Вера Эпингер
Надбавка за вредность
Лена ждала меня у лифта.
– О, смотрю, Кирилл тебя все–таки отпустил, – довольно изрекла она. Неужели тыканье в адрес начальника от Лены мне не показалось?
Я пожала плечами:
– А почему ты обращаешься к Воронцову по имени?
Лена расхохоталась.
– Точно без опыта работы. Поработаешь с мое секретарем на ресепшене – всем сотрудникам клички дашь, – ошарашила она меня.
– Это же неправильно, – сжала тонкие губы я. – А как же деловой этикет?
– В топку этикет, Кир. Когда общаешься с руководством, то будь добра соответствовать. Но за глаза… за глаза замаешься всех по имени–отчеству кликать.
– Хм, – выдала многозначительно.
Двери как раз разъехались в стороны, и мы ступили в фойе кафе. Красиво! Несколько десятков столиков из светлого металла, и опять же легкая эфемерность вкупе с элегантностью. Минимализм здесь в почете.
Удобно устроились у стеклянной стены и сделали заказ. Я не рассчитывала на рабочий день, а цены в кафе кусались, так что заказала лишь легкий салат с молочным коктейлем. Да и не до еды мне было – аппетита нет.
– А если серьезно, Кирюш, то Воронцов мой дядя. Двоюродный. Короче, седьмая вода на киселе, – удивила Лена.
– Раз вы родственники, то почему на ресепшене сидишь?
– А я общительная девушка. Терпеть не могу зарываться в бумаги. Образование у меня «Связи с общественностью». А чем тут не общественность?
– Никогда бы не подумала, – изрекла я. – Так что там с Мариной?
Как раз принесли заказанные блюда, потому несколько минут прошли в молчании. Потихоньку подтягивался народ – вскоре все столики оказались заняты. Краем глаза я даже заметила кадровичку и главу юротдела.
– А рассказывать особо и нечего, – наконец отозвалась Лена, совсем по–детски облизывая ложку от легкого десерта. – Устроили ее по блату. Ничего не знала, ничего не умела. Хотя вру. Умела, – хихикнула она. – Задом крутить и сиськи выпячивать.
Я подавилась молочным коктейлем.
– Ты чего ханжа такая? Стесняшка, что ли, а, Кира?
– Да нет, просто не ожидала от тебя такие фразочки.
– Привыкай,– улыбнулась Лена. – Слушай дальше. Ходила вечно, как будто мы не «Немезис», а «Борделиз» какой–нибудь. Кирилл сначала терпел, потом нарычал на нее. Она вроде бы поскромнее стала, но как мариновалась в его койку, так и продолжала. Хрен знает, почему ее Воронцов целый месяц продержал. За это время она ему весь график испоганила. А потом представляешь, – Лена нависла над столом и потянулась ко мне. – С конкурентом спать начала и все документы ему сливала. Мы из–за нее два дела проиграли, пока не поняли, в чем дело. Кирилл ее в зашей погнал, а родственничка, который ее к нам устроил, так отчитал, что тот все еще боится на глаза показаться.
Теперь стали понятны строгие требования начальника к внешнему виду и поведению. И даже замечание про якобы мой флирт более–менее объяснилось.
– А конкурент–то кто? Юридическая фирма Щелкунова? – предположила я.
– Да нет, ты чего? Эти так, в хвосте плетутся. Запомни на всю жизнь, деточка, что главный враг «Немезиса» – «ЮрИнвестКомпани» и лично Державин Максим Алексеевич.
– Хм, если честно, не слышала даже о них.
– Рада, что не слышала. Но у нас с ними вечно терки. С самого открытия нашей фирмы мы всегда представляем оппонентов. Бывает, и за клиентов грыземся. А Державин этот вообще скользкий тип.
– Скользкий, потому что переспал с секретаршей Воронцова?
Лена округлила глаза.
– Какой переспал? Ничего подобного! Спал–то его сотрудник, мелочь какая–то, не помню даже. Скользкий, потому что ничем не гнушается. Но вы еще с ним познакомитесь, обязательно познакомитесь. Он частый гость у нас в офисе.
Я вопросительно приподняла бровь.
– Это как же так?
