Вероника Мелан
Доступ к телу

Глава 1

(Dear God – Lawless feat. Sydney Wayser)

За всю свою взрослую жизнь я никогда не была дурой.

До этого дня.

Когда вдруг решила, что во время вождения можно достать упавший под ноги телефон. В другой бы раз я не стала, но звонила Келан, которая утром попала в больницу. Она неудачно ударилась затылком и теперь, после обследований, должна была сообщить, все ли в порядке. И вообще, поговорить по телефону, когда ты один в машине, когда нет встречки, когда спокойно рулишь и до города еще двадцать километров, ведь это нормально?

Я так думала. Не учла только, что шоссе на этом участке не освещено, что впереди поворот, что пока я шарю рукой по коврику и под сиденьем, силясь нащупать безмятежно играющий знакомую мелодию сотовый, моя оставшаяся на руле рука чуть расслабилась, и машина взяла ошибочный курс.

Так бывает. Черт, так бывает! Неудачное стечение обстоятельств, и вот ты понимаешь, что ситуация вышла из-под контроля, что поворот давно начался, что ты не управлял должным образом, что надо было раньше! А дальше шорох шин по гравию и бездна…

Я никогда в жизни так сильно не пугалась. Вокруг никого, а я, как в чертовом фильме, как в триллере, судорожно отщелкиваю ремень безопасности, когда капот уже висит над пропастью, стальной корпус качается и вот-вот… Если бы ни дерево – поломанное и почти сухое, задержавшее падение, – мне бы уже лежать там внизу. А так на пузе на заднее сиденье, оттуда наружу через пассажирскую дверь – вся в панике, в ужасе, с шальным сердцем и глазами, полными страха.

Я отползла от места собственной аварии метров на десять, прямо на бетон, и только после этого развернулась. Я только что чуть не угробила саму себя. Собственноручно. Слово «дура» казалось теперь безобидной шалостью, я могла уже лежать в искореженном куске металла на дне.

Тишина. Градусов восемнадцать, девять вечера, и молчит сотовый.

И вдруг подумалось о машине. Дерево чахлое, давно висящее на обочине над пропастью – почему здесь нет ограждения? – если вырвутся усталые корни, моя белоснежная красавица, купленная всего неделю назад почти за два миллиона долларов, сорвется вниз. Я все понимаю – кусок железа, бездушный транспорт…

«…но мой первый столь дорогой транспорт…» – подарок самой себе в честь того, что моя компания по продаже косметики впервые взяла разгон по прибыли в пятьсот процентов. Двадцать четыре магазина, часы упорного труда, сотни прочитанных книг. Я бизнес-леди, я успешный предприниматель, я подняла сама себя из грязи до небес, я…

Тяжелый вздох.

Я так радовалась, когда выкатила новую снежную Онди из салона. Мне сигналили на улице. Черт подери, на меня любовался весь свет!

Она теперь висела там.

Нужно было думать о себе, наверное. Благодарить Создателя за подаренный шанс жить дальше, но я лишь понимала – это дерьмовый вечер. Один из самых дерьмовых за последние несколько лет, может, за всю жизнь. Один порыв ветра, один вырвавшийся из земли под давлением корень, треснувший ствол…

И все равно, что в белом платье задницей на асфальте, все равно, что я давно взрослая. На переднем сиденье осталась моя сумка, два миллиона висят над пропастью. Хоть тяни ее руками за багажник назад, хоть рыдай, как девчонка. Вокруг все равно никого.

Едва из-за поворота показался свет фар, как я уже вскочила и махала руками – помогите! Помогите! Помогите!

Черный джип. Квадратный, брутальный. Меня слепил свет галогенок; авто остановилось, почти сразу хлопнула дверца, водитель вышел наружу. Не успела я сказать и слова, тыча руками в Онди, как прошествовавший мимо меня мужик бегло и цепко осмотрел место аварии, а после снова направился к джипу.

– Помогите… – Почему-то меня подвел голос, теперь он тихо сипел. – Только не уезжайте…

Впору становиться на колени и валяться в ногах, но не пришлось, потому что незнакомец, которого я в смятении не могла даже толком рассмотреть, не уехал, а подошел к собственному багажнику и достал трос с крюком на конце.

