Василий Васильевич Головачев Паранормы-2. Незримая пуля

Мыследар был рад его появлению, и они за час беседы успели обсудить многие аспекты жизни плазменной цивилизации и человеческой.

Как оказалось, в мире Мыследара действительно царил коммунизм. Конечно, не такой, какой строили в Советском Союзе в двадцатом веке, но по всем признакам социальная организация расы плазмиков достигла стадии гармоничного развития, позволившей всем обитателям остывшей звезды добиваться признания и личного комфорта.

Плазмики называли свой мир таким сложным сочетанием непереводимых вербально смыслов, что Нестор долго искал хоть какое-то близкое понятие, пока не остановился на аббревиатуре Космород – «космический роддом». Аналогом послужила земная формулировка квазизвёздного радиоисточника – квазар. Мир же Мыследара, по сути, являлся квазипланетным космическим образованием, и название Космород ему не противоречило. Да и Мыследар не возражал против него, в свою очередь назвав Землю Хомородом – родильным домом разумного существа – хомо.

После разговора с ним Нестор долго не мог успокоиться, с удивлением раскладывая полученные сведения по полочкам и всё больше убеждаясь в том, что земные социологи и философы вовсе не были фантазёрами, рисуя справедливое коммунистическое общество. Оно не выжило в условиях Земли, повинуясь агрессивному началу человечества, но на Космороде сумело проявить все лучшие качества этой структуры, не опиравшейся на конкуренцию и жажду власти. Не работала в социуме плазмиков лишь насквозь лживая формула, придуманная кем-то из теоретиков СССР: от каждого по способностям, каждому по потребностям, – порождающая нахлебников, воспитывающая у людей откровенное желание ничего не делать, но получать при этом все блага цивилизации.

Жанна, узнав об этом от слипера, посмеялась, убеждённая в том, что в человеческом обществе добиться такого совершенства невозможно, и добавила:

– Удивительно, что плазмики выжили в соревновании с машинами, ведь формула: «кто не работает, тот не ест», – базируется на полезности индивидуума для общества, а если за людей будут работать машины, кому они – люди – будут нужны?

– Ты имеешь в виду – плазмики?

– Да любые существа. И если плазмики уцелели, то чем они занимаются? Где берут средства для проживания? Или уровень их цивилизации совсем низок?

– Да нет, они вроде спокойно летают по космосу.

– А где они живут?

– На остывшей…

– Нет, я имею в виду – в городах или в деревнях?

– Вряд ли эти поселения можно называть деревнями, – улыбнулся Нестор. – Скорее – индивидуальные строения, созданные для исполнения профессиональных обязанностей и одновременно личного проживания. Но выглядят они – закачаешься! Западная готика им в подмётки не годится. Разве что работы наших славянских художников близки по эффекту. Это сплошные радужные фрактальные крылья, перья и красивейшие геометрические построения.

– Буду рада полюбоваться. Освобожусь, приеду к тебе, и мы устроим вечер прогулок, вопросов и ответов.

– А чем ты занята?

– Готовлюсь поработать в Госдуме, – усмехнулась женщина. – Ты не представляешь, сколько негодяев там окопалось. А самое плохое – среди женщин.

– Либералки?

– Хуже. – Жанна засмеялась и выключила связь.

Вечером того же дня Нестору стало известно об инциденте, случившемся по вине одного из руководителей КЗО Козодоева. Директор ФСБ прибыл в Королёв, посетил лабораторию Курчинского и забрал зомбер. Это известие повергло командование «Призрака» в шок, и, по слухам (сообщила Жанна), Ланин даже в резкой форме потребовал вернуть психотронный генератор. Но возымело ли это действие на руководство Комитета, было неизвестно. «Призрак» не являлся самостоятельной организацией, а подчинялся создателям, несмотря на «уход в подполье», и не мог руководствоваться собственными идеями и планами.

К Нестору заявились двое руководителей слиперов – Хвощёв и Шапошников и поставили задачу «почистить» Комитет.

– Объясните, – попросил их удивлённый молодой человек.

– Окончательно понятно, что в Комитете или около него обретается «крот», – сказал Хвощёв, ставший начальником разведотдела «Призрака». – Совершенно точно установлены трое руководителей из политбюро КЗО, которые могут быть причастными к созданию канала утечки информации.