– Врага надо держать при себе. Вот Воронцов и поддерживает контакты с Державиным. Они даже отдыхают порой вместе.
– Обалдеть! – выдохнула я. Никогда бы не подумала.
– Угу, – Лена сделала глоток чая. – Ничего, я тебе все покажу–расскажу, быстро втянешься в коллектив. Первое и самое главное – кадровичку не зли! Они с бухгалтершей лучшие подруги. Семеновна–то добрейшей души женщина, а вот Евгеньевну ты уже видела, вроде бы божий одуванчик, но стерва редкостная. Дальше. Полиночка в кадровом – тесно общалась с Мариной, все еще расстроена, что ту поперли, так что с ней тоже аккуратно.
– Что бы я без вас делала, Елена, – благодарно просияла я.
– Да брось. Вижу, ты девчонка хорошая. Наивная только, аккуратней – юриспруденция еще та змеиная яма.
– Ничего, – хмыкнула, – зубки мигом пообломают.
– Вот! Наш человек! Надо тебя с Димкой познакомить, это юрист наш.
– О–о–о, – взмолилась я, – только не сводничай! Мне моей лучшей подруги хватает. Как я со своим разошлась, так она мне прохода не дает.
– А чего разошлась? – тут же встрепенулась шатенка. Загоревшиеся интересом глаза девушки заставили помрачнеть.
– Потом расскажу. Давай лучше о наших. Кого еще нужно обходить за километр?
– Так, ну, начальник юротдела мужик неплохой, нудный только. С ним лучше расстояние держать, сама понимаешь. Больше особых подлецов–то и нет. Вспомню – скажу. А вот с девчонками с консультации граждан подружиться тоже можно. Выручат всегда.
– А сколько штат?
– Не помню, – отмахнулась Лена. – Считать замаешься. Хотя… Совладелец "Немезиса" – отец Кирилла, он уже давно от дел отошел, не практикует. В консультации граждан человек пять сидит, по отделам разным примерно по двое–трое. Ну, там земельное, гражданское. Не мне тебе это рассказывать.
– А этаж весь наш?
– Да, тридцатый и тридцать первый выкуплены. На тридцать первом заняты еще четыре кабинета – для Воронцова, его отца, и еще два на всякий случай для руководства. Забыла, точно! Еще конференц–зал там же. А вообще у Кирилла там что–то вроде комнаты отдыха – бильярд, бар.
– Оу, – только смогла и выдать я.
– А как еще? Он же живет практически на работе. Дурак совсем. Мужику тридцатник, а все еще холостой ходит. По бабам своим шляется.
Я покраснела и попыталась зажать себе уши. Не хочу! Не хочу я это слышать. Зачем мне настолько личная информация о шефе?
– Ладно–ладно, – в примирительном жесте подняла руки Лена. – Молчу, – и усмехнулась. – Пошли, уже обед скоро кончится. Работы тьма.
Поднявшись на тридцатый, я узрела, наконец, большинство работников фирмы. Как беспокойные пчелы в улье, сотрудники сновали по коридору, забиваясь в свои кабинеты–соты. Взирала на творящуюся сумятицу с благоговейной улыбкой. Даже не верилось, что теперь я часть этого муравейника–улья–гнезда и прочая.
– Вовремя, – довольно хмыкнул Воронцов, когда я вернулась в приемную. Сам он, похоже, тоже только что подошел. Вид у шефа был расслабленный – галстука не наблюдалось, верхние пуговицы белоснежной рубашки расстегнуты, пиджак распахнут.
– Документы от Медведева не поступали?
На всякий случай еще раз пролистала почту:
– Нет, Кирилл Романович.
– Вот же засранец! – выругался начальник и тут же хмуро посмотрел на меня. – Медведев, к вашему сведению, мой напарник. Евгений Васильевич Медведев, запомните это имя. На данный момент он в командировке, но скоро вернется в офис. И, пожалуйста, Кира, как только документы придут, распечатайте и передайте мне их немедленно!
– Хорошо, – ответила я.
Тихий хлопок двери ознаменовал, что я осталась в одиночестве.
