Варвара Световцова
Та, что сильнее ветра
Глава 7
1
Зима наступила сразу и надолго. Еще вчера девчонки шли в школу и пинали разноцветные листья, и вот их уже засыпало снегом. Сначала первым, самым долгожданным, когда все как одуревшие начинают лепить снеговиков, соскребая его прямо до земли, а потом основным – который пролежит до весны. Когда он выпадал, все достали санки, заточили коньки, наконец-то можно рыть снежные туннели и играть в снежки до одури. Неважно, что на улице такой минус, что борщ, который мама вынесла на балкон остыть и о котором забыла на пару часов, превратился в кусок льда, когда бегаешь, жарко.
Младшая сестренка подросла и уже не спала все время, но играть с ней было по-прежнему не интересно. Родители постоянно нянчились с младшенькой, а квартира стала похожа на лабиринт, стенами которого были вечно сохнущие пеленки, развешанные на натянутых веревках. Ох и много же их нужно было для такого маленького ребенка. А если бы их было два!
Первым признаком, что Новый год на подходе, стал визит соседки. Теть Лида работала на базе и всегда была в курсе, когда и что привозят. Белых только поужинали, когда в дверь позвонили. Папа пошел открывать и вернулся через минуту, держа в руках кулек из плотной коричневой бумаги.
– Кто это был?
– Лида забежала. Вот, подарок тебе передала. Говорит, завтра с утра продавать будут. Придется постоять.
Он положил сверток на стол, и оранжевые мячики мандаринов покатились в разные стороны.
– Мандарины! Новый год, – заверещали девчонки.
Для мандаринов, шоколадных конфет, сырокопчёной колбасы, телевизоров и многого другого люди придумали всего одно, но зато очень емкое слово – дефицит. В магазинах всегда был дефицит всего. На эту тему много шутили, но продуктов и вещей больше не становилось, поэтому информация о том, что с утра в магазине появятся мандарины, была очень важной, и только избранные знали об этом наверняка. К сожалению, все понимали, что купить главный новогодний фрукт повезет не всем. Кому-то наверняка придется ради этого отпроситься с работы.
Утром, уложив Наташку в коляску, мама отправилась добывать главные новогодние фрукты. Ей повезло: купив сразу пять килограмм, она загрузила их в коляску и, гордая, поехала домой. К приходу девочек из школы Ольга уже достала из серванта одну из хрустальных ваз, которыми пользовались только в особо торжественных случаях, и наполнила фруктами. Каждый вечер им разрешалось съесть по одной штуке, чтобы хватило до праздника. Неповторимый праздничный запах наполнил дом, и наконец пришло праздничное настроение.
Недели за три до праздника открылись елочные базары. По вечерам после работы к местам продажи елок подтягивался народ, выбирали, покупали и убирали в холод, чтобы достать за пару-тройку дней до. За день до установки елку заносили в дом и оставляли на ночь в тепле, чтобы дать время проснуться, распушиться, и только потом наряжали. Папа принес елку за неделю до тридцать первого и выставил на балкон, откуда она подглядывала и просилась в квартиру. На все просьбы нарядить ее пораньше он был непреклонен.
– Рано еще. Осыплется, и будет у нас новогодняя палка с игрушками.
К концу двадцатых чисел отгремели новогодние утренники и дискотеки в школах, взрослые на работах отметили праздник в коллективах, слово «корпоратив» появится еще не скоро, и стали готовиться к финальному торжеству. Отмечать Новый год принято семьей, за богато накрытым столом перед телевизором, веселиться, танцевать, жечь бенгальские огни и стрелять из ракетниц, у кого они есть. Сам ужин традиционно делили на две части: проводы Старого года и встречу Нового. Граница – речь диктора центрального телевидения Игоря Кириллова.
Отмечать праздник приехали бабушка с дедом. Дядь Валера их младший сын и брат мамы учился в старших классах и в этом году решил остаться дома с друзьями. Состав празднующих сменился, но количество участников осталось неизменным, пошутил папа, намекая на пополнение в семействе, однако племянницы искренне расстроились. Вряд ли Наташка, которая не могла пока и слова сказать, была достойной заменой высокому, остроумному парню, от которого были без ума все старшеклассницы и кто поменьше.
И вот наступил последний день года. Прямо с утра пошел снег. Медленные большие хлопья тихо кружились в воздухе и мягко падали на землю. Тридцать первое удачно выпало на воскресенье, значит, папе не нужно идти на работу. Быстро выполнив все задания, которые им с дедом надавали мама с бабушкой, папа вместе с Шуркой бежали на улицу, деда тоже позвали, но он выбрал телевизор, где уже с утра показывали «Карнавальную ночь».
Мама позвала их, когда уже стало темнеть. Мокрые, раскрасневшиеся они ввалились в тесную прихожую, принеся с собой запах снега, мороза и веселый смех. В центре зала уже стоял разложенный и накрытый новогодней скатертью стол. «Карнавальную ночь» сменила «Ирония судьбы», и дед уже вместе с Леной и Наташей следили за перипетиями судеб главных героев. Периодически к ним из кухни прибегала бабушка, присаживалась на пять минуть и снова исчезала за закрытыми дверями, где все кипело и шкварчало.
Мама вышла из кухни, держа на вытянутых руках кастрюлю варенных, исходящих паром бигуди, и заперлась в ванной. Подготовка к празднику перешла в финальную стадию.
