которых были Кевин и Алекс.
Я летела мимо своей жизни. Моя жизнь пролетала мимо меня. Я тянула руки, чтобы поймать хоть один сияющий диафильм, но руки не слушались, расслабившись дальше некуда.
В этом безвременьи, в этом нигде я провела целую вечность. Сферы с воспоминаниями и драгоценными моментами остались далеко позади. Впереди сиял пресловутый свет. Такая банальная и ничем не приметная точка света в конце проклятого темного туннеля. Я рвалась к ней изо всех сил, которых не было. Наконец точка стала понемногу разрастаться, пока не поглотила меня полностью.
Я снова оказалась у дороги. Пикап, развернувшись капотом в другую сторону, левым крылом обнимал покосившийся фонарный столб. По дорожной полосе тянулась широкая дорожка крови. Тошнота подкатила к горлу от тяжелого запаха. Вокруг толпились люди, вопила сирена скорой, медики орали друг другу непонятные слова, склонившись над кровавым силуэтом. Неужели пострадал кто-то еще.
Взгляд упал на кед, валявшийся на дороге. Я опустила глаза и увидела, что боса на одну ногу. Наклонившись, я протянула руку, но не смогла взять обувь. Я попробовала еще и еще. Кед никак не хотел возвращаться ко мне. Но снова раздался крик медика, и мое внимание переключилось.
Я стала пробираться сквозь зевак. Почему-то это было так легко, будто они незаметно расступались предо мной. Вздохи и шепот звучали словно издалека. Сирена стала вопить медленнее и тише. Я наклонилась к медику, когда он как раз сдвинулся в сторону, чтобы найти что-то в сумке. Я рассматривала знакомые до боли черты лица, изувеченные аварией. Перепутать было невозможно, несмотря на все повреждения и доводы логики.
На дороге в луже крови лежала я.
Мне хотелось кричать, но я не смогла. У меня не было голоса. Так же, как не было тела. Поэтому мне было не холодно и не жарко стоять босиком на асфальте.
Когда-то я услышала в новостях, что слетевшая во время наезда транспорта обувь – верный признак того, что сбитый человек погиб.
Я попятилась от искаженного тела. Меня привлек знакомый рингтон. Телефон с разбитым экраном лежал неподалеку. На нем высвечивалось имя и фото Алекса. Судя по значку пропущенных, он звонил не первый раз. Я упала на колени и попыталась ответить. Но рука проваливалась сквозь телефон. Стоя на четвереньках, я все же закричала. Густая тяжелая правда не могла поместиться у меня в груди, разрывала на части. И я хотела выплюнуть ее при помощи крика.
Меня никто не слышал. Не видел.
Я умерла.
Хотелось сойти с ума. Хотелось, чтобы произошло хоть что-то, что доказало бы обратное. Я начала метаться между людьми, пыталась схватить их за руку, кричала в лицо, но никто не обращал внимания.
Я постаралась взять себя в руки. Если медики все еще что-то делали, значит, я не совсем умерла. И то, что мое сознание витало здесь, это тоже доказывало. Но как мне вернуться в свое тело?
