Вера Александровна Петрук
Пламенные крылья
Глава 8
Когда Морт был в ярости, он разговаривал очень вежливо. Кто это знал, старался исчезнуть, кто попадался на вежливый тон эмпата, расплачивался в лучшем случае эфталитом.
Появившись утром в рубке управления, Мортан Вельзевул Бранвен Третий ни разу не выругался, не прицепился к докладам подчиненных и вообще являл собой образец дипломатии и вежливости. Попросил чашку кофе, к которому пристрастился на госслужбе, а также записи из своего каюты за всю ночь.
Большая часть дежуривших в рубке эмпатов срочно придумала себе дела, которые требовали немедленно покинуть помещение, и лишь вампир Эшмонд Карро, который был в таком же плохом настроении, как и Мортан, остался на рабочем месте и теперь молча пялился на дисплей, пока Мор также молча просматривал содержимое записи.
– Я злой и голодный, – бурчал вампир, явно нарываясь на неприятности. Больше всего ему хотелось подраться, а так как Мортан подавал все признаки того, что достаточно искры для взрыва, то Эш верил, что его желание скоро сбудется.
– Ты мог бы отдать мне ту девку, после того как использовал. Я не брезгливый, и мне до чертиков надоела синтетика. Я хочу настоящей крови! Живую и горячую, а не из подогретых пакетиков.
Но несмотря на все попытки вампира задеть эмпата, тот обращал на него столько же внимания, сколько и на местную муху, случайно залетевшую в рубку и теперь ползающую по главному экрану. Она уже успела оставить на кристально чистой поверхности несколько черных точек, которые были отчетливо видны Эшу, вампиру с отменным зрением.
– Умри! – сказал он мухе, но к своему удивлению промахнулся и вместо того, чтобы раздавить тварь на лету в кулаке, размазал ее тельце по экрану, добавив к черным точкам еще и белые кишки.
Вздохнув, Эш-Асмодей решил принять всю мерзость этого утра философски и какое-то время глядел на раздавленное насекомое, пытаясь убедить себя, что ему совсем не хочется слизывать мушиные останки с экрана, которые на фоне синтетической крови казались питательным нектаром.
В конце концов он не выдержал и, решив, что Морт занят своими делами, прикоснулся языком к прилипшему тельцу мухи. Она оказалась недурна на вкус, и какое-то время он смаковал ее содержимое, представляя, как вонзает клыки в шею той белобрысой девицы, которая вчера гостила на «Саартане». Подняв глаза, он встретился со взглядом Морта, который ничего не выражал. Капитан молча разглядывал своего помощника, к нижней губе которого прилипло мушиное крылышко.
– У меня от «завтрака» осталось еще пять пауков. Можешь съесть их тоже, – наконец, съязвил Морт, но Эш уже владел собой и подплыл к эмпату, решив поглядеть, что тот так увлеченно разглядывает.
На дисплее отображалась до мелочей знакомая каюта капитана, в ракурсе был аквариум, куда иногда приносили эруанских водяных пауков, так любимых эмпатами. А рядом стояла та самая альбиноска, которой не захотел делиться Морт. Девушка смело запустила пальцы в воду и по одному выудила насекомых, ничуть их не опасаясь.
– Ты решил напичкать ее пауками, чтобы усилить эфталитовый фон? – уточнил вампир.
– Лучше послушай, – отмахнулся Морт и включил звук.
Раздался голос ночной гостьи.
– Бедные, потерпите, сейчас я вас вытащу, – приговаривала она, засовывая пауков в банку. – Вы такие красивые, прямо как то яйцо из леса. Брюшки у вас такие же золотые, если бы оно было не с мою голову, то я бы решила, что это ваше. В любом случае, оно явно из космоса, как и вы, поэтому буду считать, что вы родственники.
Девица несла явную чушь, и вампир не мог понять, что так заинтересовало Морта в этой записи. Может, дальше пауки ее укусят? Обычно эруанцы кусались. Странно, что они вообще позволили себя взять и запихать в карман.
– Ты чем думаешь? – вдруг взъелся на него Мортан. – Курорт себе решил устроить? Мы на государственном задании, и вольную никто не объявлял. Напомнить тебе, почему мы здесь, в этой дыре под названием «Козодой»?
Потому что твой корабль подбили пираты, хотел было ответить вампир, но поглядев на Морта, на его напрягшуюся шею, свирепый взгляд и ходящие желваки на скулах решил, что драться с первым пилотом он все-таки не хочет. Сегодня вечером губернатор устраивал очередной прием в их честь, нужно было выглядеть красивым – так больше шансов на добровольную жертву, пожелавшую бы поделиться с ним кровью.
