Вера Чиркова
Искаженное эхо

Когда блюдо почти наполовину опустело, в животе появилось ощущение тяжести, а настроение заметно улучшилось, дверь кухни потихоньку открылась.

Это движение Арсений заметил сразу, специально сел в уголке, чтобы видеть все три двери, в столовую, на лестницу и в подвал. Но голоса не подал, пусть тот, кому приспичило, как и ему, гулять по ночам, входит смело, а там уж они разберутся.

Беззвучно скользнувшая в кухню крупная фигура воровато оглянулась и застыла на месте, заметив сидящего за столом демона. Отточенным движением метнулась к поясу рука, выхватила тускло блеснувшую полоску металла и, не раздумывая, послала в полет.

– Вот дура, – зло рыкнул едва успевший уклониться Арсений, – ты что же нападаешь не по делу? Я, может, и не враг вовсе?

Выговорил и сам внезапно поразился, услышав, как странно прозвучали вырвавшиеся из горла звуки.

И напавшая аборигенка тоже изумилась, но не надолго, стало быть, не такое уж это диво – внезапно заговоривший на ее языке чужеземец.

– Ты меня выдашь, – сообщила бесстрастно, доставая второй нож: уж теперь-то, когда глаза привыкли к полумраку, она не промахнется.

– С чего ты взяла? – прищурился пленник, неотрывно следя за ее движениями. – Или по себе судишь? Почему я должен тебя выдавать, если ты мне ничего плохого не сделала? А может, мы еще и договоримся?

Однако, примирительно высказывая ей упреки, не забывал незаметно отвязывать от пояска шнурок с крючком, хоть и дрянное оружие, а другого пока нет. И еще загадал, если выйдет невредимым из этой переделки, то обязательно разживется у Гами каким-нибудь копьем. Пора учиться жить по-новому.

– Урса? Мне тут страшно… – На тихий шепоток, раздавшийся от двери, женщина обернулась стремительно, как раненый зверь, и метнулась туда, загораживая собой меховой клубок.

– Я только еду возьму… – Появление свидетеля неожиданно сделало ее сговорчивее, – и уйду, тебя не трону… если не станешь кричать.

– Урса… – теперь и Арсений узнал раненую аборигенку, – я не стану кричать, поверь. Не нужно мне это. Только скажи… ты точно знаешь, что вы выживете?

– Как такое может знать человек? – хмуро усмехнулась она. – Зато я точно знаю другое: без меня немощному выбракованному трутню в селе не выжить.

– А кто это… бракованный трутень? – засомневался Арсений, что правильно понял смысл ее слов.

– Вот он, мой ребенок, Хир, – подтянула к себе Урса закутанного в меховые одежки малыша, и на демона настороженно глянули знакомые голубые глазенки.

– Урса… – почувствовав, как в душе острой болью шевельнулось воспоминание о родной семье, тихо попросил Арсений, – если есть немного времени… объясни, почему он бракованный… и почему он ходит в девчачьей одежде?

– Одежда обычная… все трутни так одеваются… – недоуменно вытаращила глаза Урса, – а что бракованный… так сразу же видно. Они ведь в одну весну с Манист родились, а она уже на голову выше. Да и болеет он часто… Нет, его ни один дом трутнем не возьмет, а в селе тяжело… да и жалеть бракованного никто не станет… сразу дракону отдадут, как очередь подойдет.

– Кому? – так и подпрыгнул Арсений, вот только этого тут и не хватало, дракона какого-то!

– Ну да, ты же не знаешь… – сообразила Урса. – Если уж туглы совсем начинают напирать, тогда идем просить дракона, чтобы отпугнул. Но он злопамятный, если хоть одну весну не принести жертву, помогать не станет.

– Вот сволочь… – вслух подумал Арсений, начиная понимать, как все непросто в жизни этих примитивных аборигенов. – А как же вы доберетесь?

Куда они собираются бежать, Арсений специально не стал спрашивать, он все равно местности не знает, так зачем женщину тревожить? Она и так нервная дальше некуда: нож, воткнувшийся в спинку скамьи почти у самого плеча, еще несколько секунд дрожал, словно от бессильной ярости.

