Василий Александрович Коледин
Отель у переправы
Пролог
– Ну не знаю, стоит ли. Мне, честно, и хочется рассказать, и в то же время что-то меня останавливает.
– Отчего ж? Что вас останавливает?
– Хм… Наверное, опасаюсь, что вы мне не поверите… Ведь я и сам вряд ли поверил бы, услышав такое!
Он сидел напротив меня и нервно переворачивал коробок спичек, ставя его то на одно ребро, то на другое, то положив его на широкую сторону, то установив на торец. Видно было, что он нервничает и не решается рассказать мне все, что с ним произошло, но что-то тянет его за язык, требуя в то же время поделиться пережитым хоть с кем-то.
– Поверьте, я знаю вас ни один год. За все время нашего знакомства я ни разу не усомнился в вашей честности! Неужели сегодня я поставлю ее под сомнение?! Дружище, рассказывайте! Я же вижу, что вам не терпится! Облегчите душу! – я взял графин с водкой и налил в стопки поровну хмельной жидкости. Потом поднял свою, предложив до начала исповеди выпить.
– Что ж, давайте выпьем. Хотите таким способом развязать мне язык? – пробормотал он и тоже поднял стопку.
Мы чокнулись и выпили. Потом он медленно, будто обдумывая каждое свое движение, поставил пустую емкость для питья на стол. Достал из пачки «Парламента» сигарету, поднес ее к губам. Взял со стола коробок и, открыв, вытащил спичку. Потом он не спеша чиркнул спичкой о коробок. Пламя, расплескавшись вдруг в разные стороны, быстро охватило тонкое дерево ровным огнем свечи. Он опустил голову с сигаретой к горящей спичке и прикурил. Кончик сигареты затлел и засветился. Сделав глубокую затяжку, мой собеседник выпустил в окружающее пространство густое облако дыма.
– Так вы все же настаиваете?
– Да. Отбросьте ненужные сомнения.
Новое облако окутало атмосферу над столом. Но помимо физически ощущаемой сизой дымки над нами нависли еще совсем не физические, а скорее психологические явления – его нерешительность и моё нетерпение. Однако я не стал больше его подталкивать, предоставив возможность ему самому решить, когда начать свой рассказ. Я уже не сомневался, что в конце концов услышу его рассказ. Сидя напротив этого довольно неординарного человека, я заранее предвкушал целую лавину интересного и необычного, всего того, что приключилось с моим собеседником и о чем он молчит в нерешительности, полагая, что я ему не поверю.
– Э… не знаю, с чего начать, – наконец заговорил он, выпустив очередную струйку дыма вверх над нами. – Вы знаете, что я никогда не был уличен в сентиментальности?
– Не замечал этого чувства за вами, – подтвердил я.
– Не отличался я и склонностью к мистицизму…
– Не отличались.
– Я вообще человек «сухой и бесчувственный», по крайней мере, так мне говорили многие женщины, правда, обычно после того, как мы расставались. Может быть, им стоит верить? Хотя ни одна из них не считала так, пока мы были вместе.
– Женщины – странные существа, – высказал я аккуратно свое мнение, – человек у них может в мгновение ока от ангела перейти в ранг дьявола. Все зависит от его отношения к ней.
– Хм. Это точно. Стоит только сказать ей, что больше не любишь, как сразу станешь врагом номер один. И наоборот, признайся в глубоких чувствах и станешь, по меньшей мере, милым. Да. Впрочем, я сейчас не об этом. Мысли разбегаются в разные стороны и очень трудно сконцентрироваться, – он докурил сигарету почти до фильтра и затушил окурок в пепельнице. – Налейте еще.
Я налил нам водки, и мы молча выпили, не чокаясь и не произнося никаких слов. Он тяжело поставил свою пустую стопку и посмотрел в мою сторону, но не на меня, а как будто сквозь.
