Вера Зверева
Пепел на твоих губах
Так! Нет! Стоп!
Она просто зайдёт, отдаст ему гостинец от Ангелины Эдуардовны и спросит, как прошёл его день, всё ли у него в порядке. Может, он вообще не захочет с ней разговаривать, учитывая то, как именно они расстались. Вдруг теперь она для него предатель и видеть её противно?
Вика тяжело сглотнула, чем больше она стояла перед дверью, тем больше боялась идти дальше. Глубоко вдохнув и сжав губы, она всё же вышла из своей квартиры, осторожно заперла её ключом, который запихнула в карман. Надо усложнить себе самой пути отхода, ведь совсем позорно убежать обратно, например, в тот момент, когда столкнётся с ним в дверях его квартиры.
Пол в коридоре холодил босые ноги, она всё-таки забыла обуться. Прежде чем открывать дверь, Вика вежливо постучала, затем ещё раз, так не услышав никакого ответа. Наконец, осторожно открыла дверь и вошла.
Внутри было очень тихо, не шумела вода в душе, только с улицы лился пёстрый коктейль звуков вечернего города, проскальзывая между створками приоткрытого окна и тёмными парусами штор. Полоса света падала на середину комнаты и угол журнального столика, очерчивая силуэт разорванной коробки из-под каких-то лекарств. Пока глаза привыкали к полутьме, Вика медленно прошла к кухонному столу и поставила на него тарелку.
– Андрей? – позвала она.
Он не ответил, но оглянувшись, она разглядела его, сидящего на краю дивана перед столиком в самой тени от зашторенных окон. Голова была слегка опущена, будто он задумчиво смотрит прямо в стол, локти безвольных рук лежали на коленях.
Вика замерла в сомнении, как назло, именно сейчас в голову вообще не шли никакие мысли, будто их всех унесло внезапным ураганом, оставив только унылую бесполезную пыль. Поэтому она молча подошла к дивану и села рядом. Почти вплотную, едва касаясь коленом его ноги.
Будь его силой.
Протянув осторожно руку, Вика коснулась его расслабленной ладони и медленно переплела их пальцы. Она не знала, что он думает, смотрит ли он на её руку, здесь ли он вообще или снова покинул негостеприимную реальность.
– Я очень устал, – проговорил Андрей почти шёпотом.
Это можно было понять, смена у него вышла совершенно сумасшедшая с несколькими крупными и изматывающими пожарами. Но что ответить на это, Вика не знала. Она положила голову ему на плечо, чуть сильней сжав пальцы.
– Я так устал от себя, – продолжил он, – от горстей таблеток, которые забивают голову ватой. Я будто перестаю быть собой, хожу как чучело, набитое чужими эмоциями. А когда они мои собственные, я жалею.
– Не нужно, – тихо ответила Вика.
– Там на аварии, – сказал он спустя долгую паузу, будто точно зная, что она поймёт его, – я застыл. Одно мгновение, вокруг меня Киевское шоссе и бензовоз, в другое – горящий конвой, я на земле и чёрный дым уходит в небо, – на последних словах его голос почти потерял звук, оставляя только выдох, – ослепляющая боль и запах… топлива… металла и… сгоревших тел.
Вика подняла голову и, глотая ком в горле от услышанного, мягко провела свободной рукой по его плечу.
– Это всё в прошлом.
– В прошлом, – согласился Андрей, – только прошлое теперь в настоящем. И я уже не знаю… как его выключить. Если бы Тимур не заметил сразу, что что-то не так и не дёрнул меня… – он покачал разочарованно головой, – я не знаю, что дальше могло бы произойти. Что бы я стал делать, умирать или воевать? Командир этого не видел, но ребята не смогут меня прикрывать, если приступы будут продолжаться. Им и совесть не позволит этого делать, от меня зависят их жизни. Я становлюсь слабым звеном в расчёте. Непростительно слабым. Опасным!
– Тебе нужно вернуться к специалисту, который с тобой работал. Я уверена, он сможет помочь.
– Он тоже думал, что всё прошло, – Андрей кивнул на разорванную упаковку на столе, – что этого достаточно. Что мне сейчас нужна всего лишь лёгкая поддержка для закрепления результата терапии в центре.
