Варя Светлая
Хранитель сердца моего

Моран принес меня прямиком в комнату. Ненадолго оставил одну, а вскоре вернулся в сопровождении хозяйки гостиницы. Женщина несла в руках широкий поднос с едой. Не говоря ни слова, она водрузила его на стол и покинула помещение.

Как только за ней закрылась дверь, Моран сел за стол и разлил вино по кубкам. Я молча наблюдала за ним, боясь сказать хоть слово. Мне казалось, что для полного спокойствия нужно только это – смотреть на него. Следить за каждым его жестом, взглядом. Слушать его дыхание.

– Не составишь мне компанию за ужином? – спросил Моран.

Я вздрогнула и, ничего не ответив, села напротив него. Аппетита не было. Я вяло потянулась к своей тарелке. Вкуса еды я не чувствовала. Вино, которое я пила жадными глотками, казалось водой. Всего вокруг было ненастоящим, словно подернутым дымкой. Все, кроме Морана. И его пристальных, голубых глаз.

– Расскажи, что произошло, – сказал он, неотрывно глядя мне в глаза.

Я шумно вздохнула и сбивчиво рассказала все, не утаивая ни малейшей подробности. После того, как я закончила, Моран некоторое время молчал, хмуро глядя куда-то в сторону.

– Кто они такие? – спросила я, – этот Брол его сообщник? Он назвал себя дэфор.

– Дэфоры – раса, что населяет наши земли. В большинстве своем это миролюбивые создания, не помышляющие ничего дурного. Но бывают и исключения, – нахмурившись ответил Моран, – а Брол…Когда-то мы были товарищами. Вместе учились в Цитадели. Но со временем наши пути разошлись.

– Они решили, что я могу провести их в свой мир, – задумчиво сказала я, – для чего им это понадобилось? Что им нужно в моем мире?

Моран ответил не сразу. Он медленно потягивал вино из кубка, неторопливо стучал длинными пальцами по столешнице.

– Пока об этом можно только догадываться, – хмуро ответил Моран, – возможно, к этому Брола подтолкнула его давняя страсть.

– И какая же?

– Страсть к власти. Он всей душой стремился стать новым Хранителем Цитадели света. Когда же это не произошло, Брол просто сбежал, разорвав все связи с цитаделью и старыми друзьями. Жажда власти омрачила его разум.

– Значит, он захотел обрести власть в моем мире? – я с ужасом смотрела на Морана, – с его способностью управлять людьми. Страшно представить, что могло бы быть, если бы ему удалось пересечь границу.

– Он уже перешел все дозволенные границы, – жестко сказал Моран, – связал человека чарами. Нарушил закон магического мира, один из главных запретов Цитадели. Теперь ему не удастся избежать наказания.

– Что с ним будет? – спросила я, – вы посадите его в тюрьму?

– Этого недостаточно! Его сила велика, и рано или поздно она причинит гораздо больший вред, чем сегодня вечером, – Моран нахмурился, – я намерен лишить его искры.

Я расширила глаза.

– А такое возможно? – спросила я, чувствуя необъяснимое волнение.

Моран еле заметно кивнул, нахмурившись еще сильнее.

– Как это происходит?

– Болезненно, – сухо ответил Моран, – это все, что тебе следует знать, Елизавета.

Он отвел глаза и стал задумчиво поглаживать брошь, прикрепленную к плащу. Брови сдвинуты, губы плотно сжаты. Внезапно захотелось увидеть, как его серьезное лицо преображает улыбка. Захотелось услышать его смех. Увидеть, как смягчаются черты его лица.

– Просто Лиза, – ни с того ни с сего сказала я и глупо улыбнулась. Моран вскинул брови и взглянул на меня непонимающим взглядом.

– Что? – спросил он.

– Зови меня Лиза, – тихо сказала я, уже без улыбки, – пожалуйста.

– Хорошо, Лиза. – Еле слышно произнес Моран, глядя мне в глаза.

