Василий Валерьевич Кораблев
Сон в зимнюю ночь
Глава 6
Денис не знал своих родителей. Они умерли, когда он был ещё совсем кроха и единственными близкими людьми для него были бабушка и дедушка. Дедушка был суровый и жестокий, а бабушка добрая и заботливая. Разумеется, он всегда завидовал детям, у которых были родители и которые росли в настоящей, полноценной семье. Дети никогда не ценят своего счастья, да что там дети, взрослые ничем не лучше – никогда не ценят того, что у них есть. А Денис ценил, ведь только настоящие завистники могут оценить по достоинству чужое счастье. И сегодня, осознав, что у него есть мама, настоящая, живая мама, а не фотография на надгробии, он не смог сдержать своих чувств. Так мог плакать только сирота, узнав внезапно, что он не одинок, что у него есть родители и что они пришли не просто навестить, а забрать наконец его из этого ужасного детского дома.
Мама, красивая темноволосая женщина с прямым носом и голубыми глазами, почему-то решила, что он плачет из-за уроков и начала утешать, а потом пошла на кухню готовить ему какао. Денис вытер слёзы. Он был противен самому себе.
“Эта женщина моложе меня, а я перед ней распустил сопли, как последняя нюня, – размышлял он, не забывая сморкаться в майку. – А кого они там называли нюней? Валерчика? Надо было меня. Уж он-то бы ни слезинки не проронил и не всхлипнул. Боже – какое счастье! У меня есть мама! Заткнись – дурак! Это не твоя мама. Это мама Дениса Макарова, а у тебя, дурак, даже своей фамилии нет. Ты – никто! Не забывай, что ты – Никто, а то всё забудешь”.
К возвращению мамы Денис уже был собран, спокоен, а кроме того он сложил в стопку учебники и тетрадки. Она очень удивилась, обнаружив своего сына, одетого в школьную форму, да ещё в пионерском галстуке. Особенно странным было то, что он сидел за письменным столом и изучал семейный альбом.
– Это мы прошлым летом, в Адлере, – тихо сказала она, подглядывая из-за плеча.
– Угу, – ответил Денис и, перевернув страницу, спросил. – А это?
– Ты разве не помнишь? Это наш Дом культуры. В детском саду ты играл там зайчика. Мы сделали эту фотографию, когда наш Папа только-только купил новый фотоаппарат.
– Зенит?
– Денисочка, ну какой Зенит? Он купил ЛОМО, а Зенит мы тебе на Новый год подарим, как ты и просил.
Больше он вопросов не задавал. Догадался, что и так наговорил лишнего, заставив чужую маму переживать и волноваться, а он очень не хотел, чтобы из – за него волновались. Денис выпил предложенное какао, не отказался от сушек, а потом с удовольствием навернул две тарелки гречневой каши на молоке. Мама, конечно удивилась, ведь её сын обычно ел нехотя и требовал, чтобы в каше присутствовал сахар, но Денис с детства отличался прекрасным аппетитом и силой воли. Именно благодаря последней, он смиренно отказался попросить добавки, умылся, почистил зубы, помыл руки с мылом и пошёл в школу.
Он решил положиться на волю судьбы. Теперь он обычный школьник и ему следует прилежно учиться, пока он не выяснит, как ему свалить обратно в свой родной мир, ну или пока его не вытащит отсюда Валера.
Денис вышел из подъезда, поздоровался с бабушкой и дворником, которые сидели на лавочке неподалёку, а потом оглянулся и посмотрел на свой дом. Ага, панельная пятиэтажка, второй подъезд, четвёртый этаж, квартира 55. Главное, не забыть свой собственный адрес. А ещё ключ. Ключ под ковриком – так мама сказала. Осталось познакомиться с одноклассниками.
Он миновал двор и первый одноклассник сам решил с ним познакомиться. Портфель больно ударил в спину, и Денис, покачнувшись, упал прямо в сугроб.
– Не зевай, тетеря! – прозвенел до боли знакомый голос.
