Вера Чиркова
Искаженное эхо
– Снимай, – для убедительности Арсений взялся за рубаху сектантки и потянул вверх.
Два раза объяснять не пришлось, баба оказалась понятливой. Сбросила шмотки в один момент, он в первый миг даже растерялся немного, а потом обозлился. Вот оно что! Стало быть, сектанты ему попались из тех, что оргии устраивают, а он хоть и без особых комплексов, но к групповухе относится очень отрицательно. Скотство в этом какое-то есть, да и больным, извращенным сознанием за версту воняет.
Арсений грубо выхватил у дурехи штаны и вмиг натянул на себя, мимолетно подивившись примитивному кожаному шнурку, протянутому сквозь проколотые дырки, но сразу забыл, не до того. Скинул с себя длинный балахон, бросил непонимающе следящей за его действиями сектантке и, схватив ее рубаху, метнулся к двери. Приоткрыл осторожно, высунул голову, осмотрелся.
Непонятное какое-то строение. В обе стороны, плавно закругляясь, уходит плохо освещенный редкими светильничками коридор. Потолок низкий и закопченный, выложенные из грубо отесанных каменных блоков стены даже не оштукатурены, зато изредка украшены меховыми ковриками. И холодно, как зимой в подъезде его сталинки.
Убедившись, что коридор пуст, Арсений торопливо выскользнул из каморки, захлопнул за собой массивную, из толстого бруса, дверь, скользнувшую неожиданно мягко, что навело бывшего строителя на мысль о заботливо смазанных петлях.
Однако Арсений сразу забыл об этом, нечего засорять мозги всякой чепухой, и, крадучись, двинулся вправо, такая уж у него была примета: когда не можешь выбрать направление, идти вправо. Время от времени попадались на пути другие дверцы, но открывать их Арсений не торопился. Судя по тому, что все они были с одной, внутренней стороны скруглённого коридора, это такие же кельи, как та, где осталась сидеть ошарашенная гренадерша с потрясённо вытаращенными глазами.
А ведь она так сидеть долго не будет, обязательно помчится вдогонку, подхлестнула Арсения простая мысль, и он невольно прибавил шагу. И через несколько секунд почти столкнулся с сонно бредущей по коридору немолодой крупной женщиной, в таких же, как у него, штанах и рубахе.
Он даже споткнулся от неожиданности и застыл на месте, вжавшись в стену. Но незнакомка его не заметила, открыла узкую дверцу и шагнула туда. Арсений облегченно выдохнул и пошел было дальше, но, уже пройдя мимо дверцы, скрывшей встреченную тетку, засомневался. Чем-то эта дверца отличалась от остальных, размером, что ли?
Беглец оглянулся и внезапно понял: все остальные двери были обиты вытертыми шкурами, а эта светила красноватыми боками ошкуренного горбыля. Он повернул назад, и тут дверца вновь распахнулась, и давешняя тетка так же сонно протопала мимо.
Посомневавшись чуток, пленник, словно невзначай, толкнул дверь ногой, подождал, не раздастся ли окрик, и только потом проскользнул внутрь.
А едва оглядевшись, едко усмехнулся своему везению: этот чуланчик был примитивным туалетом. Просто дыра в полу и сухой мох в висящей на стене корзинке, вот и все удобства. Однако организм обрадовался и таким, и Арсений не стал его огорчать.
Но когда, собравшись выходить, приоткрыл дверь и услышал вдалеке топот и возбужденные голоса, понял, что зря обвинял свою удачу, пока она была на его стороне.
Несколько томительно долгих минут он стоял, вжавшись в тесный уголок возле двери, так, чтобы вошедший не смог его сразу заметить, и чутко прислушивался к происходящему. И когда услышал приближающийся топот, похвалил себя за сообразительность. Стало быть, первым делом сектанты бросились искать его возле выхода, а не найдя, рванули в обратную сторону, совершенно уверенные, что уж теперь пленник никуда от них не денется.
И теперь нужно только молиться, чтобы никто не догадался забежать в отхожее местечко.
Догадались, открыли дверь и сразу захлопнули, лопухи. Стало быть, нечасто у них пленники сбегают, раз такого простого приема, как прятаться за дверью, никто не знает.