– Собак возьму… – бросая в мешок продукты, откликнулась аборигенка, но Арсений заметил: несмотря на торопливые движения, Урса старается не поворачиваться к нему спиной. – Да не бойся, я их потом назад отошлю… снежные собаки не заплутают.

– А следы?

– Так метель метет… еще со вчерашнего дня… хотя ты же проспал, – виновато глянула женщина. – Ну прощай… пора нам.

– Подожди… – каким бы чужим ни был для него этот мир, но отпустить в ночь, в метель, женщину с ребенком… нет, вовсе не так он был воспитан и не так понимал мужское благородство.

И пусть не очень это благодарное дело… быть благородным, но это в тебе либо есть, либо нет, и третьего не дано.

– Ну что? – с досадой отозвалась от двери Урса.

– Всего один вопрос… если мне положен в вашем доме охранник… или помощник… я могу сам его выбрать?

– Тебе дадут лучших… – пристально глянула на демона Урса, – сам ты не можешь выбирать, возьмешь кого-то слабого…

– А если я захочу выбрать сам… и других не возьму? Если я хочу выбрать тебя?

– У меня рука сломана… – помолчав, призналась аборигенка, но спешить вдруг перестала, и Арсений чуть расслабился, похоже, в душе она согласна.

– Но ведь ваши… эти, туглы, придут не завтра? – почти весело ухмыльнулся мужчина, начиная верить в заключение сделки. – А ты могла бы забрать ребенка с собой, мы его немного подкормим, глядишь, и подрастет.

А что? Его мама искренне считает, все болезни от неправильного питания.

– Зачем он тебе? – насторожилась Урса, снова прикрывая собой Хира.

– Не нужен он мне, – укоризненно качнул головой пленник, – просто не люблю, когда обижают слабых.

– А чем мы тебе отплатим? – Похоже, с благородными тут еще большая напряжёнка, чем он решил поначалу.

Арсений уныло вздохнул, четко понимая, отвечать на этот странный вопрос придется, слишком уж серьезно следят за ним две пары глаз.

– Очень многим, – строго сообщил он, – будете всегда говорить мне правду, честно рассказывать обо всем происходящем в вашем мире, оденете Хира в штаны, в моем мире мужчины ходят в штанах, ну чего еще… а, научишь меня так бросать ножи, как ты. Все.

Урса выслушала его внимательно, как слушал сам Арсений богатых и капризных клиентов, задумчиво кивая на каждое слово, произнесенное на ломаном гаранском языке, и, наконец, согласно хлопнула ладонью по столу.

– Принимаю твой путь.

– Обещаю, что он будет честен, – всплыли в памяти незнакомые Арсению слова чужой клятвы, и он поторопился их произнести.

Аборигенка склонила голову в вежливом поклоне и отправилась убирать взятые в дорогу припасы на место.

– Хир, иди сюда, – подмигнул пленник малышу, и тот безбоязненно притопал к столу.

А чего бояться-то, если Урса заключила с демоном сделку, он сам слышал. Не маленький, знает, такими клятвами зря бросаться не положено. Хир доверчиво взял в одну чумазую ручку кусок холодной мамалыги, в другую ломоть кабанятины и первым делом вонзил редковатые зубки в вожделенное мясо.

Урса неслышно села на уголок скамейки и умиленно следила за сосредоточенно жующим ребенком, а Арсений с болью припомнил: именно так смотрела на него и сестренок с братом мать, когда, набегавшись по улице, они первым делом хватали со стола пирожок или оладушек.

– А теперь пойдем в мою комнату, сегодня вам хватит одной постели, а утром принесем ему лавку, – вставая из-за стола, объявил пленник, когда Хир расправился с внеплановым угощением и как-то осоловело притих.

И Урса не стала спорить, а послушно потопала следом, крепко стискивая в мозолистой руке крошечную детскую ладошку и стараясь не думать о том, как рассердится ведущая, обнаружив их с трутненком в комнате демона.