Денис выбрался из сугроба и, поправляя съехавшую на глаза шапку, пролепетал:
– Валера?
– Тамбовский волк тебе – Валера! Это всё из-за тебя! Это ты во всём виноват – зараза! – перед ним снова был тот самый рыжий пацан в синей на молнии зимней курточке и в полосатой шапке.
“Шапка – петушок, – от чего-то подумал Денис. – Сто лет такой не видел”.
Рыжий пацан был необычайно зол.
– Ну, и каково тебе, а? Загадал желание гномику, а? Детишек по домам, а? А чой-то ты, Денис, и не дома? А? Нравится тебе? Нравится?
С этими словами Валера накинулся на него с кулаками, снова повалил в сугроб и попытался избить. Денис поначалу, растерялся, но пропустив пару ударов по лицу, быстро пришёл в себя, перехватил Валерину правую и ловко заломил, а затем сделал бросок через плечо, причём рука оставалась в болевом захвате. Рыжий забился в снегу, как рыба, и начал лягаться ногами, но тут уже Денис не зевал – поймал ближайшую к себе ногу и придавил коленом, прямо по болевой точке.
– Задрал своё Кюсё применять! – визжал Валера. – Давай на кулаках, гнус! Чё ты вечно в захваты-то лезешь? Я всё равно тебе харю размотаю!
– Без своего психополя ты обычный ребёнок, – попытался успокоить его Денис.
– Смотрите – он ещё и издевается? Обычный, значит?!! Хрр-тьфу!
Прижатый к земле рыжий чертёнок метко харкнул противнику в лицо слюной вперемешку с соплями.
Такой подлости Денис точно не ожидал. Он отшатнулся и машинально принялся умываться снегом, за что тут же получил коленом под дых.
– Ай! Ну хватит! – задохнувшись от боли, простонал он. – Хорош кулаками махать, я всё понял.
– Это тебе задаток, – тяжело дыша, пообещал рыжий. – Вот скажи мне, дорогой – вот почему с тобой вечно так? Как что ляпнешь, так потом сразу одни проблемы? У меня были планы, я хотел уехать, меня женщина на Красном море в купальнике будет ждать, на собственной яхте, между прочим. А теперь я – кто? Малолетка со стажем? Здорово, правда? У меня в портфеле, думаешь коньяк с шоколадками? А нетушки! У меня там учебники, линейка и ластик!
– Надо же, а я свой ластик, дома забыл, – пробормотал Денис.
– А голову не забыл? Ты не стесняйся, обращайся почаще и я с большим удовольствием тебе харю натру, я же теперь школьник. У меня уроки, оценки, физкультура эта задрипанная и сменная обувь в мешочке. Спасибо тебе большое, я всегда мечтал снова очутиться в пятом классе и декламировать Пушкина. Или повторять до икоты про то, что Лондон – столица Англии. Помнишь, да? Помнишь? Ну, ничего – скоро вспомнишь!
– Брейк! – поднял Денис руки вверх. – Я сдаюсь. Ваша правда, Валерий Васильевич – признаю свою глупость и нечаянные слова.
– Мало! Там ещё дальше, по тексту…– погрозил ему кулаком рыжий.
– Постараюсь впредь больше не проявлять себя с недостойной стороны, обязуюсь поменять жопу на голову и готов своей кровью искупать…
– Искупить!
– Угу, искупить. Отстрадать и отработать. Готов к труду и обороне: и т.д. и т.п. – закончил Денис.
Валера помолчал, поглядел на серое туманное небо и, успокоившись, пробормотал.
– Ну, в принципе…За дюжину лет научился-таки извиняться и даже стандартную форму извинения запомнил.
– Спасибо, – искренне поблагодарил его Денис. Он выбрался из сугроба и стал отряхиваться.
– Но это ещё ничего не значит! – грозным голосом поспешил заявить рыжий, подавая ему портфель. – По твоей милости мы попали в сраный “Исекай” с советским уклоном и самое обидное – тут не будет гаремников. Возрастная категория: 12+. Пионер – всем детям пример! И не вздумай где-нибудь ляпнуть – Пионерка, всем детям примерка!