Вновь откинулась на спинку стула, покрутилась на нем и провела рукой по зализанным лаком волосам. Кожа головы ужасно ныла – не привыкла я так надолго убирать волосы. А тут вообще пришлось зачесать гриву назад и закрутить в тугой пучок. Чтобы не растрепалась по дороге, набрызгать лаком, так что теперь мне казалось, будто голову полили цементом, и он успешно затвердел.
Волосы у меня знатные. Темно–русые, приятной густоты и длиной до копчика. Папина гордость, мамина радость и мое расстройство. Конечно, это раньше я мечтала их остричь, что и делала втайне от родителей, за что потом огребала по полной программе. А вот как вошла в прекрасную девичью пору, когда хочется выглядеть женственно и сексуально, хотя и не понимаешь, зачем оно надо, так и поменяла свою точку зрения. Несколько долгих лет отращивала длину и теперь наслаждалась. Морока только ухаживать за такой гривой, но красота требует жертв.
А еще я то и дело напоминала себе следить за ногами. Раньше никогда не носила юбки. Будучи подростком, всегда якшалась с пацанами и одевалась соответственно, меня иногда даже с мальчиком путали. Потом, в семнадцать, пришло желание красоваться длинными ногами и неплохой спортивной фигурой, но… за пять лет я поняла одну вещь: ревность мужчины, конечно, вещь приятная, но ее должно быть в меру. Мне не повезло – Данил был не просто ревнивым, а крайне ревнивым. Он терпеть не мог, когда я, следуя сиюминутным порывам, облачалась в женственные платья или блузочки с юбочками и выбирала вместо привычных кроссовок туфли на каблуке. Нет, он любил, когда я выходила в таком виде вместе с ним. Но вот мои попытки нарядиться для себя, для собственного удовольствия, без его компании, всегда влекли за собой ссоры. В какой–то момент я плюнула и перестала пытаться выглядеть девушкой.
Казалось, Данил был доволен. Как же – вся эта красота только его, только он мог любоваться изгибами ключиц, тонкой талией и стройными ногами. Он меня уверял, что рядом с ним я могу одеваться, как угодно. Была лишь одна проблема: мы никуда не выходили вместе. Первый год, когда он только ухаживал за мной, то постоянные поездки в кинотеатр, бильярд и кафе были неотъемлемой частью нашей жизни. Затем, стоило только начать жить вместе, как романтика из наших отношений испарилась, и остался один прожженный, надоевший до рези в желудке и до скрипа зубов быт.
Я рассмеялась, вспоминая, что даже интимная часть наших отношений скатилась в Тартарары. Секс в автомобиле, с которого и началась наша «взрослая» жизнь, как–то резко перерос в нелепые и скучные телодвижения на кровати. Я не жаловалась. Данил заикался о свадьбе, но делать предложение не торопился. А потом что–то в голове щелкнуло. Его ничем не объяснимая ревность убивала. Я понимала, что чахну, погибаю подобно только что распустившемуся цветку, внезапно накрытому плотной тканью и лишенному солнечного света. Я деградировала, умирал мой внутренний мир. Он оказывался погребен в бытовых дрязгах, ежедневных проблемах, бесконечных упреках.
Последней каплей стал его запрет ездить куда–либо одной. Вы скажете, что делать все вместе это здорово! Любая здравомыслящая женщина мечтает о том, чтобы мужчина разделял ее интересы, составлял ей компанию и всюду следовал за ней. Возможно. Но если все это перерастет в крайность, когда приходится сидеть в четырех стенах каждый божий день, потому что мужчина занят, он на работе или ему некогда. Я не могла одна съездить к родителям, сходить с подругами в парк или кафе. И я не выдержала.
Жирная точка в наших отношениях была поставлена год назад. После этого я вернулась в родительский дом и начала жить той жизнью, о которой всегда мечтала.
– О чем вы так усиленно думаете, Кира? – фраза, брошенная начальником, стала для меня неожиданностью. Вдруг поняла, что грызу кончик ручки – давно исчезнувшая вредная привычка снова вернулась. Да и сама я сползла под стол, растекшись безвольной массой по невероятно удобному кожаному стулу. Пришлось резво садиться в нормальное положение, отбрасывать пишущий предмет и виновато глядеть на Воронцова.
– Задумалась, извините.