Арсений выждал для верности с полминуты, выскочил из приютившего его чулана и бегом рванул в противоположную сторону. Он мчался, не оглядываясь и не разбирая дороги, зная одно: главное – вырваться из этой силосной башни, как пленник успел окрестить неприглядное жилище сектантов. А уж о том, как найти дорогу к людям, он успеет подумать позднее.
Узкую лесенку, ведшую вниз, Арсений едва не проскочил, не заметив в полумраке, да зацепился за выступающую из стены толстую плаху, к которой было скобой прибито тонкое бревно, заменяющее перила.
– Строители, кудрить, – презрительно фыркнул беглец и шагнул на лесенку.
В помещении, куда привела лестница, было еще темнее и холоднее, странные, мрачные то ли залы, то ли комнаты, лишенные даже намека на окна, следовали коротким паровозиком, такие же безликие и пустынные, как заброшенный товарный состав. Лампадки тут висели еще реже, и приходилось бежать наобум. Из одного помещения в другое вели широкие арки, своды подпирали каменные колонны, и было совершенно невозможно понять, кто и зачем это строил и для чего оно предназначалось архитектором. Но, судя по толщине стен и примитивной планировке, скорее всего, строилось еще в прошлом веке для какого-то небольшого производства.
Арсения ничуть не удивило, что сектанты обосновались в этом здании: насмотрелся уже на магазины и офисы, переделанные из жилых квартир, и на жилье, сооруженное из гаражей, сараев, списанных вагонов и просто мусора.
Беглец даже немного согрелся, пока несся по паровозику, но очень жалел, что не додумался захватить то меховое одеяло. Наверняка на улице будет еще холоднее. Так кто ж мог подумать, что его уволокут в такую даль, ведь на дворе стояла хоть и поздняя, но довольно теплая осень. Или его усыпили и прошло несколько дней? Черт, неужели из-за этих сумасшедших он лишился такой удобной работы?
Усилием воли Арсений заставил себя отбросить всякие размышления о происшедшем, вот вырвется отсюда, доберется до жилья, тогда и будет решать, как поступать дальше.
Очередное помещение оказалось занято кучами то ли снега, то ли ваты, в полутьме не разберешь. Арсений растерянно остановился: раз тут что-то лежит, значит, выход в другой стороне. Или он пробежал его, не заметив в полумраке? Пленник огорченно присвистнул, и одна из куч вдруг зашевелилась. Приподнялась с пола, отряхнулась и потопала в его сторону.
У Арсения смертельным холодом вмиг сковало все внутренности, когда он увидел, как огромный белый медведь топает к нему спокойно, как к законной добыче. Что бежать бесполезно, он понял сразу, видел по телеку, как бегают эти неуклюжие с виду зверюги.
И драться нечем, да и не выстоять ему даже против одного зверя, а их тут не меньше десятка. Вон еще несколько заворочалось.
Глава третья
– Втора! Проснись! Демон убежал! – Едва заслышав отчаянное всхлипывание привезенной вчера ночью девчонки, Харрис ловко вывернулась из-под полога, сунула ноги в домашние чуни и побежала к спальне, где с вечера оставила спящего демона.
– Он не там, он ушел… – всхлипнула новенькая.
– Буди других, я к выходу! – сердито скомандовала втора и помчалась так, как давно не бегала.
Вот ведь как чувствовала она, что нельзя доверять охрану демона этой неумехе Тулист, да вымоталась за день, столько хлопот! Решила поспать немного, а уж потом сменить захваченную хозяйкой ведущую. Ну кто же знал, что демон так быстро отойдет от сонного зелья! Ведь приведись человеку столько получить, целую пятицу бы продрых без задних ног!
А вот почему заклинания Тулист его не остановили, пусть Аркстрид разбирается, когда подымется, им бы сейчас найти безумца да попытаться вернуть его в спальню: обидно будет, если с таким трудом добытый защитник погибнет, так и не успев освоиться в их мире. Они ведь поначалу-то все слабые после ритуала, силу чувствовать не умеют, человеческих объяснений не понимают. Только знай лопочут что-то по-своему, по-демонски.
Однако возле выходной двери демона не оказалось, и засов был не тронут, и втора, разворачивая жестом прибежавших на помощь воинов, поспешила ко входу в хозяйственную половину и спальни домочадцев.