– Знаете, бывают в жизни моменты, когда заученные со школы физические явления вдруг понимаешь настолько, что, кажется, сам бы мог открыть все эти законы ньютонов и эйнштейниев. Не замечали? А я вот сижу сейчас с Вами и формулирую закон об относительности времени. Вы, возможно, не поймете меня, но я ощущаю, что время – это однозначно физическая величина! Это не просто вращение стрелок на циферблате или изменение цифр на табло в электронных часах, когда в процессе кажется, что ничего вокруг не меняется. Время, оно, словно какой-то поток, пронзает меня насквозь. Оно, словно вода, словно волшебная жидкость, течет, и ничто ему не препятствие. И самое главное, если прыгнуть в этот поток и поплыть против течения, то либо все замрет, либо можно вернуться на час, два, три назад, в прошлое. Мы же плывем по течению и не пробуем грести против. Иногда некоторые из нас, плывя вниз по течению, даже подгребают, тем самым подгоняя время и приближая свой последний час. Я сам раньше так делал. Нет-нет да взмахнешь пару раз руками, ощущая медленное движение времени. Мы торопимся, нам не терпится. А зачем?! Ведь впереди неминуемый Конец! Мы что, надеемся, он не случится?! Хотя до определенного возраста мы вообще об этом не думаем. А начинаем понимать, только тогда, когда ни с того ни с сего кольнуло в боку, сжало сердце, полезли волосы, появились морщины. И вот с возникновением этих незнакомых ранее признаков нас вдруг внезапно озаряет: жизнь не бесконечна! И с каждым днем, часом, минутой, мы приближаемся к своему Концу. Женщины кидаются в салоны красоты, фитнес и сгоняют лишние килограммы, замазывают борозды на лице кремами и масками, но не понимают, что все эти меры уже бесполезны! Нам, мужчинам, грустно смотреть на дряхлеющие мышцы, растущие животы, лысеющие макушки. Но редкие из нас уподобляются женщинам. Нам проще плюнуть на внешние признаки, забыть о них, не обращать на них внимание. Так ведь? А не задумывались ли вы о том, что будет, если повернуть время назад? Помолодеем ли мы? Или останемся прежними? Или же старение организма неизбежно и для него существует свое собственное время? Время, не зависящее от внешнего времени. Ведь смотрите, вроде бы два человека одногодки, но один выглядит на тридцать, а второй – на пятьдесят! Причем не только внешне. Тогда выходит, что для каждого человека время течет по-разному. Где тогда принцип единого времени на земле? Я говорю о том, что существует один поток времени и мы все, живущие на земле, все плывем в этом едином потоке. Выходит, что существуют, помимо общего потока времени, еще и маленькие течения внутри него. И люди, попавшие в эти потоки, либо замедляют свое движение к Концу, либо ускоряют его приближение! Если рассмотреть движение воды в бурной реке, то можно увидеть эти маленькие потоки и противотоки, различные завихрения и омуты. Они существуют и функционируют, несмотря на общее бурное, быстрое движение реки. Я, наверное, сбивчиво и запутанно говорю…
– Нет, я слежу за мыслью, – успокоил его я.
– Впрочем, – продолжил он, – мои рассуждения только для того, чтобы плавно подвести Вас к тому, что я расскажу. Наберитесь терпения. Я постараюсь довольно подробно изложить всё, что со мной случилось. Для чего – вы поймете в конце. Ведь это Вы уговорили меня болтать без умолку и нести всякую чушь.
– Я очень внимательно слушаю и пока никакой «чуши» в ваших словах не услышал.
– Ладно, тогда я продолжаю. Итак, почему я задумался над Временем? Причем Временем с большой буквы. Дело в том, что все, о чем я расскажу тесно с ним связано. Я вообще полагаю, что нет ничего важнее, чем Время. Мы живем в пространстве и времени. Все остальные величины вторичны. Только они задают смысл всему нашему существованию. Возможно, вам покажется, что порой я буду говорить глупости, тогда вы вспомните, что я по профессии не физик, не литератор и не историк, и мне простительно ошибаться в формулировках и даже фактах. Но факты неоспоримы, хотя толкование их может, опять-таки, показаться вам ошибочным. Имейте в виду, что они правдивы, тогда, если будете не согласны с моим объяснением, их физическую суть объясняйте сами. Мой рассказ о том, что произошло во времени, на временном отрезке до точки «А», в которой мы с вами находимся в данный момент. Хотя давайте изменим название этой точки. Пусть она будет точкой «В», так проще, ведь в алфавите «А» первая, а за ней «В». В таком случае, чтоб не было путаницы, обозначим настоящий момент буквой «В». Условное прошлое тогда будем именовать «А», и не менее условное будущее – «С». В таком случае получается «А-В-С». «В» в середине – соответственно оно и будет считаться настоящим. Вас не пугает такое начало?