– Да я и не собирался.
Денис привёл себя в порядок, затем помог отряхнуться Валере, и они вместе пошли учиться.
– Самое странное, что в этом мире произошла привязка к нашим настоящим именам, – говорил рыжий мальчик.
– Но не к фамилиям, – добавил от себя Денис – У меня фамилия Макаров, а у тебя Кипятков.
– Угу, верно. Кипятков Валерий Васильевич. Ночью вскочил с кровати и чуть не обос…испугался. Квартира, главное, не моя и родители не мои. А ещё собака, кошка и хомячок в банке.
– Хомячок? – переспросил Денис.
– Да, я проверил – живой хомяк, чёрный. Стакан семечек только так за щеку убирается, но не в этом суть: мы потеряли свои способности. До того, как сработал будильник, я пользовался своей силой и был в состоянии играючи обезвредить куклу, с которой всё началось. А сейчас? Я ничего не могу. Я всё перепробовал, а потом с горя попытался украсть у своих новоявленных родителей сигареты.
– Да? И каков результат? – не удержавшись, спросил Денис.
– Ухо видишь? – рыжий пацан стянул с себя шапку и продемонстрировал распухшее красное ухо. – А ещё у меня жопа такого же цвета, но я её тебе, мальчик, не покажу.
– Вот и правильно, – поддержал воспитательные меры Денис. – Нечего портить чужое детское тело.
– М-да? Чья бы корова мычала. Думаешь я не видел, как ты бежал вприпрыжку? Мама кашей накормила. Такое счастье! И между прочим, я слышал, как ты ночью ревел.
– Да ладно? – испугался Денис.
– Да тебя весь дом слышал, – успокоил его Валера. – Панелька, СССР, стены тонкие, но только я один распознал твои крокодиловы слёзки. Плакала сиротинушка от счастья – Мамка у мамонтёнка нашлась. И не стыдно тебе мечтать остаться здесь навсегда и зажилить чужую жизнь? А что, удобно устроился. Новое тело – новое дело. Новая жизнь с чистого листа.
– Ничего я такого не думал, – быстро возразил Денис.
– А, то есть ты ещё сам не в курсе? Иногда, язык тела говорит не только за себя, но и за того парня, который считает себя ответственным за мораль и срамные мысли. Мне подождать, пока ты сознаешься? Мне не принципиально, я и так знаю правду.
– Ладно, ладно, были такие мысли. Прости, – извинился Денис. Теперь он плёлся за рыжим, опустив голову, и был противен самому себе.
– Только и слышу: прости-прости, а когда, собственно, ты начнёшь приносить пользу? У Кипяткова и Макарова сегодня контрольная по математике. Сдашь на пять? Я ночью, ради интереса, свой дневник проверил и там по математике одни двойки. А у тебя что?
– Двойки, тройки и колы – все товарищи мои, – скромно ответил временно исполняющий обязанности Макарова ученик Денис.
У школьной ограды они притормозили и несколько минут просто стояли, наблюдая за местными школьниками.
– Первые классы, – показывал пальцем Валера, – Эти весёлые и беззаботные. Угу. А вон там старшеклассники. Корчат из себя серьёзных. Курят за школой и ходят с дипломатами. Всё как в моём детстве, прикольно.
– Не, а вон эти, эти тоже серьёзные, – Денис кивнул на двух мальчиков, стоявших у дверей в школу.
– Так это Веня и Коля. Они, походу, тебя ждут, – приглядевшись, опознал рыжий пацан и приказал:
– А ну, давай, топай к ним на разведку
– А ты?
– Я пока шнурки завяжу.