Хотя оттуда демон никуда и не сбежит, на зиму дом оставлял незакрытым всего один выход, но перепугать детей и трутней вполне может. Само собой, кроме них в теплой части дома спят еще старики и одна припоздавшая роженица, но этих никаким демоном не удивишь.
Добежав до нужной двери, втора так и обмерла.
Кожаный шнурок, которым она сама с вечера завязала дверные петли, чтобы любопытные подростки не устроили набега на комнату демона, так и красовался на своем месте.
Это значит, демон их перехитрил и отсиделся где-то в спальне.
– Проверяйте все комнаты, – скомандовала Харрис и побежала назад.
Воины послушно ринулись к комнатам, только Урса и Бин не остановились, словно и не слышали ее приказа. Ну, так не зря они выбраны в подручницы к Аркстрид: хозяйки всегда забирают себе самых сообразительных и независимых. Да и по закону подчиняются они только ведущей, а она пока беспомощнее малого дитяти. Стало быть, вольны сами решать, как поступить.
– Только бы не опоздать! – отчаянно твердила про себя втора, мчась по галерее вслед за подручницами хозяйки. – Только бы обошлось!
Уже в нижних залах, освободившихся к середине зимы от хранившихся в этой половине припасов, вторе удалось обогнать начавшую заметно выдыхаться Урсу. Все-таки трудно бегать со сломанной рукой, хотя и примотанной к дощечке. Теперь женщина неслась в нескольких шагах от Бин и молила богов только об одном – уберечь неразумного демона от гибели.
– Туман, нельзя! – раздался впереди отчаянный оклик Парбин, и сердце у вторы оборвалось.
Снежные псы – свирепые звери, церемониться с чужими не привыкли, вмиг разметают на клочки и следов не оставят.
– Смилуйтесь, справедливые заступники, отведите беду, спасите несмышленого демона! – еще отчаяннее взмолилась Харрис, пробегая последний зал перед отведенным для собак помещением. – Неужто зря столько трудов потрачено и соплеменница сгублена напрасно? Конечно, сама она виновата, первая напала, но судилища Аркстрид теперь не миновать. Хорошо еще, что все остальные участницы живы и подтвердить могут: не с добром приехала Кинтамид к храму, даже единого слова про договор не бросила.
Втора выскочила наконец в прихожий зал и круто остановилась рядом с озадаченной Бин, пораженно рассматривая представшую перед ней картину и не в силах поверить собственным глазам. Демон был тут, живой и совершенно невредимый, стоял прижатый к стене огромной тушей вожака и усердно чесал жмурящегося от удовольствия зверя за лохматым округлым ушком.
– Харрроший, харроший, – повторял он ласково и уверенно непонятное вторе слово, а завидев прибежавших гаран, так же ласково сказал: – Нуидолговысмотретьсобираетесь?
И Бин почему-то сразу сообразила, что сказанное, несмотря на мурлыкающие нотки в голосе демона, совершенно не похвала.
– Туман, на место! – зарычала она, и вожак нехотя поплелся к стае, признательно лизнув напоследок руку демона.
– Дверь открой! – едва очутившись на свободе, приказал пленник вторе и сделал такой ясный жест, что все поняли, чего он просит.
Харрис горестно вздохнула и послушно шагнула к занавешенной пологом двери. Разумеется, она предпочла бы сделать это под присмотром хозяйки, все-таки с ведущей спокойнее, но выбора не было. Как ни крути, а несчастный демон предпочтительнее демона разъяренного.
Громыхнул промороженным железом массивный засов, скрипнула дверь. Морозный воздух клубом ворвался в приоткрытую щель, заставив женщин поежиться.
А демон бесстрашно бросился вперед и, отодвинув широким плечом втору, выпрыгнул на присыпанное снегом крыльцо. Сделал несколько шагов и вдруг замер, задрав к небу голову. Гараны терпеливо ждали, потирая озябшие плечи, догадываясь, что именно сейчас чувствует чужак. Почему-то для всех призванных защитников самым ошеломляющим было наличие на небе шести лун.
Мир обрушился в один миг, словно зеркало Снежной королевы, разлетелся на мельчайшие ледяные осколки. И все они вонзились в душу Арсения, разом вымораживая чувства и желания.
«Но ведь такого просто не может быть?» – убито спрашивал сам себя пленник и упорно не желал принимать очевидный ответ.