– Нет, пока все предельно просто, – сказал я.
– Нет? Просто? – он покачал головой. – Просто… Хорошо, возможно пока… Теперь мне предстоит решить сложный вопрос, – с какой именно точки, расположенной на прямой АС, на этой временной прямой, начать свое изложение. Между прочим, это довольно сложная задача… Ведь мы сейчас в точке «В», а вы вообще в точке «А». У вас своя временная прямая, и точки на ней расположены в другом порядке.
Он опять замолчал. Я не прерывал тишину, видя, как он медленно погружается в воспоминания. Прошло, наверное, минут пять, прежде чем он снова заговорил.
Глава 1
– Точка «А». Хм…Пусть! Пусть будет точка «А»! В этой точке я оказался закономерно, продвигаясь по временной прямой. Были и до нее различные точки, но именно в ней, я считаю, все и началось. Хотя это тоже условно. Как и условны все эти точки. В действительности их не существует, и мы сами их себе придумываем для облегчения понимания. Но ближе к делу! Точка «А» совпала с прекрасным летним днем, когда планета земля плавно огибала Солнце, следуя заданной миллиардами лет орбите. Жары особой я не чувствовал, возможно потому, что прошел легкий дождик и ветерок, разогнавший тучки, охладил воздух, накаленный уже с утра до тридцати с лишним градусов. Хотя опять-таки в салоне автомобиля чувствуешь себя совершенно оторванным от реалий жизни. Кондиционер, управляемый климат-контролем, нагоняет заданную прохладу, и порой даже смешно спрашивать человека, вернувшегося домой на машине: «как там погода?».
Я припарковал свой авто на стоянке и, оставив его одиноко стоящим среди пустующих мест рядом, направился в дом. За стойкой ресепшн сидела Мария. Она совсем недавно окончила институт и попала в отель по протекции моего старого приятеля. Девушка не приходилась ни дочерью, ни племянницей, никакой другой родственницей моему знакомому, не была она и его подружкой. Отчего он просил меня за нее, я так и не узнал. Впрочем, меня это мало интересовало. Постоянный персонал отеля был немногочислен, но в сезон я иногда набирал дополнительных работников, которые по окончании наплыва клиентов мной без особых сожалений увольнялись. Приятель позвонил мне как-то вечером и, поскольку мы давно не виделись, наш разговор затянулся на час. В конце, уже перед тем, как попрощаться, он и попросил меня взять Марию на испытательный срок. Предстояли жаркие денёчки, и я легко согласился временно взять новую сотрудницу, пообещав рассмотреть вопрос о постоянной работе в конце сезона. Мы договорились, что девушка придет ко мне на следующий день.
Мария оказалась довольно миловидной девушкой лет двадцати пяти. Ее фигура не отвечала моим вкусам, но, возможно, она могла понравиться множеству других мужчин. Впрочем, стойка администрации надежно скрывала все, что находилось у девушки ниже груди. А на лицо, как я уже сказал, девушка была симпатичной. Голос у нее был таким же приятным и спокойным, что и требовалось в работе администратора отеля. Спустя некоторое время я не пожалел о сделанном и уже подумывал в октябре предложить ей работу на постоянной основе, уволив с должности администратора, пожилую Татьяну Сергеевну, проводив ее на заслуженный отдых к внукам и внучкам, коих у той оказалось бесчисленное множество.
– Добрый вечер, шеф, – приветствовала меня Мария. – Что там, дождь еще будет?