– Значит, он ошибся. Но надо продолжить, надо бороться дальше… – Вика понимала, что говорит шаблонные глупости, но что иное она могла предложить?
– С чем бороться? – он повысил голос, – это не болезнь какая-то! Это я! Я теряю контроль! Ты правильно делаешь, что боишься меня.
Так вот как он понял её бегство той ночью из машины, подумала Вика. В груди больно кольнуло, ведь она убегала не от него, а от самой себя и мысли, что это она может причинить ему боль и страдания своим поведением.
Андрей отстранился от Вики и попытался выдернуть свою руку и уйти, но Вика не позволила, сжав её сильней. Он глянул на их сцепленные пальцы, затем резко повернулся к ней, будто что-то собираясь сказать, но Вика положила ладонь на его щеку и опередила его:
– Я не боюсь тебя, – проговорила она, глядя в его едва видные в темноте глаза, – даже таким.
Он замер, а Вика потянулась к нему и поцеловала. И это было правильно. Это, а не тысячи бессмысленных фальшивых убаюкивающих слов, которые должны работать обезболивающим. Никакие слова не могут снять такую боль, никакие обещания.
Андрей медленно расслабился, а потом взяв в ладони её лицо, ответил на поцелуй, нежно, но настойчиво углубляя его. Они развернулись друг к другу, Вика обвила его шею руками, всё сильней прижимая к себе. И все мысли растворялись в темноте, как и страхи исчезли до этого, все желания, кроме одного – быть с ним одним целым. Чувствовать его мягкие губы, его затылок под пальцами и дышать его воздухом.
Но этот бесконечный поцелуй не был таким же, как ночью в машине, не было сводящего с ума адреналина, не было вкуса крови на языке, не было испепеляющего желания сжечь все горести трением тел с одной лишь целью отключиться от мира и забыться, утонуть в страсти без цели и конечной точки.
Всё было иначе. Сердце билось иначе. Дышалось иначе. Его воздухом наполнялись лёгкие, его вкусом хотелось наслаждаться вечно, как сладкой родниковой водой в жаркий день.
Вика потянула его к себе и дальше, с небольшим усилием она уложила Андрея набок на диван и вжалась в него ещё сильней, не ослабляя объятий. Теперь она могла сплести их руки и ноги, спутать их тела, как корни близко растущих деревьев. Он, казалось, забылся, отдаваясь ей полностью, только гладил кожу и волосы, скользил рукой по шее и плечу, но ни на мгновение не разрывал поцелуй. Лишь то ослаблял немного натиск, чтобы покрыть её губы мелкими мягкими прикосновениями, то снова накрывал их целиком и жадно захватывал с языком, превращая поцелуй в танец.
Вика запустила пальцы в его волосы и притянула его ближе, ей хотелось большего, ей хотелось жарче и слаще. Она желала Андрея всем телом, чувствуя, как внутри разгорается огонь. Руки сами собой поползли по его футболке на плечах, потом на бока и спину, сжимая в объятьях его крепкое тело. Его желанное и горячее тело. Она забралась пальцами под его футболку и прошлась рукой по рёбрам и спине, чувствуя, как он реагирует и движется под её руками, как тянется к ней ближе.
Она опустила руку к ремню на его джинсах, но когда она уже почти вытащила конец из пряжки, сверху вдруг мягко легла его ладонь. Вика открыла глаза, потому что Андрей перестал целовать её и немного отстранился. В темноте было сложно разглядеть эмоции на его лице, лишь лёгкий блеск глаз.
– Не так, – прошептал он возле её губ, будто жалея, что оторвался от них, – только не так.
– Всё в порядке, – ответила Вика, кладя руку на его щеку, – я согласна. Я хочу.
Она помнила их уговор и что мяч теперь на её стороне, Андрей говорил, что она сможет прийти к нему, когда сама этого захочет.
– Ты хочешь утешить меня, – он вдруг погладил её по волосам, как хвалят маленького ребёнка за хорошее поведение.
– Нет, – она покачала головой, – нет, это не так, Андрей.
– Это жалость, – продолжил он, отодвигаясь ещё чуть дальше, – прислушайся к себе. Ты хочешь сделать мне приятно, потому что мне сейчас плохо. Я признателен тебе за это желание, но потом жалость иссякнет сама собой.