Арсений никогда не верил в дикий бред про другие миры и про живущих там неведомых существ.
Сказки.
Причем наивные и неуклюжие, не имеющие под собой никакого физического объяснения. И когда Светланка, младшая сестра, пыталась поделиться с ним своими переживаниями по поводу людей, попавших в выдуманный, параллельный мир, едко ее высмеивал, приводя неопровержимые доводы, почерпнутые из школьного учебника.
Но шесть лун, ожерельем летящие сквозь редкие облака по ночному небу, усеянному странно крупными и яркими звездами, опрокинули вверх дном всю его недавнюю уверенность в бредовости Светкиных книжек. И не просто опрокинули, а еще и потоптались по ней всеми шестью лунами и просто невероятным для земного неба количеством звезд.
Острая боль пронзила сердце, отчаяние на несколько секунд стянуло горло невидимой петлей, когда до Арсения вдруг дошло, что он больше никогда не увидит ни матери с отцом, ни сестер и брата, ни друзей и знакомых.
Никого.
И неважно, что за последние два года он так и не выбрался съездить в родной поселок навестить родителей. Да и письма им писал нечасто, лишь на Новый год и день рождения. Правда, деньги посылал, зная, как трудно выживает сельская интеллигенция, вынужденная обязательно обрабатывать огромный огород, косить сено и держать скотину. На зарплату матери, всю жизнь проработавшей в школе, меньших не поднять. А тут еще и отец после развала совхоза остался без дела: в наше время инженер по технике безопасности никому не нужен, потому как и сама безопасность рабочих давно никого не волнует.
А теперь они зря будут выглядывать в окно, чтобы подсмотреть, бросит или нет пробегающая мимо почтальонка квиток на перевод в почтовый ящик, специально прикрученный к сетке забора.
Короткий стон вырвался из груди Арсения вместе с облачком пара, и только теперь он почувствовал пощипывающий кожу морозец. Довольно крепкий, не меньше минус пятнадцати. И бежать неизвестно куда по такому морозу в тонкой одежке просто глупо и смешно, так как на деле это просто самоубийство. А самоубийц Арсений презирал глубоко и искренне и добровольно вступать в их ряды вовсе не собирался.
Он бросил последний, контрольный взгляд на проклятые луны, решительно повернулся и в пару прыжков оказался в доме. Женщины обрадованно ринулись закрывать дверь, и Арсений заметил их посиневшие от холода губы. Значит, тоже мерзли, но вслед не бежали, а просто стояли и ждали. Ясен пень, загодя знали, никуда пленнику отсюда не деться. А вот почему не стали возвращать его в дом силой, еще предстоит разбираться. То ли боялись, что он их покалечит, сопротивляясь, то ли наоборот. Вон какие острые штучки висят почти у каждой на поясе.
И тут у Арсения родилось в душе нехорошее подозрение, что он для чего-то очень нужен вот этим амбалистым теткам. Пониманию таких вещей бизнес учит быстрее, чем походы к психологам. Причем нужен именно в качестве союзника, а не раба. Ведь если бы не надежда на какую-то будущую выгоду, вряд ли бы они стали особо церемониться. Заперли в каком-нибудь чулане с крепкой дверью и спали бы себе спокойно. Ежу понятно, за просто так невесть откуда взявшегося чужеземца не укладывают спать под меховое одеяльце и не приставляют охранницу, готовую на всё. Видно же было, пожелай он чего погорячее, сопротивляться или звать на помощь она бы не стала.
И если так, вполне вероятно, именно эти тетки имеют какое-то отношение и к его появлению в этом мире. Может, и не сами дельце провернули, на колдунов они как-то не похожи, да и ясно помнятся ему мохнатые морды, но заказик сделать вполне могли. И тогда становится понятным их терпеливое ожидание: не хотят портить с ним, Арсением, отношений. И для него это просто замечательно. Значит, можно будет поторговаться, вполне возможно, колдуны знают и обратный путь домой. Во всех случаях Арсению не нужно идти ни на какие сделки, пока не разведает все досконально про этот мир.
Хуже всего, что придется учить язык, а у него с тех пор, как пытался выучить в школе английский, стойкое отвращение ко всяким языкам.