– Я не синоптик! Сейчас вроде растянуло, но, что будет через час, не могу знать, – ответил я несколько раздраженно.
– Простите!
– Ничего. Что там у нас сегодня? Много пустует номеров?
– Ага, очень.
– Мария, слова «маленечко», «чуточку», «очень» и «не очень» – самые вредные, поскольку не несут никакой смысловой нагрузки. В них нет конкретики. Я спросил, сколько номеров у нас не заселено.
– Семнадцать… минуточку, – она всмотрелась в экран компьютера, – простите, восемнадцать.
– Ясно. Семья из двадцать первого не съехала?
– Нет, они остались еще на пару дней. Так, по крайней мере, сказала жена.
– Через «Booking» никто не бронировал?
– На ближайшие даты – нет.
– Понятно. Я пошел в «первый».
– Хорошо, буду знать.
Мои апартаменты находились в небольшом отдельно стоящем доме. Я специально его строил под себя, а не для заселения клиентами. Весь отель состоял только из отдельно стоящих небольших одно- и двухкомнатных домиков. В них присутствовали все удобства. Стандарт представлял собой домик с одной спальней и ванной комнатой, небольшой прихожей и террасой-верандой с видом на море. При необходимости в комнате ставилась дополнительная кровать и стандартный «дабл» превращался в «трипл». Домики с двумя спальнями заселялись семьями, в которых количество членов превышало три человека. В них могло одновременно проживать до пяти человек. Всего в отеле имелось пятнадцать однокомнатных и семь двухкомнатных домиков. Однокомнатные шли под номерами от второго до шестнадцатого. Двухкомнатные – от двадцатого до двадцать седьмого. Это, не считая моего дома, его я именовал номер один. Кроме того, на территории имелось здание администрации, в котором я поместил еще и ресторан. В нем по утрам подавались бесплатные завтраки. Днем и вечером он работал, как обычный ресторан с меню и барной стойкой. Иногда в высокий сезон я приглашал местных певцов и певиц, которые за небольшие деньги развлекали гостей.
Домики и небольшой бассейн ютились на гектаре степной земли в пятидесяти метрах от морского побережья и пятистах метрах от «грязевого вулкана» – довольно известной достопримечательности тех мест. Вулкан представлял собой странное природное явление. Посреди поля в доисторические времена возникла огромная воронка диаметром около двадцати метров. В ней каким-то волшебным образом появлялась грязь, представляющая собой смесь подводных термальных вод, голубой глины, земли, песка и легкой сероводородной вони. Считалось, что эта грязь лечебная и с мая по октябрь в вулкане барахтались отдыхающие, любители вымазаться и, как они считали, подлечиться. В ближайших моих планах было подвести к вонючей жиже воду, и построить душевые кабинки с холодной и горячей водой. Кроме того, приблизительно в километре от отеля пробегала трасса, ведущая к порту и парому, связывающему эту часть страны с островом, расположенным на противоположной стороне пролива. Месторасположение отеля я считал изумительным, так как он работал практически круглогодично. Летом в нем отдыхали любители грязи и моря, а в остальное время года, когда переправа закрывалась из-за частых штормов, в нем останавливались те, кто решал не возвращаться восвояси, а просто переждать непогоду в приличных условиях. Именно поэтому я и держал постоянный персонал, а летом набирал сезонных работников.
Я вышел из административного здания и побрел к своему дому. Смеркалось. Солнце огромным красным диском едва нависало над ровной еще зеленеющей степью. Небо, покрытое разорванными в клочья тучами, потемнело. Подул довольно сильный ветерок. Остановившись на посыпанной красной кирпичной крошкой дорожке, разветвленной, словно лабиринт, я окинул взглядом свои владения. Стояла непривычная для этого времени тишина. Не слышалось ни шума туристов, заселявших свои апартаменты, с неизменными детскими криками и руганью взрослых, ни умиротворяющих песен цикад, стрекочущих чуть ли не в ушах, ни музыки, бьющей по голове и обычно гремящей с разных сторон. Вдохнув полной грудью наполненный ароматом степных трав и микроскопическими капельками морской воды воздух, я зашагал в дом. На веранде я остановился и, не заходя в дом, закурил. Выпуская дым в мокрый воздух, я ощутил себя совершено одиноким.
