Василий Авсеенко
Гнев Ивана Филофеевича
Иванъ Филофеевичъ на это ничего даже не сказалъ, и когда подали вмѣсто ботвиньи жиденькій бульонъ съ плававшими на поверхности листочками какой-то зелени, то онъ, должно быть съ досады, пошелъ въ спальную, сбросилъ съ себя все, что только можно сбросить безъ нарушенія добрыхъ семейныхъ обычаевъ, и въ такомъ видѣ вернулся въ столовую. Наталья Андреевна, уже привыкшая къ его взглядамъ на свободу дачной жизни, только плечами повела.
Ей совсѣмъ не хотѣлось ѣсть, и послѣ двухъ ложекъ она откинулась на спинку стула.
– Да, вотъ только и слышишь, что всѣ за границу ѣдутъ, – произнесла она мечтательно. – А я, должно быть, такъ и проживу жизнь, не побывавъ за границею. Хоть-бы однимъ глазкомъ посмотрѣть, какой такой Парижъ…
– Вона! Парижъ! Куда хватила! – усмѣхнулся Иванъ Филофеевичъ.
– А что жъ, я хуже тѣхъ, кто туда ѣздитъ, что ли? – обидѣлась Наталья Андреевна. – Хоть бы въ Стокгольмъ на выставку вы меня отпустили. Смѣшно даже: десять лѣтъ замужемъ, а еще ни одной выставки не видала.
– Какъ такъ не видала? А зимой-то кто двадцать разъ въ «Акваріумъ» на судостроительную выставку ѣздилъ?
– Вотъ тоже нашелъ! Я про заграницу говорю. На судостроительную я только для Варвары Петровны ѣздила, потому что у нея братъ въ штурманахъ служитъ.
– Всѣ у васъ съ нѣкоторыхъ поръ въ штурманахъ служатъ. На дняхъ въ палисадникѣ на кого-то въ бѣлой фуражкѣ натолкнулся, тоже увѣряла, что штурманъ, а оказалось – технологическій студентъ.
Наталья Андреевна немножко отвернулась отъ мужа, потому что чувствовала на губахъ предательскую улыбку.
– Я не знаю, что вы всегда имѣете противъ студентовъ, скромнымъ тономъ замѣтила она.
– А что въ нихъ хорошаго нашли? Всякій мѣщанинишка, захочетъ, такъ и будетъ студентомъ. Вотъ, если дамамъ офицеры нравятся, это само собою понятно. А студентъ и пріятности никакой доставить не можетъ.
Наталья Андреевна немножко больше отвернулась, и черезъ минуту перемѣнила разговоръ.
– Жанъ, мнѣ завтра въ городъ нужно. Не могу ничего отъ портнихъ добиться, надо самой съѣздить. Поѣду я часа въ четыре, такъ что ты ужь безъ меня пообѣдаешь. А я велю ботвинью сдѣлать.
