Вера Александровна Петрук
Фестиваль гребешка
Глава 1
День не задался с утра. За окном моросил дождик, болота накрыло туманом, новый водитель служебного автобуса в наших топях, разумеется, заблудился и приехал на час позже. Знала бы, не неслась сломя голову по кочкам и корягам с туфлями в одной руке и папкой с документами в другой. Пешкасий, мой еж, который считает себя оборотнем-драконом и ангелом-хранителем, добрался до будильника, который я обычно прячу, и отключил важный прибор. Мы с Пешкасием – команда, но иногда его опека сильно мешает строить карьеру. Ведь если бы не опоздал водитель, грозная Седалия Бруберштерн выдала бы мне уже третий желтый листок за месяц. Я с начальницей и так не ладила, а эти листки и вовсе все портили.
Брать работу на дом – занятие неблагодарное, но если не я, то кто? Наниша в Бюро одна такая, бесфамильная, незамужняя и незаменимая. Если начать с последнего, то я действительно была сотрудницей выдающихся талантов и умений. Хотя на работу взяли меня по блату. Перед тем как свалить с любовницей, папенька, растивший меня в меру строго и в меру заботливо, покопался в блокноте с полезными знакомствами и нашел одно – самое полезное. Уж не знаю, что связывало его и Седалию из Бюро Переводов, но меня взяли даже без собеседования, пусть я сначала и мыла полы в офисах.
Нашу старую квартиру на Болотном кургане папенька продал, объяснив, что на новом месте ему нужно будет устраиваться, мне же комнату компания предоставит. И действительно предоставила! Общежитие расположилось на соседней улице, через Брусничную рощу и Русалочий омут. Меня поселили на верхнем этаже с прекрасным видом на Орлиную сопку, где стоял один из порталов, который всегда светился по ночам. Межмирье – оно все такое. То болото, то леса, а то высотка, поросшая шиповником и малиной. Территория осваивалась не для жизни, а для работы: везде, где можно, маги понатыкали порталов, вот только для простых сотрудников вроде меня они все равно были недоступны. Порталами пользовалось начальство и, собственно, клиенты, для которых мы тут и работали. Нас же развозили на автобусах. Межмирье на карте маленькое – десять жилых корпусов, старые постройки первопоселенцев, одним из которых был мой отец, да огромная махина главного управления, где мы все трудились с утра до вечера.
Бюро Переводов – это не про лингвистику, если что. Компания Седалии занималась переселением нелюдей в мир людей, как значилось в уставе организации. Оформляла паспорта, трудоустраивала, обучала языкам, предоставляла жилье и оказывала всяческое содействие и помощь, чтобы оборотни, баньши, ведьмы, русалки, духи, демоны и прочие нелюди как можно гармоничнее «вписались» в человеческий мир. Все это было не совсем законно, но у Седалии, демоницы низших классов, имелись связи в Ковене магов, и Бюро работало – тихо и незаметно. Переселенцы появлялись волнами. То мы сидели без работы, то все нелюди разом хотели переселиться к людям из Альцирона, Готенруга, Архипелага или даже самого Корсиона, который закрылся после того, как к власти пришел черный маг, повелевающий демонами. Чаще всего переезжали по политическим причинам. Например, из Готенруга неожиданно поперли всех вампиров, и мы месяца два оформляли только кровососов. А из Архипелага как-то зеленомордые чудовища валили. Но бывали переселенцы и «климатические», как умничала начальница. Одно время из далекого Санджира в связи с похолоданием прибывали толпы необычных краснокожих людей, который просили выключить вентиляторы, несмотря на сорокоградусную жару – им все было холодно.
Мир людей большой и резиновый. Мы старались расселять всех в разные места, но чаще всего отправляли в крупный портовый город Дзио, где уже жило много наших, которые переправляли мигрантов дальше. Правда, в последнее время у Седалии появился конкурент, который весьма успешно переманивал наших клиентов, но Бюро все еще лидировало.