Вика покачала головой, не соглашаясь с его словами.
– Я не могу излечить тебя, но я могу уменьшить твою боль, – она погладила его по волосам в ответ, чувствуя, как они отросли за последние месяцы, стали мягче, – я могу и хочу сделать тебе приятно. Я знаю как. Я умею! Ты забудешь обо всём на свете!
И произнося эти слова, она начала осознавать, что именно этого она и хочет. И несмотря на то что Андрей был не совсем прав о жалости к нему, ей хотелось постараться и убрать боль из его глаз, заставить их закрыться от удовольствия. Она не могла исцелить его душу, но могла врачевать его тело, даря физическое наслаждение, затмить огнём возбуждения и дрожью оргазмов скованность и сомнения, стереть навязчивую мысль о том, что с ним что-то не так.
Она очень многое могла сделать, и сейчас самым невероятным образом была благодарна Ренату за то, что он такому разному научил её в сексе. Теперь она могла использовать секс во благо! И не для ублажения прихотей, а для того, чтобы Андрей горел в её руках, стонал и изгибался, просил не останавливаться. Как мечтала она, будучи в его объятьях в прошлый раз.
Она могла вернуть ему долг.
Вика замерла от этой внезапной мысли. Она действительно хочет вернуть ему долг. И пожалеть. Утешить. Измотать и заставить громко стонать, кончать много-много раз, пока не иссохнет, чтобы потом поцеловать в лоб, как мамочка усталое чадо перед сном.
Это ужасно. Это так унизительно для него.
– Прости меня, – с сожалением прошептала Вика и прикусила губу, – прости за то, что ты прав.
– Я уже проходил это. Она тоже потом жалела, ещё больше, чем хотела утешить. Даже если было очень приятно, оно того не стоило.
Он говорит об Ольге, вспомнила Вика. Разумов рассказывал о ней и о том, как та приходила к нему в больницу, за тем, чтобы утешить его и себя сексом прямо в палате. Вот почему это для него ещё больней, чем её бегство. Это неправильно. Вике стало невыносимо стыдно за себя и больно за Андрея. Из уголка глаза скатилась маленькая слезинка, но он не мог её увидеть, потому что она тут же затерялась в волосах.
Андрей лишь взял её руку и поднёс к губам, прижался к пальцам и закрыл глаза. Затем снова открыл.
– Останься со мной, – прошептал он.
– Я останусь, – ответила Вика и поцеловала его в губы, замерла, не желая больше разрывать этот невыносимый, но такой желанный контакт. Но всё же пришлось.
Андрей совсем немного сполз ниже и устроил свою голову воле её шеи, практически спрятавшись лицом у неё под подбородком. Его большие, сильные руки обвили её за талию и крепко к себе прижали. Вика обняла его плечи в ответ.
– Я останусь, пока буду нужна, – едва слышно прошептала она, чувствуя на себе его дыханье. Ощущая грудью биение его сердца.
Она подняла руку и запустила пальцы в его мягкие волосы, но не для того, чтобы гладить его в утешение. Ей хотелось срастись с ним, запутаться в этих приятных коротких прядях, вдыхать их запах, прижаться к ним губами и закрыть глаза.
И чувствовалось, будто они сплавляются вместе, превращаясь во что-то целостное, как два осколка чего-то разбитого неожиданно подходят друг к другу острыми краями. Складываются как кусочки странного пазла их переплетённые ноги, руки, обвивающие тела, изгибы и впадины, провалы и пропасти в душе… заполняются друг другом. И было в этом что-то необъяснимое для Вики, чего она никогда не чувствовала до этого мгновения. Что-то правильное и нужное. Необходимое как воздух.
Как она жила раньше без этого?
Лёгкий ветерок скользнул по её волосам, игриво тронул ресницы, и Вика раскрыла глаза. Уже наступило утро. Перед ней на сквозняке медленно колыхалась приоткрытая штора, поднималась и опускалась, будто от размеренного сонного дыханья.