– Золотое яйцо размером с человеческую голову, которую девица нашла, очевидно, в котловане от падения, – прорычал Морт. – Ничего не напоминает?
– Эээ, – Эш старательно думал, но в голове была одна кровь.
– Балбес, это же яйцо жар-птицы, из-за которой мы здесь торчим! – взорвался Морт. – Когда пираты схватили ее на орбите, она была с яйцом. И уронила его на Козодой. Все сходится! Боги на нашей стороне. И добрые духи, и дьяволы, и разные там предки, и злые силы, и прочие. Одним словом, нам пока везет. Упустили птицу, но привезем императору кое-что получше. У Балора будет своей птенчик, разве не прелесть?
– Понятно, – уныло протянул вампир, который уже понял, что за всем этим последует. Одним словом, работа, а он уже настроился отдохнуть недельку-другую.
– Сейчас распоряжусь, чтобы прочесали леса, – вздохнул Эш. – Если это и правда яйцо той птицы, с ним ничего не сделается. Звери такую скорлупу не прокусят.
– Я не о зверях беспокоюсь, а о местных, – фыркнул Морт. – Неужели ты думаешь, что наша гостья оставила его валяться в листве? Надеюсь только, что ей не пришло в голову постучать по нему молотком. Лес, конечно, обыщите, но, думаю, яйцо у нее. Приготовьте наземный катер. Вылетаем немедленно.
Когда воздушное судно класса «Альфа» пролетало над темным лесом Козодоя, набирая высоту и устремляясь к далеким огням поселения, Мортан думал вовсе не о золотом яйце Жар Птицы, которое по счастливой случайности оказалось у Абелии Клаус. О да, сейчас он выучил ее досье наизусть и даже запомнил имя. К девице у него имелись еще и другие вопросы. Например, откуда она научилась выстраивать зеркальный щит против эмпатовского внушения? Такими способностями во вселенной обладали единицы, и насколько знал Мортан, эти единицы жили очень недолго.
Глава 9
Когда катер приземлился на покрытый трещинами бетон центральной площади поселка, вдоль дороги выстроились едва ли не все жители, возглавляемые стражами порядка и местным начальством.
Морт ненавидел официоз, поэтому, спихнув формальности на Асмодея, решительно направился к дому Абель, на крыльце которого застыли фигуры испуганных жильцов. Но самой девицы, которую Морт узнал бы из тысячи, среди них не было.
Краем уха он услышал, как Эш вещает что-то о донорах, и поморщился. Это был дешевый трюк, который потом наверняка обернется неприятностями. Некачественные доноры эмпату были не нужны, а кого еще мог предложить этот сброд? Разглядывая семейство Клаусов, Морт невольно удивился тому, как непохожа на них была Абель. Хоть в документах и было сказано, что девушка был приемной дочерью, все козодойцы, как один, походили друг на друга. Все, кроме Абель. Она выделялась среди них, как прекрасная эльфийка среди портовых грузчиков. Морт любил старые сказки, и сравнение с эльфами пришло в голову не случайно. И почему он не обратил внимание на ее лицо раньше? С очень тонкими чертами, умным взглядом и бледной, будто прозрачной кожей. Оно стояло у него перед глазами и не собиралось исчезать из головы, что бы Морт не делал.
– Где Абель Клаус? – спросил сопровождавший Тарус. Тот настолько давно знал капитана, что почти читал его мысли.
Люди на крыльце заголосили разом, и пока Тарус и подоспевший Асмодей их успокаивали, Морт медленно пошел вдоль дома, разглядывая жилище. Он уже знал, что Абель тут нет, но побег девушке не поможет. Постепенно назрел и третий вопрос – что она сделала с его эруанскими водяными пауками, стоимость которых превышала стоимость этого ветхого дома.
Не спрашивая разрешения, Морт зашел в жилище через дверь на заднем дворе, которая привела его на кухню. На плите в большой зеленой кастрюле вовсю кипела вода, пахло подгоревшим маслом. Где-то внутри дома надрывался ребенок. За окном квохтали курицы, ковырявшиеся в грязи. Он скривил губы и, пригнувшись, прошел в коридор. Мортан привык носить сапоги на каблуке по последней эмпатовской моде, а так как он отличался высоким ростом, то теперь его голова собирала пыль с потолка, что лишь подогревало бурлившую в нем ярость. Абель Клаус хотелось порвать на куски немедленно.