Фамилию папенька мне тоже не оставил. Сказал, что и Наниши хватит. Имя прекрасное, а фамилий у дриад не бывает. В отделе кадров меня так и записали – Наниша Бесфамильная, просто потому что оставлять место в бланке пустым было непозволительно. В графе «род и вид» указали «дриада», хотя от своих сводных сестер и братьев, которых папенька забрал с собой, я отличалась, как мотылек от таракана. Или как гриб от плесени. Ну ладно, в сравнениях я, может, и не сильна, однако от дриадиного рода во мне разве что цвет кожи остался. Я была чуть зеленоватой. Все остальное – сухонькое тело, тощие кривые ножки, ручки-палочки и жиденькие волосы, скрученные в вечно тугой узел на затылке, во мне явно было от человека. С кем папенька блудил во время заселения Межмирья, он так и не признался, но я решила, что с принцессой. Самомнение досталось мне по отцовской линии.
А еще я была умной и трудолюбивой. Если первое помогло мне подняться по служебной лестнице от уборщицы до ведущего сотрудника-документоведа, то второе качество только мешало. Когда Седалия поняла, что у меня феноменальная память, то повысила меня до специалиста справочного отдела, где я целыми днями отвечала на письма и звонки желающих переселиться в лучший мир, каким, несомненно, казался мир людей. А потом обнаружилось, что я не могу уйти домой, не закончив начатое, а так как многие переводы приходилось оформлять неделями, то я поселилась за рабочим столом, совершая короткие пробежки в столовую и душ, который имелся в управлении специально для таких, как я. Через год я стала ведущим документоведом и проводила в Бюро больше времени, чем в отведенной мне комнате в доме у Брусничной рощи.
На улицу я выходила и того реже. Седалия любила шутить, что я совсем от работы «позеленела», но я не сердилась. В конце года начальница обещала хорошие премиальные, на которые я собиралась купить машину. Автобусы с вечно меняющимися водителями меня достали, к тому же, я была жутко брезгливой, и от одной мысли, что на кресле могла сидеть задница орка или гоблина, меня тошнило. Пусть я и дриада по бумагам и немного зеленая на вид, но чистота души и тела была моим жизненным кредо. Мыть руки – каждый час, мыть тело – три раза в день, гнать поганые мысли из головы – ежеминутно!
А поганых мыслей хватало… Появлялись они без спроса и уходить добровольно не желали. Думалось всякое. Я, конечно, умная и способная, для дриады даже красивая, хорошо зарабатываю, по лестнице карьерной не поднимаюсь, а прям лечу, но чего ж на сердце так тоскливо и одиноко бывает. Пешкасий считал, что мне не хватает витаминов, и пичкал меня разными таблеточками, которые доставал из мира людей через знакомых ежиков. От его витаминов во рту становилось сладко, но на душе еще горше.
В принципе, меня все устраивало. Замкнутая, тихая, я копалась в бумагах, чувствуя себя повелительницей документов, когда в моей размеренной жизни вдруг наступил ад. Меня перевели в отдел работы с клиентами.
– Выручай, – заявила Седалия, врываясь в мой уютный подвальчик. – Одна половина отдела в отпуске, другая на больничном – аллергия у них, понимаешь, на туманы. Вот тебе справочник, за ночь выучишь, ты у нас умненькая, а утром сразу в корпус Б отправляйся. Весь отдел – твой. За мной премия. Летом переселенцев мало, так что ничего страшного, пара-тройка клиентов в день, а потом свободное время. Советую потратить его на спортзал, он у нас расположен в пентхаусе, если вдруг забыла. Впрочем, откуда бы тебе о нем помнить? Ты ведь, знаешь, что растолстела? И еще. Лучше надень парик и очки, а то клиенты разные ведь бывают. Элитой я сама занимаюсь, но вдруг какой маг мимо меня проскользнет. Они все с причудами. Надо, чтобы ты никого не отпугнула.
Такта у Седалии не было, но начальнице он и не полагался. Я правда чуток на троне повелительницы бумаг поправилась. Пешкасий слишком тщательно следил за тем, чтобы я не голодала. То бублик подсунет, то конфетку, а воли у меня против этих штук – никакой.