Вика внезапно всё вспомнила и резко села на диване, подушка осталась смятой от двух, лежавших на ней до этого людей. Андрея рядом не было, в квартире гулял только ветер и шум поливальной машины внизу на улице. На столике перед диваном стояла красивая синяя кружка, наполненная чёрным кофе, а на блюдце рядом лежала булочка, испечённая Ангелиной Эдуардовной.
Сердце забилось быстро и болезненно. Он ушёл? Вот так? Молча?
– Андрей? – не выдержала и позвала она, едва пряча испуг и боль в голосе.
Он спокойно вышел из ванной комнаты и подошёл к ней, наклонился и нежно поцеловал в губы, закрывая глаза.
– С добрым утром, – проговорил он, едва оторвавшись от сладкого поцелуя. С его мокрых волос на Вику упали капельки воды. На обнажённых плечах такие же капельки оставляли дорожки, опускаясь до самой кромки серого полотенца на бёдрах.
Он был в душе… он не сбежал и не бросил её. Вика выдохнула, украдкой облизнув губы, когда он отвернулся.
– Не хотел тебя будить, – продолжил Андрей, пока она подбирала правильные слова, – надеюсь, ты пьёшь кофе. Натуральный.
– С добрым утром, – растерянно улыбнулась Вика, на что получила лёгкую улыбку в ответ, – да, пью.
Андрей, удовлетворённый ответом, отошёл к стулу возле кухонного стола, где аккуратной стопкой лежала сложенная одежда. Повесил полотенце на спинку и сначала надел часы, лежавшие на столе.
Вика, не отрывая взгляда, потянулась за кружкой с кофе, на ощупь чувствуя, что она ещё горячая от ароматного свежего напитка. Какой же он красивый. Как же сильно услаждал Андрей её изголодавшийся взгляд. На короткий миг она пожалела, что вчера не совершила задуманного. И если бы не сказанные им вчера слова, она бы обязательно это сделала. Она и сейчас готова была подойти и обвить руками его влажное и прекрасное тело, впиться в его губы…
Но Андрей начал одеваться, постепенно скрывая самые желанные части тела, одну за другой. Ей нравился каждый изгиб и мускул, каждый шрам, и это было безумием.
Тем временем он застегнул ремень и надел через голову футболку, пригладил немного волосы. Затем подошёл к Вике, сидящей на диване, и присел перед ней на корточки, чтобы заглянуть в глаза.
– Мне нужно уехать, – мягко произнёс Андрей.
Вика поставила кружку на стол.
– Куда? – так хотелось, чтобы он остался вместе с ней.
– К маме, – ответил он. – Давно должен был это сделать. Мне нужно поговорить с ней.
Вика поняла не сразу. Он хочет поехать к ней на могилу, наконец, пришло осознание. Уже год прошёл с её смерти.
Вика взяла его за руку.
– Я понимаю, – она прикусила губу, боясь задать следующий вопрос, – ты вернёшься?
Андрей потянулся и коснулся её губ своими вместо ответа. Вика подняла руку и притянула его ближе, впиваясь пальцами в мокрые волосы.
Останься! Со мной! Для меня!
Всё кричало внутри неё…
Но она должна была отпустить его. Для него.
Он продолжал этот бесконечно короткий и мягкий поцелуй со вкусом кофе столько, чтобы она смогла отпустить его сама. А потом ответил, едва отстранившись.
– Вернусь.
И звучало это как обещание из его уст.
– Я буду ждать тебя. Столько, сколько нужно.
И она обещала ему.
Андрей медленно поднялся, будто боролся с собой и желанием остаться. Но затем всё же решился и ушёл в спальню, вынес оттуда свой рюкзак, наполненный больше чем обычно. И Вика поняла, что он может уехать очень надолго. В груди кольнуло.
– Можешь закрыть мою дверь, когда уйдёшь.
С этими словами он положил на столик перед Викой один единственный длинный металлический ключ от входной двери. И ей показалось, что это знак наивысшего к ней доверия. Ключ от никогда не запирающейся двери.
Без прощания и ненужных слов он обулся, поднял рюкзак и ушёл, совсем тихо притворив за собой дверь. А Вика подняла двумя руками кружку со стола, она была очень сильно похожа на ту, которая разбилась в первый день знакомства с Андреем. Это была её кружка в его доме. И её ключ.