– Где она? – прорычал эмпат, когда на его пути возникла крепкая коренастая женщина в цветном халате, на лице которой застыло выражение страха. За ее спиной возвышался Асмодей – на его лице застыло выражение величайшей скуки.
– Я так и знала, что она чего-нибудь натворит! – лепетала хозяйка. – Бедовая она у нас, знала бы, задержала или поколотила! – она сделала пару взмахов, видимо, изображая, как надавала бы Абель по шее. – Стащила что-то, да? Так мы сейчас вмиг дом обыщем. Может, в углу своем спрятала, где спала? Показать?
Морт кивнул, и женщина засеменила в глубь дома. Больше всего на свете эмпату хотелось выйти на свежий воздух, но он заставил себя последовать за хозяйкой. Странно, что он мог часами находиться в пыточных императорской тюрьмы, где смердело хуже, чем на бойне, но вонь этого дома выносил с трудом.
Женщина привела его в комнату с одним окошком, низкими потолками и стенами, обклеенными цветастыми обоями. На дощатом полу рядами стояли пять кроватей. Кровать в углу ничем не отличалась от остальных за исключением полки с книгами, которая была прибита у изголовья. «Лечебные травы Козодоя», «Малая хирургия», «Болезни горла», «Большой медицинский словарь» – подборка была архаичной, как и все на Козодое, но встретить в этом доме учебники по медицине были столь же неожиданно, как и книги вообще.
– От бабки достались, – перехватила его взгляд хозяйка. – Абель немного соображает в этом деле, ну, мы и позволили их оставить. Ох, бедовая она у нас, ох, бедовая.
Морт почувствовал, что его интерес к Абелии стал еще сильнее. В памяти всплыли сухие факты из досье, наспех собранные на девушку Асмодеем. Взята из приюта в возрасте одного года, биологические родители погибли на заводе, закончила девять классов местной школы, из которой исключена за непослушание. Живет с родителями, документов о совершеннолетии еще нет. Интересно, за какой такой проступок ее поперли из школы? Неувязка получалась. Из школы выгнали, но «Краткий медицинский словарь» у нее вместо чтива на ночь.
– Значит, она убежала, – заключил Морт, разглядывая ровно застеленную кровать и, почему-то вспомнил белоснежную кожу своей несостоявшейся любовницы. И нигде ни одной зацепки о том, откуда у девушки могли появится способности отзеркаливания. С эмпатами раньше Абель точно не общалась и натренироваться (такое иногда практиковали киллеры) не могла. Осталось предположить, что навык врожденный. Это было плохо, о подобных аномалиях следовало немедленно сообщать Совету Старейшин, но вмешивать в это дело отца Морт совсем не желал. Поэтому никому и не говорил о своем вчерашнем эмпатовском позоре, а запись из каюты уничтожил.
– Да какой там! – всплеснула руками женщина. – На работу она поехала. С отцом и братом. Дробильня далеко находится, это завод наш, они еще до рассвета выехали. Туда почти двое суток добираться.
И тут до Морта дошло, что именно он упустил. Время!
– Быстро в катер! – велел он растерявшемуся вампиру, который пялился на мясистую шею женщины.
– Бежишь, будто тебя блохи из того дома покусали, – попробовал пошутить Эш, с трудом поспевая за командиром. – Кстати, яйца нигде нет – ни в доме, ни в поселке, ни в лесу рядом.
– Тупая ты задница! – обругал его эмпат. – И я вместе с тобой тоже. Молись, чтобы яйцо оставалось яйцом, потому что, если из него вылупится птенец, можно забыть о легкой и приятной добыче. Ловушки для взрослой особи повреждены вместе с «Саартаном», а если верить тому, что рассказали нам императорские астрозоологи, эта птичка растет очень быстро.
Глава 10
Раннее утро на Козодое обычно было самым любимым временем Абель. Домашние еще спали, и до рассвета можно было почитать книги, которые она знала от корки до корки, но которые за неимением других перечитывала снова и снова. Или отправиться в дровницу, где у нее имелся стол с инструментами. Всегда находилась какая-нибудь несчастная тварь, которой она пыталась помочь, одновременно практикуясь.
Абель вспомнила о крысе с перебитой лапой, которую вытащила из капкана и которую лечила уже неделю. Она искренне надеялась, что Клара не забудет ее отпустить, как и не забудет покормить птенца, сидящего в колодце. Она велел кинуть ему мяса и насыпать сверху пшена – что-нибудь на корм точно сгодится. Плохо будет, если птенец питается исключительно живыми насекомыми, или если он выкинет еще какой-нибудь фокус, как тогда с огнем. Но Клара была не робкой девочкой и не раз помогала ей с операциями. Все будет хорошо.