Порой казалось, что он видит меня насквозь. Видит мои страхи, надежды, эмоции. Настолько проницательным и глубоким был этот взгляд. И удивительно знакомый.

Каждый раз, заглядывая в его ледяные глаза, я чувствовала это. Совершенно необъяснимое ощущение, что давно его знаю. Десятки лет знаю эти глаза, холодные и притягательные. Возможно, у меня просто разыгралась фантазия. Я отмахнулась от навязчивых мыслей и произнесла самым непринужденным тоном, на какой только была способна:

– Кстати, как ты меня нашел? Еще секунда, и Брол бы перенес меня в другое место. Ты подоспел как нельзя вовремя.

Моран ничего не ответил. Он по-прежнему смотрел мне в глаза, переводя взгляд на губы, волосы, руки…Я почти кожей осязала его взгляд.

«Он касается меня взглядом», – внезапная мысль ворвалась в мое сознание. Безумная мысль, но такая сладкая, манящая… Сердце бешено забилось, дыхание сперло, во рту пересохло, и я непрестанно облизывала губы.

«Один только его взгляд так на меня действует. А что будет, если он прикоснется ко мне? Прямо сейчас, – думала я, как в тумане, – наверное, я тут же сойду с ума».

Со мной определенно что-то было не так в его присутствии. Я постаралась взять себя в руки. Сконцентрироваться. Дышать глубже. Не смотреть на него так жадно. И гнать прочь шальные мысли. Моран нахмурился и встал. Наваждение тут же исчезло.

– Это не имеет значения, – тихо ответил он, направляясь к двери, – главное, что я нашел тебя. Спокойной ночи.

Он развернулся и вышел из комнаты. Оставил наедине с сумбурными мыслями.

«Главное, что я нашел тебя». Его голос эхом звучал в голове.

Я легла на кровать и закрыла глаза, надеясь унять в теле дрожь, которую вызвали его последние слова.

«Это просто воздействие его магической искры на меня», – успокоила я себя и провалилась в сон.

Глава 7

На следующее утро вернулся Галвин. На мои вопросы о Броле и карлике он сухо ответил, что оба под стражей. О том, куда он сам вчера запропастился, Галвин сказал что-то невнятное, пробормотав что-то про деньги и лошадей. Я плохо разобрала его слова, и перестала донимать расспросами. Галвин был не в духе, и явно не спал всю ночь. Морана я увидела лишь мельком, когда мы садились в повозки. Остаток пути я ехала в полном одиночестве.

Ночью мы прибыли в столицу. Город встретил нас светом уличных фонарей и запахами апельсина и корицы. Вдоль аллей росли лимонные деревья и розовые кусты. Повсюду летали светлячки, и то тут, то там появлялись редкие прохожие.

Королевский дворец был виден с любой точки города. Белоснежный, с голубыми прожилками, высокими шпилями и подвесными мостиками, он внушал невольное благоговение.

Во дворце нас встретили и отвели в покои.

На следующий день Галвин принес мне сверток с платьем и заявил, что вечером будет королевский прием. И я тоже должна там быть.

– Не волнуйся, – сказал он на мой вопрос, как себя вести, – и просто будь собой. Побольше улыбайся и почаще молчи. Во время ужина не подходи к королевскому столу, только если король сам не пригласит тебя. Не заговаривай с ним первой, только, если он сам к тебе обратится. И не забывай говорить ему: «Ваше величество», – он улыбнулся, – вот и все. Ничего сложного.

К вечеру я была готова. Никогда не считала себя первой красавицей, но платье из струящейся синей ткани сотворило чудо. Глаза казались ярче, распущенные по плечам волосы – светлее, кожа – прозрачнее.

Женщина-прислужница привела меня к овальным дверям зала, где было уже пиршество, да там и оставила. Я стояла в нерешительности, не зная, что делать. Так бы я и простояла, наверное, до самого утра, но один из гвардейцев распахнул дверь и легонько толкнул меня внутрь.