– М–м–м, – многозначительно выдал начальник. – Впредь следите за собой, Кира. Вы находитесь на рабочем месте. В любом момент в приемной может оказаться клиент.
– Извините, Кирилл Романович, – смутилась я.
– Не заставляйте жалеть о принятом в отношении вас решении. Вам же обещали перевод в помощники юриста, если я не ошибаюсь?
Встрепенулась:
– Да, если моя работа вас устроит.
– Вот и не разочаровывайте меня, Кира. Я высоко оцениваю целеустремленность своих сотрудников.
Стоит ли говорить, что после этой фразы, высказанной непосредственно Воронцовым, захотелось работать на износ сил. Могла ли я подумать, что Кирилл Романович умело манипулировал людьми, находя их слабые места и дергая за ниточки, словно кукловод марионетку? Но ни нотки лжи или фарса в тот момент я не почувствовала. Увидев искреннюю улыбку, расцветшую на моем лице, начальник довольно ухмыльнулся, но я списала это на свою понятливость.
– Зайдите во все отраслевые отделы и заберите готовые процессуальные документы с корреспонденцией. В течение часа прибудет курьер.
– Конечно! – воодушевленно закивала я и пулей вылетела из приемной.
Первым делом зашла в «гражданский» отдел. Постучалась, чтобы создать о себе приятное первое впечатление и вошла:
– Здравствуйте. Я новый ассистент Кирилла Романовича, Кира.
Кабинет оказался разделен на четыре зоны – каждая в углах. В зоне по три стола, отгороженных друг от друга лишь символическими невысокими пластинами. Табличка на двери гласила, что зона "А" занята юристами, работающими в земельной и экологических отраслях; зона "Б" – семейное и наследственное право; "В" – непосредственно гражданское и "Г" выделялась помощникам юристов.
Несколько столов пустовало.
Смутилась, когда на меня уставились семь пар глаз. Девушки смотрели с ехидством, мужчины – с ленивым интересом.
– Здравствуйте! – встал молодой парень из "гражданских". – Вы проходите, Кирочка, не стесняйтесь. Я Дмитрий, Дмитрий Демидов. Чем можем помочь?
Юристы, воодушевившись примером коллеги, представились. Да, я почти никого не запомнила, но самое страшное было уже позади.
– Кирилл Романович попросил забрать у вас готовые процдоки, скоро подъедет курьер.
– Ага, попросил, – буркнула женщина с короткими светлыми волосами. Кажется, она представлялась Надеждой. Так, надо запомнить: к Надежде из "семейников" присмотреться, неизвестно, какого она поля ягода.
– Да без проблем! – широко улыбнулся Дима. Вот зуб даю, что это именно с ним меня Лена хотела познакомить. – Так, граждане, а ну сдали мне плоды ваших умственных терзаний. Поживей!
Хихикнула, не удержавшись. И правда веселый парень. Думала, что коллеги обидятся, но нет – даже Надежда не смогла хмуриться. Через несколько секунд Дима, сверкая белозубой улыбкой, галантно поклонился и, опустившись на одно колено, подал мне кипу листов.
– Примите же, о прекраснейшая из серьезнейших! – пародируя актеров старинных фильмов, протянул блондин. А затем, умильно хлопая голубыми глазами, добавил: – Не посмейте обидеть раба покорнейшего.
Я, краснея, как вареный рак, приняла документы и, бросив короткое "спасибо" постаралась ретироваться. Уже уходя, услышала громкий хохот и кинутую Диме фразу:
– Эй, клоун, работай давай.
– Ничего ты не понимаешь, сноб, – хохотнул в ответ Дима.
Я прижалась спиной к закрытой двери, сгорая от стыда и не в силах сдержать так и норовящие расплыться в глупой улыбке губы. М–да, весело у них. Дима и правда был ничего: конечно, не красавец, но голубые глаза и солнечная улыбка преображали лицо молодого человека.
Следующими на очереди оказались "административщики". Так же вежливо постучалась, осторожно заглянула: кабинет поменьше, зон нет, только три стола. За двумя сидят мужчины. Оба примерно одного возраста, чуть старше сорока.
– Добрый день. Можно вас побеспокоить?
Юристы отвлеклись от мониторов.
– Чем могу помочь? – отозвался тот, что сидел ближе к двери.