– … – с состраданием поглядывая на Арсения, мягко позвала немолодая женщина и указала в ту сторону, откуда они сюда прибежали.
– Да уж конечно пойду, не тут же околевать, – ворчливо пробормотал пленник и оглянулся на кучи белого меха. – Пока, дружище, завтра приду проведать.
А потом отчаянно подмигнул хозяйкам и первым зашагал в сторону спален, со злым удовольствием отметив их ошеломленные взгляды. Ну, теперь держитесь, гренадерши, смотрите только, как бы жалеть не пришлось, что не норвежца или шведа вытащили, которые много лет живут себе спокойненько, ни войн, ни перестроек не зная, а русского парня, и так доведенного уродливой российской жизнью до озверелого состояния.
Пока топал по темным гулким комнатам и шагал по лестнице, Арсений успел немного мозгами пораскинуть, правила поведения для себя установить. Само собой, злить и настраивать против себя аборигенов он не будет, это самое глупое, что можно придумать в его положении. Но и унижаться не станет, нужно попытаться так поставить себя, чтобы туземцы прониклись к нему уважением. Как минимум.
И когда старшая из женщин, торопливо топающая следом, окликнула его, остановившись возле двери в спальню, красноречиво покачал головой в ответ. А потом так же красноречиво изобразил, как грызет что-то аппетитное и даже губы облизнул. Одна из провожатых испуганно охнула, другие мрачно схватились за оружие.
– Вот дуры-бабы, – с упреком уставился на аборигенок Арсений, – решили, небось, будто я людоед? Или вы и сами такие? Тогда нужно будет отдельный номер занять, на всякий случай.
– … – Только старшая поняла все правильно и жестами предложила Арсению подождать в комнате, еду она принесет сама.
– Перебьешься, – чуть грубовато отказался пленник, – мало ли чего вы втихаря подсыпать можете. Нет уж, я с тобой пойду, прослежу за процессом.
Он подцепил тетку под руку и широким жестом распахнул перед ней невидимые двери, веди, мол.
Втора попыталась было вырвать руку, но сразу унялась, сообразив, что так только сильнее разозлит демона. Так, под ручку, они и дошли до завязанной шнурком двери, и только тут Харрис словно невзначай освободилась от демонской хватки. А распустив завязку и распахнув дверь, торопливо шагнула на ту лесенку, что вела вниз. Пользуясь полумраком и крутизной ступеней, втора постаралась уйти вперед: странное поведение демона настораживало женщину своей непредсказуемостью. Нет, их дому еще ни разу не повезло добыть себе защитника, но когда это происходило в других домах, каждый жест пленников и каждое сказанное ими слово передавалось остальным со скрупулезной точностью.
Если они, разумеется, были в состоянии говорить. Но нормального защитника последний раз вызывал лет семь назад дом Тишанот, остальные доставали то огромных птиц, то странных зверей, а один раз вообще попалась рыба с человеческой головой и руками.
– Нудалекоещё? – раздраженно проворчал демон, и втора тайком вздохнула: как бы еще понять, спрашивает он чего-то или сообщает, что сейчас начнет их убивать?
– Пришли, – сообщила на всякий случай как можно миролюбивее, открывая кухню.
Гараны, ввалившиеся следом, без дела не стояли, одна сразу направилась к очагу и, покопавшись, нашла под слоем залы раскаленные угольки, ловко раздула огонек под сухой щепочкой, зажгла большую лампу. Вторая, захватив с полки чистые чашки, поставила их на стол и начала раскладывать оставшуюся от ужина мамалыгу, третья, метнувшаяся в холодный чулан, уже несла полную миску соленых грибов.
А втора за это время успела положить на доску большой кусок вяленой кабанятины и ловко настрогать ее розовыми ломтиками с прослойкой чуть желтоватого жира.
Демон сел к столу и бдительно наблюдал за действиями женщин, а они специально готовили трапезу на всех присутствующих, памятуя о крайней недоверчивости пленников, считающих, что гараны только и мечтают отравить с таким трудом добытого защитника.
Потом вызванный подвинул к себе выбранную чашку с мамалыгой, бросил сверху несколько ломтей мяса и что-то поискал на столе глазами.
– Вилокнеположено? – спросил с неприкрытым ехидством и показал вторе, как чем-то невидимым черпает кашу.