Дальше, как в еще одном фильме, только уже с хорошим концом: медленный буксир, моя красавица отлипает от дерева, шуршит шинами в обратном направлении, а я в соплях от счастья – нам обеим в этот вечер повезло! Я не умерла, два миллиона не в жопу. Когда Онди прочно всеми четырьмя колесами встала на шоссе, рослый незнакомец сначала деловито влез в салон, поставил мой седан на ручной тормоз, только после этого отцепил и принялся сматывать лебедку. И все это, не проронив ни слова. Вот уж истинный пример «мужик сказал – мужик сделал». Первое зачеркнуть.

Он подошел и остановился напротив меня чуть позже, когда сложил крюк в багажник, когда захлопнул его крышку.

(One True God – Addicted)

– Как я могу отблагодарить вас? – лепетала я, понимая, что выгляжу нелепо. В грязном платье и с размазанной под глазами тушью. – Что я могу сделать? Давайте, я заплачу за помощь…

«У меня есть на счете приличная сумма. Сколько бы ни запросил, не убудет». И благодарно помнилось, что не придется на следующей неделе покупать новую Онди.

– Сколько… говорите…

Ему отлично было меня видно в свете фар джипа, а вот мне его почти никак, только абрис фигуры. Приятный такой разворот плеч, не хлипкие ноги, уверенная поза. Мне повезло, что он оказался на той же дороге в тот же час. Если бы не нашел, не помог – до сих пор страшно представить.

Меня рассматривали равнодушно и чуть с интересом – так казалось. Беглой оценкой лицо, волосы, выступающую под платьем грудь, талию, ноги – все это за пару секунд.

И тишина. Я уже хотела повторить свой вопрос, когда низкий, чуть хриплый голос произнес.

– Доступ к телу.

Я подвисла.

– Что?

«Доступ к телу» – что это? Судорожно заметались мысли, мозг после происшествия соображал слабо. Доступ к моему телу? Это в смысле переспать?

Водитель ждал нетерпеливо, ему было пора ехать и некогда было со мной возиться – так чувствовалось.

Я сглотнула. Даже если это означает то, что я думаю, не такая уж и высокая плата за спасенное имущество?

– Да или нет?

Тон жесткий, нетерпеливый.

– Да.

Ответ вывалился тихим, мятым и скомканным.

В конце концов, мне помогли.

– Семь раз. Я тебя найду.

Семь раз? Я даже ответить не успела; некто безымянный уже скрылся в собственном джипе, взревел мощный мотор. Ни тебе прощальных напутствий, ни до свиданья, ни вежливого вопроса – сами вести сможете?

Мужлан! Неотесанный.

Черт, но он ведь прав. Вести смогу… Да и вообще, не такой уж плохой вышел в конце концов вечер.

Онди я заводила трясущимися руками, все еще не веря, что обошлось.

⁂

Люси я звонила после душа. Отогревшись от шока в собственной квартире, поставив чайник, но не дождавшись, пока он закипит. Машина в гараже; грязное платье в стирку, лицо умыто. Дрожала в пальцах тонкая сигарета – этим вечером она была мне нужна.

Люси была страшненькой. В смысле не очень красивой, но очень умной. Язвительная иногда, чуть саркастичная, но всегда веселая. Моя правая рука и иногда мое правое полушарие.

– …Скажи, что значит «доступ к телу»? – я не объясняла ей всего, она умела вникать в тему без предисловий.

– А ты что, обещала его кому? – хохотнула на том конце.

– Неважно, ты мне объясни.

– Ну… доступ к телу, если об этом попросил мужчина, значит, что он может в любое время, когда пожелает, тебя трахать. То количество раз, которое назвал. Он ведь назвал?

Она умела вытягивать информацию.

В моих же мозгах нагло горела цифра семь. Значит, это то, о чем я подумала. Я только что продалась на семь раз. Учитывая стоимость Онди, деленную на семь, продалась я весьма дорого. И не то чтобы сильно сожалела по этому поводу, давно мыслила рационально – если сказал, что заплатишь, плати. С другим мышлением я не выбилась бы на вершину.

– А я не могу ему отказать?

Мне не нужно было видеть ее носатое лицо и жидкие светлые волосы, вечно стриженные под каре, чтобы представить, как Люси сейчас ухмыляется.

– Можешь. Но тогда он будет вправе тебя изнасиловать. «Доступ к телу» – это вроде клятвы. Если ты сказала ему да, то даже в случае насилия Комиссия будет на его стороне.

– Кайф…

Теперь саркастичной была я. Выпустила вверх струйку дыма и поняла, что сопротивляться будет себе дороже.