– Я Кира, новая ассистентка Кирилла Романовича. Собираю документы и корреспонденцию.
– Да–да, конечно, возьмите, – второй мужчина поднялся и, собрав листы со стола напарника, передал мне.
– Спасибо. Не буду вас больше отвлекать, – и вернулась в успокаивающий туннель коридора.
Последний отдел был пристанищем «арбитражников». Понятно, почему их не посадили рядом с «союшниками». Некоторое соперничество между юристами двух сходных по сути отраслей права повелось еще с тех времен, когда в России существовало два высших суда: Верховный и Высший Арбитражный. Спросите, почему же не ладили? А все просто: Пленумы обоих судов давали разные разъяснения по одним и тем же вопросам. Потому и приверженцы двух отраслей могли, брызгая пеной, доказывать свою точку зрения, считая ее единственно правильной. Вот и была такая абракадабра: в одинаковых случаях арбитражные и суды общей юрисдикции принимали совершенно противоположные решения, руководствуясь разъяснениями своего вышестоящего суда.
Благо сейчас все более–менее устаканивалось – Высший Арбитражный суд упразднили.
В этот раз я стояла перед дверью, собираясь с мыслями чуть дольше, чем в предыдущие. Дождалась до того, что она распахнулась. Выходящая женщина замерла. Низенького роста, худенькая, миниатюрная, но с сильным цепким взглядом.
– Могу я чем–то помочь?
– Да–да, я новая ассистентка Кирилла Романовича, – протараторила уже вызубренную фразу. – Собираю корреспонденцию.
– А, подождите секунду. Сейчас вынесу.
Благодаря всевышние силы за удачное стечение обстоятельств, прижалась спиной к стене, выдыхая. Еще немножко, Кира! Ты большая молодец.
– Держите, – передала конверты женщина и изящно пошагала в сторону лифта.
– Есть! – чуть ли не пища от радости, воскликнула я.
Заносила документы начальнику с идиотской улыбочкой на лице
– Проблем, смотрю, не возникло, – строго посмотрел на меня Воронцов. – Вы почти заслужили похвалу, – моя улыбка сразу же померкла. – Только в следующий раз постарайтесь побыстрее. Звонили с ресепшена – курьер подъехал. Вы все еще здесь, Ржевская?
Отмерев, чуть ли не бегом посеменила к Лене. Вот как это понимать? Такое настроение испортил! Сказал же, что курьер будет через час. Хотя… припомнила формулировку шефа. В течение часа. Вот же юрист до мозга костей! И не придраться. Зависть берет.
На стол Елены облокотился уже знакомый мне молоденький парень.
– Возьмите, – передала стопку документов курьеру.
– Взяли–таки. Поздравляю! – радостно воскликнул парень. – Я Серега.
– Кира, – отчего–то помрачнела я. Серега выглядел не старше восемнадцати. Лена прижала кулак к губам, давясь смехом.
– Кира–Кира–Кира, девчонка без прикрас, Кира–Кира–Кира, улыбнись, порадуй нас, – запел парень, откинув длинную челку, и тут же рассмеялся.
– Поэт? – хмыкнула я.
– Да не, расслабься, – подмигнул Серега. – Я к тебе не подкатываю, просто новое лицо в компании. Познакомиться надо.
– Вот и познакомились, – не смогла больше сдерживать себя Лена и громко расхохоталась. – Иди уже, курьерище. Опоздаешь на почту или в суды – сам перед Воронцовым расшаркиваться будешь.
– Не–не, – помотал головой парень, – идите–ка вы сами к этому мачо–мучачо. А я лучше побегу. Адьос, амигос!
– Странный парень, – подвела итог я, когда лифт увез Серегу.
– Угу. Что есть, то есть. Не в себе маленько. Но работает шустро.
– Рада за него. Пойду я. Кирилл Романович просил надолго не покидать рабочее место.
– Ага, понимаю, – вздохнула Лена. – Подруга, ты только близко к сердцу все его требования не принимай. Он хороший, правда.
– Когда спит зубами к стенке, – привычно беззлобно огрызнулась я и, поймав удивленный, но довольный взгляд Елены, ретировалась.
Глава вторая
Наступление вечера я встречала с уставшими от постоянной беготни на каблуках ногами и довольной, удовлетворенной улыбкой. Минутная стрелка часов, висящих над дверью в приемной, отщелкала необходимые двадцать минут, в течение которых я то и дело поглядывала на циферблат с тонкими закорючками цифр.
Последняя встреча Воронцова закончилась чуть позже, чем ожидалось – и потому на ужин с клиентом начальник опаздывал. Из офиса он выехал только полпятого, и я действительно надеялась, что к пяти он успешно доберется до ресторана. Себе сделала заметку – никогда не назначать клиентов так близко друг к другу.
Весь оставшийся день Воронцов грузил меня заданиями: взять квитанции в бухгалтерии, передать новые приказы в кадровый и все в подобном духе. И даже несмотря на постоянные забеги по тридцатому этажу, умудрялась встречать назначенных клиентов с улыбкой. Одним из посетителей оказался некий господин Троегородцев, о котором мне ничего не было известно. Однако, он внушал опасения. По глазам видела, что этот мужчина лет пятидесяти считал не по чину ждать, пока молоденькая секретарша доложит начальнику о его приходе.
Второй клиенткой была женщина – как оказалось, жена высокопоставленного чиновника. С ней я особо и не разговаривала. Хватило ее фразы «Доложите о моем приходе, милочка».
Именно она задержала начальника, и потому, стремительно покинув кабинет, тот, даже не глядя на меня, заявил, что в пять я свободна, если успею просмотреть расписание на наличие оплошностей.
К счастью, график на неделю был еще практически не составлен – колонки напротив временных промежутков сияли белизной. Только понимала я, что дальнейшие вопросы занятости Воронцова решать придется мне. Радовало одно: с обычными гражданами шеф не встречался вообще, с ними работали отраслевые юристы.
Пока прибрала рабочее место, пока собралась сама, Лена уже ушла – хотя я искренне надеялась перекинуться с ней парой слов.
– До свидания! – устало попрощалась с секьюрити на входе и покинула бизнес–центр.
Первый рабочий день официально закончен.
Только сейчас я пожалела, что приехала на общественном транспорте – толкаться в забитой маршрутке желания не было, а ветки метро в сторону дома не существовало. Мысль вызвать такси отринула сразу же – не по карману, учитывая вынужденный обед в кафе.
Поэтому, тяжко вздохнув, поковыляла на остановку. На удивление нужный мне транспорт подъехал практически сразу. Пришлось постоять, но мечты о горячей ванне и избавлении от надоевшей прически, узкой юбки и высоких каблуков грели душу и придавали мне сил.
Путь до квартиры занимал около получаса, если ехать на автомобиле без пробок. С учетом нынешней дорожной ситуации оказалась в родных пенатах только полседьмого.
Небольшая двухкомнатная квартира встретила меня пустотой. Родители на время папиного отпуска переехали жить на дачу в ближайшем пригороде. И потому царицей всего этого великолепия оказалась я одна. Скинув туфли, завалилась на диван, но трель телефона заставила со стоном подняться и поковылять в коридор – выцарапывать мобильник из нутра сумки.
Звонила мама.
– Да, мам? – зевнув, ответила на вызов.
– Ты почему не звонишь? Мы с папой ведь волнуемся! Обещала сразу же после собеседования набрать, а сама?
– Ну ма–а–ам, – протянула я. – Взяли меня, уже первый день отработала.
– Умница какая, – и мама крикнула куда–то в сторону: – Гоша, дочурка–то вся в тебя!
– Дарья Михайловна, – строго шикнула я. – Потом папе хвастаться будешь.
– Я рада за тебя, Кирюш. Думала ведь, что столько денег напрасно за обучение заплатили… вы ж с Данилкой–то…
– Мам! – подняла голос я. – Давай не будем, хорошо?
– Да что у вас случилось–то? – я как будто видела, что мама сжала губы.
– Ничего, ма. Просто не сошлись характерами, – родителям я ничего толком и не рассказывала. Нечего им знать такие вещи. Спокойнее спать будут.
– Ну ладно. Тебя можно поздравить: ты теперь юрист?
– Не совсем. Пока на испытательный ассистентом к Воронцову взяли. Слышала о таком?
