Верена Вибек
Киану Ривз. Никогда не оглядывайся
© Вибек В., 2020
© ООО «Издательство Родина», 2020
Глава 1. Бейрут. 1960-е годы
Неважно, что происходит в вашей жизни, вы можете преодолеть это! Жизнь стоит того, чтобы жить.
Киану Ривз
Сегодня столица Ливана Бейрут считается маленькой Францией на загадочном Востоке. Это место уже не помнит долгих лет гражданской войны, почти полностью разрушивших город. Повсюду здесь можно встретить маленькие, трех-четырехэтажные особняки с французскими балконами, в которых располагаются отели и магазины. Теперь Бейрут по праву считается одним из самых перспективных туристических направлений. Несмотря на то, что официальной религией здесь является ислам, большинство женщин тут предпочитают носить европейскую одежду, нет никаких ограничений в выборе профессий или посещении различных публичных мест. Здесь всегда была сильна христианская община, с которой приходилось как-то уживаться даже самым радикально настроенным мусульманам.
Киану Ривз в детстве. 1960-е гг.
«Психологи считают, что характер и мировоззрение закладывается в раннем возрасте. Однако человек может меняться, если посчитает это правильным поступком. У каждого человека есть выбор, независимо от возраста. Опыт прошлого можно использовать в качестве путеводной звезды. Она покажет лучший путь, по которому следует двигаться»
(Киану Ривз)
В 1960-х годах Бейрут напоминал пестрое восточное покрывало, в котором перемешалось все, что только можно было представить. Тут часто можно было встретить закутанных в паранджу женщин, несколько раз в день с крыши минарета звучал призыв к молитве, но при этом уже вовсю работали европейские кафе, а на улицах города легко можно было встретить усевшихся прямо на траве или каменной кладке городской улицы подростков. Одни компании состояли лишь из молодых людей в форме медресе, другие компании выглядели более пестро, ну а третьи шокировали даже более или менее лояльных к нововведениям горожан. Это были хиппи, «дети цветов», заполонившие уже к тому времени весь мир. Дети обеспеченных родителей не хотели учиться и тяжело работать всю жизнь, они хотели быть счастливыми и путешествовать. Абсолютное большинство хиппи сначала отправлялись в путешествие по Америке, а затем – копили деньги на авиабилеты до Гоа. Но были и любители более оригинальных маршрутов.
Одной из девушек в брюках и пестрой рубашке была Патрисия Тейлор. Она приехала сюда из Англии и сейчас тратила последние свои деньги, все еще слабо понимая, чем она могла бы здесь заниматься. Больше всего ей нравилось целыми днями сидеть на улице в компании друзей и наблюдать за странной и непонятной жизнью столицы Ливана. Еще ей очень нравилось придумывать необычные наряды из невесть откуда появлявшихся тканей. На какой бы улице вы ни оказались здесь, вы обязательно натыкались на лавку с тканями, на базарах были огромные ряды с цветными отрезами и фурнитурой. Торговцы часто выкидывали ненужные лоскуты и охотно делились недорогими материалами с красивыми европейскими девушками. Патрисия арендовала квартиру в центре города вместе с несколькими подругами, поэтому здесь то и дело появлялись целые рулоны пестрых восточных тканей, из которых легко можно было сшить не один экстравагантный наряд. Именно так девушка и развлекалась в свободное время. Получаться стало весьма неплохо. Подруги часто просили ее сшить какое-нибудь платье, но денег, конечно, они за это не платили. Представить же, что скромные местные женщины будут носить яркие и смешные наряды, было невозможно. Единственным более или менее постоянным источником заработка на тот момент были немногочисленные ночные клубы, в которых моно было танцевать за деньги. Это не был стриптиз, так как в Бейруте такое было все-таки вне закона, но танцы были достаточно откровенными для того, чтобы завести местных мужчин. Заработок неплохой, но и риски были немалые. Каждый день случалось так, что кто-то из разгоряченных посетителей устраивал какой-то скандал или потасовку. Защитником всегда выступал один-единственный охранник, от которого, по большому счету, толку было мало.