– Значит, он может попросить об этом когда угодно?

– Хуже. Где попросил, там и дала.

– Что?!

Теперь она откровенно давилась от смеха.

– Ты это серьезно? А если я среди людей на корпоративе?

– Значит, за шторкой или в соседней комнате.

– А если на концерте?

– Будешь слушать арию, сидя на его члене.

– Смеешься?!

Ее забавляло мое искреннее возмущение.

– Сама подписалась. Ну ладно, может, он подождет до конца концерта. Но вообще это работает именно так.

Я не нашлась, что еще сказать. А Люси долго слушала тишину, прежде чем крякнуть.

– Надеюсь, он хотя бы симпатичный.

И я с досадой подумала о том, что не знаю даже этого.

Глава 2

(Billie Eilish – ilomilo)

Фил крутился ужом на сковородке и производил впечатление, как мог: то заговаривал о перспективах более тесного сотрудничества наших компаний, то ударялся в скабрезные шутки, то становился галантным и подливал мне вина.

На вино я налегала. Нет, не особенно сложный рабочий день, но друг за другом ровным кругом мысли: «А когда незнакомец объявится?» Все это держало зажженным мой внутренний фитиль, ведущий неизвестно куда.

Мужчина, с которым я согласилась на свидание лишь потому, что за месяц устала от его многозначительных взглядов и подкатов, воспринимал мое молчание за снисходительное поощрение собственного поведения и раздухарялся:

– Подпишем договор о больших поставках…

(Он поставлял косметическое сырье для моего производства).

– …наладим совместные проекты, наберем обороты, сблизимся…

Кажется, он имел в виду «съедемся». Или показалось?

«Ничем не выдающийся, – думала я, – средний во всем». В меру забавный, в меру деликатный, в меру распущенный, в меру симпатичный. Не очень высокий, чуть-чуть харизматичный, способный произнести и пошлость, и цитату великого философа. Этим вечером я собиралась раз и навсегда для себя прояснить, нужен он мне или нет. Мыслями, однако, витала в соседней галактике.

Все определяет один поцелуй. Первый. Если тебе противно, как человек целуется, продолжение обречено. Даже если у него нормальный пип. Но если у него никакой пип, тогда вообще катастрофа, и будь твой партнер гением-математиком, шедевральным пианистом или мастером куннилингуса, это ничего не изменит.

– Джулиана, ты где? Ты со мной?

Я ласково и чуть пьяно моргала поверх бокала. Испытывала странную смесь напряжения и алкогольного расслабления. Вместо ответов Филу, пыталась вспомнить тот минимум, который зафиксировала память во время вчерашнего происшествия. Мужик из джипа был большим. «Тяжелым» – есть такой тип физического сложения. Как у солдат, воинов, бойцов. И кажется, небритым. А дальше все – пусто. Много выхваченных в моменте левых деталей, типа света фар в глаза, травы на обочине, цепочки поверх черной майки, темные волоски на руках, но ничего по-настоящему нужного и важного. А если он некрасив? Или у него пахнет изо рта?

«Придется перетерпеть».

И вообще, когда его ждать?

– Ты меня совсем не слушаешь?

Я красивая. У меня правильные черты лица, шоколадные волосы, талия, над которой я не один год работала в тренажерном зале, и отличная, третьего с половиной от природы размера, грудь.

«Не придется тратиться на пластику».

Он залип на меня и попросил доступ к телу, потому что давно не трахался? Или потому что запал на мои внешние данные?

Однажды узнаю.

– Джулз?

Не люблю, когда меня так называют; улыбка Фила сделалась чуть натянутой. Он пригладил свои гладкие, зачесанные набок черные волосы; блеснули под голубой рубашкой часы. Все, пора прояснить главное – если поцелуй не понравится, продолжать не стоит, теряю время.

И едва ли не впервые за вечер загадочно улыбнулась.

– Может, продолжим у меня? Или у тебя?

А следом мысль: «Если сойдусь с Филом, а после явится незнакомец, будет ли секс на стороне считаться изменой?» И сама себе фыркнула – женщине не идет запутанная логика. И вообще не идет логика – как понравится, так и буду делать!

Мой ухажер моментально воспрял духом: ему только что дали зеленый свет. За вино и салаты расплатился щедро, отвалил официанту чаевых, подал мне руку.

