Вероника Олеговна Кондратовская
Сердце
Когда я вышел из операционной, меня остановила сестра и попросила подняться к главному врачу, у него сейчас находилась жена нашего новоспасенного. За кофе я решил заскочить позже, уже после того, как расскажу об успехах в возвращении к жизни несчастной жене.
За дверью кабинета я слышал лишь голос главного врача, который убеждал женщину в компетентности персонала. Стук. Дверь легко поддалась, чтоб открыть ее. Я вхожу и вижу, как напротив моего начальника сидит до боли знакомый силуэт.
– Вот познакомьтесь. – Начинает профессор. – Дмитрий Романович, хирург, который более десяти часов боролся за жизнь вашего мужа. Ангелина Викторовна – Он указал на нее, однако, в представлении нуждался лишь он сам.
Ангелина взглянула на меня своими черными глазами. Снова эти бессловесные касания, как при первой встрече. Но сейчас в них не было огня. Конечно, вы скажете, что у нее произошла трагедия, о каком огне может идти речь? Но страха, боли и сострадания в них тоже не было. Впервые я увидел пустоту во взгляде этой женщины. Мне даже показалось, что это делает ее более загадочной, число моих вопросов возросло. Стало понятно, почему она не говорила ее фамилию, личные данные, способы найти ее в социальных сетях, она замужем. Но даже такой очевидный факт не давал мне понять, почему она все это делала. Она оставалась такой же загадочной и непривычной.
Думаю, Ангелина догадалась, что я в замешательстве и попросила выйти меня на разговор тет-а-тет.
Глава 7
Мы вышли на улицу, ноябрьский холодный ветер ударил в лицо, и я наконец-то начал свободно дышать. Она была абсолютно спокойна, как будто ее муж не находился в одном шаге от смерти, любовник по-прежнему оставался в неведении, совершенно забыл о том разговоре, что произошел несколько минут назад.
– Почему ты не сказала, что замужем?
– Я говорила тогда, на балконе.
– Ты сказала, что была замужем и не в восторге от этого решения.
– Все так и есть, просто ты не просил уточнения, что я до сих пор состою в браке.
– Что еще мне нужно о тебе знать? – меня начинали раздражать ее спокойствие и саркастичные ответы.
– Тебе не нужно ничего обо мне знать.
– Я думал, что люблю тебя, видел в тебе какую-то загадку, во всем образе, а это лишь способ спрятать замужество.
– Мой муж не имеет никакого отношения к тому, что ты видишь во мне. Он просто существует, как отдельная история.
– Так не бывает.
– Нет, бывает. – Наконец-то я почувствовал у нее нотки злости в голосе. – В моей жизни так бывает и будет.
– Сколько у тебя еще любовников?
– После знакомства с тобой я прервала все связи. Отвечу сразу на следующий вопрос: нет, ни один из них не знал про мой брак.
Нельзя сказать, что ее слова мне не польстили, ведь каждый человек хочет чувствовать себя особенным. Но продолжать этот диалог дальше не было смысла.
– Я не имею права обижаться на тебя за то, что ты в браке. Но мне больно лишь от того, что всё вокруг построено на лжи и обмане. Видимо, ты лишь образ, созданный в моем воображении.
Она не ответила, лишь внимательно смотрела мне в глаза. Когда я развернулся, чтоб уйти, на секунду мне показалось, что в ее глазах что-то блеснуло. Наверное, это лишь снова моя фантазия, в которой сейчас играло желание, как эта женщина в слезах бежит за мной и просит прощения, но я прекрасно понимал, что такого никогда не случится.
Глава 8
Дни снова превратились в круговорот, я перестал видеть смысл во всем окружающем. Но только на этот раз они стали не просто однотонными, они переросли в серую массу проблем и несчастий.
В тот вечер на моем столе уже лежало заполненное личное дело, как в шутку назвали медсестры, нашего гонщика. Каждая буква на корочке, казалось, нашептывала мне, чтоб я заглянул в него, именно там я найду ответы на свои вопросы.
Северов Георгий Иванович, сорок лет, хронических заболеваний нет, аллергии не имеет, вес, рост. Это все должно было казаться таким формальным и типичным, но что-то заставляло меня вчитываться в каждое слово. Он был Ее частью, очень важной частью, тем, кто не просто занимал место в жизни, но и имел влияние, тогда я так думал. У меня не было других причин, почему Ангелина скрывала своего мужа, кроме того, что она боялась его.
Вот наконец я дошел до информации про семью. Все же в душе я надеялась, что это ошибка, она не могла мне врать, он совершенно чужой для нее человек. Я мог устать после тяжелой операции и все последующее стало лишь плодом моего воображения.
Тем не менее, я уже упоминал о суровой действительности, о том, что мы не являемся героями романтических рассказов, сказок Диснея. Она была ему не чужим человеком, самым близким родным, той, кто изменила жизнь раз и навсегда. Она была матерью его двоих детей.
Глава 9
Пускай теперь я знал на много больше, легче мне от этого не становилось. Было странно видеть, как ежедневно она появляется в больнице, спрашивает у персонала о самочувствие своего мужа, но при этом меня словно не существовало.
Я сумел высчитать часы, в которые она появлялась возле палаты своего супруга – обычно в половину седьмого вечера, полагаю, сразу после работы. Когда я оставался на ночное дежурство, то в это время старался покидать больницу, под предлогом того, что устал, и было бы неплохо проветриться после тяжелого рабочего дня.
Мне доставляла дискомфорт вся эта ситуация. Я еще не привык к тому, что женщина, которой я был готов отдать свою жизнь и вообще всё, что у меня есть, не воспринимала меня всерьез.
Пару раз я виде ее детей. Две дочери, такие же темноволосые, как и Ангелина, с такими же черными глазами. Одной было около семи лет, в ней лучше проглядывались черты отца. Вторая была маленькой копией своей матери, такая же родинка на подбородке, кривая улыбка, даже забавно было наблюдать на это со стороны. Ей было около пяти лет.
Картинка счастливой семьи с фотографий в социальных сетях на страницах Ангелины стояли у меня перед глазами. Но мне всегда почему-то казалось, что в них чего-то не хватает. Лишь со временем я сумел понять, чего не доставало. Счастья в лице хранительницы очага. К такому выводу можно было прийти лишь одним способом – осознать, что счастливый и преданный своей семье человек не будет изменять.
Чем больше я думал об этом, пытался выстраивать теории женского счастья, тем больше у меня появлялось вопросов к Ангелине. Почему она чувствовала себя несчастной? Почему после встречи со мной прервала все связи с остальными любовниками?
Единственной, кто мог мне ответить, была она, но какое я имел право залезать к ней в душу с личными вопросами? Мои чувства – это лишь моя проблема. Когда одному человеку нравится другой – это задача первого. Лишь он сам должен решать, что делать дальше, но ни в коем случае не пытаться достучаться до второго, или обвинять и требовать от него чего-то. Никто никому ничего не должен.
Я это прекрасно понимал, поэтому постарался затолкать все свои вопросы в самые недра головного мозга и никогда не вспоминать о них. Так было лучше, казалось мне.