Новые инструкции я, конечно, выучила, но еще до этого я весь месяц заполняла новые карточки в архиве. Подсчитав, поняла, что за последние тридцать суток спала от силы ночей десять. Род дриад славится выносливостью, но, когда я у Пешкасия стала иногда видеть крылья и драконий хвост, то решила ложиться хотя бы в три ночи. И тут – новые обязанности! Да еще и к внешности начальство прицепилось. Да, я была не красавица, и страдания по поводу своего облика заедала не только бубликами и конфетами Пешкасия, но и буфетной выпечкой, которую сотрудникам продавали со скидкой. Но делать нечего – пришлось и парик одеть, и очки на немного крючковатый нос нацепить.
На третий день я была готова выть, как тот самый оборотень, который стал моим первым клиентом и трепал нервы до сих пор. Деньги у него водились, а вот с документами творился полный бардак. Документов у нелюдей, вообще-то, никогда не имелось, но по требованию Ковена Магов, перед тем как переместиться в портал к нам, в Межмирье, а потом к людям, они должны были собрать не меньше десяти справок: здоров ли, какого рода-племени, есть ли семья, сколько денег за душой, владеет ли имуществом, судим, казнен ли и прочие формальности. Большинство справок оформлял Ковен магов, но некоторые нужно было брать у местной администрации – в королевстве там, герцогстве, кто откуда. Оборотень тот, судя по всему, долгое время бомжевал, а может, со своими крепко поругался, но справки о месте жительства у него не было. Пытался всучить мне золотые монеты, чтобы я на ту справку глаза закрыла, но я дриада честная, швырнула взятку ему в рожу и приемное окошечко захлопнула.
И вот уже третий день он таскал мне разные поддельные документы, но его проблема была в том, что мне стоило один раз взглянуть на образец справки, чтобы отличить фальшивку от настоящей. В общем, не повезло ему. Я хотела спать, мечтала вернуться в свой уютный подвальчик, заваленный под потолок архивными бумагами, а еще я чертовски устала. А когда дриады устают, они превращаются в стерв, каких поискать. Даже Пешкасий со мной не разговаривал – обиделся, что я назвала его «крысиной мордой». Но ведь это правда! Ежи – как крысы, только в колючках.
Бежать утром до остановки по болотным топям босиком – то еще удовольствие. Водитель долго ругался, когда я полезла к нему в машину с грязными ногами, но, увидев мой гневный взгляд, предпочел не портить себе начало дня. Знал бы, какой хаос творился в моей душе, вообще бы рта не раскрывал. Не в бархатных же туфлях по кочкам скакать, а калоши еще с вечера одолжила соседка-некромантка по комнате снизу, да утром так и не вернулась. Другой обуви у меня не было, пришлось босиком. Ноги отмыть все же легче, чем нежный бархат, тем более, что те туфли знакомый гном делал, и я ими очень дорожила.
Увидев, что к моему окошечку уже выстроилась очередь нелюдей, жаждущих жить с людьми, я замедлила шаг и, шлепая грязными пятками по полу, демонстративно прошла в дамскую комнату. Пусть ждут. Я всей душей мечтала вернуться к бумажкам, которые не умели разговаривать, и всем сердцем ненавидела каждого, с кем сегодня придется общаться. И сильнее всех я ненавидела того оборотня, который стоял у заветного окошечка самым первым. Не иначе как с ночи очередь занимал. Откуда Седалия взяла цифру в два-три клиента в день, я не знала. Они ломились в мой отдел толпами, как лосось на нерест.
– Стерва, – прошептал кто-то в очереди, за что я пробыла в туалете еще десять минут. Просто всем назло сидела на краешке раковины и старалась не слушать Пешкасия, который, высунувшись из рюкзачка, в котором я его обычно носила, допекал меня своей ежиной моралью. Мне надо больше гулять, больше пить, больше есть – не еж, а мамаша-опекун!