Глава шестая

Никогда еще Аркстрид не чувствовала себя так отвратительно. И вроде всё сделала правильно, и втора смотрит на нее восхищенно, почти как на Эргезит, главу совета старейших ведущих, а сердце тянет стыдом и раскаянием. Намного сильнее, чем тянуло, когда ей пришлось три года назад отдавать в чужие дома двух самых близких подруг. Почти сестер, выросших с ней в одной комнате. Обе были ведущими, и дома, обделенные чародейками, давали за них слишком хороший выкуп. В тот раз никак нельзя было отказаться от обмена: ведущие нужны всем, и совет не понял бы ее отказа. Бывали и такие случаи, когда старейшины распределяли ведущих силой и выкуп назначали сами. И, как правило, он бывал много меньше, чем при добровольной мене.

Все хозяйки понимали: таким образом совет пытался предупредить утаивание чародеек, и скрепя сердце сами отдавали в чужие руки своих сестер и дочерей. Утешаясь лишь одним: с ведущими везде обращаются одинаково бережно и предупредительно.

Ну а как их не беречь, если от ведущих напрямую зависит так много важнейших вещей? Заговоры на здоровье и охрану, поиски рыбы и дичи, проверка купленных у селян продуктов и тканей. Но и чародейки за заботу платят добром и бескорыстным трудом, все помыслы отдавая интересам дома.

А вот вчера… произошло нечто совершенно необъяснимое, непредвиденное, окончательно нарушившее ее душевное равновесие. Хозяйку дома отчего-то начинала грызть совесть при одном лишь воспоминании о слишком доверчивом и открытом взгляде демона.

Права Харрис, ох как права, неправильный демон им достался. Не рычит, не бросается, никого пока не укусил и не подрал. Так у него и когтей-то нет, рассмотрела она, пока рядом сидела… его руки. При мелькнувшем в памяти воспоминании о произошедшем в столовой бледные щеки ведущей вновь залил жаркий румянец. Как она тогда смогла сдержаться… даже внимательная втора ничего не сумела углядеть.

Да никому из воинов и в голову не пришло заподозрить… как нелегко пришлось их хозяйке в те короткие минуты, пока демон уверенно нес ее к столу. Ведь у Аркстрид прямо сердце замерло, когда она осознала, что чувствует чужие руки так, словно на ней вовсе нет одежды. Каждый палец, крепко и бережно стиснувший ее тело, тепло чужой груди… биение демонского сердца… нет, даже вспоминать стыдно до ужаса.

Хотя вроде не первый раз ее носят на руках, с её-то здоровьем с каждого ритуала Урса или Бин как мешок тащат ведущую в спальню, почему же никогда раньше она не испытывала ничего похожего?

Растерявшаяся от незнакомых ощущений хозяйка изо всех сил попыталась казаться более измученной, чем была на самом деле, а пленник, стараясь ее развлечь, вел себя так удивительно открыто и естественно, словно был не демоном, а одним из ее воинов. Подавал еду, доверчиво сообщил свое имя, а потом странными ужимками насмешил всех за столом…

И даже на миг не заподозрил обмана…

А когда Аркстрид поняла, что демон уже полностью во власти зелья, и повела его в комнату, он все пытался до нее незаметно дотронуться, и были эти прикосновения не так осмотрительно опытны, как у трутней… попытался было кое-кто заслужить ее милость… Хоть все знали, даже думать не положено о таком бракованной гаране, держащейся на месте хозяйки только благодаря незаурядной чародейской силе.

И уж вовсе не так оскорбительны, как у туглов, поймавших однажды молоденькую ведущую в сети. Враги в тот раз сначала обрадовались своему везению, но очень скоро убедились, как сильно ошибались.

Аркстрид сердито фыркнула, в который раз поворачиваясь на другой бок: завтра много работы, и демон может к вечеру проснуться… неизвестно, как он поведет себя, если поймет, что она подсунула зелье послушания.

Нет, после, уже к утру, когда Аркстрид все обдумала и осознала возможность потери доверия с таким трудом добытого защитника, то сумела придумать, как исправить положение. Полдня потратила на ритуал обучения, всех загоняла. Втора, Тулист и Бин по очереди до хрипоты читали записанные на зачарованные свитки названия вещей и действий, а она дула в бурох, пытаясь влить свое понимание смысла этих слов в чужое сознание.

И теперь может сказать демону, будто все так и было задумано изначально. Вот только сама всегда будет знать, что это неправда. И опоила она его только затем, чтобы потом надежно запереть.

Давным-давно говаривала Эргезит, объясняя ученицам суть ритуалов, что с помощью чародейства можно обмануть кого угодно, отвести глаза, спутать, зачаровать. Кроме себя самой.

И только теперь Аркстрид до конца поняла смысл тех слов. Вот только никогда не думала юная ведущая, что это понимание ее вовсе не порадует.

Крутнувшись на постели в очередной раз, хозяйка с досадой поняла, что больше уснуть ей не удастся, и решительно слезла с постели. Чего зря валяться, лучше пойти на кухню и что-нибудь сделать или проверить коз, еще три штуки должны вот-вот окотиться. А днем немного поспать, слабое здоровье дает ей такое преимущество, никто и не вздумает попрекнуть. Набросила старенький штопаный акхадак, надела домашние унты и решительно выскользнула за дверь. И сразу услышала негромкий стук.

Совершенно невозможный, противоестественный, никто не должен так стучать в доме в это время.

Сердце Аркстрид захлебнулось тревогой, и девушка почти бегом бросилась в ту сторону, откуда доносился тревожный звук.

А добежав, не поверила самой себе: возле входа в отхожее место уже стояли несколько воинов во главе со второй и растерянно смотрели на знакомую дверцу. А изнутри по ней стучали чем-то твердым, от удара рукой такого звука не может быть.

– Сен? – осторожно позвала втора, не заметив приближения хозяйки.

– Еще немного потерпите, – спокойно отозвался из-за двери голос демона, – я почти закончил.

– Что он… почти… сделал? – потерянно прошептала втора.

– Почти закончил… – нерешительно ответил кто-то из воинов.

– Кого закончил? – охнула немолодая гарана, ходившая в воинах последнее лето, и Аркстрид по тяжелому дружному вздоху догадалась, насколько одинаковы у всех присутствующих смятённые мысли.

– Всё, принимайте работу. – Дверь распахнулась, и демон бесцеремонно втащил Харрис в чуланчик.

И не успели воины опомниться, как дверь снова захлопнулась. Дернулась, плотно вставая на место, и что-то зашуршало. Гарана, стоявшая к двери ближе всех, торопливо толкнулась внутрь, но дверь даже не шелохнулась. Ее соседка, не поверив своим глазам, изо всей силы уперлась в дверь руками – напрасно. Видимо, демон подпер ее изнутри чем-то… или кем-то?

– Нужно ломать, – скомандовала Аркстрид, сурово поджав губы: вот и расплата за непродуманное решение.

Демон действительно рассвирепел, раз кончает ее воинов с таким невозмутимым спокойствием. Надо было догадаться раньше, что он намного умнее тех, которые попадали к ним прошлые разы. А теперь, видимо, придется пленника отравить, и неизвестно еще, какой яд на него подействует наверняка.

Кто-то из воинов бросился в сторону кухни за топориками и ножами, кто-то в соседние комнаты за своим оружием.

И в этот момент дверь снова распахнулась и все увидели совершенно здоровую и неимоверно ошарашенную Харрис. И абсолютно спокойного и чистенького демона, без единой капли крови на женской рубахе.

– Объясни остальным сама, – по-хозяйски приказал демон вторе и уверенно зашагал в сторону своей комнаты.

Воины оглянулись на хозяйку и, не получив никакого приказа, сообразительно расступились перед ним, только Аркстрид осталась стоять на месте.

Хотя, видят всемогущие боги, ей, как никогда, нестерпимо хотелось спрятаться за чью-нибудь широкую спину. А демон шел прямо на нее, и в какой-то момент ведущей стало казаться, что вот сейчас… они столкнутся… но этого не произошло.

Он скривил губы с едва заметным презрением и обогнул Аркстрид так равнодушно, словно она была просто столбом.

Словно бадью помоев вылили на хозяйку, да не случайно, так бывает, а нарочно, с издевкой. И нужно бы что-то крикнуть… рассердиться… но от обиды и стыда язык точно отсох.

– Натерпимся мы от него бед, помяните мое слово, – тихо пробурчала пришедшая в себя первой Харрис, с жалостью глядя на побелевшую от унижения ведущую.

Аркстрид хотелось отвернуться, убежать, броситься ничком на постель и, закрыв уши ладошками, прорыдаться до икоты, до того блаженного состояния, когда в теле и в сознании побеждает безразличие и усталость.

Однако ей никак нельзя было показывать своей слабости воинам, которых вскоре придется посылать на верную смерть. И потому ведущая поспешила натянуть на лицо привычное, холодно-равнодушное выражение и совсем уже собралась отправиться к себе в комнату, забыв от расстройства про коз и приготовление завтрака. Вот только кольнул сердце слегка запоздалый вопрос: как случилось, что запечатанный лично ею демон спокойно разгуливает по дому и наводит свои порядки? Причем запечатанный не как-нибудь, а с применением огненных, самых сильных заклинаний защиты. И это следовало выяснить немедленно.

– Иди за мной, – кивнула Аркстрид виновато хмурившейся Парбин, наконец-то появившейся в галерее, и устремилась следом за демоном.

– Хозяйка… – прошептала Бин, когда они отошли на несколько шагов, – Урсы нигде нет. Я все обегала… и к собакам заглянула… и даже к трутням, хотя и не время.

– К малышам ходила? – привычно прикинув места, куда могла отправиться ночью подручница, так же тихо спросила Аркстрид, немного замедляя шаг.

– Ходила… потому и задержалась… везде проверила, ее заморыша тоже нет. Я сразу к выходу бросилась… дверь балкой не заложена… а на улице метель, следов не видно.

Значит, все же ушла, горько хмыкнула Аркстрид. Променяла родной дом, подруг и подзащитную хозяйку на чахлого заморыша.

Обидно. А казалась такой невозмутимой и рассудительной. Вот и делай после этого добро, и надейся на благодарность. А она даже попрощаться не захотела… тишком сбежала.

Или… не решилась прийти прощаться? Мысли ведущей приняли другое направление. Неужели побоялась, будто не пойму, не пожалею?

Да, скорее всего, так, все домочадцы уверены, что для их хозяйки сила и сохранность дома важнее, чем мелкие личные заботы. Как свои, так и чужие.

Но ведь это неправда! Когда интересы дома и ее подруг не пересекаются, она всегда старается сделать уступки… хотя… не особенно часто такое случается, если честно признаться.

Возле двери в комнату демона Аркстрид замерла на несколько мгновений, набираясь решимости и пытаясь заранее найти слова, с которых нужно начать разговор. Ведь не кричать же, как ты посмел… если окажется, что демон выбрался сам. А вот как поступить, если среди домочадцев нашлась предательница… нет, такого просто не может быть.

Однако нужные, веские и мудрые слова так и не нашлись, а стоять дальше в нерешительности под дверью комнаты в собственном доме было как-то смешно… или совестно, и ведущая решительно толкнула дверь. Представшая перед ней картина оказалась так неожиданна и неприятна, что Аркстрид даже отстраненно порадовалась отсутствию заранее заготовленной фразы. Всякие слова оказались бы неуместны в такой обстановке.

Ее линия не была аккуратно прервана, как сделал бы любой из домочадцев, не понаслышке знающий, сколько силы и заклятий вложено в магические знаки. Никто бы не решился топтать знаки, опасаясь пагубного действия вырвавшейся исковерканной силы.

А все творившееся здесь лучше самой складной баллады поведало хозяйке о бушевавших в душе демона злобе и обиде. Или у демонов нет души? Наверное, у таких, каким был тишанотский, которого пришлось в конце концов отправить в подарок дракону, души и нет. А вот у неправильного защитника, вызванного ею из глубин мироздания, определенно есть… может, и не совсем душа, но нечто подобное.

Иначе как объяснить, что он не порвал одеяла и не разбил стол, зато растер в прах с таким старанием выписанные и наполненные силой символы?! И даже от безвредной после уничтожения знаков линии не оставил ни одного нерастоптанного кусочка.

Хозяйка подняла взгляд на демона, придвинувшего к постели стол и раскладывающего на нем какие-то изогнутые железки. Ах да, он же вчера с Гамират вроде подружился… вспомнила ведущая, и вопрос, куда она пойдет отсюда, решился сам собою.