Вдруг я почувствовал тепло у своих ног. Опустив глаза, я увидел черного кота. Откуда он взялся я не мог понять. На территории отеля никаких животных не водилось. Мокрая шерсть терлась о мои голые ноги, одетые в удлиненные шорты, такие ниже колен, но не скрывающие голени, мне стало и приятно, и в то же время мокро. Я опустился на корточки и погладил хитрое животное. Кот замурлыкал и ещё сильнее стал тереться об меня.
– Наверное, есть хочешь? – сказал я, обращаясь к свободолюбивой твари. – У меня в доме, думаю, что-нибудь найдется. Сейчас докурю и пойдем поищем, что тебе дать. Подожди немного.
Сделав ещё пару затяжек, я затушил сигарету и пригласил незваного гостя внутрь. Кот не побрезговал и побежал рядом со мной. В холодильнике я нашел немного сырокопченой колбасы и пакет молока. Все это я предложил ночному страннику. Тот сожрал три довольно крупных куска колбасы и быстро вылакал полное блюдце молока.
– Это всё, что у меня есть. Не смотри на меня таким взглядом! Приходи завтра, что-нибудь ещё найду. А сейчас пойдем, я тебя выпущу.
Зверь не очень-то хотел уходить, направляясь с кухни прямёхонько к моему дивану, но я ему помог, взяв за бока и вытащив обратно на веранду. Кот, встав на лапы, напыжился, собрался с силами и, осторожно ступая по мокрому полу словно по горящим углям, зашагал в темноту ночи. А меня опять окружило одиночество.
Приготовив кофе, я включил телевизор и удобно устроился на диване. Быстро стемнело, но я не стал включать свет, а довольствовался голубым обаянием широкого экрана. Вскоре, в паузах между разговорами героев какого-то фильма я услышал, как застучали по крыше и отливам окон капли дождя. Мгновенно представив, как могло быть неуютно и мерзко за пределами моего убежища, я невольно улыбнулся. Фильм не занимал меня, но делать больше было нечего. Ложиться спать еще не хотелось. Я закрыл глаза и стал слушать диалоги, не смотря на экран. Я быстро утерял нить происходящего и впал в дремоту. Знаете, такое оцепенение, когда вроде не спишь, но и воспринимаешь окружающую реальность не совсем адекватно. Сквозь вату полусна и мало раздражающие звуковые волны телевизора я услышал, что кто-то стучит в дверь. Вернее, я не сразу это понял. То, что кто-то стоит за дверью и стучит в нее, до меня дошло не сразу. Сколько потребовалось на это времени сказать трудно. Встряхнув с себя сонные оковы, я нехотя встал и направился к двери. Открыв ее, я увидел перед собой промокшую молодую женщину. С ее длинных волос стекали струи дождя, а с носа капали крупные капли.
– Добрый вечер, простите, не скажете, где номер 13? Фонари не горят. Не могу прочесть ни один номер.
Я вышел на веранду и осмотрелся. И вправду отчего-то фонари не горели, и вся территория отеля погрузилась во мрак.
– Зайдите в дом. Вы сильно промокли. Я сейчас возьму фонарик, накину что-нибудь. Где-то у меня стоял зонт.
– Мне очень неудобно вас беспокоить. Зачем вы?! – она для приличия попыталась меня остановить. – Просто укажите направление и какой по счету дом от вашего.
– Я вас провожу. Вы не беспокоите меня. «Где ваши вещи?» – спросил я, оглядывая свою веранду. Ни чемодана, ни какой-либо сумки в обозримом пространстве я не увидел.
– У меня нет багажа.
– А как же вы собрались отдыхать? – искренне удивился я.
– А я не собиралась останавливаться надолго. Переправа закрыта, шторм. Мне посоветовали переночевать в этом месте.