Когда секундная стрелка наручных часов показала ровно девять, я торжественно открыла дверь и выплыла в коридор под всеобщий вздох облегчения. Они еще не знали, что по инструкции мне положен второй завтрак и получасовой перерыв на отдых в одиннадцать. Потом обед, сонный час, еще три перерыва и вечерняя прогулка. Я работала три смены подряд, с девяти до полуночи, и права свои знала. Обычно все эти модные нововведения отдела кадров я игнорировала, работая с утра до ночи, как робот, но что-то во мне надломилось в эти последние три дня, и мне захотелось постервить.
Спустив огромные, вполлица очки на самый кончик зеленого носа и открыв окошко, я встретила оборотня самым убийственным взглядом, на какой была способна.
Мне молча протянули пачку перетянутых бечевкой бланков. Я брезгливо взяла ее двумя пальцами, освободила бумаги от веревки, нарочито медленно вытерла руки влажной салфеткой и принялась внимательно просматривать документы, которые, по правде, знала наизусть, так как видела их уже в четвертый раз.
– Вы Ашот Косиман? – спросила я очевидное, подняв на него глаза. Взгляд у оборотня был не менее убийственным, но со мной в гляделки играть – дело бесполезное. А он ничего, вдруг сообщила мне та часть меня, о которой работающая Наниша постоянно забывала. В окошко были видны злющие глаза и желваки на скулах, но в коридоре та, другая Наниша, которая в редкие выходные старательно отбеливала кожу кремом и красила глаза, чтобы через пару минут тут же смыть макияж, заметила широкие плечи, длинные ноги и тонкую талию – оборотень будто сошел со страниц тех журналов, что я иногда замечала в кабинете Седалии. Правда, изображенные там мужчины, как правило, были обнажены, оборотень же успел приодеться, причем в человеческие шмотки. Они продавались в лавке сувениров на первом этаже. Потертые джинсы и рубашка с жилеткой ему были очень к лицу. Вернее, к морде. Потому что владел он собой, прямо сказать, с трудом. И как только психолога прошел? Впрочем, о чем это я? Какой психолог? Такие типы, как этот, медицинские справки всегда покупали.
– Ашот Косиман из племени горных козлов, ой, простите, котов, – зачитала я первую взятую из кипы бумажку. – У вас здесь печати не хватает.
– Что? – это был не вопрос, а рык. То, что стоящий у окошка оборотень явно родился не в кошачьем племени, было так же очевидно, как и то, что допуска у меня он сегодня не получит. Хотя бы в зеркало посмотрел, прежде чем липовую справку оформлять. Из проема окна на меня глядела самая настоящая волчья морда.
– Вот здесь, – любезно пропела я, тыкая зеленым пальчиком в бумажку. – Нужно три печати, а у вас две с половиной. Один штамп плохо отобразился, видна только половина, и буквы не читаются.
Не знаю, что сделал бы оборотень по имени Ашот Косиман, если бы дверь за моей спиной не отворилась и в кабинет не вплыла Седалия Бруберштерн собственной персоной.
– Перерыв, – бесцеремонно объявила она, захлопнув створку окошка перед взбешенной мордой оборотня к моему вящему удовольствию.
Впрочем, удовольствия поубавилось, когда я поняла, что Седалия явилась не одна, а, похоже, с очередным клиентом. То, что он из элиты, было видно сразу. Лидер вампирского клана или маг. Оказалось – второе. С клиентами категории А необходимо было общаться исключительно с улыбкой. Окошко перед ними не захлопывали и с плохо поставленной печатью назад не отсылали. Мне даже стало жаль этого Ашота. Слышно было, как он вопил и пытался сломать перегородку, но там работала магическая защита, и его гнев был нам не страшен.
Новый клиент обладал прямо-таки незаурядной внешностью. Большие выразительные глаза глядели столь пронзительно, что им хотелось рассказать все: о том, что я устала, что таких мужчин в моей жизни никогда не было и не будет, и что я, кажется, влюбилась. Прямо сейчас, именно в него.
Под носом щелкнули пальцы Седалии, и я очнулась.