Это был её Андрей.
Который ушёл и вдруг стало так холодно и пусто.
Глава 30
Дима её избегал. Сначала Вика так не думала, лишь с сомнением заметила, что после ужина в ресторане Рената, он перестал ей писать так много сообщений, как раньше. Да и тон в оставшихся очень поменялся. Стал более сухим и деловым, будто бы он внезапно изменил все планы и решил за ней больше не ухаживать. Да, она понимала, что несмотря на отговорки, Дима имел определённые ожидания на её счёт, возможно, хотел встречаться, но без особого напора и давления, так как и сам по себе мягкий человек.
Некоторое время назад Вика раздумывала об этом, Маша её склоняла к выбору в пользу Димы, да и в целом он ей тогда нравился. Как минимум на подсознательном уровне, раз уж снятся такие яркие эротические сны с его участием. Но то сны.
В реальной же жизни встречаться с Димой больше не входило в планы Виктории. Теперь она поняла, что эта дорога ведёт её совсем не в ту сторону, которую она хочет. Советы Маши и даже Разумова она отодвинула с такой лёгкостью, которой она и сама от себя не ожидала.
Андрей.
Вот кто ей был нужен. Мысли о нём занимали её круглосуточно вот уже три дня с момента его отъезда к могиле матери. Его возвращения она ждала с нервным нетерпением.
Чтобы скрасить ожидание и ускорить медленно ползущее время, Вика сделала работу на несколько дней вперёд, с учётом исправлений недавно выявленных ошибок. Они снова появились таким же загадочным образом, как и в прошлый раз, но их было меньше, поэтому исправить удалось всё достаточно быстро и почти не вызвать недовольство куратора. Больше всего помогла в этом вопросе поездка в офис на очередные лекции, потому что удалось встретиться с ним лично и обсудить все проблемы. Также по его совету, Вика обратилась к администраторам рабочей системы, которые после объяснения ситуации с ошибками залезли в логи программы и обнаружили то, что в программу под паролем Виктории входили с двух разных компьютеров. Один из них был её ноутбуком, а второй неизвестный.
Кто-то залезал в её отчёты и правил их после сдачи куратору, но до того, как он успевал их проверить. От этой детективной истории начинала болеть голова, но ребята админы обещали засечь следующий вход и попытаться выяснить, кто его совершает, если это будет возможно.
Кто и зачем вредил Вике, было непонятно категорически. И поделиться этим ужасным открытием было не с кем, ведь даже Дима, которого она считала почти своим другом, куда-то пропал. Он появился на лекции, но пришёл поздно и сел очень далеко от Вики, в другом конце зала. В перерывах куда-то быстро исчезал, а после занятий, когда с другими аналитиками Вика пошла ужинать в их любимое кафе, куда-то уехал на своей Шкоде ещё до того, как Вика успела к нему подойти.
Поэтому она и стала считать, что что-то случилось и он теперь её избегает. Неужели каким-то образом его смог сбить с толку Ренат при их последней встрече? А ведь тогда в ресторане Дима никак не это выразил, даже не стал расспрашивать подробней о том, кто подходил к ней для разговора в его отсутствие.
В общем, пазл пока не складывался совершенно, что не могло не расстраивать. Но Вика старалась не слишком много времени думать о Диме, раз уж их дороги расходятся, пусть это произойдёт само собой, тем более что теперь у неё есть о ком думать, заботиться и волноваться.
Сегодня на улице был очень сильный ветер, он трепал волосы и надувал рукава тонкой блузки, пока Вика шла к дому от автобусной остановки. После ужина с коллегами она отправилась домой на общественном транспорте, чтобы сэкономить немного денег, вечером поездка на такси в Новую Москву из центра города стоила очень дорого, особенно из-за пробок на шоссе. Вика и так исчерпала свой бюджет на этот месяц, купив позавчера долгожданный диван в свою квартиру.
Маша была безумна рада новости о новом предмете мебели, который замечательно раскладывался в комфортную двуспальную кровать для неё, как самой желанной гостьи. Жаль, что сразу же приехать и опробовать его Велецкая не смогла, потому что уехала на неделю погостить у родителей. После возвращения же обещалась найти пару-тройку дней для совместного времяпрепровождения.