Перед глазами открылся большой зал, сияющий огнями ламп и свечей. Бело-золотые стены украшены гобеленами и гербами. В центре, у дальней стены, восседал король с самыми приближенными людьми. Хранитель, конечно, был в их числе.

Вдоль стен сидели все остальные. Было многолюдно и очень шумно. Голоса людей смешались со звуками музыки, что лихо отыгрывали музыканты. Десятки пар танцевали в центре зала, между ними ходили колесом и прыгали акробаты.

– Лиза! – ко мне подошел Галвин, – пойдем, я покажу тебе где сесть.

Он подвел меня к столу, что располагался в углу зала.

– Ты тоже за этим столом сидишь? – спросила я у него.

– Нет, я сижу вон там, – и Галвин указал на стол, что стоял совсем близко у королевского. Вид у юноши при этом был виноватый. Меня осенило, что столы и сидящие за ними располагались в определенном порядке, который зависел от их ранга и положения в обществе. Чем ближе к королю – тем выше положение. Все, как в нашем мире.

Я улыбнулась и села на свободное место между пухлым мужчиной и пожилой женщиной, которая громко хохотала над чьей-то шуткой.

Галвин убедился, что я удобно расположилась и оставил меня. Все вокруг радовались и веселились так, словно это была чья-то свадьба. У меня же подобного настроения не было. Как и аппетита тоже. Я смотрела в одну точку, считая минуты в ожидании того, чтобы этот пир поскорее закончился.

– Милочка, а у тебя чудной вид! – эти слова произнесла пухлая женщина, что сидела рядом.

Внезапно за столом стало тихо, и все взгляды устремились на меня. Я непонимающее взглянула на нее, а затем на всех остальных.

Мужчины смотрели на меня с интересом, некоторые похабно улыбались. Женщины же глядели с неодобрением, плотно поджав губы. Поначалу я не поняла, что она имела в виду. Но затем обратила внимание, как выглядели остальные дамы.

Все до одной были одеты в светлые платья из воздушных тканей. Мое же – темное, плотное. На их головах причудливые прически с переплетением множества кос, лент, камней. Мои же волосы распущены. По сравнению с их роскошными одеждами и прическами я выглядела в лучшем случае крестьянкой. Мой вид разительно отличался от их, и они этого не одобряли.

– Благодарю. Я не знакома со столичной модой.

– А откуда же ты? – допытывалась пышнотелая дама.

– Издалека, – лаконично ответила я и отхлебнула вина из кубка. За столом послышались шепотки. Люди, не стесняясь, глазели на меня так, словно у меня было две головы.

От дальнейших расспросов спас Галвин. Он пришел и сел рядом, беззастенчиво отпихнув мужчину справа.

– Я подумал, – бодро сказал он, отпивая вино, – что сейчас тебе особенно нужен друг. К тому же у меня там компания попалась не очень веселая.

– Спасибо, – прошептала я, – ты пришел вовремя. Меня уже начали спрашивать, откуда я родом.

– Вообще-то все здесь знают, откуда ты прибыла. Каждый здесь в курсе, что ты из другого мира.

– Тогда к чему весь этот спектакль? – удивилась я.

– Таковы люди, – спокойно ответил он, – особенно в столице. И особенно при дворе короля.

Я хмыкнула и стала рассматривать танцующих. Ко мне подошел рослый мужчина лет тридцати и предложил потанцевать. Я вежливо отказалась и продолжила тихо беседовать с Галвином.

И после этого все словно с ума сошли. Я то и дело ловила на себе беззастенчивые взгляды, в которых читался немой укор. Меня рассматривали так, словно я оскорбляла их одним своим видом. Ко мне еще несколько раз подходили мужчины с предложением потанцевать. Некоторые из них были сделаны в достаточно грубой форме. После того, как я в очередной раз вежливо отказалась, Галвин раздраженно произнес:

– Налетели, как стервятники…

– Меня пугают эти люди, – прошептала я, – увидев меня впервые, многие из них желали мне смерти. Теперь эти же люди жаждут со мной танцевать. Я для них как чудная диковинка. Как странная зверюшка, которую внезапно стало модно заводить. Таким людям нельзя доверять, они могут предать в любой момент.