– Надо оформить господина мага и побыстрее, – приказала она, умудряясь одновременно елейно улыбаться клиенту и посылать в меня огненные стрелы недовольства. Не прошибло. Броня, которой я обросла в бумажном подвале, давно уже не пропускала ни колкостей, ни взглядов.
Желание угодить магу сохранялось ровно до тех пор, пока красавчик не открыл рот. Я усердно штамповала его справки, которые подсунула Седалия, когда услышала:
– А тебе, милочка, надо больше общаться. Ты такая зажатая, замкнутая. Из-за кожи не волнуйся. Первый же хороший косметолог сделает из тебя тортик. Вот, возьми. Это визитка моей доброй знакомой, она в Дзио с троллями работает. Макияжит их так, что те и дамочек местных в жены легко берут, и работу с людьми без труда находят.
Разумеется, сказано все это было не Седалии. Начальница приторно улыбалась и кивала, а мне оставалось им подыгрывать. Почему-то захотелось вернуть Ашота. С ним как-то полегче было. Разумеется, куда проще издеваться, чем быть объектом насмешек.
– Я еду в Дзио, – тем временем разговорился маг, имя которого в новом паспорте значилось как Ролан Роландо. – Ты, наверное, там бывала. Впрочем, по взгляду вижу, что нет. Упущение, милочка! Дзио прекрасен – море, пляжи, закаты, а какая кухня! Я традиционно бываю там на Фестивале гребешка под закрытие сезона. Устраиваю конференцию, всегда аншлаг.
Видимо, взгляд у меня был особенно глупым, потому что Седалия сочла необходимым пояснить. Не хотела, чтобы Ролан Роландо думал, что сотрудницы Бюро совсем уже бестолковые.
– Да она просто заработалась, – неожиданно встала на мою сторону начальница. – Наниша, ты ведь помнишь, что лето кончается и скоро осень?
Наверное, это была шутка, потому что Седалия и Ролан засмеялись. Симпатия к магу испарялась также быстро, как и газы из того напитка, что Пешкасий таскал из лавки сувениров. Кокой, кажется, называлось. Или Колой.
– Чему посвящен ваш семинар? – спросила я, чтобы не выглядеть полной дурой. Первого впечатления было уже не исправить, но надо было держать лицо.
– Я учу таких, как ты, добиваться успеха, – Ролан снова улыбнулся и вытащил из кармана листок. – Держи, милая, это приглашение. Выступаю через неделю. У тебя еще есть время взять отпуск и приехать. Увидишь, как изменится твоя жизнь.
Сказанное Седалии не понравилось, потому что она протянула руку и вырвала у меня приглашение прежде, чем я успела его прочитать.
– Ей это точно не понадобится, – объяснила она Ролану. – Завтра мы начинаем оформлять вампиров-мигрантов, там аж два клана, а Наниша у нас пока одна работает.
– Это из северного Готенруга? – деловито уточнил маг. – У меня там приятель. У нас с ним встреча в Дзио. Тогда не буду отвлекать. Пусть моего друга оформят в первую очередь.
Седалия с Роланом удалились, я же почувствовала себя такой опустошенной, что испытала настоящее облегчение, когда увидела, что стрелка часов приблизилась к одиннадцати.
– Вам бы почаще молчать, сошли бы за умного, – огрызнулась я вслед магу, правда, шепотом. Потом повернулась к окошку и прокричала через перегородку:
– Перерыв!
С такими темпами сегодняшняя очередь простоит до завтрашнего утра. Где-то в глубине души мне было их жаль. Ведь не просто так они хотели уехать из родных краев. Значит, что-то произошло, случилось. Поиски лучшего места в жизни – нелегкое дело. Я вот о нем даже не задумывалась. Жила на работе и для работы. Даже моя мечта накопить на машину имела похожую цель – чтобы до работы добираться легче было.