Только не сейчас и не с тобой, поправила она себя, стараясь не глядеть на Рата, который сидел напротив и не сводил с нее глаз.
Это утро началось неправильно. Никаких книг и даже никакого завтрака. Мать за стол ее не пустила, столь велика была ее неприязнь к приемной дочери. Сунула ей в руки пакет с бутербродом и кивнула в сторону грузовика – мол, в дороге поешь. Бель не возражала, правда, пришлось остаться голодной. Злая Элоиза завернула в бумагу очень тонкий ломтик хлеба с толстенным шматом колбасы с салом. В другой ситуации она бы пожалела колбасы, но, видимо, ей очень хотелось отомстить за испорченную репутацию семьи.
Вздохнув, Бель выбросила розово-белый кружок и стала медленно жевать хлеб, стараясь не думать, как отвратительно тот пахнет мясом. На заводе ожидало много проблем, но вопрос еды, похоже, будет самым насущным. Впрочем, она искренне надеялась, что тамошние повара окажутся скупыми, и мяса, которое стоило недешево, в рационе будет отсутствовать. Ни о чем другом думать просто не хотелось.
– Ты знаешь, что мы будешь жить в одной комнате? – спросил Рат, перекатывая травинку из одного уголка рта в другой. Он сорвал ее во дворе у дома и за час езды всю изжевал, однако не выплевывал. Отец сидел в кабине за рулем, а Рат с Абель тряслись в кузове на скамьях напротив друг друга. Мотор ревел так, что голос Рата был едва различим. Можно было говорить, что угодно, старший Клаус все равно бы ничего не различил. Чем Рат и пользовался.
За то время, что они ехали, Абель услышала столько обещаний расправы в свой адрес, что теперь идея спрятаться от эмпатов на заводе совсем не казалось ей хорошей. Может, тот эмпат и не вспомнил бы о ней, когда очнулся. А может, он умер, и тогда Абель точно найдут – даже на заводе. Почему-то не хотелось, чтобы пилот из космоса умирал, хотя воспоминания о нем были не самыми приятными в ее жизни. Сейчас было просто стыдно за свои мысли и действия, и неважно был у нее тогда выбор или нет. Подобное поведение было непристойным и грязным – хоть с какой стороны рассматривай. За это вселенная ее и наказала обществом Рата, который, похоже, станет ее личным палачом. До тех пор, пока Абель не потеряет последнее человеческое в себе и не убьет его где-нибудь среди механизмов Дробильни. А потом ее посадят в тюрьму, и жизнь закончится.
Они выехали на проселочную дорогу без покрытия, и теперь глотали пыль, которая поднималась столбом из-под колес грузовика к бледному, затянутому тучами небу. Листва в этой местности давно опала, и дорожная пыль оседала на ветки, перекрашивая их в красный, отчего дорога казалось совсем зловещей. Было холодно. Куртка Абель, годная для того, чтобы заниматься хозяйством во дворе, к дороге была не приспособлена. Она замерзла сразу, а при мысли о том, что до перевала, где они остановятся на ночлег, еще десять часов, становилось и вовсе невыносимо. Одежда Рата не была теплее, но тот словно не замечал холода – наоборот, раскраснелся и даже подставлял ветру лицо, будто желая остудиться.
– А когда папаша уедет, я выбью тебе зубы, – тем временем, говорил Рат. – Всегда хотел это сделать. Да и зачем они тебе, если ты мяса не ешь? Но если расскажешь, как трахалась с эмпатом, оставлю передние. Я ведь обещал маме о тебе заботиться.
Абель сглотнула и тоскливо поглядела в сторону. Красные ветки печально кивали вслед пылящему грузовику. Может, спрыгнуть и махнуть в лес? В такое время года там было не выжить, но, если ее не поймают, последние дни она проведет хотя бы без Рата.
Машину тряхнуло, и в голове Абель что-то поменялось. Она злобно посмотрела на Рата, отчего тот даже замолчал, оборвав на полуслове историю, что будет делать с беззубой Бэль.
– Катись к дьяволу! – крикнула Абелия, дурея от собственной смелости, приступ которой закончился также быстро, как и начался.
– Что ты сказала? – угрожающе спросил Рат и высунул руку из кармана брюк. В его пальцах был зажат складной ножик. Лезвие щелкнуло и выскочило Абель навстречу.
– Хочешь уже калекой на завод приехать? – переспросил он. – Отцу скажу, что ты сама на нож упала и, представляешь, он мне поверит.