Пожав плечами, Вика продолжила свой путь. На площадке перед домом сегодня было многолюдно, после работы семьи выбрались погулять с детьми и посидеть на скамейках в небольшом скверике. Она прошла мимо и почти зашла в подъезд, когда телефон зазвонил в сумочке. Вика остановилась и вытащила его, не желая разговаривать в лифте, так как там пропадает связь. На экране горел неизвестный номер.
– Алло?
– Здравствуй, моя сладкая! – судя по голосу, Ренат расплылся в слащавой улыбке.
– Откуда у тебя этот номер? – нахмурилась Вика.
– Твоя матушка была очень добра. Она, между прочим, беспокоится о тебе.
– Знаю я эту доброту, – она покачал головой. Вот предчувствовала, что не стоит маме звонить с нового номера, быстро же она слила его Ренату. – Ей не о чем беспокоиться. Как, впрочем, и тебе.
– Как поживаешь? Как твой мальчик?
Вику покоробило это уничижительное прозвище для Димы, с которым он видел её в прошлый раз. Кого ещё он мог так назвать?
– Прекрасно. А как твои девочки? – зачем-то решила продолжить она разговор, хоть и подсказывала ей интуиция, что надо просто бросать трубку.
– Их не существует, ты же знаешь, – снисходительно отозвался Ренат вздыхая.
– Я тебе не верю, ты же знаешь, – передразнила его Вика.
– Пойдём со мной в ресторан? Я пришлю машину за тобой прямо сейчас.
– Есть икру? – Вика вспомнила их прошлый разговор, – нет, спасибо.
– Я ни на что не намекаю, солнце. Просто покормлю тебя нормальной едой, а не той ерундой, которой ты питаешься последние месяцы без меня.
– Меня не надо кормить, Ренат. Я прекрасно справляюсь со своей жизнью и без тебя.
– Ты? Справляешься? – и снова этот его тон. – Это тебе кажется.
Вика начинала раздражаться.
– Я от тебя хочу только одну вещь, раз уж ты раздобыл мой телефон.
– Я сделаю для тебя что угодно, котёнок. Только скажи.
– Забудь этот номер и оставь меня в покое. Иначе мне снова придётся его сменить.
– Прости, сладкая, но ты не понимаешь, насколько сильно я тебе нужен. Ты ещё не осознала этого, но поверь мне, это произойдёт рано или поздно.
– Ты слишком высокого о себе мнения. Уйдя от тебя, я поняла только то, что мне никогда не было так хорошо одной. Без тебя.
– Очень скоро ты поймёшь, что ошибаешься и тебе очень нужен такой человек, как я. Тот, кто любит тебя больше жизни и даст тебе всё, что необходимо. Позаботится обо всех твоих нуждах и желаниях.
– С чего ты взял, что это ты?
– С того, что я купил нам новую квартиру, твоя новая машина ждёт тебя на стоянке, твоё кольцо лежит на шелковой подушечке в нашей огромной светлой спальне. А я лежу сейчас на этой кровати и мечтаю о тебе, хочу тебя и считаю мгновения до нашей встречи. Мне так не хватает твоей страсти, твоего сладкого вкуса, моя вишнёвая конфетка.
– Избавь меня от своих фантазий, Ренат.
Вика нервно прошлась по дорожке перед входом, затем увидев тёмную машину, вставшую перед домом и зажёгшую аварийку, резко развернулась и вошла в подъезд. Чертовщина какая-то. Она решила наплевать на качество связи и направилась к лифту. Ренат не унимался.
– Твои мальчики тебя скоро разочаруют, вот увидишь. Ты поймёшь, что только я чувствовал тебя. Я, – он сделал ударение, – всегда знал, что ты хочешь в постели, что будешь есть на завтрак после жаркой ночи, что хочешь надеть, чтобы быть самой красивой и желанной.
– Ты ничего не путаешь, Ренатик? Это ты всегда за меня решал, что я должна хотеть, желать и мечтать. Что надевать и чем питаться, – Вика зашла в лифт и с силой надавила на кнопку, – а ещё, когда мне кончать и как ублажить тебя!