Целовался он горячо, страстно, но как-то сильно влажно. И слишком напористо. Как вечно неуверенный в себе подросток, для которого девочка с соседнего курса только что оголила грудь. Мы сидели в его машине, собирались ехать к нему, но Фил еще даже не повернул ключ зажигания – словно удостоверялся в том, что Джулиана Майлз, хозяйка конгломерата «Майли Косметикс», действительно сосалась с ним в салоне. И руки распускал знатно. Лапал то за задницу, то за бюстгальтер. Больше на автомате, нежели действительно желая почувствовать его член в своей ладони, я положила руки Филу на ширинку и сквозь тонкую ткань брюк почувствовала… это.

Это стояло (что приятно), но… походило больше на карандаш (дикое разочарование!). Ладно, скорее на фломастер, может, даже на круглый маркер, но только не на то, на чем хотелось бы попрыгать. Мгновенно протрезвев, я даже сунула руки в мужские трусы и обхватила то, что желала измерить.

Точно. Уместился в ладошку. Скрылся в ней, обнятый моими пальцами.

Фил стонал так, будто ему дрочила любимая рок-звезда, я же подумала, что терпеть не могу, делая минет, складывать губы трубочкой.

И потому план «Б», иначе никак.

Хорошо, что в новых мобильниках есть такая кнопка, которая называется «звонок себе». Нажимаешь ее сбоку под громкостью, и телефон начинает разрываться от трелей.

Именно это я и сделала, благо на меня все равно не смотрели, предвкушая, что сейчас я стяну с кого-то штаны и склонюсь головой над этой «тростинкой». Ну уж нет…

– Ой, прости… звонят…

Далее я не колебалась. Я слишком сильно себя любила, чтобы тратить вечер на абсурдный идиотизм, способный впоследствии оставить в памяти только смрадный вкус, и потому я театрально затараторила:

– Что вы говорите? Правда? Конечно, сейчас буду, уже выезжаю…

– Эй, что случилось?

Фила обломали по полной программе. Раз и навсегда.

– Меня соседи… топят…

Ему незачем знать, что в таких элитных домах, как мой, затопить кого-то физически невозможно – тройные перегородки, датчики влажности и прочая лабуда, – но я была готова приплести пожар, наводнение, ураган, что угодно. Объяснять, однако, не стала.

– Прости, мне пора…

Из чужой машины я выскочила помятая, но целая – с застегнутыми пуговицами на блузке и чуть размазанной помадой. Вот и весь «ущерб». В свою Онди садилась с таким удовольствием, будто она была моей спасительницей.

– Домой, крошка. – Погладила руль и ткнула кнопку заведения мотора. – Уж лучше одной, чем так.

⁂

В книгах всегда здорово – найдется и красивый, и умный, и обаятельный. Именно такой, какой понравится главной героине.

Жаль, что я не в книге.

В девятом часу вечера, лежа на собственной кровати, я незаметно задремала рядом с раскрытым любовным романом.

(Be Svendsen – Man on the Run)

А проснулась в десятом. Не столько понимая, сколько чувствуя – что-то не так. Сначала поморгала (все хорошо, я в собственной спальне, горит прикроватный торшер), а после подняла голову.

Он стоял в трех шагах от кровати.

Не знаю, каким чувством я мгновенно определила, что это он, вчерашний незнакомец, но знала, что не ошиблась. Та же уверенная поза, тот же разворот плеч, темная куртка, черные джинсы…

– Как вы…

…оказались в моей квартире? И сама же поняла: я забыла запереть дверь. За мной нетрезвой это водилось, да и зачем волноваться, если на первом этаже всегда портье и охранник? Но гостя непостижимым образом они пропустили.

И теперь… Да, теперь я разглядела его лицо. Темные широкие брови, черные глаза, ровный нос, скрытая в щетине линия губ. Щетина эта отросла настолько, что завтра уже могла гордо именоваться бородой. И да, он был «тяжелым». Монолитным, «жестковатым» – скажем так, выбирая из каталога «мне нравится», я предпочла бы кого-то чуть мягче. Гость не столько напугал меня, сколько заставил нервничать.

Я осторожно свесила ноги, села на кровати, плотнее запахнула шелковый халат. Если подняться, сразу окажусь слишком близко.

Значит, тот, кто вчера помог, явился за «зарплатой».

Мужик не пугал – это мне нравилось. Я давно научилась различать опасных ребят, способных на неадекватную жестокость, чуять их за версту, но от этого не пахло тем, кто будет насиловать, если ему откажут. Просто развернется и уйдет.