– Ой, так и не скажешь. Может и слышала, не вспомню. Дочка, а ты уверена, что хочешь быть… – мама замолчала.
– Да там все сложно… Если хорошо себя зарекомендую, то переведут в юристы.
– Вот и здорово! Мы с папой в тебя верим. Гоша, иди накорми пса!
Я хихикнула.
– Ладно, мамуль, я побежала. Мы с Настей договаривались встретиться.
– Только аккуратно, Кира!
– Хорошо–хорошо, ма. Целую, пока.
– До завтра.
Так, теперь можно спокойно отдохнуть и часиков в восемь собираться к Настасье.
Я–таки исполнила мечту всего сегодняшнего дня – приняла горячую ванную с карамельной пеной. С волосами пришлось повозиться – они намертво склеились, и у меня ушла куча времени, чтобы разобрать их и хорошенько промыть. Наспех высушив голову феном, удовлетворенно потянулась – хорошо! Нет, что–то с прической нужно было решать. Каждый день зачесывать гриву назад и затягивать в объемный пучок – совершенно не выход. Такими темпами я вообще скоро без волос останусь.
За шумом фена едва услышала мелодию телефона.
– Кира, ты на часы смотрела? – недовольно забубнила Настасья.
– Нет, а что такое?
– Ты уже как пятнадцать минут должна была быть у меня! Поднимай свой тощий зад с дивана и тащись ко мне! Через полчаса открываю коробку с пиццей. Если не успеешь, будешь глотать слюнки!
– Уже, Насть, не злись, – не стала спорить с подругой, ее все равно не переспоришь. – Только оденусь, сяду в тачку и буду.
– Отсчет пошел, Ржевская!
– Настя! – незнамо кому завопила я. Вот же лиса – уже отключилась. Знает, когда надо сматываться.
По обыкновению вечера в компании Наста обязательно включали в себя алкогольную составляющую, даже если ее изначально и не планировалось. Так что за руль мне точно будет садиться нельзя, пришлось брать одежду на завтра с собой. Закинула во вместительную сумку темно–синие брюки, хлопковую блузу и мокасины – а с волосами Настасья поможет.
Сейчас же, практически не глядя, нацепила джинсы с футболкой и кроссовки – никуда с подругой мы идти не собирались. Я не большой любитель всех этих злачных мест.
На парковку перед домом подходила с предвкушающей ухмылкой. Как там говорят заядлые автомобилисты? Если уходя от своей машины, ты ни разу не обернешься, значит, ты выбрал не тот автомобиль? В таком случае мне повезло, и я выбрала именно свой.
Лето в самом разгаре – несмотря на девятый час вокруг светло, как днем, но солнце уже клонится к горизонту. Пройдет еще немного времени, и небо затянет алая дымка заката, а на город опустятся сумерки. Время, когда все оживает, и из дневных укрытий показываются стальные хищники.
Автомобили я любила всегда. Но только с Данилом смогла окунуться в мир железных коней с головой, нырнуть в омут сверкающих красавцев, визга резины и раскатистого рычания моторов. За пять лет наших отношений я научилась многому – наверное, поэтому во мне и по сей день жила привязанность к бывшему. Я чувствовала благодарность, считала себя должной… а, как известно, это порой до добра не доводит.
Но, по правде говоря, Данилу я действительно была обязана – как за первый опыт отношений с противоположным полом, так и за свой автомобиль. Подарок, который он не захотел принять назад. Да, я совершила ошибку, когда не заставила его забрать ключи, но настаивать не стала – расставание со своей ласточкой грезилось чем–то ужасным.
Ядовито–белая праворукая японка приветливо моргнула фарами, хищно щерясь изгибами массивного бампера. Если бы не Данил, я бы никогда не смогла исполнить свою мечту – купить едва живую «Селику» и сделать из нее настоящего монстра. Ласково погладила узкую «ноздрю» на капоте. Да, свой автомобиль я нежно любила и лелеяла.
Привычно утонув в невероятно удобных сидениях, завела мотор, одухотворенно прикрыв глаза, когда тот заурчал. Чувства, которые я испытывала за рулем, были сродни эмоциональному оргазму – ни с чем несравнимое удовольствие и банальные «бабочки в животе», о которых так любили говорить романтичные дамы.