– Ах, вон оно что! – воскликнул я. До меня только после ее слов дошло, что она проездом. – Но все равно, смотрю, у вас даже сумочки с косметикой нет?!
– Она в машине, я пока не взяла ее, – отчего-то поспешила оправдаться гостья.
– А, ну, ясно… Пойдемте со мной, – я открыл большой зонт над нами, включил карманный фонарь и повел ее, хлюпая во вьетнамках босыми ногами по лужам к домику номер 13. – Вы едете на остров?
– Да, хотела…
– По делам или отдыхать?
– По делам.
– Да, последнее время что-то часто стало штормить. Пока мост не построят, переправляться будет проблематично. Впрочем, меня эта ситуация устраивает.
– Надо полагать вы имеете какое-то отношению к отелю? Наверное работаете… – сделала предположение моя спутница. – У отеля всегда есть клиенты. А вот с мостом они могут и пропасть…
– Отнюдь. Помимо парома возле отеля есть масса достопримечательностей, посетить которые захотят в любом случае. Кроме того, море никуда не денется, солнце не перестанет светить и греть. А еще в округе много грязевых вулканов.
– Каких вулканов? – переспросила девушка.
– О! Вы не знаете?!
– Нет.
– Ну, это что-то вроде камчатских грязевых гейзеров, только более спокойных и ленивых.
– Ухты! А я первый раз слышу об этом!
– Признаться и я об этом не всегда знал.
– И давно вы здесь отдыхаете или работаете?
– Мммм… Я не совсем здесь отдыхаю… хотя третий год…
– Все-таки работаете… Вам нравится?
– Ну, в общем, да… Вот мы и пришли.
Мы остановились возле веранды дома 13. Девушка осмотрелась вокруг.
– А там за домиком море? – кивнула она головой в сторону моря.
– Да. Метрах в семидесяти. Пляж песчаный. Зонтики и лежаки бесплатные.
– Здорово, наверное, здесь, когда нет дождя!
– Людям нравится.
– Спасибо, что проводили.
– Не за что! Хорошо отдохнуть и счастливого пути.
– Спасибо, спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – ответил я и, не оборачиваясь, пошел к себе. За спиной я услышал, как она открыла ключом дверь и тихонько захлопнула ее за собой. В луже, которая поглотила мою правую ступню, отразился свет от включенной лампы в комнате домика номер 13.
Я промок, несмотря на открытый зонт, и мне уже нечего было терять, поэтому, вздохнув, направился в администрацию. Мария сидела на диванчике и смотрела какое-то ток-шоу. «Не спит – уже хорошо» – подумал я, войдя в теплое помещение.
– Что там у нас с освещением? – спросил я ее с порога, отряхиваясь от воды.
– Где-то замкнуло.
– Монтёра вызвала?
– Да, сразу же, но он что-то пока не приехал.
– У нас новые гости?
– Да, женщина до утра, остановилась из-за шторма.
– Ладно, пойду. Если что – звони.
– Поняла. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, – я закрыл за собой дверь и пошел домой.
Дождь продолжал лить не переставая. К тому же поднялся ветер, его порывы были настолько сильны, что я подумал о том, что переправу утром не откроют. Признаться, эта мысль мне отчего-то понравилась. Поймав себя на этом незнакомом чувстве, я вернулся в дом, принял душ, потом расправил кровать и, укрывшись почти с головой теплым одеялом, под шум дождя и сильного ветра мгновенно уснул.
Вы не задумывались над тем, что в жизни самое неумолимое и жестокое, это время. Как бы мы не старались, оно беспристрастно и бесчеловечно тикает часами, бежит стрелками по бесконечному кругу, моргает секундными точками и отчитывает в обратном порядке мгновения до нашего конца. И чем лучше мы живем, чем красивее, комфортнее и веселее, тем бесчеловечнее становится его бег. Моя жизнь не была испорчена особенными трудностями или тяжелыми болезнями, поэтому я к текущему параллельно с моей жизнью времени всегда относился просто, даже легкомысленно. Я не думал о нем, торопил его, не считал ни минуты, ни часы, жил так, будто у меня его хватит на две жизни. Но в какой-то момент произошло нечто такое, после чего меня озарило: время – это песок в песочных часах. Стремительной струйкой оно утекает, оставляя в верхней колбе только пыль. Пыль воспоминаний. И вроде бы ничего особенного не произошло в моей жизни. Просто меня озарила вспышка и бах!, я подумал о Конце, Конце неминуемом, неотвратимом и обязательном.