– Но этого не должно быть! – воскликнул Нестор. – Если бы они были «кротами», нам не удалось бы провести столько операций!

– Они, скорее всего, не «кроты», – сказал Шапошников своим тихим голосом. – Но у них много помощников, которые и могут быть связаны с нашими врагами.

– Кого вы подозреваете конкретно?

– В число наиболее вероятных деятелей входят Мотузов, генсек Совбеза, Кикин, глава Союза офицеров, и заместитель начальника Генштаба Министерства обороны Шерстобитов, адмирал и Герой России. Кстати – друг нынешнего главы Администрации президента.

– Герой – и при этом… предатель?

– Разумеется, он почти стопроцентно не является эмиссаром забугорных спецслужб, – сказал Шапошников. – Но круг его знакомств внушает опасения.

– И ещё я добавил бы в этот список Козодоева, – сказал Хвощёв.

– Директора ФСБ?! – вытаращил глаза Нестор.

Гости переглянулись. Хвощёв улыбнулся.

– Нормальная реакция нормального человека. Но мы реалисты и должны учитывать все варианты.

– Что вы предлагаете? Я вам зачем нужен? Что значит это ваше «чистить»?

Шапошников свёл брови в линию, глянул на продолжавшего улыбаться Хвощёва.

– Чистить – не значит проводить пси-коррекцию, – объяснил начальник разведки. – Предлагается тихо и незаметно покопаться в памяти этих людей и найти подозрительные контакты.

Нестор недоверчиво заглянул в глаза майору.

– Вы серьёзно? Но ведь это… страшный обман… хуже предательства!

Шапошников поморщился.

– Не бросайтесь обвинениями, товарищ Безоружный! Никто не собирается зомбировать наших руководителей «засосами». Но цена провала так велика, что стоит перестраховаться и применить любые средства! Представьте, что зомбер попадёт в руки наших врагов. Что будет?

– Ну… начнутся провалы…

– Нас уничтожат! А затем руководить страной начнут неадекваты и забугорные спецслужбы.

Хвощёв погрозил пальцем.

– Не перебарщивайте, Иван Ильич. Зомбер уже был в руках забугорных агентов, и ничего они не сделали. К тому же я доверяю Козодоеву, он человек понимающий и не допустит утечки.

– Узнать хотя бы, зачем он забрал зомбер.

– Для этого мы и обсуждаем проблему. Прошу вас, Нестор, подумайте как следует. Эту работу придётся делать.

– Не мне! – угрюмо ответил слипер.

Хвощёв перестал улыбаться.

Шапошников сжал губы.

– Вы понимаете, от чего отказываетесь?

– Понимаю, но я не служу в армии и не обязан подчиняться. А самое главное, я не стану копаться в головах людей в поисках компромата.

– Никто не говорит о поисках компромата…

– Я сказал – «нет»!

Шапошников решил было что-то сказать, но Хвощёв успокаивающе поднял ладонь, и его спутник промолчал.

На губы майора вернулась улыбка.

– Давайте не будем ссориться. Нестор, обдумайте наше реше… э-э, предложение, мы готовы на любые ваши условия, тем более что вопрос стоит так: либо победим мы, наша концепция сохранения страны и нации, либо победят враги. Ни больше ни меньше. А пока что изучите материал на господина Бурдюка. Несмотря на то что его бортанули с поста министра обороны, он остался на плаву и намеревается продолжать реформирование отечественного авиастроения. То есть добивать конструкторские школы до конца. За вами завтра заедут утром.

Визитёры уехали, а Нестору ничего не оставалось делать, кроме как изучать компромат на креатуру предыдущего президента, прозванного мебельщиком, поскольку он до женитьбы на дочери премьер-министра России работал простым мебельщиком в ленинградском мебельном центре «Стройканал», который потом стал называться аж «Дрезденом». Естественно, не понимая основ строительства – не мебели, а военного института России, «мебельщик» практически загубил оборону России своими «эффективными» реформами.

Впрочем, компромата на этого склонного к полноте, кряжистого обладателя мясистого лица, любителя женщин и хорошей еды, хватало и без его «реформ». Ещё до получения министерской должности он хорошо прошёлся по карьерной лестнице, убирая конкурентов с помощью тестя, не брезгуя доносами и подлогами, а также прославился сексуальными подвигами на всех уровнях «предпринимательской» деятельности. И это несмотря на жизнь с женой, благодаря которой он и влился в «элитную семью чиновников» России.