Абель сжала зубы и потупила взгляд, презирая себя за трусость. Позже, я разделаюсь с тобой позже, мысленно пообещала она себе.
Она не сразу заметила, что пыли на дороге стало больше. Из-под колес грузовика по-прежнему вырывались столбы дымы, но теперь пыль летела и с неба, и с боков, отовсюду. Рев машины усилился, но доносился он почему-то сверху. Абель задрала голову, прикрываясь рукой от пыли, и в туманном облаке разглядела темный силуэт, который принадлежал явно не птице. А так как воздушного транспорта на Козодое давно не было, гадать не приходилось – над ними завис эмпатовский корабль. Его очертания были меньше боевых глайдеров, и Абель догадалась, что эмпаты привезли на Козодой знаменитые катера класса «Альфа», которые использовались по всей Империи как наземный, воздушный и подводный транспорт на планетах. На секунду проснувшееся любопытство было немедленно уничтожено отчаянием. Похоже, тот эмпат все-таки умер, и сейчас Абель ждет расплата похуже той, что обещал Рат.
Катер величаво выплыл из клубов пыли и опустился на дорогу перед грузовиком старшего Клауса, который едва успел затормозить, судорожно вцепившись пальцами в панель управления. Абель хотела крикнуть отцу, чтобы тот сворачивал в лес и гнал изо всех сил, но поняла, что дергаться поздно. На узкой дороге, окруженной частоколом деревьев, они были зажаты в тиски – разворачиваться некуда. Да и можно ли было спастись от эмпатов? По слухам, радиус эмоционального воздействия некоторых из них мог охватывать десятки километров.
Сейчас нас накроет волна ужаса, паники или страха, подумала Абель и, взглянув на Рата, поняла, что тот думал о том же. Брат во все глаза таращился на свое отражение в зеркальном корпусе катера. Во время резкого торможения ножик выпал из его рук и отлетел к ногам Абель. Та не стала игнорировать подарки судьбы, поскорее спрятав вещицу в карман. Против эмпатов лезвие было бесполезно, но Абель оно еще пригодится – например, поможет вскрыть вены.
Когда из катера появились эмпаты, их вдруг резко оказалось очень много. Затянутые в черные блестящие куртки, с оружием самых разных видов, в котором Абель ничего не понимала и называла одним словом – бластеры, в шлемах-масках и навороченных перчатках по локоть со встроенными дисплеями, эмпаты выглядели столь фантастично, что казалось, будто на Козодое, наконец, наступило то самое будущее, и колония сумела-таки догнать остальные планеты Империи. Военные заполнили обе стороны дороги, осматривали грузовик спереди и сзади, двое забрались в кузов, взяв на прицел пассажиров. Старшего Клауса вытащили из кабины, которую молча просветили приборами.
Было страшно, но Абель почему-то была уверена, что этот страх – свой, естественный, и что, когда они испытают то самое, настоящее эмпатовское внушение, будет гораздо хуже. Отец что-то заговорил, у Рата тоже прорезался голос, и они вместе стали доказывать, что являются свободными гражданами свободной колонии и ничего не нарушали.
Наконец, из катера показался еще один эмпат, отличавшийся от остальных не только высоким ростом, но и формой. Белая перламутровая куртка с эполетами, распахнутая на груди, полупрозрачная короткая туника, из-под которой просвечивали хорошо накачанные грудные мышцы, широкий пояс с непонятными устройствами, высокие сапоги до колен и множество причудливых украшений на шее, в ушах и пальцах – подобные костюмы Абель видела в детстве в кино, когда в поселке еще работал кинотеатр. А еще у эмпата не было шлема, и Абель сразу его узнала – того самого, из каюты. Невозможно было не узнать эти вечно меняющиеся глаза, который сейчас были одного цвета с дорожной пылью – и с ее, Абель, взглядом.
– В машине яйцо не обнаружено, – доложил один из эмпатов командиру, и у Абель на душе стало совсем плохо. Связать одно с другим было несложно. И как же она сразу не догадалась. Сначала с неба упало яйцо, а потом на Козодой прилетели эмпаты. Похоже, вот настоящая причина, по которой колонию удостоили визитом столь неожиданные гости.
– Эту в кабину, – затянутый в белую перчатку палец старшего эмпата указывал прямо на Абель. Она и сказать ничего не успела, как ее выбросили из кузова грузовика и под руки поволокли к зеркальному катеру.
Вслед донесся растерянный голос старшего Клауса и обрывистые фразы, брошенные кем-то из эмпатов:
– Обвиняется в краже. Будет судима. Домой не вернется.