Несмотря на то, что уснул я моментально, проснувшись глубокой ночью, я лежал и слушал, как тарабанят капли по стеклу и железной крыше моего временного убежища. Временного, как и все на этой Земле, в этой жизни. Сон, казалось, ушедший на секундочку, никак не возвращался. Вроде и спать хотелось, но рой мыслей в голове не давал отключиться и крепко заснуть. Я попытался подумать о том, что приятно ложиться спать после того, как продрогнешь на холоде, укрывшись теплым одеялом и почувствовав разницу между сыростью и уютом. Но и это не помогло.
Тогда я встал и, не одеваясь, вышел на темную веранду дома. Деревянный пол набух от избытка влаги. Дождь лил, не переставая. Дул сильный ветер и капли дождя, разбиваясь в водную пыль, неприятно увлажняли меня. С ног до головы я быстро намок. Закурив сигарету, я отчего-то посмотрел в сторону тринадцатого домика. Монтёр, видимо, и не пришел, не рискнув промокнуть, поскольку фонари так и не горели. Сквозь тьму ночи и стену низвергающейся с неба воды, я не смог разглядеть ничего дальше десяти метров. Не знаю, что я хотел там увидеть. Но почему-то я вновь остро почувствовал душераздирающее чувство одиночества. Мне на минуточку захотелось, чтобы въехавшая вечером в домик номер тринадцать девушка тоже не спала и тоже вышла на веранду покурить, чтоб она заметила меня, и ей захотелось бы поговорить со мной и познакомиться. Я толком ее не разглядел, но отчего-то я был уверен, что она красивая и умная, что она такая же одинокая, как и я. Разум мой понимал, что мысли эти – полная чушь, но сердце от них сжималось в приятной тоске. Теплый дым сигареты согревал меня изнутри и снаружи. Правая рука, державшая тлеющий огонек так, чтобы его не намочили капли дождя, согрелась, в отличие от её левой сестры, которую я даже не мог сунуть в карман, ввиду отсутствия такового в трусах.
Я закурил и, довольно быстро выкурив сигарету почти до фильтра, затушил её остатки в пепельнице, всегда стоявшей на плетеном столике. Окинув дождь и тьму прощальным взглядом, я почувствовал, что такое необходимое мне желание вновь уснуть, вернулось. Нырнув под одеяло, я сладко зевнул и уже готов был провалиться в дремотную негу. Мысли о девушке и вообще о призрачных и желанных женщинах куда-то улетучились. Свернувшись, подогнув к животу ноги, я моментально уснул.
Глава 2
Утро оказалось еще больше унылым и печальным, чем вчерашний вечер и ночь. Море штормило. Лазурное и ласковое в ясную, солнечную погоду, в то утро оно казалось грязным и холодным, в него было неприятно входить даже в резиновых сапогах. Дождь уже не лил, а мелко моросил, мгновенно превращая одежду в мокрые тряпки. Нести с собой зонт было бессмысленно, так как морось не сыпалась сверху, а буквально затекала со всех сторон. Выйдя из дома в полиэтиленовом дождевике и резиновых сапогах, я не пожалел о своем нелепом виде. По заведенной привычке, я перед завтраком прошелся к морю. Постояв на берегу и вдохнув в грудь морскую стихию, я вернулся в отель. По пути к ресторану мне в глаза бросились три новых автомобиля, которых еще вчера вечером не было. Значит, переправа все-таки была закрыта. В том, что я обрадовался этому умозаключению, не было ничего странного. Как и любому владельцу отеля, мне было приятно осознавать, что с каждым новым посетителем я последовательно и гарантированно получаю свою небольшую зарплату. Но в душе, где-то очень глубоко-глубоко, я знал, что радуюсь этому не только из-за появления новых гостей, радуюсь скорее от того, что некоторые старые не уехали и вряд ли уедут в ближайшее время. Я ощутил трепетное чувство скорой встречи с человеком, которого я совсем не знал, но к которому меня загадочным образом потянуло. Это чувство было сродни чувству зарождающейся любви в далекой молодости, когда ждешь от встреч с противоположным полом только любви огромной и настоящей. С возрастом такое томление постепенно исчезает, и, в конце концов, ты его можешь только вспоминать, но никак не почувствовать вновь. С прожитыми годами мы становимся не то чтобы черствее, нет, скорее, менее доверчивее. Накопленный с годами опыт общения с людьми не способствует вере в них.