Теперь любопытно стало, скорее, мне.

Подняться, чтобы изобразить гостеприимство, все же пришлось.

– Чай? Кофе?

«Хорошо, что я не смыла косметику. На мне все еще шикарное белье, и волосы держат укладку».

Гость молчал. Удивительно глубокие глаза. Совершенно незаинтересованные во мне, как в личности, но заинтересованные, судя по взгляду, в том, что у меня под халатом. Похвальная прямота.

Однако, прямо так?! Без «привет», без «выпьем чаю»?

Он давил размером. Метр девяносто без шлема и лат. Кажется, пора раздвигать ноги.

Я впервые за много лет ощутила неуверенность.

– Можно, я хоть душ приму?

Хотя я чистая…

– Раздевайся, – произнесли спокойно. Без агрессии, ровно, по-свойски. Так произнес бы в древние времена воин, вернувшийся домой с битвы – все, я победил врагов, теперь хочу горячего женского тела и сбросить напряжение. И не надо никаких «люблю». У тебя есть щель, и это все, что мне нужно. Не стоит заботиться о моем удовольствии, я позабочусь о нем сам.

Какое-то время я смотрела на мужика большими глазами. Колебалась между «стесняшей», «возмущенкой» и известной благодаря эротическим подвигам царицей «Клео». Победила последняя. В конце концов, я хотела сегодня член. Я до сих пор взведенная, потому что строила сексуальные планы. Одни рухнули, а другие…

Семь раз? Это первый.

И я потянула за шелковый пояс халата.

Он раздевался так, как раздевался бы у себя в спальне – не быстро, но и без промедления, не позируя, не наблюдая за моей реакцией. Рубаху на стул (шикарный пресс, в меру волосатая грудь), пряжку ремня врозь, джинсы вниз, их тоже на стул. За тем, что окажется под серыми боксерами, я наблюдала с кровати, чувствуя себя, как в мужском стрип-баре (чтотамчтотамчтотам?) – не может мне за один вечер не повезти дважды.

Но мне повезло. Очень. Настолько, что тут же затянулся поволокой мой взгляд. Еще висящий чуть вниз, но уже оттопыренный, толстый, такой, для которого, чтобы сделать минет, придется широко открывать рот. Отличная сосиска, отличные шары. И неясно было, чье тело теперь и кого интересует больше.

«Господи, мужик, да к тебе очередь из баб стоять должна…»

Нет, правда, если бы мужчины на рубахе начали вышивать «у меня 12», «у меня 17» или «у меня 25 и толстый», было бы куда проще ориентироваться. Начать, что ли, продавать такие рубахи?

Незнакомец тем временем неторопливо подлег ко мне. Полюбовался сначала лицом, волосами, провел по ним, оценил пальцем линию скул, шеи, подбородка. Мне вдруг начало казаться, что я кукла, купленная им сегодня в магазине. В хорошем смысле. Когда нет ничего лишнего – ни слов, ни взглядов, ни душевного контакта, – только хорошая здоровая похоть. Абсурдно, но это ощущение возбуждало. И да, пип волшебный, на пять с плюсом. Я не удержалась, сжала уже не «на нем», а вокруг него ладонь, поплыла от ощущения того, что моя ручка казалась маленькой.

«То, что нужно, чтобы жить дружно!»

Честно, если бы в каждой квартире был порнокаталог с экземплярами на вечер, этот был бы моим любимым.

Чужая горячая ладонь вдоволь погладила и потискала мою грудь, полюбовалась животом, провела по бедру – хороша, мол, чертовка. Ему нравилось. Его удовольствие от созерцания меня отдавалось еще большим моим возбуждением.

Ладонь втиснулась между ног, приказывая – раздвигай!

Я сделала то, что он хотел.

«Нет женщины более голой, чем та, которая лежит с раздвинутыми ногами».

Честно, я думала, что буду испытывать сильную нервозность, дискомфорт и напряженность, но увидев то, что у гостя между ног, я испытывала только предвкушение.

А через минуту безымянный парень возлег сверху. Уткнулся внушительной головкой во вход, почти не вошел, скорее, четко обозначил свое присутствие. И если до того у меня были сомнения в собственной так быстро готовности без прелюдии, то теперь мне эту самую прелюдию дали. Когда в тебя уткнулся член, но ничего не делает, а его обладатель бесконечно приятно пахнет, ощущается тяжелым и притягательным, ужом уже начинаешь крутиться ты. Моментально увлажняться, ерзать на головке, ждать момента, когда она протиснется глубже.

Он дал мне, наверное, минуту. Самую томительную минуту ожидания в жизни. Не прибегал ни к поцелуям, ни к дополнительным ласкам, просто позволил повертеться на своем члене. Точнее, возле него. А после начал медленно входить во все готовое для него на сто процентов. Погрузил себя так внушающее и великолепно, что я поняла – места для мыслей у меня не осталось. А уж когда начал двигаться…

Есть такие субъекты, интуитивно угадывающие верный темп. Не очень быстрый, не самый медленный, просто «ебабельный». Ощущение довольства прорывалось через его ауру – мужик кайфовал. Он сейчас «делал» без лишних обязательств очень притягательную брюнетку, имел возможность провести с ней хоть пять минут, хоть час, хоть всю ночь. Чудесный узкий вход, классные титьки, податливые губы. Когда меня в первый раз поцеловали, брызнула вверх мысль: «Семи раз может быть мало». Наверное, я должна была терпеть и «пережидать», но я балдела, потому что в гости пожаловал настоящий самец, который здорово целовался, был крепок и накачан, а уж то, что в меня запихнули, нужно было фотографировать и ставить на рабочий стол.

Насладившись классикой, меня перевернули на бок, подкатились со спины, вставили скользкий толстый пип и продолжили. И все так естественно, так запросто, будто система выдала нам стопроцентное совпадение.

Дерьмо, думала я, чувствуя, как жарко и налито у меня между ног – я сейчас кончу. Наверное, это будет выглядеть по-дурацки, потому как я в данный момент подвид «проститутки». Хотя зачем мне какие-то термины? У него просто шикарный член и талант им орудовать, от которого я уже, как боинг, шла на взлет. Есть такой момент, когда стирается понимание того, двигается поршень внутрь или наружу. Движение становится единым, замкнутым на круг, а дальше только по нарастающей. И еще эта рука, обнявшая сверху и раздвинувшая складочки, палец, мягко скользящий по клитору.

Я хотела кончить тихо. Совсем, чтобы меня не услышали. А судороги? А что судороги, просто возбуждение, но дергалась я в итоге так, что мне зажали ладонью рот. А после нарастили темп до очень быстрого, и от распертости бетонным членом я мычала.

А после излились внутрь.

Не знаю, сколько я лежала ванильная, глупая и без мыслей. Странно довольная, не желающая прерывать идеальный момент своей жизни.

Но гость вдруг решил, что визит окончен, вынул себя из меня, и стало вдруг удивительно пусто, даже прохладно.

Эй, захотелось сказать ему, мы же только начали. Еще не попробовали и другие позы…

Одевался незнакомец так же молча, как и раздевался. Сел на кровати, поднял с пола носки, принялся натягивать.

А я разгоряченная, разласканная, неготовая, оказывается, к разъединению.

Спросить, мы еще увидимся? Увидимся конечно, впереди шесть раз.

Или о том, когда он придет в следующий раз?

И вообще, от пары фраз развалился бы, что ли?

– Может, скажешь, как тебя зовут?

Тишина. Носки уже на ногах, трусы взлетели вверх, укрыли то, что я так и не сфотографировала. Пришло время джинсов.

– Оставишь номер телефона?

Молчание. Конечно. Я съязвила:

– Номер машины? Адрес? Может, чаю все-таки выпьешь?

Куртку надели последней – разворот со спины в который раз приятно поразил. Нет, ладно пришел без «здрасьте», но уйти без «до свиданья»?

– Не попрощаешься, в следующий раз не пущу!

Мне подмигнули. А в темных глазах полное удовлетворение после хорошей разрядки. И еще уверенность – пустишь!

– Говнюк! – я бросила в уходящего подушкой. Промахнулась.

Хлопнула входная дверь, и мое возмущение улеглось так же быстро, как и взметнулось. В конце концов, он мне ничего не должен, я ему тоже. Впереди шесть встреч, и хотелось бы в следующий раз задержать безымянного парня на подольше.

Писюн однозначно хоро-о-оший… Такой будешь ждать, такой весь изласкаешь. Между ног будто до сих пор приятно растянуто.

Мозг пустой, внутри бегущая строка:

«С. Ним. Было. Хорошо. Пробел. Пробел. Пробел. Но мало».

Доступ к телу, блин. С таким пожалеешь, что он не запросил доступ к душе заодно.