Только я собралась заварить чай, а по сути – высыпать готовый порошок в кружку с кипятком, особо не заморачиваясь процедурой приготовления, как дверь снова открылась и в кабинет ввалилась запыхавшаяся девушка, которая так быстро вбежала, что ее пронесло по инерции до стола с приемным окном, у которого ей с трудом удалось затормозить. Ничуть не смущаясь, девица тут же запрыгнула на пристройку и, привалившись к окну попой, закинула ногу за ногу. Если бы кому-то из клиентов, терпеливо ожидавших, когда я напьюсь чая, удалось открыть створку, ему предстало бы любопытное зрелище.
– Наниша! – раскинула руки девушка в приветствии. – Одни работают, чтобы отдыхать, другие отдыхают, чтобы работать, а ты просто работаешь, причем сутками и безвылазно. Ну как? Ничего во мне не замечаешь?
Увидев, что мой взгляд метнулся к кнопке вызова охраны, незваная гостья закатила глаза.
– Да ты что? Совсем меня не узнаешь? Это же я, русалка Исла!
Какое-то время я молча созерцала ее длинные ноги в красных туфлях на шпильках, потом перевела взгляд на лицо.
– Не может быть…
– Тормоз ты, Нанишка, всегда туго соображала, – довольная произведенным эффектом, произнесла Исла. А ведь это, действительно, была она. Моя давняя подруга, которая мигрировала к людям примерно в то время, когда я устроилась работать в Бюро. Правда, раньше вместо ног у нее был рыбий хвост, воняющий тиной, и из Межмирья она уезжала в закрытом аквариуме. А еще она была толще раза в три, а волосы у нее были черные, как мои пятки после пробежки по торфяным болотам.
– Ноги! – выдохнула я, признав, наконец, старую знакомую. Похоже, перерыв затянется.
– Да! – тоненько запищала Исла, прижав от восторга к груди кулачки. Она вся стала какой-то маленькой и кукольной. Не верилось, что за четыре года можно так измениться. Белые волосы вместо черных – это понятно, талия вместо объемных складок на животе – тоже объяснимо, а ноги она как сделала?
– Ой, Нанишка, что сейчас расскажу! – начала Исла, но тут в окно нетерпеливо забарабанили. Помещение-то было одно, лишь разделенное на две комнаты тонкой перегородкой. Слышимость была отличная, и клиенты имели все основания волноваться.
– Перерыв! – снова гаркнула я и перевела изумленный взгляд на бывшую русалку. Не знаю, что меня поразило больше – то, что у нее появились ноги вместо хвоста, или то, что она решилась на такие перемены. Я волновалась даже тогда, когда тополь под окном зацветал на неделю позже. Стабильность и неизменность были моими спутниками жизни. А может, чужаками, подселившимися в далеком прошлом и теперь казавшимися друзьями? Почему-то мысль о переменах, которые случились в жизни Ислы, крепко застряла в голове и вытесняться ничем другим не желала.
– Ты меня слушаешь? – донесся издалека голос Ислы. Я вздрогнула и едва не облилась горячим чаем.
– Так откуда ноги, говоришь? – сделала я слабую попытку реабилитироваться, Исла же закатила глаза.
– Ты давно такая рассеянная? – вопросом на вопрос ответила она. – Тебя прямо не узнать. Когда последний раз отдыхала? Я вот сейчас в отпуске, поэтому и решила на родину заглянуть. Но у вас тут такая тоска, что я лучше обратно в Дзио.
Знакомое название окончательно вывело меня из задумчивости. Я и раньше встречала это слово, но одно – прочитать на бумаге, тем более, в безликом документе, и совсем другое – услышать, причем несколько раз за короткое время, да еще и произнесенное с таким воодушевлением. Поневоле обратишь внимание.
– А что там в Дзио? – вдруг вырвалось у меня.
– Море, пляжи, закаты, а главное – Фестиваль гребешка! – прощебетала Исла, а я подозрительно прищурилась. Не могла же она мага подслушать, который пару минут назад такую же фразу произнес. Может, в Дзио другого и не было, раз все только про еду да про море говорили.
– Некогда мне отдыхать, работать надо, – пробурчала я, на что подруга ответила:
– Надеюсь, ты не всегда так глупа, а лишь сегодня, – выдала Исла и пару раз стукнула в окошко, по которому грохотали с другой стороны. – Фестиваль гребешка пропускать никак нельзя. Это в названии про один гребешок говорится, а на самом деле деликатесов к закрытию сезона в город привозят – уйму! В любом уличном кафе можно и осьминога найти, и трепанга, и теларию. Ты пробовала теларию? Божественный вкус! В некоторых городах она запрещена, так как приравнена к наркотическим средствам, но только не в Дзио. После теларии вся рыба и даже моллюски будут казаться тебе мокрой ватой.
Исла перевела дыхание, но так как я насуплено молчала, она перешла в наступление:
– Да кому я тут все рассказываю? Какая телария? Ты хоть гребешок пробовала? И вообще, долго собираешься превращаться здесь в корягу? Я, как подруга, честно говорю – тебе недолго до этой стадии осталось. Что ты делаешь со своими волосами? Ведь я помню дриад из вашего рода. Все сочные, налитые, с патлами густыми, как водоросли – пальцы воткнешь и не вытащишь. А ты похожа на столетний пень, переживший не одно пожарище. Мы ведь с тобой ровесницы! А глядя на тебя, так и хочется сказать: «Отвернись, иначе мне потом кошмары сниться будут».
Я растерянно хлопала глазами, не зная ни что сказать, ни что чувствовать – обиду на Ислу за правду или злость на тех, что ждали очередь за окошком и все слышали. По другую сторону притихли. Наслаждались моим поражением.
– Так откуда ноги? – прохрипела я и деловито посмотрела на часы, решив, что Ислу надо выпроваживать. Нам, работающим, с отдыхающими не по пути.
– Ведьма знакомая сделала, – гордо сообщила русалка. – Я, правда, за них еще пять лет службы ей должна, но работа меня не напрягает, даже наоборот. Как срок отработаю, попрошусь на постоянную ставку.
– И чем ты занимаешься? – уныло спросила я, пытаясь передать тоном, что работа Ислы меня совсем не интересует, а ей пора бы и уходить.
– Танцы! – вдруг завопила Исла, отчего чай я все-таки пролила. К счастью, он успел остыть, и я отделалась лишь мокрым пятном на юбке.
– Наше шоу называется «Морской сад», – воодушевленно продолжала Исла. – Мы всегда его на Фестивале гребешка показываем. Я надеваю костюм с рыбьим хвостом и вместе с другими девушками плаваю в огромном бассейне, изображая русалку. Потом воду спускают, включают огни и музыку, и мы зажигаем! Танцуем, поем – ах, это все мое. Взяла перед Фестивалем недельку отдыха. Дзио – город курортный, осенью жизнь в нем уже не та, вот все и стараются выложиться перед закрытием. На Фестивале получаем больше, чем за весь сезон! В Дзио люди богатые приезжают, да и нелюди в последнее время тоже не скупятся. Мой тебе совет – бросай все и приезжай к нам. С танцами ты никогда не дружила, но у тебя очень смешное лицо, людям такие нравятся. В нашем шоу все красотки, а с юмористическими персонажами – прямо беда. Я про клоунов.
– Это была шутка? – не вытерпела я. – А то не поняла, когда начинать смеяться.
По правде, рассказ Ислы показался мне сущим бредом. Бывшая русалка, которая надевает костюм русалки, закрытие сезона… К чему все это мне знать?
– Да что ты такая обидчивая? – надула губы Исла. – Правде надо смотреть в глаза. Ты здесь совсем в деревяшку превратилась. Не хочешь в шоу, хотя бы просто на Фестиваль приезжай. Теларию попробуешь. Готова поспорить, что от одного нашего воздуха из тебя новые веточки полезут.
Я машинально пощупала тоненький прутик, который торчал у меня из головы и который я прятала под пучком волос. Да, листьев на нем давненько не вырастало. А может, Исла права? Нет, в клоуны идти желания у меня никакого не было, а вот попробовать на вкус этот ее хвалебный воздух вдруг очень захотелось. Мысль была опасной, противоречащей главному жизненному кредо – работе, и я попыталась ее отогнать. А она такой липкой оказалась, зараза, что накрепко засела в голове, и только о Дзио я теперь и могла думать.