Валера присел и деловито принялся делать вид, что он завязывает шнурки на сапогах с липовыми застёжками. Он дождался, пока его лучший друг оставит его и пойдёт к дверям, а затем поднял голову и продолжал наблюдение за школьниками. Новоиспечённый Кипятков умолчал о парочке нюансов, которые должны были произойти со старым Кипятковым и, если первый нюанс был простым и легко решаемым, то второй – крайне беспокоил его. Ночью он нашёл в комнате старого Кипяткова множество записок с молитвами и просьбами к различным потусторонним силам. Валерка Кипятков написал на них тревожным неровным почерком – “Хочу получить пять по математике. Хочу сдать математику. Только бы не получить единицу!” Эти бумажки были просто везде: под подушкой, в книгах, под подоконником, в столе, а также он нашёл несколько бумажных самолётиков с аналогичными просьбами. Методом дедукции новый Валера без труда определил, что записки были составлены накануне вечера, чернилами одного цвета, при этом была использована так называемая “счастливая шариковая ручка”. Насколько она была счастливой, определить было сложно, но она принадлежала старшему брату настоящего Кипяткова, ибо тот, старший брат, обнаружив утром нехватку, прописал младшему Кипяткову воспитательный подзатыльник, после чего ручку пришлось вернуть. Но дело было вовсе не в ручке.
Валера внимательно изучал общую обстановку в школьном дворе и по грустным лицам школьников определял своих одноклассников. Что поделать: со старого Кипяткова – спроса нет. Он теперь неизвестно и где и, чтобы он вернулся обратно в своё тело, нужно это тельце освободить от другого Валеры. От подселенца. От Валеры со звёздочкой. Памяти о прошлом никакой нет, зато вон та, плачущая за забором девочка, наверняка его одноклассница. Вон, как она слёзы утирает и крестится.
Девочка же, заметив Валеру, быстро вытерла слёзы и показала ему кулак.
“Не удивлён, – констатировал про себя рыжий. – Даже девочки, и те, считают себя круче старого Кипяткова. Оно и понятно – старый Кипятков плакса и вполне обоснованно имеет прозвище “Нюня”. Пора бы это исправить. Ну и где же он? Где же тот, кто должен переломать мне все ноги?”
Денис, тем временем, дошёл до Коли и Вени и поздоровался с ними.
– Ты чё до сих пор с Кипятком водишься? – выглянув из-за его плеча, прошипел Веня.
– А что с ним не так? – поинтересовался Денис. – Это потому, что он рыжий?
– Ему всё равно – край. Либо его сожрёт Кость, либо до смерти изобьёт Миша Островский. Он отмечен несчастливой звездой, – шёпотом поведал Колька и опасливо оглянулся.
– Какой Миша? – не понял его Денис.
– Макароныч, ты совсем вчера мозги растерял? Все знают, что Нюня виновен в том, что у Миши пропала счастливая шайба. Ему её сам Третьяк подарил, а Нюня потерял и теперь он должен приносить Мише каждый день по рублю, пока шайба не найдётся. Иначе его будут бить, – со злобой в голосе рассказал Веня.
– Точно, – подтвердил Колька. – Деньги у него давно кончились, он уже продал все свои игрушки и ценные вещи. Два дня он не платил, теперь его долг – три рубля. Будь уверен, – Миша его не пожалеет.
“Ничего себе. Интересно, а поддельный Валера знает об этом?” – оглянувшись на своего друга, подумал Денис.
В этот момент его сильно толкнули плечом. Денис покачнулся. И судя потому, как испугались его товарищи, он догадался, что, тот самый Миша, про которого они говорили с таким уважением в голосе, только что прошёл мимо него.
Миша Островский был широк в плечах, на две головы выше любого пятиклассника, а кроме того был одет в дутую куртку синего цвета, отчего казался настоящим великаном. Он шёл медленно и уверенно, и все встречные школьники старались убраться с его пути. Денис проводил его взглядом, а затем перевёл взгляд на Валеру. Тот делал вид, что копается в своём портфеле и ему совершенно не интересно, почему это все школьники столпились кучей у входа и смотрят прямо на него. Да, все. От первоклашек до старшеклассников. Видимо все хотели посмотреть, как вон тот, здоровый парень в синей куртке, будет бить рыжего мальчика и почему-то, судя по шёпоту в толпе, симпатии школьников были на стороне Миши Островского.
“Тут же половина – пионеры. Почему никто не заступится? – изумился Денис. – Неужели все считают, будто бы этот хулиган сейчас вершит справедливость?”
Быстрые шепотки в толпе только подтвердили его опасения. Да, все считали, что Миша – хороший, а Валерка – дурачок, должен сполна получить причитающееся. И что если сейчас Валерка убежит, то его всё равно поймают и изобьют хоккеисты. Лучше уж так. Получить справедливое наказание за свой позорный проступок.
Денис дёрнулся было на помощь, но его схватили за одежду его друзья и не дали ступить и шага.
– Не вздумай! – шипел ему в правое ухо Веня. – Это не наше дело. Он семиклашка. Он в школьной команде, а хоккеисты порвут любого, кто против них. Ударишь его, и они тебя отметелят.
– Макароныч – не дури! – налегал на другое ухо Колька. – Он отмечен несчастливой звездой. Лучше пусть он попадёт в больницу, чем на математику. Ему светит единица. Ему, в любом случае, смерть. Миша всё правильно делает.
А Миша уже подошёл вплотную к Валере.
– Принёс? – грубо спросил он низким ломающимся голосом.
– Конечно, – глядя на него снизу-вверх, добродушно ответил Валера. – Только напомни: сколько тебе я должен?
– Три рубля или моя шайба. Правила ты знаешь, – прогремел великан.
– Угу. Я понял. Кстати, если твоя шайба найдётся, ты же вернёшь мне мои деньги?
Островский нехорошо засмеялся, а потом показал рыжему мальчику массивный кулак.
– Тебе всё ясно?
– Разумеется. Деньги ушли на погашение морального вреда в результате утраты любимой цацки, – пробормотал Валера.
– Чегооо???
– Отойдём, говорю, за угол школы. Я тебе десять рублей принёс. Не хочу при свидетелях, а то сам понимаешь, лишние глаза, лишние уши, лишние языки, лишние пальцы…
– Какие пальцы? – не понял его Островский.
– Да это я так, не обращай внимания, пальцы на морозе замёрзли, пока деньги пересчитывал. Ты же не против мелочи? Нет? Вот и пойдём.
В толпе школьников пронёсся удивлённый шёпот – Миша повёл Нюню за школу. Значит, будет бить. Тут же, как из-под земли появились крепкие решительные ребята, которые принялись покрикивать на учащихся младших классов.
– Чего столпились? Идите по своим делам! А тебе, очкастый, особое приглашение нужно? Расходитесь – нечего тут смотреть.
Человек пять из них встали цепочкой, преграждая путь любопытным. Они пропустили только старшеклассников, возвращавшихся в школу с утреннего перекура.
– Всё. Нечего и думать. Пошли на уроки. У нас вообще-то свои проблемы, – сказал Веня и начал протискиваться к дверям. Денис почесал затылок и решительно подошёл к одному из Мишиных корешей, стороживших угол.
– Чё надо? Иди учиться, – посоветовали ему.
– Нюня и мне должен. Дайте хотя бы разок ударить, – вежливым голосом попросил Денис.
– Ага, конечно. Чеши отсюда. Попросили не занимать, слишком большая очередь, – ухмыльнулся незнакомый пацан.
Денис шмыгнул носом и оглянулся. Во дворе, кроме него и этих пятерых, больше никого не было. Поэтому он решил не церемониться.
– Слушай, а ты точно хоккеист? – спросил он.
– Спрашиваешь, мы скоро на областные соревнования поедем. Сосновск победит всех. Наша команда…
Денис ткнул его указательным пальцем под подбородок и отошёл в сторону. Хоккеист пошатнулся, закатил глаза и упал лицом вниз.
– Помогите! – испуганно попросил Денис, обращаясь к его товарищам. – Ему плохо. Я видел, изо рта пена пошла. Я его не подниму.
– Серёга! Серый, что с тобой? Федя – беги в медпункт! Саня – беги, звони в скорую! – засуетились старшеклассники.
“А хоккеисты – молодцы. Дружные”, – одобрительно подумал Денис, и, когда двое оставшихся склонились над бессознательным Серёгой, он вырубил их одновременно. А нечего зимой без шарфов ходить. Шеи голые. Можно запросто простудить шею или получить по болевой точке ниже затылка…Ах, дети, дети…Ну что же, а теперь пора спасать Нюню.
Но когда он повернул за угол, выяснилось, что Валера и так неплохо справляется. Миша Островский лежал в снегу с вывернутой рукой и скулил от боли, а рыжий мальчишка угрожал переломать ему все пальцы.
– Валера, только без переломов, – попросил бдительный Денис. – Обойдёмся и вывихом.
– Да, сейчас! – отмахнулся от него рыжий. – Ты хоть знаешь, на сколько он Кипяткова обул?
– Нет, но…
– Больше ста рублей! Это вымогательство, в особо крупных размерах. У меня, мамка местная, шестьдесят рублей получает, я сегодня утром от неё выслушал. А папка – 120. Кипятков, значит, ради сраной шайбы, в копилку семейную лазил и воровал оттуда, а этому хоккеисту – всё мало!
– Валера – он ребёнок!
– И чё? Шайба – столько не стоит. Она по прейскуранту – рубль максимум, а на самой шайбе написано: сорок копеек.
– Отпусти гнида! – провыл Островский.
– Да щас. Тебя там, как звать? Миша? Так вот, Миша. В хоккей играют настоящие мужчины – Хрусть не играет в хоккей! Я начну с мизинца и по всей пятерне, по рублю за каждую косточку, потом перейдём на кисть. Ты не переживай – там костей много, уж я постараюсь.
– Тебя братва… – попытался угрожать Островский.
– А что, они мне тоже должны? Ты не стесняйся, Миш. Перечисли имена и фамилии, а я вас всех, сдам ментам – паровозом. Пойдёте, как преступная группировка, а ты за организацию ОПГ, рэкет и терроризм.
– За что??? Ты мне должен! Ты сам согласился!
– А я вот сегодня утром проснулся и понял, что ты меня обманул. Мне кажется, что твоя шайба по-прежнему у тебя, а ты просто вымогаешь деньги у доверчивого школьника. Можешь опровергнуть мои слова? Чем докажешь, что у тебя её нет? Может ты её спрятал? А может, кто из твоих дружков? Сознавайся, не то…
– Валера, сюда бегут. Давай быстрее, – предупредил Денис, заметив появившихся во дворе учителей и женщину в белом медицинском халате.
Рыжий пацан одним движением свернул мизинец на руке Миши Островского и тот заорал, уже не стесняясь своего спортивного статуса. Валера и Денис помогли ему подняться на ноги и, подталкивая под бока дружескими кулаками, повели в школу.
– Помогите! – кричал Валера, обращаясь к учителям, пытавшимся привести в чувство лежавших в снегу хоккеистов. – Спасите Мишу Островского. Такое горе! Он упал и, кажется, сломал себе палец.
– Хоккеист, ты намёки понимаешь? – зашептал Денис Мише, который увидел своих павших товарищей и догадался, что тут что-то не так.
– А?
– Если ты не вернёшь ему деньги, он тебе маску сломает, причём вместе с лицом. Ты подумай, как следует, ведь в следующий раз я могу и не успеть.
– У меня нету…
– Так ты продай, – весело посоветовал ему Валера. – Как я делал, а не хватит – возьми у родителей. С тебя, родимый, 110 рублей и тогда ты снова будешь хоккеистом. А до этого ты и твоя команда – мои рабы. Вздумаете напасть всей шоблой – милости просим, но не забывайте, что из больницы я вас дождусь, а сумма долга резко увеличится. Адьёс Амигос!
И он толкнул Мишу Островского прямиком в заботливые руки учителей.