– Это иллюзия, котёнок. Ты же понимаешь, что я не мог всё это сам выдумать, это были твои желания, просто ты не всегда их озвучивала, потому что была очень скромна и неприхотлива. Я читал тебя как раскрытую книгу, я нашёл в тебе всё это и показал тебе самой. Тебе ведь нравилось? Не отрицай, что жизнь со мной была самым лучшим временем.
– Если бы всё было так, я бы не ушла от тебя. Ты не видишь в этом логики? – уточнила Вика, открывая дверь ключом. Зачем она вообще пытается ему что-то доказать или объяснить?
– Это просто подростковый бунт. Я не сержусь на тебя. Я знаю, что ты должна пройти этот этап самостоятельно, чтобы окончательно осознать себя как личность.
– Иногда мне кажется, что ты накурился и бредишь. Ренат, мне двадцать семь скоро исполнится, какой подростковый бунт?
– Ты очень поздно дозрела, что поделать. С твоими родителями это было сложно сделать вовремя. Я твой проводник в мир взрослых, но я не хотел форсировать события. Именно поэтому я был готов к этому этапу твоего взросления и отношусь к нему с пониманием. Даже к твоим мальчикам и кукольному домику, в который ты сама покупаешь эту милую дешёвую мебель. Рано или поздно ты наиграешься.
– Господи, я как со стеной разговариваю, – Вика сбросила туфли и прошла по комнате, взъерошивая спутанные ветром волосы. – Ты живёшь в мире своих фантазий, Ренат. Очнись!
– Ладно, котёнок. Не волнуйся ты так. Видишь, я даже не давлю на тебя? Я вежливо приглашаю тебя на ужин в мой ресторан, могу выслать за тобой Бентли, и тебя доставят с высшим комфортом.
– Ты про папочкин Бентли? На свой ещё не накопил? – уколола его Вика, зная, что он точно разозлится на этот выпад.
Но Ренат ловко проигнорировал его.
– Я хотел бы видеть тебя сейчас рядом со мной в нашей постели, твои любимые чёрные шёлковые простыни такие холодные, когда я один.
– Не начинай эту порнографию в надежде меня соблазнить.
– Хочешь узнать, что на мне сейчас надето?
– Ренат, ты сам-то взрослый?
– На мне ничего нет. И я знаю, что ты не приедешь в ресторан. А ещё знаю, что ты не будешь сегодня моей, поэтому мне придётся справляться самому, довольствуясь мыслями о тебе. А ещё я знаю, что ты сейчас представишь эту картину и очень возбудишься, у тебя такая богатая фантазия, моя сладкая. Я всё помню.
– Я кладу трубку, не звони мне больше. Никогда. Ни поговорить, ни воздрочнуть на мой голос. Справляйся сам сколько влезет. От меня отстань, иначе…
– Иначе, что? Викуль, тебе нечем мне угрожать, ты же понимаешь? Да и нет в этом надобности. Я всегда буду заботиться о тебе, и желать тебе только добра. Я дал тебе свободу, добровольно позволил тебе уйти и поиграть в самостоятельную жизнь.
– Всё очень сильно изменилось, Ренат. Я изменилась. Я больше не одна! – не выдержала Вика.
– Я знаю, солнце, – снисходительно подтвердил он, – а ещё я знаю, что твои мальчики совсем не такие, какими кажутся. Но я даю тебе возможность убедиться в этом самой. Когда они разочаруют тебя, ты вспомнишь обо мне, вот увидишь. Всё познаётся в сравнении.
– Да что ты всё повторяешь «мальчики»? Ты думаешь, у меня целая армия любовников? Я не такая, как тебе кажется! Я не думаю об одном только сексе с утра до ночи и не мечусь в поисках бесконечных партнёров. Мне никто не нужен! Особенно ты!
– Хорошо, разговор о твоей сексуальной неразборчивости отложим на потом, когда ты будешь готова поговорить честно.
Вика чуть не бросила телефон в стену, удержавшись на чистой силе воли. Ренат же продолжил:
– Жаль, что ты не услышала моих предостережений. Что ж, тогда знай – что бы с тобой ни случилось, я всегда буду рядом и готов помочь. Ты знаешь, что я могу решить любые твои проблемы. Даже если тебя обидит кто-то, кому ты раньше доверяла. Это твоё решение пойти сложной дорогой, но в конце всё равно окажусь я. Вот увидишь. До встречи, моя сладкая.