Он и в Министерстве обороны не менял своих привычек, избрав одну из любовниц – Марию Сергееву, прозванную «главной наложницей», главным бухгалтером этой гигантской военной структуры. Любовница, правда, не оправдала ожиданий, украв у министерства пару сотен миллионов рублей, не сумев спрятать концы в воду, за что и была осуждена, взяв всю вину на себя. Зато и отсидела она в тюрьме всего четыре месяца, а вышла на свободу «художницей и поэтессой», предъявив миру свои «изумительные картины», получившие хвалебные отзывы либеральной прессы и друзей-чиновников. Затем она вышла замуж за Бурдюка, а совсем недавно благодаря хитрой комбинации мужа и его потрясающих друзей в правительстве она стала почётным академиком Академии изобразительных искусств в Санкт-Петербурге.

Нестор помнил поднявшуюся в соцсетях бурю критики в отношении решения питерских властей и даже видел парочку полотен «академика» Сергеевой, представлявших собой откровенную мазню, далёкую даже от известного течения в изобразительном искусстве под названием «примитивизм». Но лишь теперь осознал всю глубину «креативности» Бурдюка, продолжавшего исподтишка вредить Родине. Скрепя сердце слипер уступил самому себе, согласившись откорректировать мозги этому «специалисту» и только потом завязать со слиперством. Какие бы доводы ни приводили руководители «Призрака» в пользу необходимости таких коррекций, копаться в головах других людей становилось невмоготу. Пора было возвращаться к нормальной жизни обыкновенного человека, получающего зарплату за определённую работу, не имеющую ничего общего с гипновоздействием на подонков.

Приехали за ним утром, в половине девятого.

В дверь позвонил Виктор. Нестор накинул лёгкую куртку из микрофибры, взял зонтик и сел в знакомый чёрный «Форд».

Кроме водителя по имени Паша, в салоне кроссовера находился ещё один молодой оперативник Виктора, пересевший на переднее сиденье. Капитан представил его по имени Василий, сел рядом с Нестором, жестом отдал распоряжение ехать. «Форд» резво побежал куда-то к центру столицы.

– Едем в Лужники, – сказал Виктор. – Прокачал адрес?

Нестор кивнул.

Был понедельник, и господин Бурдюк начинал рабочую неделю с посещения плавательного бассейна в спортивном комплексе «Лужники», располагавшегося рядом со знаменитым стадионом. По сценарию разработчиков операции, слипер должен был переодеться в раздевалке бассейна как один из спортсменов, найти клиента в бассейне и, улучив момент, заменить «засосом» в подсознании Бурдюка целевые установки психики. В настоящее время тот руководствовался исключительно программами личного обогащения и получения удовольствий от сытой жизни при выполнении приказов «старших товарищей» из правительства и Администрации президента. Программа же, которую должен был внушить Нестор, включала постепенную смену приоритетов, как личных, так и должностных. Отменяя понемногу свои же решения, Бурдюк смог бы сильно помешать врагам убивать экономику и производственные мощности страны, причём таким образом, чтобы отменить его решения мог только президент. А с этим уже работали люди из КЗО, заменившие советника Долгого и нескольких помощников, работавших на либералов.

Входу в крытое здание бассейна ничто не помешало.

Нестор со спортивной сумкой через плечо спокойно вошёл в здание, показал охраннику на входе удостоверение члена спортклуба.

– Вы первый сегодня, – проворчал пожилой мужчина в серой униформе.

– Люблю, когда никого нет, – улыбнулся Нестор.

Миновав рамку металлоискателя, он двинулся к раздевалке как завсегдатай заведения. В Лужниках он не был ни разу, но ориентировался свободно, изучив все нужные для выполнения задания ориентиры.

В ухе проснулась рация:

– Четвёртый, как дела?

– Голова пока цела, – отшутился он. – Я заявился первым, клиента ещё нет.

– Всё в порядке, едет, будет с минуты на минуту. Мы предупредим.

В раздевалке пахло берёзовыми вениками и химией.

Из неё вышла девушка в коротеньком халатике, толкая перед собой тележку с причиндалами для уборки помещений, окинула посетителя оценивающим взглядом, кокетливо поздоровалась и ушла.

Нестор разделся, критически разглядывая себя в зеркальной стене помещения.