– Они просто люди, – ответил Галвин, – а людям свойственны слабости. Будь к ним снисходительнее. Не все из них хотели твоей смерти, и уж тем более не все воспринимают тебя как зверюшку. Уверен, многие приглашали тебя потанцевать просто потому, что ты хорошенькая.

Я сделала еще глоток вина и от скуки украдкой поглядывала в сторону королевского стола. Сначала внимательно оглядела короля, его советника, того самого, что увидела в самый первый день.

Затем я перевела взгляд на Морана. И замерла с ошарашенным видом. Хранитель громко смеялся, откинув голову назад. Вплотную к нему сидела пышногрудая женщина и что-то говорила и говорила ему, отчего он все сильнее смеялся. Она тоже смеялась, обнажая прекрасные зубы. Казалось, для них все остальное перестало существовать – так им весело было. И так близко друг к другу они сидели.

Кровь прилила к лицу. Виски пульсировали. Я не могла оторвать от них глаз. Я даже не моргала. Моран словно почувствовал мой взгляд и посмотрел на меня. Улыбка по-прежнему играла на его лице.

«Отведи глаза. Отведи сейчас же», – гневно говорила я себе, но ничего не могла с собой поделать. Обида, горечь, злость на него и на саму себя – все перемешалось во мне в тот миг.

Меня кто-то задел локтем, и я, наконец, вышла из оцепенения и перестала смотреть на Хранителя. Но эмоции не утихали. Странные эмоции, сильные. Я знала, что за эмоции это были. Ревность. Проклятая ревность внезапной стихией проникла в мое сердце. Я ревновала его. Это было ненормально.

Пожалуй, я окончательно свихнулась.

Или просто насочиняла ерунды. Он может разговаривать с кем угодно, как угодно смеяться, успокаивала я себя. Меня это не волнует. Нет и нет. Это не ревность, это просто вино. И волнение от всего, что произошло.

Поэтому, когда меня в очередной раз пригласили танцевать, я согласилась с самой кокетливой улыбкой, на какую только была способна. Не самый умный поступок, знаю…

Мой партнер по танцу был высок, молод и смешлив. Он закружил меня в быстром танце, то подхватывая за талию и поднимая к потолку, то беря за руку и кружа вокруг себя. После того, как танец закончился, мой кавалер галантно провел меня к столу и даже поцеловал руку.

– Что ты такое творишь? – зашипел Галвин, когда мой партнер по танцу удалился.

– А что такого? – спросила я с самым невинным видом, – я просто немного веселилась. В конце концов, мы на пиру.

– Да за вами весь зал наблюдал.

– Что ж, им выпала уникальная возможность лицезреть, как неуклюже танцует зверюшка из другого мира, – выпалила я, – я не вижу ничего предосудительного в этом. В конце концов, здесь все танцуют.

– Но до этого ты отказала в танце нескольким очень важным лицам! И теперь они могут увидеть в этом скрытый смысл, – сказал Галвин, – отказывая в танце одному, ты должна была отказать всем, чтобы никого не оскорбить.

– Ах, вот оно что! – громко произнесла я, – ты мог бы меня и предупредить об этом. В моем мире танцу не придают такого большего значения. У нас танец – это просто танец.

Я уставилась в кубок, пытаясь скрыть раздражение. Галвин внимательно смотрел на меня.

– Твое настроение переменилось. Что произошло? – спросил он, глядя на меня пронзительным взглядом.

– Ничего! – рявкнула я и тут же испытала чувство вины. Галвин не был виноват в моем дурном настроении. Он всегда был так добр ко мне. Я смягчила тон и продолжила:

– Извини, пожалуйста. Я просто немного устала и перенервничала. Сам понимаешь, все эти взгляды, шепотки…

Галвин кивнул и пожал мне руку.

– Могу ли я присесть? – раздался над нами женский с хрипотцой голос.

Я повернулась. Возле нас стояла молодая женщина и улыбалась легкой улыбкой. Если бы меня попросили охарактеризовать ее одним словом, я бы уверенно сказала только одно: «Роскошная».

И это правда. Все в ней было роскошным: фигура с плавными изгибами, вьющиеся каштановые волосы, черные глаза с длинными ресницами, красивый изгиб губ. Если бы ее увидела Моника Белуччи, она бы зарыдала от зависти.

Несколько секунд я безмолвно таращилась на незнакомку, после чего кивнула. Женщина грациозно села и, глядя на меня с интересом, произнесла:

– Меня зовут Аланда Миррен. А ты, должно быть, и есть та самая пришелица из другого мира?

Она была первой, кто в этот вечер назвал все своими именами. Безо всяких «откуда ты родом» и прочего. Мне ее прямолинейность понравилась.

– Это верно, – ответила я и улыбнулась, – мое имя – Елизавета.

– Бедняжка. Представляю, как тебя утомили эти лицемерные выскочки. Вились вокруг тебя и глазели, как коршуны. Хорошо, что не съели, – она произнесла это тихо, но так, чтобы все сидящие за столом услышали ее, – могу представить, что ты чувствуешь. Я и сама когда-то была в подобной ситуации.

– Вы тоже из другого мира? – спросила я, зная уже ответ. Она покачала головой, – в таком случае вряд ли вы меня понимаете.

– Отчего же, прекрасно понимаю. Много лет назад и на меня глазели. Обо мне шептались, меня презирали, считая сам факт моего присутствия оскорблением. А потом эти же люди искали моего общества так же рьяно, как избегали ранее, – она произнесла это с обворожительной улыбкой, словно говорила о чем-то приятном, – и, кстати, ты можешь обращаться ко мне по имени и на «ты».

– Хорошо, Аланда, – сказала я, – так почему же люди избегали твоего общества?

– Потому что я была не из их круга, – ответила Аланда, – я из обычной фермерской семьи. Никто в нашем роду не обладал ни богатством, ни влиянием, ни магией. Так было до тех пор, пока один высокородный и влиятельный человек не увидел меня в поле, когда я помогала отцу собирать урожай. На следующий день он увез меня в свой замок и сделал любовницей при живой жене. Мне было шестнадцать. Ему – за пятьдесят. Я для него была трофеем, дорогой игрушкой, которую он наряжал, дарил драгоценности и земли, выводил в свет. Где все, конечно, ворочали от меня нос. До тех пор, пока он не овдовел и не женился на мне. Так я стала госпожой. А эти прихвостни, – она обвела взглядом сидящих людей, – внезапно испытали ко мне приступ дружеских чувств. Ну а теперь я сама вдова, – она улыбнулась, – влиятельная, богатая и, наконец-то, свободная.

– Но почему ты все это рассказываешь мне?

– Рано или поздно ты бы узнала о моей истории. Люди здесь страсть, как любят сплетни и грязные подробности, – ответила она, недобро сверкнув глазами, – так что лучше услышать правду из моих уст.

Она мне нравилась. Наверное, из-за своей прямолинейности, хотя при других обстоятельствах это выглядело бы неуместно. Но только не в этом мире, и не в этой ситуации. Я посмотрела в ее красивое лицо и улыбнулась. Неосознанно мой взгляд переметнулся туда, где сидел король и хранитель. Аланда проследила за моим взглядом и тихо произнесла:

– Хранитель – красивый мужчина, не так ли? – в ее глазах играли хитрые искорки.

– Никогда не рассматривала его в этом качестве, – холодно ответила я.