– Не звони, я больше не буду брать трубку, – спокойно ответила Вика на его длинную и мерзкую тираду и сбросила вызов.
Ренат мог вывернуть её наизнанку подобными словами, но надо взять себя в руки. Пусть говорит и фантазирует, что ему вздумается, но это совершенно никак не повлияет на её реальную жизнь. Чтобы успокоиться, Вика взяла кружку и наполнила её остывшей водой из чайника. Выпила небольшими глотками, стараясь выровнять дыхание и сердцебиение. Затем, подошла к окну, поставила на стол кружку и уставилась перед собой в задумчивости. В оконном стекле мелькнула тень, Вика вздрогнула и быстро обернулась.
Перед дверью стоял человек в тёмной одежде и балаклаве на лице, совсем как в фильмах. Он смотрел на Вику и медленно поворачивал дверной замок, запирая их обоих внутри. Или отрезая Виктории пути отхода.
Вика попятилась, пытаясь нащупать что-то на столе, чем можно защититься. Глупо было бы предполагать, что он зашёл к ней поговорить. Но как он попал в квартиру? Она же точно заперла дверь, когда вошла!
Незнакомец, расстегнул поясную сумку и достал оттуда большой платок, затем непонятную пластиковую бутылку. Полив платок жидкостью, вдруг произнёс:
– Ты очень не вовремя пришла, – голос был глухим и неразборчивым сквозь плотную ткань балаклавы.
– Не подходи! – Вика так ничего и не нащупала на столе, кроме кружки, но она мало подходила для защиты. Разве что бросить в голову.
Человек, видимо, решил, что выбор сделан и с платком наготове двинулся в сторону Вики. Она с размаху бросила в него кружку, а сама метнулась в другую сторону в надежде обежать его и успеть к двери. Незнакомец ловко отбил рукой кружку, и она со звоном разбилась об пол, разлетаясь на крупные осколки.
Мужчина был быстр и ловок, поэтому поймал Вику у самой двери до того, как она успела дотянуться до замка. Одной рукой он обхватил её за талию, а второй попытался приложить платок к лицу. В нос ударил знакомый сладковато-эфирный запах. Хлороформ!
Вика вывернулась, резко наклонившись в сторону, и платок не достиг лица. Ударив его локтем в живот, она смогла на мгновение вырваться из его хватки. Всё, что оставалось, это броситься в противоположном от двери направлении. Нужно найти, чем себя защитить! Нож в столе, что угодно!
Два шага в сторону кухни и её босую ногу пронзила резкая боль, Вика споткнулась и упала на пол, напарываясь на остатки своей кружки ещё коленом и ладонью в придачу. Мужчина снова обхватил её поперёк тела и рывком вздёрнул на ноги, тут же второй рукой зажимая рот и нос. Вика задержала дыхание, чтобы не вдохнуть пары с платка, и резко дёрнула головой назад. Судя по тому, как человек дёрнулся, она попала ему затылком в нос. Откуда взялись только силы? Раздумывать было некогда, Вика одним прыжком оказалась у стола и схватила с него горшок с цветком. Мир покачнулся вокруг, но она успела с разворота отправить горшок ему в голову, громко крикнув от усилия. В этот раз она достигла цели, но и сама упала на пол, в ноге, похоже, торчал осколок, и стоять на ней было слишком больно.
Мужчина зарычал от злости и боли от удара горшком, поэтому тут же нагнулся к Вике и ударил её ладонью наотмашь. Она свалилась лицом вниз, в ушах зазвенело, а нападающий всем телом навалился на неё сверху.
– Ах, ты, борзая сучка! – прошипел он, накрывая её лицо платком, – скажи спасибо, что тебя сказали не трогать!
Мир поплыл от мерзкого аромата, комната закружилась будто, Вика находилась в эпицентре урагана. Тело начало наливаться свинцом, даже дышать стало тяжело. Мужчина, начал выкручивать её руки назад, будто собирался связать их. Но в итоге просто сложил вместе и прижал своим весом. Потом послышался его голос:
