Василий Сазонов
Танец проигравшей пары
«Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик…
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик:
«Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна —
Мой вересковый мед!»
Ну как?
ИВАН: Не верю.
ИРА: Что значит «не верю»? Ты скажи, что исправить, что поправить.
ИВАН: По мне – так всё никуда не годится. Завываешь, руками размахиваешь, как мельница…
ИРА: Понятно. (Шмыгает носом)
ИВАН: Ну вот. Теперь она ревёт. Ты же сама совета просила. Вот мой тебе совет: не нужно тебе ни в какой театральный! Найди нормальную профессию. Иди вон в блоггеры или как там…
ИРА: (всхлипывая) Да не хочу я в блоггеры! Я уже театром заражена!
ИВАН: Ну подумай, поступишь ты в свой театральный, четыре года быстро пролетят, актрисой станешь, в театр, дай бог возьмут задние ноги лошади играть. А потом придет режиссер Пупкин и захочет обнажить твою русскую душу.
ИРА: Ну значит, обнажу, что делать. Это ж театр. Я в этом смысле совершенно спокойно. Хотите прямо сейчас разденусь? (Начинает расстегивать кофту)
ИВАН: Нет!! Не надо, пожалуйста!
ИРА: Вы первый такой. А хотите кота моего покажу?
ИВАН: Пожалуй, не стоит.
Ира изображает кота. Бьют часы. Входит Женя. Останавливается в дверях. Ира какое-то время увлеченно продолжает, потом замечает вошедшую. Смотрит на фото, потом на Женю. Торопливо застегивает кофточку.
ИРА: Ой, здравствуйте. Так вы, значит, на самом деле… А я думала, у него фантазии…
ЖЕНЯ: Ну, фантазии у него тоже случаются.
ИВАН: Ты ее видишь?
ИРА: (Жене) Я – Ира.
ЖЕНЯ: Я знаю.
ИРА: Я ему приношу продукты и еще проверяю, все ли с ним в порядке. А то, когда вы… ну это… умерли, короче… я прямо за него беспокоиться начала. Сядет вот так на стул и глядит в одну точку.
ЖЕНЯ: Да вы не волнуйтесь за него, Ира, он старый просто, в маразме уже.
ИВАН: Ира – очень талантливая девушка. Хочет актрисой стать. А я ее отговариваю.
ЖЕНЯ: А зачем же ты ее отговариваешь?
ИВАН: (Махнул рукой) Дурная профессия.
ЖЕНЯ: А по-моему, кошка была просто чудесная. Ну-ка давайте, Ира, прочтите нам что-нибудь.
ИВАН: Только, пожалуйста, не про медоваров.
ИРА: Нет, я не про медоваров. Я другое. (Читает):
«Еще не умер ты, еще ты не один,
Покуда с нищенкой-подругой
Ты наслаждаешься величием равнин
И мглой, и холодом, и вьюгой.
В роскошной бедности, в могучей нищете
Живи спокоен и утешен.
Благословенны дни и ночи те,
И сладкогласный труд безгрешен.
Несчастлив тот, кого, как тень его,
Пугает лай и ветер косит,
И беден тот, кто сам полуживой
У тени милостыню просит».
Пауза.
ИРА: Это Мандельштам.
ЖЕНЯ: Да.
Пауза.
ИРА: Знаете, я, наверное, пойду. Вам пообщаться надо. Я завтра заскочу. Завтра у меня доставка как раз в вашем районе. Дядь Ваня, не топчись только по мокрому. Ну всё, до свидания. (Жене) Приятно было познакомиться! Простите, что я думала, что вы…
ЖЕНЯ: Ничего, всё нормально.
Ира уходит.
ЖЕНЯ: Чудесная девушка. По-моему, я ее смутила.
ИВАН: Этих смутишь! Я ей рассказал про бальные танцы, так она меня тут же станцевать попросила.
ЖЕНЯ: Ну и станцевал бы, не развалился. Я вот всю жизнь думала – и чего тебя на эти танцы понесло? Ты же парень.
ИВАН: А тебя чего понесло?