А демон продолжал свое занятие с таким невозмутимым видом, словно, кроме него, в комнате никого не было.

Аркстрид беспомощно оглянулась на Бин, впервые в жизни не зная, что сказать чужаку, живущему под крышей ее дома, и сразу натолкнулась на ожидающий взгляд подручницы. Бин напустила на себя таинственность, совершенно не сочетающуюся с ее круглым румяным лицом, и многозначительно указала глазами на вторую постель. Ведущая проследила за ее взглядом и едва не охнула.

Из-под одеяла виднелась такая знакомая спина Урсы. Торчащий конец лубка, к которому Тулист примотала ее сломанную руку, не позволил бы спутать предательницу ни с кем другим. Хозяйка порывисто шагнула к постели, заглянула в уголок и понимающе скривила губы. Все ясно, и заморыш тут как тут. Вот теперь ей понятно, как демон сумел вырваться на волю. Урса выпустила в обмен на покровительство и защиту для бракованного трутненыша.

Урса проснулась почти сразу, как почувствовала на себе пристальные взгляды, осторожно повернулась, чтоб не разбудить Хира, потеплее прикрыла заморыша одеялом и только после этого села, нащупывая ногами унты.

И всё это под потоками горького презрения, струящимися из глаз вчерашних напарниц по боевой тройке. Самой сильной в их доме. Впрочем, тройка хозяйки в каждом доме самая сильная, только тройки ведущих могут соперничать с ними. А вот в доме Аркстрид соперников им не было с тех самых пор, как Харрис проиграла юной ведущей в поединке за звание хозяйки. Разумеется, не силой взяла победу Аркстрид, а чародейством, так ведь больше никто и не захотел с ней сражаться, после того как с полянки унесли бесчувственное тело бывшей хозяйки. Аркстрид сама ее и лечила потом, и все радовались, что сражаться Харрис пришлось с чарами, а не с мечом в чьих-то сильных руках. Многие проигравшие претендентки на должность хозяек домов получали в весенних поединках достаточно тяжелые ранения, хотя по обычаю битва шла до первого падения.

– Ну, и чего вы тут забыли? – проследив за безмолвными переглядываниями аборигенок, грубовато поинтересовался Арсений. – Не даете моей охраннице отдохнуть.

– Не может она быть твоей охранницей, – сквозь зубы процедила ведущая. – Дом должен доверять той, которая будет в подручницах у демона.

– А кто у нас демон? – искренне удивился Арсений, но взглянул в виноватые глаза Урсы и все понял.

Вот, значит, как. Это они, оказывается, считают, будто демона себе добыли, теперь узнать бы, зачем он им так нужен был?! Но это позже, сейчас нужно поставить на место эту стерву с лицом ангела.

Арсению за последние годы стали особенно ненавистны женщины, ведущие себя как мужики. Особенно бизнес-леди различного уровня, с которыми приходилось сталкиваться почти ежедневно. Их громкие, уверенные голоса, чересчур раскованное или подчеркнуто высокомерное поведение, оценивающие взгляды и полное отсутствие стеснительности. И особенно злила и немало смешила парня при ближайшем знакомстве твердая уверенность таких дам, что именно они достойны настоящих принцев. Правда, и понятие о принцах у них было довольно своеобразное, ни одной, даже самой захудалой принцессе в средние века и в голову бы не пришло назвать пузатенького владельца сети ресторанов и нелегального гарема принцем, да еще и прекрасным.

– Понятно, – саркастически протянул Арсений, с неприкрытым презрением рассматривая леди-босс, – значит, демон – это я. Допустим. А вот почему Урса не достойна меня охранять, вам придется объяснить поподробнее.

Аркстрид молча рассматривала демона и понимала, что сказать, не повезло с демоном, – значит сильно покривить душой. Не просто не повезло, а гораздо хуже, судьба вместо помощи подсунула огромную проблему, которая с каждым днем раздувается все больше, как брошенная на солнце тушка рыбы-ежа, и теперь каждую минуту можно ожидать оглушительного взрыва. Ну и, само собой, сопутствующего ему града вонючих и очень острых игл.

– Так она же предательница… – не выдержала Бин, не понимающая странного молчания ведущей.