В зале уже завтракали несколько человек. Я их видел впервые, видимо это были те гости, чьи машины я утром заметил на стоянке. Налив бокал воды и, поставив его на столик у окна, я набрал в большую тарелку сыра и колбасы, положил нарезанных овощей, после чего, сев за стол, приступил к скучному завтраку. Три столика, за которыми сидели новые постояльцы, молча пережевывали пищу. Я не знаю, как получилось, что я не заметил вошедшую вчерашнюю гостью. Может, она вошла, когда я стоял спиной к двери, наливая себе кофе, может тогда, когда я на несколько минут заходил на кухню, чтобы переброситься парой слов с шеф-поваром. Но только ее приветствие, прозвучало очень неожиданно.
– Доброе утро, приятного аппетита! – поздоровалась она, остановившись возле моего столика. – Вкусно кормят?
– Как везде. Завтраки стандартные для «трешки», – смутился я от неожиданности.
– У Вас свободно?
Передо мной стояла молодая женщина лет тридцати пяти. Но на вид было намного меньше. Очень стройная, с небольшой грудью, однако видной из расстегнутой хлопковой рубашки, и ровными длинными ногами в обтягивающих джинсах. Волосы, выкрашенные в соломенный цвет уже давно, потому что у корней они темнели и приобретали натуральный темный цвет, спускались на плечи и заканчивались где-то посередине лопаток. Высокий благородный лоб, прямой почти античный нос, чуть пухлые губы, которые, казалось, звали прикоснуться к ним. Красивые руки, ухоженные, со свежим маникюром, тонкие, длинные пальцы, на коих блестели три перстенька. В общем, к такой женщине мужчины притягивались как металлическая стружка к магниту.
– Да, конечно! Присаживайтесь!
Она поставила бокал с соком и отодвинула стул. Потом положив на край стола маленькую дамскую сумочку, села и пододвинула стул. Потом, подождав, когда я прожую и сделаю глоток горячего кофе, заговорила.
– Простите, мы вчера не познакомились. Меня зовут Катя. А Вас?
– Александр.
– Очень приятно.
– Вы решили остаться? – спросил я, хотя догадывался, что она должна была остаться из-за погоды.
– Да, решила остаться… Впрочем, признаюсь, это не совсем так. Утром я смоталась к переправе в надежде, что та будет открыта, но мне сказали, что в ближайшие день, два ее не откроют. Поэтому мне пришлось вернуться в этот отель. Искать новый не было смысла, поскольку не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Здесь меня пока все устраивает. А Вы надолго здесь?
– Да, я здесь на очень долго.
– Значит все-таки работа… А один?
– Да, один, если Вы имеете в виду женат ли я или еще с кем…
– Вы здесь все знаете?
– Вы о чем?
– Ну, окрестности, чем можно заняться, как убить время…
– Думаю, что округу знаю и смогу найти, чем заняться.
– О! Вот здорово! Возьмёте надо мной шефство?
– Почему бы нет? Я с удовольствием. А Вы, Катя, насколько решили остаться?
– Ну, пока паром не пустят. Жаль, кончено, что теряю время, но другого пути нет. Мост еще только строят.
– Вы спешите на остров по делам?
– Да, спешила. Теперь уже и не знаю, успею ли.
– Так летите самолетом.