Он был высок и неплохо сложён, хотя Жанна как-то заметила, что ему не помешало бы поработать с рельефом живота. Но после обещания начать наращивать «квадратики» мышц дело дальше не пошло, и в качалку он ходить не намеревался, считая, что и так по утрам делает неплохую зарядку.

Бассейн встретил его прохладой, блеском плит, поручней и прозрачно-голубым слоем воды без единой морщинки.

Поплавав от бортика до бортика, слипер вылез на двухметровый трамплин, прыгнул, чувствуя, как по жилам быстрее побежала кровь. Забрался на трамплин снова и услышал два голоса. Один принадлежал Виктору:

– Он приехал, готовься.

Второй был незнаком:

– Эй, мужик, кончай трепыхаться, иди отдохни часок.

Нестор, уже заметивший возникшую в проёме двери фигуру, повернулся к ней.

На него смотрел крупногабаритный качок в безукоризненном чёрном костюме, белой рубашке с чёрным галстуком.

Нестор усмехнулся в душе, оценивая похоронный наряд телохранителя Бурдюка.

– А вы кто?

– Конь в пальто, – находчиво ответил здоровяк. – Погуляй иди, здесь будет плавать важный человек.

– Пусть плавает, я не помешаю.

Лицо парня, простое и незатейливое, как куриное яйцо, выразило некую эмоцию, сродни удивлению.

– Ты чо, не понял?

– Не понял.

Появился второй джентльмен в таком же костюме.

– Кто тут?

– Лох какой-то, не хочет вылезать.

– Дай ему в рыло.

Первый здоровяк потопал к трамплину.

– Утоплю! Вон отседа!

Нестор прыгнул в воду, проговорил со смехом:

– Давай топи, прыгай сюда, вода тёплая.

Рука парня потянулась под мышку.

Нестор понял, что дело может принять скверный оборот и закончиться скандалом, и операция провалится, ещё не начавшись. Он выбрался на противоположный бортик бассейна и вонзил «шпагу засоса» в узкий лоб здоровяка.

На преодоление пси-барьера, отделяющего сознание «джентльмена» от подсознания, потребовались доли секунды. Нестор «заподвалил» противника и, не возвращаясь в своё тело, прыгнул к напарнику телохранителя, отзывающегося на имя Камил. Там он тоже не задержался, так как интеллект этого могучего качка не выходил за рамки интеллекта школьного сторожа, и вернулся к себе «домой».

Оба парня держались, как им и положено было после подавления воли: переминались с ноги на ногу, переглядывались, ждали команды.

– Всё в норме, – сказал Нестор, соскальзывая в воду. – Зовите босса.

Первый телохранитель отступил в коридор, послышался его приглушенный голос:

– Всё нормально, босс.

Вошёл Бурдюк, раздетый до плавок жёлтого цвета.

Нестор с любопытством оглядел бывшего министра обороны, знакомый только с фотографиями этого всесильного функционера, поддерживаемого крупными властными фигурами.

Уже по лицу Бурдюка можно было судить о его телосложении, и ожидания себя оправдали.

Бурдюк был массивен, увешан складками мяса, обладал кривыми волосатыми ногами с пухлыми ляжками и не менее волосатой грудью. В молодости он увлекался тяжёлой атлетикой, поднимая штангу, но перестал этим заниматься ещё в двадцать лет, и природа взяла своё: человек, бросавший занятия спортом, очень быстро превращался в «мешок с дерьмом» (выражение принадлежало другу Нестора Стасу Ревенко). Нестор невольно фыркнул, подумав, что фамилия бывшего министра вполне соответствует его нынешнему состоянию.

Бурдюк прошлёпал по плитам пола к бассейну, увидел голову пловца, остановился, недовольно глянув на сопровождающих:

– В чём дело, Фёдор? Почему тут посторонние?

Телохранители переглянулись.

– Они постерегут, чтобы никто не помешал, – произнёс Нестор, снова выбираясь из бассейна. – Парни, в коридор! Никого не впускать!

Качки послушно отступили к выходу.

Брови Бурдюка полезли на лоб:

– Ты кто такой?! Пошёл отсюда! Кому сказал?! Федя, вернись, выпроводи этого наглеца!

Нестор превратился в «пулю», поражая голову клиента.