– А где доказательства? – едко ухмыльнувшись, уставился на нее демон. – Как это вы определили, что она предательница?

Растерявшаяся от неожиданного отпора подручница в смятении по-птичьи склонила голову, заглядывая сверху в лицо хозяйки: о чем это он? Разве и так всё не ясно?

– Кто тебя выпустил из-под печатей? – взяв себя в руки, бесстрастно спросила Аркстрид, кивнув Бин, чтобы молчала, и та, облегченно вздохнув, привычно замерла за плечом хозяйки.

– Что такое печати? – так же холодно поинтересовался Арсений, не желая ничего объяснять, пока не поймет, в чем тут дело.

– После ритуала… обучения тебя нашему языку, – Аркстрид говорила не спеша, обдумывая каждое слово и изо всех сил стараясь, чтобы сказанное прозвучало как можно правдоподобнее, – я сама запечатала охранную черту. Иногда после вторжения в разум чужих понятий… у существ из других миров наступает кратковременное помешательство. Некоторые сильно расстраиваются, другие, наоборот, впадают в ярость. Я должна была защитить тебя… и домочадцев от любых случайностей.

Сказанное хозяйкой очень походило на правду… или это Арсению в глубине души хотелось, чтобы походило? Пленник вопросительно взглянул на Урсу, и она утвердительно махнула рыжеватыми ресницами. Не сказать, что Арсений особенно поверил ее утверждению, как ни крути, а они тут все заодно, а он для них только чужак, но решил пока сделать вид, будто верит. Так проще договориться, как говорила бабушка, худой мир лучше доброй войны.

– Я сам вышел из этих печатей, – кратко обронил демон, и Аркстрид с ужасом поняла, что он не лжет.

Слишком быстро и уверенно он ответил, и чересчур много гордого превосходства прозвучало в его голосе, чтобы это было ложью.

– А Урсу как нашел? – На самом деле это уже не имело никакого значения, просто невозможно было после его заявления развернуться и уйти как ни в чем ни бывало, слишком это было бы похоже на бегство.

– Никак не искал, – решив, что в этом случае правда – самый лучший вариант, пожал плечами пленник, – пошел на кухню за едой, там и встретил.

Он не солгал, поняла хозяйка по выражению лица поджавшей губы Урсы, но и до конца всего не сказал. Хотя ей и не нужно ничего говорить, дальше она и сама может догадаться, не дурочка. Да и не могла бы дурочка стать хозяйкой дома, все желающие выйти на весенний поединок сначала должны получить одобрение совета старейших ведущих. Или приказ, как она, например.

– Ты же не желаешь, чтобы твоим родным домом правила Кинтамид или Бангезат? – сурово спросила семь лет назад юную ведущую ее учительница Эргезит, – а ведь Харрис против них не выстоять.

Аркстрид и сама отлично это знала, именно ей и досталось нянчиться с хозяйкой после того, как та повредила в последней битве с туглами позвоночник, свалившись со стены на камень. Вот и пришлось бросать вызов главе собственного дома. Правда, никто, даже ее верные подручницы до сих пор не догадываются, что тот бой был просто спектаклем. Они втроем, она, Харрис и Эргезит, заранее обо всем договорились, и падала ее хозяйка по собственному желанию. Ну а грохот, вспышки света и прочие впечатляющие эффекты, необходимые ради убеждения остальных претенденток, пришлось обеспечивать Аркстрид.

– Я дала ему клятву, – решила наконец вмешаться в разговор Урса, отлично понимавшая, как трудно сейчас ведущей, и желавшая дать понять, что не считает бывших соратниц врагами, – и он ее принял.

– Тогда найди себе подручницу… – Аркстрид не подала и виду, что помощь пришлась как нельзя более кстати, впрочем, гараны, прожившие с ней бок о бок восемь лет, и сами прекрасно все понимали. – Только Заримад не бери, она войдет в мою тройку.

Ведущая отвернулась и с достоинством направилась к выходу, но, вспомнив про Хира, на миг остановилась и безапелляционно заявила:

– Ты с подручницей займешь соседнюю комнату. Не упадете с верхних постелей?

– Благодарю… – прошептала вслед захлопнувшейся двери Урса, и по щеке ее неожиданно скатилась одинокая слезинка.