Василий Авсеенко
Гнев Ивана Филофеевича
Кабинетикъ Ивана Филофеевича выходилъ единственнымъ окномъ въ садикъ, гдѣ теперь цвѣли два большіе жасминные куста. Они маскировали съ двухъ сторонъ маленькую, сквозную бесѣдку, помѣщавшуюся у стѣны дома, подъ самымъ окномъ. Ивану Филофеевичу было очень пріятно, что изъ садика къ нему въ комнату доносился запахъ жасмина. Онъ растянулся на диванѣ и точасъ заснулъ.
Но не прошло и получаса, какъ какой-то тягостный кошмаръ прервалъ его сонъ. Ему пригрезились отвратительныя вещи: студенть въ бѣлой фуражкѣ нагло обнималъ его жену, а жена съ такою же наглостью отвѣчала на его ласки; потомъ вмѣсто студента появлялся племянникъ Пьеръ, и какимъ-то образомъ тоже оказывался студентомъ; и все это происходило тутъ, въ этомъ дачномъ кабинетѣ, а онъ на все это смотрѣлъ изъ департамента и хотѣлъ соскочить со стула, но начальникъ отдѣленія приковывалъ его къ мѣсту замораживающимъ взглядомъ.
Иванъ Филофеевичъ поднялся съ дивана и съ испугомъ оглянулся кругомъ. Въ комнатѣ никого не было, но изъ садика доносились какіе-то странные звуки – какъ будто звуки поцѣлуевъ.
Однимъ прыжкомъ Иванъ Филофеевичъ подскочилъ къ окну и свѣсился въ садъ. Прямо подъ нимъ, въ бесѣдкѣ, мелькнула фигура студента въ бѣлой фуражкѣ, и звуки поцѣлуевъ раздались совершенно явственно.
– Знаете что? – говорилъ незнакомый голосъ: – если завтра вы не исполните своего обѣщанія, не пріѣдете въ городъ, то я… я на себя руки наложу, вотъ что!
«Погоди-ка, вотъ раньше я на тебя свои руки наложу», мысленно прохрипѣлъ Иванъ Филофеевичъ, и свѣсившись черезъ окно, мгновенно спустился на бесѣдку, ухватился за что-то, заболталъ въ воздухѣ ногами, прыгнулъ на землю, и полуодѣтый, разставивъ руки и ноги, съ лицомъ, пылавшимъ невыразимымъ гнѣвомъ, очутился передъ студентомъ. Тотъ взглянулъ на него ошалѣлыми глазами, потомъ быстро нагнулся, и съ изумительной ловкостью проскочилъ между ногъ ревниваго мстителя. Иванъ Филофеевичъ не удержался и хлопнулся ничкомъ къ ногамъ преступной сообщницы преступного свиданія.