– В общем, мне пора, – засобиралась бывшая русалка. – Смеяться над убогими не в моих принципах, поэтому буду тебя жалеть. Не думала, что у тебя все так плохо. Я ведь помочь хочу, глупая! Очень надеюсь, что хоть немного тебя разозлила. Бывай! Но если вдруг в твоей деревянной головушке заведутся правильные мысли и ты все-таки прилетишь в Дзио на Фестиваль, позвони. Встречу и помогу отдохнуть так, что ты молодой веточкой себя почувствуешь.
Хоть мы и расстались на позитивной ноте, но горький осадок после встречи с Ислой чувствовался еще долго. Вспомнив, что клиенты за окном все слышали, я нацепила на лицо самое свирепое выражение и решительно распахнула створку.
– Следующий! – крикнула я и утонула в злобном взгляде оборотня Ашота, который каким-то образом снова оказался впереди всех. Не иначе как применил грубую физическую силу, потому что робко выглядывающие из-за его спины феи выглядели совсем расстроенными. Вероятно, понимали, что их сегодня точно не примут.
От мысли, что именно Ашот слышал издевательства Ислы над моим образом жизни, на душе стало совсем тяжко.
– А я в Дзио еду, – ухмыляясь, сообщил он мне. – На Фестиваль гребешка. Хочу объесться теларией и покрыться буйной зеленью.
Наверное, это был какой-то каламбур, но юмор у оборотней всегда был странным, поэтому я даже не стала пытаться понять, что он имел в виду. Оказалось – деньги.
– На Фестиваль сейчас все спешат, – зачем-то пояснил он мне. – Никто не хочет пропустить закрытие сезона. Одни сорят деньгами, другие на этом обогащаются.
Я с трудом вспомнила, что цвет купюр в том городе точно был зеленоватым. И зачем мне эта информация, когда я точно в Дзио никогда не поеду? Сейчас уже – назло всем.
– Справку принесли? – хрипло спросила я, потому что в горле вдруг образовался ком, и почему-то захотелось рыдать, причем навзрыд.
– Принес, – зловещим тоном произнес оборотень. – Ту же самую. Да вы хоть представляете, какой путь я проделал, чтобы до вашего Бюро добраться?
И он пустился в долгие и путаные объяснения о том, где находится Горный Кряж, и какие препятствия ему пришлось преодолеть, чтобы найти портал в Межмирье. Так и подмывало спросить, что он забыл в мире людей, раз так целеустремленно пытался туда попасть. Глядя на Ашота, я сомневалась, что работа в такси – его детская мечта.
О такси я узнала из справок. Оборотень мог сколько угодно рассказывать о том, как он будет лакомиться теларией, будь она неладна, но факт оставался фактом – виза у него была рабочая. Таксистом ехал работать. Хорошо, что права водительские имелись. Правда, оставались вопросы, как именно он их получил. Но к водительским документам было не прицепиться – все изготовлены аккуратно и точно по образцу. И собственность на машину у него уже тоже имелась. Связи в мире людей у Ашота, похоже, были. Единственным препятствием на пути к празднику жизни в Дзио была я, мрачный клерк из Бюро переводов.
Внезапно я почувствовала такую усталость, что весь подготовленный запас остроумия по поводу того, куда послать Ашота с явно фальшивой справкой о бывшем месте жительства, куда-то иссяк. Во имя какого бюрократического бога я тут сражаюсь за порядок и дисциплину? У него даже имени не было. Лишь дикое желание сделать всех друг на друга похожими, заключить в объятия системы и никогда не отпускать. А если подумать еще глубже, то и до потери личности можно было докопаться. Совсем плохие мысли приходили ко мне в голову в тот день, который, как потом выяснилось, стал решающим в моей жизни.
Протянув руку к печати с тиснением «допуск», я громко шлепнула ею по папке с делом Ашота и молча сунула бумаги в окошко.
Оборотень, который приготовился к обороне и последующей атаке, казался даже разочарованным.