Разбираться в памяти и психике Бурдюка было недосуг, но слипер всё-таки успел скачать кое-какие данные из оперативной «библиотеки» председателя совета директоров ОАК, а главное – выяснил истинного покровителя Бурдюка. Если в начале своей карьеры его рост курировал бывший премьер-министр, на чьей дочке он удачно женился, то потом Бурдюка стал натаскивать бывший владыка «Роснано» Гелий Бычайс, человек первого президента России, а нынче – слуга спикера Госдумы. Но по цепочке связей всё же стало ясно, что руководит Бурдюком нынешний президент «Сбера» Герман Германович Оскар.

Вся эта информация осела в памяти Нестора, и он активировал программу «засоса», предполагавшую смену парадигмы поведения Бурдюка. После её включения «эффективный менеджер» должен был действовать не на благо либерального клана правительства, спускающего на тормозах все инициативы президента страны, а на благо народа, подчиняясь стратегии истинного развития авиационной промышленности.

Вернувшись к себе, Нестор автоматически засёк время нахождения в чужой голове: около пятидесяти секунд. Неудовлетворённо качнул головой. Жанна уже предупреждала его, что ему стоит ускорить процесс воздействия на клиентов, особенно в тех случаях, когда счёт идёт на секунды, и минутное отключение собственного сознания выходило за рамки безопасного проведения операции. Минута – безумная роскошь! – как сказала бы она. Спасало слипера в данных обстоятельствах только отсутствие свидетелей и спокойная обстановка.

Бурдюк смотрел на него с недоумением, ничего не понимая, и Нестор очнулся.

– Всё в порядке! Ничего не случилось! Забудь всё, что было в бассейне! Купайся!

Дождавшись, когда купальщик полезет в воду, Нестор быстро вернулся в раздевалку, переоделся и вышел не через главный вход, а через запасной выход.

Через пару минут его забрал на «Форде» Виктор. О том, как прошла операция, капитан не спросил, и Нестор понял, что тот каким-то образом контролировал ситуацию.

– Наблюдал? – полюбопытствовал он.

– Естественно, мы подготовились, – хладнокровно кивнул Виктор, своим немногословием и сдержанностью всё больше нравившийся Нестору.

– Я никого из вас не видел.

– Камеры и один МД.

– МД?

– Микродрон.

Нестор присвистнул.

– Вы не отстаёте от прогресса.

– Техника слежки совершенствуется с каждым днём, – пожал плечами Виктор. – Мы уже научились видеть сквозь стены, на очереди подключение камер, замечающих даже выражение эмоций на лицах прохожих.

– Жуть! – поёжился молодой человек. – Как в Китае?

– Это уже практикуется по всему миру. Россия ещё борется, но цифра завоёвывает и её.

– Жуть! – повторил Нестор.

– Цена прогресса, – усмехнулся капитан. – Всё идёт по сценарию, описанному ещё Оруэллом и Хаксли[2]. Что удалось выяснить?

– Ты о чём?

– Кто командует парадом? То есть всем этим бардаком в стране?

Нестор помедлил, возвращаясь мыслями к контакту с Бурдюком.

Ещё тогда у него мелькнула мысль превратить «реформатора авиаотрасли» в идиота, не способного руководить людьми. Жанна уже тренировала его, научив закрывать пациенту канал передачи зрительной информации в мозг (приём назывался «превращение в крота» или короче – «крот») и блокировать автоматическую передачу нервных сигналов от мозга к сердцу. Последнее воздействие вообще представляло собой способ тихого убийства человека. Но случай с Бурдюком не входил в реестр кардинального воздействия во время боя с сильным противником, стремящимся тебя убить. Нестор не хотел убивать, хотя его и тошнило от прочитанной в памяти уродов вроде Бурдюка информации.

– За ним стоит «Сбер».

– Этого стоило ожидать. Наверно, скоро пойдём к нему.

Нестор промолчал. Никуда идти с целью коррекции он не хотел и думал только о том, как избавиться от обязанности служения родной стране таким путём.

Дома его ждал сюрприз.

На диване сидели и вели мирную беседу двое: начальник «Призрака» полковник Ланин и завлаб Курчинский. Как они вошли, было непонятно, пока до хозяина квартиры не дошло, что начальство должно иметь доступ к своим секретным схронам.

– Здрасьте, – хмуро поздоровался Нестор. – Извините, мне нужно привести себя в порядок.