Дорога, казалось, заняла не больше нескольких минут – я почувствовала чуть ли не разочарование, когда вырулила к одной из многоэтажек в центре города, где снимала квартиру подруга. Юркнула на свободное парковочное место и, оглянувшись на затихшую среди обычных автомобилей, словно белая ворона в кругу черных товарок, ласточку, открыла дверь подъезда любезно предоставленным Настей ключом.
Подруга встретила меня веселым улюлюканьем и сразу же затащила в комнату, едва я скинула кроссовки.
– Ну что, секретарша, рассказывай! – подначивала меня Настя, выставляя на стол бокалы для вермута.
– А ты спрашивай, – хитро прищурилась я, следя за умелыми манипуляциями подруги. Помнится, на втором курсе она подрабатывала в баре – ровно до того момента, пока ее отец, временно живший в другом городе, не узнал о занятиях дочурки. Но тот опыт не прошел напрасно, и Настасья не позабыла науки.
– Так как тебя угораздило секретаршей заделаться?
Рассказала все, как есть, не забыв отметить обещание Воронцова подумать о моем переводе.
– М–да, Кир, ты у меня правда такая дебилка или прикидываешься? – развеселившаяся Настя, решила взять быка за рога.
– Это чего это я дебилка? – недовольно воззрилась на подругу, но, заметив еще недопитый бокальчик, спешно исправила досадное упущение.
– Доверчивая ты, Кирка. Он тебе лапшу вешает, а ты уши растопырила и глазами хлопаешь. Лань ты моя трепетная.
– А зачем ему меня обманывать?
– Чтобы ты пахала, как проклятая. Поди целый день носилась, как будто пропеллер в заднице?
– Было дело, – согласно кивнула я.
– Так вот, послушай уже опытную сотрудницу! – подняла указательный палец вверх Настя, тряхнув светло–золотистыми волосами. – Не рвись ты. Обязанности исполняй. Я тебе щас прописную истину открою… – подруга откусила яблоко. – Инициатива наказуема!
Я откинулась на спинку дивана, глядя в потолок – красивый такой, ровными плиточками, ажурный. Да, стоит признаться, что пить я не умела, ибо никогда этим не грешила. Пара бокалов вермута, выпитых после спонтанного рабочего дня да еще и на практически голодный желудок (пара кусочков пиццы и салат днем не в счет), ударили в голову.
Смотреть на практически пустую бутылочку – на душе становилось тоскливо. Понимала ведь, как тяжко будет пережить завтрашний рабочий день. И сама виновата, поделом.
– Запомню, Насть, – зевнула я. – Слушай, а чего там у тебя со Славиком?
– С каким Славиком? – ехидно хмыкнула Настя, а затем выпятила алые губки. – Обиделась я на него.
– И что он опять натворил?
– А, – махнула рукой Настя. Только в руке оказался бокал, и зеленовато–прозрачная жидкость выплеснулась на пол. Настя только приподняла бровь, пока не осознавая масштаб катастрофы.
– Ясно, – хихикнула я.
Отношения Славика и Насти, друживших еще со школьной скамьи, были странными – она постоянно обижалась на него из–за ерунды, а он молча терпел и продолжал ухаживать за ней. Пускай Настя и была мне дорога, но ее поведения я искренне не понимала и не одобряла.
– Доиграешься когда–нибудь, – пригрозила я, – надоест ему твое ребячество.
– А пусть уходит! – насупилась подруга. – Мне мужик нужен, а не мальчик. Хочу быть за каменной стеной! Вот как твой Данил был!
– Ты сейчас серьезно? – тут же спохватилась я. – Или не знаешь, чем это все закончилось? Сама в курсе была, что я даже к тебе в гости на чай заехать не могла.
– Угу, тут ты права, – качнула головой девушка. – Но мужик должен быть мужиком. Кста–а–а–ати, – вдруг игриво протянула она и плюхнулась ко мне на диван.
Чуяла я, что начнется… сглазила!
– Как там Воронцов поживает? М–м–м?
– Да я откуда знаю, – мгновенно вспыхнула я от стыда, но алкоголь все же взял свое и я разоткровенничалась. – Красивый чертяга. Но сволочь редкостная.