По вечерам они собирались на пляже и устраивали возмутительные для местных жителей вечеринки. Впрочем, полиция предпочитала не связываться с такими компаниями, так как это грозило ей большими неприятностями. Одетый как клоун и выглядящий как подросток молодой человек легко мог оказаться сыном дипломата или политика. В 1960-х годах духом хиппи прониклись уже все слои населения, в Америке и Англии к хиппи обычно прибивались беспризорные подростки и ищущие лучшей жизни молодые люди, так и не поступившие в колледж, но здесь, в Бейруте, по-прежнему считали, что все эти хиппи – так называемая «золотая молодежь». Здесь была своя логика: не у каждого беспризорника найдутся деньги на авиабилет до Бейрута.
На одной из таких пляжных вечеринок Патрисия познакомилась с молодым человеком по имени Сэм. Это был веселый, беззаботный парень с Гавайев, у которого всегда можно было перехватить немного легких наркотиков. Без едкого, сладковатого запаха, окутывающего всю компанию в облако дыма, сложно было представить такую вечеринку.
– Как ты здесь оказался? – спрашивала Патрисия.
– Искал место в мире, где тоже есть море и пляж. Я же с Гавайев, – уклончиво отвечал Сэм.
Гавайи в те годы только-только вошли в состав Соединенных Штатов Америки и, по большому счету, все еще являлись маленькой и беззаботной страной, живущей по своим правилам. Именно таким, незначительным и беззаботным, казался и Сэм. Он предпочитал не распространяться о себе, из-за чего казался таинственным юношей с интересной историей жизни. По большому счету, так оно и было. К двадцати годам у Сэма был уже весьма серьезный, но совсем не завидный жизненный опыт. Он родился в небогатой семье, жившей в небольшом домике на побережье. Многочисленным братьям и сестрам приходилось ютиться в одной комнате, а зачастую и попросту спать в саду или на пляже. Никакой работы на островах никогда не было. Единственно возможный промысел: рыболовство. Однако за счет ловли рыбы и морских гадов уже давно нельзя было прожить. Оставался лишь туристический бизнес, но здесь была слишком большая конкуренция. Заработать по-настоящему хорошие деньги можно было только, продавая наркотики, чем и занималось большинство местных мальчишек на пляжах Гавайев. Если подворачивалась какая-то другая работа, они брались и за нее, но такое случалось редко.
В 1960-х годах в Штатах уже вовсю продавали героин. Обороты этого наркотика еще не дошли до критических значений, каких достигали продажи героина в 1990-е годы, но опасный препарат уже вошел в моду. Появился он и на Гавайях. Однажды парень, который давал Сэму на реализацию небольшие партии легких наркотиков, предложил ему заработать по-настоящему хорошие деньги. Для этого требовалось лишь слетать в одну из стран на Ближнем Востоке, встретиться с нужным человеком и привезти партию товара. Аэропорт Гавайев и сегодня напоминает сельский аэродром, а в 1960-х все выглядело намного печальнее. Сэму было уже восемнадцать, так что он мог беспрепятственно летать, куда ему вздумается. На обещанные деньги вполне можно было купить новый дом, так что Сэм даже и не думал отказываться. Он немного поторговался и уже через неделю держал в руках билет на самолет. Назад молодой человек возвращался с несколькими килограммами героина в багаже.
Сэмюэль Ноулин Ривз-младший – отец будущего актера
– Молодой человек, пройдите в комнату особого досмотра, пожалуйста, – весьма сурово приказал ему сотрудник таможенной службы аэропорта. Сэм затрясся в панике и чуть ли не моментально выложил полиции все, что ему было известно про наркотики на Гавайях. Главное правило американского законодательства: сдай всех, и ты свободен. Есть еще одно – когда ты на волне успеха, никто тебя не тронет. Все подождут, когда ты упадешь с пьедестала. Сэму про второе правило ничего не было известно, но он совершенно точно знал, что его единственный шанс избежать смертной казни: рассказать все, что ему известно.
Сотрудничество со следствием учли, и в итоге Сэм на три года отправился в колонию. Это время пошло ему на пользу. В колонии для несовершеннолетних работала школа. Причем получение аттестата являлось очевидной причиной для досрочного освобождения, поэтому Сэм с утроенным энтузиазмом сел за уроки. Здесь, в колонии, он все же закончил среднюю школу (единственный в семье), а спустя пару месяцев был освобожден досрочно. Правда, на Гавайях его больше не ждали. Ни о какой работе не приходилось и мечтать, да и жить здесь теперь было опасно. Все драгдилеры прекрасно понимали, почему Сэмми получил такой маленький срок, и сейчас горели желанием разобраться с ним. Именно поэтому молодому человеку пришлось взять и отправиться в бессрочное путешествие по жизни.
В Бейруте Сэм подрабатывал разнорабочим на стройке. Платили мало, но у юноши почему-то всегда водились деньги. Вскоре они начали жить с Патрисией. В их квартирке постоянно толпились друзья, а владелец квартиры беспрестанно ругался на них за вечеринки и прочно закрепившийся в квартире едкий, сладковатый запах. Девушке все же удалось устроиться костюмером в местный театр. Она просто выдала себя за известного британского дизайнера, а проверять это резюме никто и не подумал, так что очень скоро Патрисия превратилась в настоящую звезду городского масштаба, ну а Сэм так и продолжал работать на стройке. Зарабатывал он, правда, почему-то больше девушки.
Уже через несколько месяцев Патрисия узнала о том, что беременна. Сэм искренне обрадовался этой новости, а через неделю заявил, что ему нужно срочно улететь на несколько дней домой, на Гавайи. В начале их отношений Сэм уже однажды летал на неделю домой, поэтому девушка ничего не заподозрила.
– В следующий раз мы полетим вместе, – заверил Сэм.
Вернулся молодой человек через пару недель, мрачный, но с большим количеством наличных. Сэм объяснил это тем, что его брат недавно устроился на хорошую работу и решил помочь молодой семье. Строго говоря, семьей Сэм и Патрисия пока еще не были, узаконить свои отношения они решили лишь за пару месяцев до рождения ребенка.
В сентябре 1964 года в семье Патрисии Тейлор и Сэма Ривза появился мальчик, которого отец предложил назвать традиционным гавайским именем Киану. В переводе с местного наречия это слово переводилось как «легкий ветер с гор».
– Это имя подарит мальчику свободу, – любил повторять Сэм, а для неравнодушной к хиппи Патрисии свобода всегда была синонимом счастья.
Их жизнь поначалу мало чем отличалась от жизни других молодых семей. Денег вечно не хватало, но зато ребенок рос в окружении любви и заботы не только родителей, но и их многочисленных друзей, вечно толпившихся в квартире. Дом молодой семьи пустел лишь на время коротких визитов родителей Патрисии, которые души не чаяли во внуке. Буквально через год после рождения мальчика девушка вновь забеременела. Для свободолюбивого Сэма, все еще мечтавшего о больших и легких деньгах, это стало ударом. Казалось, что именно сейчас можно похоронить свои последние надежды на лучшую жизнь. Веселый и неунывающий парень, которого Патрисия полюбила как раз за легкий характер, становился все более мрачным и замкнутым. Вскоре начались вспышки агрессии, а затем девушка стала находить в квартире использованные шприцы.
При всем желании Патрисию сложно было бы назвать пуританкой. Она никогда не имела ничего против того, чтобы поэкспериментировать с натуральными психоделиками, и была в курсе последних исследований Тимоти Лири (не стоит забывать, что в те времена лизергиновую кислоту можно было купить в любой аптеке), но все это не про героин. Даже в наивные 1960-е годы всем было очевидно, что если ты колешь себе что-то ради получения кайфа, то дело плохо. Сэм приносил все меньше денег, все чаще исчезал на несколько дней или даже недель. Ситуация стала чуть лучше лишь только после того, как однажды Сэм вернулся после нескольких недель отсутствия и обнаружил в квартире Патрисию и уже двоих детей. Девочку Патрисия назвала Ким, отец не был против этого имени. Ему в тот момент, по большому счету, уже не было до всех этих имен никакого дела.
– Пообещай мне бросить, – потребовала Патрисия после многочасового скандала, который, кажется, поверг в состояние нервного срыва обоих. Сэм, конечно, пообещал, а затем, конечно, нарушил собственное обещание и вновь начал употреблять героин.
Киану Ривз с мамой. Бейрут. 1960-е гг.
Так продолжалось несколько лет. Хуже всего было как раз то, что у них с Патрисией были общие друзья, которые всегда имели при себе полный арсенал препаратов и всегда были рады прикупить порцию нового для них героина (тем более, для кого-то он уже перестал быть новым). Сэм же зарабатывал на продаже неплохие деньги. Отказаться от такого дохода он не мог, но и не употреблять свой товар было выше его сил.
– Мне нужно на пару недель поехать домой и прийти в себя, – заявил наконец Сэм, предложив Патрисии прилететь к нему через пару недель. Это показалось хорошей идеей. Сэм собрал все свои вещи, последние деньги и улетел на Гавайи. Ни через две недели, ни даже через месяц он не объявился. Патрисия же с удивлением обнаружила, что блокнот, в котором был записал домашний адрес родителей Сэма исчез вместе с ним.
Глава 2. В поисках дома
Иногда простых вещей тяжелее всего достичь.
Киану Ривз
В Бейруте девушку больше ничего не держало. Вместе с Сэмом она лишилась и друзей, которые почему-то больше не горели желанием общаться с ней. Муж девушки частенько занимал у их общих друзей небольшие суммы. Справедливости ради стоит отметить, что иногда он эти деньги возвращал, но чаще все же эту миссию возлагал на Патрисию. Ей, оставленной с двумя детьми на руках, просто нечего было отдавать. Поначалу друзья стали реже приглашать девушку на вечеринки, а впоследствии просто вычеркнули ее из жизни. На работе тоже начали возникать проблемы из-за ее постоянных отлучек. Казалось, что сам город отвернулся от нее, превратившись в огромный, чуть озлобленный восточный базар. Даже дети, играющие во дворе, казалось, играют как-то враждебно и отчужденно.
– Один взрослый и два детских билета до Сиднея, пожалуйста, – решительно заявила Патрисия девушке-кассиру в одном из отделений билетных касс.
Эти билеты стоили целое состояние, но и обещали они настоящее начало новой жизни. На это можно и потратиться. Сидней в конце 1960-х годов представлял собой молодой и активно развивающийся город. Знаменитое здание оперы пока еще не было построено, но театр здесь активно развивался. Вдобавок к этому здесь говорили на английском языке, поэтому никаких проблем взаимопонимания не должно было возникнуть.
– Да и кто вообще знал, что такое Австралия? Кто и когда в ней бывал? – со смехом впоследствии говорила мать будущего актера.
Здесь действительно мало кто бывал. Первое, что поразило Патрисию, были расстояния, которыми здесь все измерялось. Не то что Бейрут, жизнь которого сосредоточена на крохотном пятачке центра города, но даже гигантский Лондон по сравнению с Сиднеем казался крошечной деревушкой. Еще одним неприятным открытием стали цены, которые здесь почему-то были в разы выше, чем в Ливане.
Деньги таяли буквально на глазах, поэтому Патрисия вновь стала разыскивать Сэма. Она уже не собиралась помириться с мужем, но хотела потребовать от него выплаты алиментов. Вскоре Сэм все-таки вышел на связь и даже пообещал переслать немного денег. Конечно, это обещание он и не собирался выполнять. Настроения его сменялись резко и неожиданно. В одном телефонном разговоре он мог плакать и умолять жену вернуться, проклинать, орать и затем отказываться давать какие бы то ни было деньги. Такое повторялось раз за разом, пока, наконец, Патрисия не услышала на том конце телефонного провода голос матери Сэма. Женщина сообщила о том, что ее сына недавно снова арестовали за хранение наркотиков. На этом можно было забыть о всякой помощи со стороны Сэма.
Поиски работы шли с переменным успехом. Иногда удавалось устроиться в команду организаторов какого-нибудь очередного шоу крупной звезды, но случалось это нечасто. Девушка быстро нашла себе компанию в приморском и свободолюбивом Сиднее. Этот город был практически создан мошенниками, аферистами и искателями приключений. В конце 1960-х годов творческие бездельники, казалось, составляли его основное население. Даже сегодня здесь практически невозможно встретить кучки офисных сотрудников возле разного рода бизнес-центров. Такие стайки всегда можно видеть возле небоскребов Манхэттена. Все они одеты по дресс-коду, у всех одинаковые бумажные стаканчики с кофе в руках. В Сиднее даже сегодня ни один офис-менеджер не будет придерживаться дресс-кода. В 1960-х, казалось, здесь не работал никто. Патрисия недолго арендовала жилье, предпочитая вместе с детьми кочевать по друзьям и приятелям. Здесь, в Сиднее, все так же был поблизости океан, шум которого, казалось, разносился по всему городу. Все так же, как и в Бейруте, большую часть года здесь светило яркое солнце.
Киану Ривз с мамой Патрисией Бонд (в девичестве Тейлор) на церемонии вручения премии Оскар. 2020 г.
Они сменили несколько десятков квартир за считанные месяцы, прежде чем девушке все же удалось подыскать себе работу. Наконец она снова создавала магию на сцене, на сей раз организовывая концерты звезд из Америки. Сюда они приезжали часто, поэтому работы хватало. Девушка устроилась помощником организатора выступлений, и большая часть времени уходила на покупку кофе для сотрудников. Денег на жизнь не хватало категорически, а времени работа занимала слишком много. Ким и Киану росли под присмотром многочисленных друзей Патрисии. Один отчим сменялся другим с калейдоскопической скоростью. Этот процесс казался хаотичным и циклическим. Дети зачастую даже не успевали запомнить имя нового поклонника матери, как вдруг появлялся следующий. Большинство из них были актерами и продюсерами из Европы и Штатов.
– Что ты делаешь во всеми забытой Австралии? Если ты хочешь сделать карьеру, то есть только один город, в котором ты должна жить, – Нью-Йорк, – беспрестанно слышала Патрисия.
– Я не люблю холод, – старалась отшутиться девушка.
Она подумывала о переезде в Лос-Анджелес, но это казалось смешным и невозможным, а вот про Нью-Йорк говорили все. К тому же там жило много знакомых девушки. Здесь, в Сиднее, она все еще чувствовала себя чужой, все же этот город оказался экзотическим приключением, непригодным для жизни.
Постепенно боль и обида на бывшего мужа улеглись, а вместе с тем появилось и желание влюбиться и снова что-то резко изменить в жизни. Таким серьезным увлечением стал безвестный режиссер из Нью-Йорка, который буквально умолял девушку переехать в Нью-Йорк. Ким и Киану только-только начали осваивать сложный для понимания австралийский вариант английского языка, только-только начали заводить своих собственных друзей и приятелей на детских площадках, когда вдруг снова пришла пора паковать вещи и переезжать. На сей раз в холодный и промозглый Нью-Йорк.
По воспоминаниям Патрисии Тейлор, переезд дался ей легко, но не детям. Брат с сестрой не желали жить в сыром и ветреном мегаполисе, в котором деревья есть только в Центральном парке.
Поначалу они поселились в небольшой квартирке на задворках Манхэттена, в которой жил так долго звавший к себе Патрисию режиссер. Молодой человек действительно во многом помог Патрисии на первых порах, познакомив девушку с Бродвеем и его обитателями. Именно благодаря ему Патрисии удалось быстро закрепиться в городе и найти работу в одном из любительских театров на недалеко от Бродвея. Вот только к детям молодой режиссер оказался безразличен. Он полагал, что девушка оставит их в Сиднее, хотя бы на первое время, а потом… А кто и когда знает, что бывает потом? Существование детей в квартире он предпочитал попросту не замечать, пока это возможно. При любом удобном случае он предлагал отправить их к родственникам девушки, настаивал на том, чтобы отправить их к бабушке с дедушкой. На последнее Патрисия почти уже согласилась, но отношения с молодым человеком к тому моменту совсем испортились.
Ким и Киану часто проводили время за кулисами театра и наблюдали за тем, как их мама колдует над костюмами актеров. Они прекрасно знали, что их главная задача: вести себя как можно тише. Большую часть времени Киану проводил, подглядывая из-за тяжелой и старомодной шторы за тем, что происходило на сцене.
– Мама, я решил, что хочу стать актером, – неожиданно заявил Киану, войдя в костюмерную. Девушка была занята работой и даже не обратила внимания на сына.
– Значит, станешь, – ответила она, не поворачивая головы.
Я просто хотел стать космонавтом, строителем и пожарником, поэтому и стал актером. На самом деле дети ведь обычно хотят стать кем-то, чью работу видят каждый день. Для меня театр был домом, мы с детства околачивались за кулисами, поэтому особенного выбора у меня просто не было… К тому же я плохо учился в школе
(Киану Ривз).
Вскоре они вновь стали кочевать из одной квартиры в другую. Детей действительно удалось отправить на пару месяцев в Великобританию, где их взялись воспитывать родители девушки. Патрисия же вовсю старалась стать значимой частью театральной жизни Нью-Йорка, не понимая пока еще того факта, что в этом пазле слишком много частей, чтобы одна его часть могла иметь хоть какое-то значение.
«Чтобы получить от жизни то, чего хочешь, необходимо в первую очередь определить, а чего же ты хочешь»
(Киану Ривз)
В 1969-м году Патрисия познакомилась с модным театральным промоутером Полом Аароном. Они встретились в одном из ночных клубов города, и поначалу эта интрижка никому не казалась чем-то серьезным. Наутро они начали выяснять имена общих знакомых и обнаружили, что их не так уж мало. Оба они работали по ту сторону кулис, оба мечтали о громком успехе, но пока еще ничего не добились. Общие взгляды на искусство, общие цели и планы на будущее стали хорошим стартом для отношений, которые начались со случайного знакомства в ночном клубе Нью-Йорка.
Двадцатишестилетний Пол Аарон уже успел самостоятельно спродюсировать несколько постановок, активно занимался организацией съемок рекламы и телевизионных программ. И конечно, как и все театральные промоутеры, он бредил мыслями о кино. В свободное время он занимался написанием сценариев, а в рабочее – ставил мюзиклы на Бродвее. Как ни странно, он совершенно спокойно воспринял новость о том, что у Патрисии двое детей.
– Это же Нью-Йорк, детка, – развел руками Пол Аарон, имея в виду свободу нравов в обществе тех лет. Иметь в двадцать с небольшим двоих детей считалось вполне нормальным не только в бедных кварталах, но и на Манхэттене. Слишком свободные «дети цветов» считали, что самое главное в воспитании детей – ни в чем не ограничивать свободу своих чад. Такой подход имел очевидные минусы, но и факт наличия детей в этом случае воспринимался куда проще. По воспоминаниям Патрисии, Пол с радостью проводил много времени с детьми. Только так он мог полностью расслабиться и забыть на время о тщетных попытках сделать себе имя в шоу-бизнесе.
В конце 1960-х годов Нью-Йорк был центром создания свободного от голливудских стандартов авторского кино. Здесь все еще снимали ленты для кинофестиваля Сандэнс, телевизионные фильмы и сериалы. Однако с каждым годом делать это становилось все сложнее. Такое кино не предполагает больших бюджетов, а снимать в Нью-Йорке было очень дорого. С каждым годом правительство ужесточало рамки, в которых приходилось существовать режиссерам и продюсерам, поднимало цены на аренду павильонов, а съемки на Манхэттене мог себе позволить разве что Энди Уорхол, снимающий своих друзей на любительскую кинокамеру и затем мастерски презентующий странные киноленты с прыгающей картинкой. Этот гений поп-арта мог не только создать предмет искусства из горы мусора, но и презентовать пятичасовую ленту, в которой просто спит человек, как сверхмодное и концептуальное кино. Чуть менее гениальным режиссерам, желающим снимать понятные большинству людей фильмы, приходилось искать новые пути развития.
– Единственный выход – Канада, – не уставал повторять Пол Аарон.
Торонто и Ванкувер привлекали все большее внимание кинокомпаний. В Канаде были менее жесткие законы, да и цены на аренду павильонов были не в пример ниже. При этом картинка полностью соответствовала Восточному побережью Штатов. Многочисленные леса, озера и реки Канады очень походили на привычную американцам глубинку. Здесь предпочитали снимать ленты, действие которых проходило в Мичигане или Миссури, здесь же можно было снять кино про Нью-Йорк или Чикаго. Постепенно в Канаде стали развиваться местные киностудии, привлекая к себе внимание все большего числа инвесторов. Полу Аарону пришлось уже пару раз съездить в Канаду для съемок небольших телевизионных проектов, и в 1970-м году ему наконец удалось подписать контракт на крупный проект. На целый год нужно было переехать в Торонто, при этом для Патрисии там тоже могла найтись работа, но девушка на сей раз все равно не спешила с переездом.
– Это ненадолго, мы вернемся в Нью-Йорк уже через год, ты даже не заметишь, как пролетит время, – убеждал ее театральный промоутер, но Патрисия уже слишком привыкла к сумасшедшему ритму жизни в Нью-Йорке. Канада же ей представлялась сплошным непролазным лесом.
– Выходи за меня замуж! – в каком-то порыве отчаяния предложил Пол, когда до предполагаемого отъезда оставалось не так много времени. Аарон искренне любил Патрисию, привязался к детям и просто не мог себе представить то, как ему придется оставить их одних в Нью-Йорке. Даже несмотря на многочисленные конфликты и бурные выяснения отношений, Пол и Патрисия считали себя идеальной парой. Их связывали сильные и искренние чувства, общие цели и интересы, а также, что немаловажно, в схожее представление о счастье.
Незадолго до отъезда пара зарегистрировала свои отношения и устроила шумную вечеринку в честь своего переезда в Торонто. Ким и Киану присутствовали на этой вечеринке, но, казалось, их мало кто замечал.
В 1970-м году семья в полном составе прибыла в крупнейший город Канады. Торонто встретил их ветром и проливным дождем, который очень скоро сменился снежной метелью. В Торонто Киану пошел во второй класс начальной школы, а на следующий год учиться должна была отправиться и Ким. Привыкшие к переездам, они старались держаться вместе и опасались общаться с местными детьми. Так было и в Сиднее, и в Нью-Йорке. Из-за постоянных переездов они просто не успевали избавиться от только что появившегося акцента, поэтому их речь всюду вызывала насмешки. Это не прибавляло им уверенности в себе и еще больше отталкивало от других людей. Да и не было никакого смысла заводить друзей, ведь очень скоро они все равно опять куда-нибудь переедут… Сколько дети себя помнили, они не задерживались на одном месте дольше нескольких месяцев. Когда им сказали, что Торонто – это надолго, они просто не поверили.
Киану Ривз с сестрой Ким в детстве. Сидней. 1960-е гг.
Привыкшему делать все, что заблагорассудится, Киану было сложно привыкнуть к жестким школьным правилам, из-за чего он то и дело получал замечания от учителей. Это увеличивало количество насмешек от одноклассников и, соответственно, ненависть к школе.
Патрисия и Пол действительно начали налаживать быт. Пол был занят съемками, Патрисия умудрилась ввязаться в крупный проект по организации серии концертов международных звезд. Впервые они начали зарабатывать более или менее серьезные деньги и даже смогли позволить себе купить свой первый дом. Им стал небольшой, но уютный особняк в Йорксвилле, пригороде Торонто.
Переезд в новый дом, казавшийся обещанием счастья, превратился в настоящую катастрофу. Пол и Патрисия стали ссориться из-за каждой мелочи, не желая ни в чем друг другу уступать. Пол стал все больше времени уделять работе и… предпочитать общество юных актрис Патрисии. Девушка не могла простить такого предательства и просто собрала вещи мужа, когда тот в очередной раз не пришел ночевать.
Пол осознал, что натворил, лишь увидев несколько чемоданов, набитых вещами. Лишь тогда ему стало понятно, что так, как было прежде, уже не будет. Он арендовал дом неподалеку и стал всеми силами пытаться исправить все, что натворил. В ответ на это Патрисия, закончив организацию серии концертов Дэвида Боуи в Торонто, собрала детей и отправилась на Гавайи.
Поездка к океану должна была пойти всем на пользу. Солнце, цветочные ожерелья и, конечно, прохладный ветер с гор, дарящий свободу мыслям, должны были сделать их чуть более счастливыми. Должны были, но не сделали. Киану тяжело переживал расставание матери с Полом, которого стал считать своим отцом. Впервые за всю жизнь они с Ким по-настоящему привязались к кому-то, а теперь должны были смириться с мыслью о том, что Пол стал еще одним отчимом, которых у них уже было предостаточно и которые, расставшись с Патрисией, больше никогда не вспоминали о ее детях. Теперь они должны были снова познакомиться с человеком, которого почему-то называли их отцом, а заодно и со всей его многочисленной семьей.
Сэм к тому моменту уже разрешил все свои конфликты с законом и предпочитал больше не ввязываться в опасные авантюры. Большую часть времени он проводил в спутанном наркотиками сознании, но все же умудрился не утратить человеческого облика. Виной тому была девушка, с которой он начал встречаться относительно недавно и на которой впоследствии женился. Сэм был не против общения с детьми, но совершенно не представлял, как должен себя с ними вести, поэтому несколько этих встреч выглядели жалкими попытками выяснить, «что нового» произошло у детей за последние лет пять. Дети, естественно, не понимали, что должны отвечать и еще больше не понимали, почему должны называть этого человека отцом. Это же несправедливо. Почему они не могут называть отцом Пола?
У меня не было отца. Пожалуй, мне бы хотелось, чтобы он был. Особенно остро это ощущаешь, когда начинаешь взрослеть и тебе нужен совет мужчины. Не могу сказать, что я сильно переживал из-за невозможности общаться с Сэмом, для меня это был совершенно чужой человек
(Киану Ривз).
В ту поездку они познакомились с родственниками со стороны отца. Все братья и сестры Сэма жили неподалеку и уже имели не по одному ребенку. Калейдоскоп этих встреч не отложился в детской памяти. Исключение составил лишь старший брат отца по имени Киану. Именно в его честь в свое время Сэм предложил назвать сына, а вовсе не в честь прохладного ветра с гор.