Аланда тихо засмеялась.

– Он очень красив. Многие девицы в королевстве рыдали, когда Моран дал клятву и надел плащ Хранителя. А сколько сердец было разбито от одного его взгляда! Ах, Моран… – она посмотрела на меня серьезным взглядом, – будь осторожна, милая. Я видела, как ты на него смотришь. Меня не провести, ведь я тоже женщина. И прекрасно знаю, что это такое.

Мы изучающе смотрели друг на друга. Доверять ей свои мысли я не собиралась. Но Аланда мне определенно нравилась. Она отличалась от других. Поэтому вместо того, чтобы все отрицать или строить из себя дурочку, я просто улыбнулась ей и спросила, знакома ли она с Галвином.

Аланда протянула ему руку, которую он мягко пожал и произнесла игривым тоном:

– У Хранителя все ученики такие красивые и высокие?

– Я не привык слышать комплименты от дамы, особенно от такой, как вы, – ответил ей Галвин с хитрой улыбкой, – это я должен говорить слова восхищения. Но ни одно слово не в силах описать всю вашу грацию и красоту.

Аланда и Галвин начали полный флирта разговор. Вскоре они уже ни на кого не обращали внимание. Искры между ними так и летали. Я в их беседу не влезала и рассеянно разглядывала зал и акробатов.

Центральные двери раскрылись, и в зал кто-то вошел.

«Кто-то запоздал с визитом», – лениво подумало я, разглядывая вошедшего. Это был мужчина. Очень высокий и стройный. Полы голубого камзола развевались при каждом шаге. Серебристые длинные волосы. Торчащие заостренные уши.

«Стоп! – закричала мысленно я, – это что, эльф??!»

Почему-то эльфов в этом мире увидеть я не ожидала. К тому же такого, который выглядел именно так, как я рисовала себе в воображении. Я восторженно смотрела на него, потеряв дар речи. Казалось, окружающие не замечали его, не обращали внимание, на то, как он грациозно и плавно двигается.

«Ну конечно, эльфы для них – привычное дело!» – подумала я, по-прежнему глядя на нового гостя.

Проходя мимо нашего стола, он замедлил шаг и повернулся в мою сторону. Словно услышал мои мысли. Лицо у эльфа было вытянутым и красивым какой-то жесткой, сверхъестественной красотой. А глаза…Большие, кошачьи, без зрачков глаза. Они сияли серебристым холодным светом и прожигали насквозь, выжигая разум до горстки пепла. Дикий ужас обуял меня. Голова закружилась, и показалось, что сердце вот-вот остановится.

Эльф подошел ближе, ухмыльнулся и произнес задумчивым тоном:

– Интересно…

Затем круто развернулся и направился в сторону короля. Я по-прежнему смотрела пустым взглядом на танцующие пары. В голове было горячо и пусто, как в выжженной пустыне. Аланда потрясла меня за руку.

– Что с тобой, Елизавета? – вид у нее был озабоченный.

– Ничего, все в порядке. Просто я устала, – ответила я. Рассказывать о своей странной реакции на эльфа я не хотела, – пожалуй, мне стоит пойти спать.

– Да ты же бледнее луны! – воскликнула Аланда, – я провожу тебя. Давай же, Галвин, милый, помоги мне!

Он встал изо стола и помог мне подняться. Я понятия не имела, какой у меня был вид в тот момент, но судя по всему, неважный, раз они так беспокойно переглядывались между собой.

Я сделала несколько шагов и покачнулась. Галвин вовремя ухватил меня за локоть. Аланда взяла за другой, и они медленно повели меня к выходу. Все вокруг смотрели на нас. Казалось, даже музыка стихла.

«Чудесно, – думала я, – теперь они решат, что я перебрала вина».

Но мне было уже все равно. Я хотела поскорее оказаться в постели, подальше от любопытных глаз. Подальше от королей, Хранителей, дэфора, эльфов. Подальше от этого мира…