– Мы подождём, – сказал Ланин сухо.

Нестор встал под душ, вымылся не торопясь, подготавливаясь к неприятному разговору.

Предчувствие не обмануло.

Отказавшись от кофе, Ланин сразу взял быка за рога:

– Мне говорили, что вы отказываетесь сотрудничать.

Нестор набычился.

– Не отказываюсь… пока. Но следить за людьми в поисках компромата не стану.

– Речь идёт не о слежке или поиске компромата. Мы стоим перед глобальной опасностью уничтожения русской цивилизации, и не помочь нам в этом, значит – предать! Вы понимаете?

Нестор ошеломлённо посмотрел на визитёра.

– При чём тут предательство?

– При том, что ваш отказ помочь нам найти шпиона влечёт за собой тяжкие последствия! Зачем Козодоев забрал зомбер, если мы только начали изучать его особенности и разрабатывать защиту от психотронного излучения? Что будет, если прибор попадёт в руки врагов?

– Но ведь он и был в руках врагов…

– Был! Вы его экспроприировали. Мы начали искать пути использования генератора и защиты, и вдруг руководители Комитета забирают его! Зачем?!

– Ну-у… у них свои планы…

– Какие?! До этого они опирались на нас. Что изменилось, чёрт побери?!

Нестор опомнился.

– Ко мне какие претензии? Глобальные проблемы должны решать вы, а не я! Что мог, я сделал, но больше не хочу и не могу! Какое объяснение вам ещё нужно?!

Ланин озадаченно посмотрел на спутника.

– Не нервничайте, Нестор Евлампиевич, – сказал Курчинский рассудительно. – Никто не заставляет вас идти наперекор личностной ориентации. Но вы должны понимать как любой нормальный человек, что в нынешней ситуации нам следует объединить усилия для борьбы с врагами, а не кричать о своём нежелании работать на благо страны. Нас всеми способами хотят уничтожить. А мы будем и дальше по-джентльменски подставлять щёки?

Нестор отвёл взгляд.

– Воевать тоже надо… честно.

– Мы всего лишь отвечаем зеркально. И не мы напали первыми. К тому же на стороне врагов работает самый гнусный отряд внутренних коллаборационистов – патологических лжецов и предателей. Вы и с ними будете воевать «честно»?

Последнее слово Курчинский произнёс с презрением.

– Их надо лечить.

Курчинский рассмеялся.

– Вы неисправимы, Нестор. Бесспорно, всех наших врагов следует лечить, только методы лечения для каждого из них надо подбирать индивидуально. А некоторые из них не лечатся, особенно такие как президент «Сбера» Оскар. Он-то не станет взвешивать способы нейтрализации противника, надо будет, просто убьёт вас и всё. Без колебаний.

– Я не буду лезть в мозги соратников! – упрямо мотнул головой Нестор. – Если им не доверяют, пусть увольняют!

Курчинский с сомнением взглянул на Ланина, развёл руками.

– В конце концов, Валерий Леонидович, это позиция, и её следует уважать. Не корректировать же наших главных бойцов?

– Подумайте ещё. – Ланин встал. – Естественно, никто заставлять вас не будет и корректировать тоже. Проблему надо решать, и мы это сделаем, с вами или без вас. Позвоните мне завтра утром, часов в семь.

– Позвоню, – с облегчением расслабился Нестор.

Проводив гостей, он допил початую бутылку кефира, прогулялся до балкона и обратно, убедившись, что дождь прекратился, поразмышлял о доводах Курчинского и позвонил Жанне.

Вижн высветил ему в очках фразу: «Абонент находится вне зоны связи». И хотя Жанна предупреждала, что может не ответить, будучи на задании, настроение упало ниже плинтуса.

«Всё равно не стану лазить по мозгам комитетчиков в поисках компромата! – сформулировалось в голове окончательное решение. Не заставят! Не имеют права! А начнут заставлять – уйду к чёртовой матери!»

Осознав, что мысленно сочинил каламбур: уйду к чёртовой матери, – он с горечью ухмыльнулся. Знать бы, где находится эта самая «чёртова матерь». Не в соседней ли Вселенной?

Мелькнула мысль поговорить с Мыследаром.

Поколебавшись минуту, Нестор улёгся на диване, как был – в брюках и рубашке, и бросил мысленный зов в глубины Галактики…