ЖЕНЯ: Меня-то понятно, чего. Я с детства перед шкафом плясала в мамином платке. А вот тебе это зачем было? Я понимаю – вольная борьба или авиамоделирование. А тут эти «па маршэ», «па балансэ»…
ИВАН: Ну ты же сама знаешь. Родители отвели, когда я еще в шестом классе учился. Меня не особо спросили. Сказали – полезное занятие, и спорт, и искусство. И с домом рядом было. Мы на Жуковского тогда жили.
ЖЕНЯ: А после школы?
ИВАН: А после школы втянулся уже.
ЖЕНЯ: Да мне то не ври! Втянулся он… За девками ты втянулся! Девчонок-то красивых полно на бальных танцах, а парней мало. А те, что есть – они иногда и не совсем парни, прости Господи. Вот ты и красовался там Гоголем на деревне. За каждой юбкой бегал!
ИВАН: И за тобой тоже бегал?
ЖЕНЯ: Да прямо! Тебе же были нужны с ногами от шеи. А я тебя, между прочим, каждый день после репетиций ждала тебя в гардеробе. Воображала себе всякое. Думала, выйдешь, скажешь: «Привет! Чего сидишь, Женька? Поздно уже! Пойдем, что ли, домой тебя провожу!» А ты выходил и даже внимания на меня не обращал, просто шёл мимо и всё.
ИВАН: А с чего, скажи на милость, мне было обращать на тебя внимание? Сидела сопля какая-то малолетняя… Я даже думал отказаться, когда нас с тобой в паре на соревнования поставили.
ЖЕНЯ: Ну и отказался бы, чего ж согласился!
ИВАН: Да жалко тебя, дуру, стало! Ты так на этот районный чемпионат рвалась, будто в Париж на Олимпийские игры!
ЖЕНЯ: Это был городской чемпионат, не районный. Кубок города по бальным танцам.
ИВАН: Ну вот что ты споришь! Ну что ты споришь вечно! Говорю тебе – районный чемпионат. На городской мы как раз и не прошли.
ЖЕНЯ: Еще бы. Мы ведь заняли последнее место. С нашим блистательным пасодоблем.
ИВАН: Потому что кто-то напялил такие каблуки, с которых благополучно загремел на второй минуте.
ЖЕНЯ: А в чём мне надо было танцевать, по-твоему? В шлёпанцах?
ИВАН: Знаешь, что? Если бы я тебя не подхватил тогда, ты вообще бы шею сломала.
ЖЕНЯ: Просто надо было правильно сделать поддержку, и я бы не упала.
ИВАН: На этих каблуках своих полуметровых ты бы грохнулась, даже если бы тебя вдвоём держали Нижинский с Барышниковым!
Пауза.
ЖЕНЯ: Ты меня после этого в мороженицу утешать повел.
ИВАН: А что с тобой делать было? Ты рыдала в три ручья.
ЖЕНЯ: Просто я тебе тогда уже понравилась.
ИВАН: Ага, вся с соплях, тушь размазана, каблук сломан… Как такая не понравится!
ЖЕНЯ: Ну скажи, понравилась ведь!
ИВАН: Ну понравилась…
ЖЕНЯ: И даже без ног от ушей?
ИВАН: Даже без ног.
ЖЕНЯ: Вот видишь! А помнишь, как мы ещё раз танцевали, в конце? Тогда по традиции давали шанс паре, которая заняла последнее место.
ИВАН: Странная традиция, честно говоря. И главное, нас тогда так и объявили: «А сейчас – танец проигравшей пары!». Как будто это какое-то большое достижение – проиграть!
ЖЕНЯ: Знаешь, иногда проиграть – это как раз большое достижение. Я растерялась тогда – на одном каблуке-то не больно станцуешь!
ИВАН: И ты вышла танцевать босиком.
ЖЕНЯ: И тогда ты тоже снял ботинки, чтобы меня поддержать!
ИВАН: Ага! Комиссия тогда чуть в обморок не упала. На бальном чемпионате – босиком! Но танцевала ты в этот раз просто… обалденно…
Женя снимает туфли.
ЖЕНЯ: А знаешь, почему? Потому что наплевать мне было уже на комиссию. И на оценки их, и на кубки все эти крашеные… Я просто хотела танцевать. С тобой. Просто танцевать.
Танцуют пасодобль. В финале танца Иван остается один посередине комнаты.
Затемнение.