– Фух, – облегченно пробормотала Урса, присаживаясь к столу так, чтоб не задеть больную руку, – наш-то не дикий, ложку требует. А тишанотский только сырое мясо жрал, да и брал голыми руками.
– Сдается мне, он вообще не такой, как другие, вот посмотрим, на что в бою годен, тогда и будем знать, радоваться или горевать, – задумчиво ответила втора скорее своим мыслям, чем подручнице, наблюдая, как пленник обнюхивает и разглядывает каждый кусочек еды, прежде чем сунуть его в рот.
Арсений слушал мягкие женские голоса, чем-то напоминавшие индийские, из виденных в детстве фильмов, и жевал почти несоленое жесткое сало, припахивающее к тому же застарелым жиром. Соленые грибы он есть побоялся, хотя и очень любил. Однако осторожность взяла верх: незнакомые грибы еще в детстве отец велел обходить десятой дорогой. К тому же и в густой каше попадались мелко порезанные кусочки грибов, только уже вареных. Вполне достаточно для проверки организма. Вилок, как он правильно догадался, у туземцев не было, женщина с неуклюжим лубком, привязанным к опухшей руке, притащила несколько деревянных некрашеных ложек.
Вопросы насчет туземных мужчин, которых он пока не встретил, местности, где стоит этот дом, того зала, куда его вытащили из родного мира, про здешний климат и политическое устройство страны роем растревоженных пчел гудели в голове Арсения, возникая и пропадая, вытесненные все новыми. Но все они были ерундой и мелочью по сравнению с главным: зачем он понадобился аборигенам? И тут снова возникала та же непреодолимая проблема – язык.
Но ведь должны же были эти тетки предусмотреть все вопросы, связанные с общением, заранее? А значит, не позднее чем утром все объяснят ему, и нужно только потерпеть, уговаривал себя пленник. Однако, наевшись и уже топая в сторону своей комнаты, не удержался, тронул ту женщину, которая была у туземок главной, за рукав и попробовал показать жестами, что хочет разговаривать.
– Нельзя пока ничего сделать, – печально покачала головой Харрис, – больна наша хозяйка, а сильный дар в доме только у нее. Теперь еще Тулист есть, но на ту у меня надежи нет. Раз она тебя удержать не сумела, то лучше уж не рисковать.
Арсению не понравилась виноватая горечь, звучавшая в голосе женщины, такое впечатление, что тетки чего-то прошляпили. Ну, все ясно, мужики небось на охоте или на войне, историю Арсений не любил и плоховато представлял, чем они там занимались в древности, эти предки, но что бабы накосячили, просек сразу.
– Может, я разберусь в вашей проблеме? – нахмурив брови, поинтересовался Арсений и выразительно показал, как идет разгребать их дела, но хозяйка только головой замотала: нет.
– Да ты мне покажи, а я сам решу, по силам задачка или нет, – настаивал Арсений, не переставая жестикулировать, чтоб глупой тетке понятнее было.
Она тоже нахмурилась и повернула назад. Довольный проявленной настойчивостью пленник, не отставая, топал следом. Дверь в нужное помещение оказалась недалеко, но тетка, дойдя до нее, еще несколько минут колебалась, прежде чем отважилась открыть.
А едва дверь распахнулась, Арсений решительно отстранил проводницу и смело шагнул внутрь.
Сначала ему показалось, будто в комнате, ярко освещенной светильничком, никого нет, и, только пристальнее вглядевшись, пленник рассмотрел лежавшего на постели аборигена. Уже понимая, что пришел напрасно, в медицине он разбирался на уровне лекарств, лежащих в автомобильной аптечке, Арсений все же сделал еще пару шагов.
– И кто ж ее так? – спросил расстроенно, разглядывая бледное личико худенькой девушки, совершенно не похожее на румяные физиономии местных гренадерш.
Темные густые ресницы медленно шевельнулись, приоткрывая густую синь фиалковых глаз, бледные потрескавшиеся губы что-то беззвучно шепнули.
Тетка бросилась к больной, бережно приподняла голову, напоила каким-то снадобьем из красивого бокала, близко не соответствовавшего всей остальной местной утвари, и снова уложила на подушки.
А потом потянула Арсения прочь, не замечая кроткую мечтательную полуулыбку, скользнувшую по губам демона.