Большие часы в кухне показывали начало девятого, когда бабушка скомандовала садиться. Мама с прической и в платье, которое ей подарил папа в прошлом году. Бабушка, красивая и немного строгая, как и полагается учительнице русского языка. Дед в галстуке, который он потом снял, сразу же после боя курантов, и веселый папа в новой рубашке.
Девчонки съели по положенной порции оливье и по котлете с картошкой. Потом были тосты, игры, танцы и все, что полагается делать в Новый год. За день девочки притомились, и, что было после того, как куранты в столице пробили полночь, Саша помнила плохо, потому что уже в час ночи отправилась спать. Завтра предстояло самое интересное – подарки.
2
– Вставай, соня, или я все подарки без тебя разверну, – раздался прямо над ухом голос старшей сестры. Поспать Саша любила, но сегодня угроза была пострашнее, чем опоздать на первый урок. Подарки, и без нее! Она выпрыгнула из кровати и побежала в зал, где стояла елка. Непослушные волосы за ночь окончательно приняли нужную только им форму. Казалось, что голова находится в облаке, которое постоянно форму.
Бабушка с мамой уже гремели кастрюлями на кухне. На разложенном диване тихонько похрапывал дед, а рядом на полу лежал аккуратно свернутый галстук. Папы не было видно.
Первое, что бросилось в глаза, было три больших коробки, стоявшие рядом с елкой. Каждая схватила ту, на которой было написано ее имя, и стали аккуратно разворачивать. Рвать упаковочную бумагу было не принято, вдруг еще пригодится. На шум вышли мама с бабушкой, но мама тут же убежала в спальню и вернулась с отцом, который загадочно улыбался.
– Книги! – Лена первая вскрыла коробку и прижала к груди заветный подарок. – Конан Дойл! Мамочка, папочка, спасибо огромное.
– Это не нам, бабушке скажи спасибо!
Девочка вскочила, чтобы обнять бабушку, и в это время сзади громко ойкнула Саша. Папа явно ждал, когда средненькая распакует свой подарок. В его голосе явно слышалась гордость.
– Специально выбирал! Пришлось в райцентр смотаться. Скажи, дед.
Суета в комнате разбудила старшего члена семьи, он принял сидячее положение, завернувшись в одеяло.
– Ага, специально. Папка сказал, будешь пищать от радости.
Саша внимательно посмотрела на подарок, перевела взгляд на бабушку с мамой, стоявших рядом с непроницаемыми лицами, как бы спрашивая: а для меня книг у вас нет? Поняла, что нет, и вновь посмотрела на подарок.
На ковре среди распотрошенных коробок, переливаясь новыми хромированными боками стоял Пулемет!
– Это точно мне? – уточнила она. – Пап, я же не мальчик, – она сказала это, еще толком не понимая, нравится ей подарок или нет.
– Конечно, нет, ты лучше! – брякнул папа, присаживаясь рядом. – Я же говорил, ей понравится! – отец приобнял мать и тут же опустился на колени рядом с Сашей. – Так, давай разбираться.
Дед покряхтел и сполз к ним на пол. Через пять минут только что подаренная кукла и еще пара-тройка других игрушек, которые Саша притащила из детской, была посажены у дивана, и по ним дана первая очередь. А когда после традиционного завтрака пулемет был торжественно вынесен во двор, Саша поняла, что получила уникальный подарок. Пулемет стрелял небольшими пластмассовыми шариками, которые были хорошо заметны на снегу, и был тут же задействован в первой снежковой битве. Она как хозяйка пулемета получила прозвище Сашка-пулеметчица и сама решала, кому дать пострелять, а кому нет.
На следующий год она получила куклу и расстроилась.
Глава 8
1
Четвертая четверть уже перевалила за половину, когда с крыш наконец-то закапало. Когда идешь в школу, полюбоваться на ручейки времени нет, да и не журчат они по утрам, холодно еще, зато дорога домой заметно удлинилась. Пока они с Прошей попрощаются. Вместе им идти только до первого перекрестка, потом каждая – в свою сторону. Пока налюбуешься на сосульки. Подросли! А ручьи так и звенят.
Наступила и у них весна. Добралась-таки до их краев, хотя еще неделю назад казалось, что это не случится никогда. Но на сей раз она была настроена решительно. Выиграв первое сражение и переплавив снег на крышах в первые сосульки, она начала наступление. Снежные крепости держались до последнего, но пали и они. Как-то утром Саша выглянула во двор и обнаружила лишь остатки некогда неприступных стен. Окончательная победа!
Учиться оставалось меньше двух месяцев, и родители заговорили о планах на лето. Обычно все планы сводились к отправке детей к еще одной бабушке. Она уже давно на пенсии, держала корову, десяток куриц и обожала внучек. Но в этот раз Лена решила поехать в лагерь, куда собрались все ее подружки, и заранее начала подготовку родителей. Достать путевку не проблема, выдержит ли сама Лена? Уговорить их оказалось не трудно.
Решено. Старшая сестра едет в лагерь на одну смену, а затем обе отправятся к бабушке до конца каникул. Сашка смертельно завидовала, видя, как Лена с подругами обсуждают, кто чем будет заниматься, но виду не подавала. А тут еще Проша огорошила: она вместе с родителями собралась на юг – значит, Саша останется вообще одна.
Настал день проводов. На площади перед ДК собралась куча народу. Подъехали автобусы, на каждом была табличка с номером отряда. Вожатые в коротких шортах и ярких галстуках встали у дверей со списками. Мама пыталась читать нотации, но в этом момент подбежали Ленкины подружки, и все вместе они закудахтали. «Как куры», – подумала про себя Саша. Еще через десять минут автобус тронулся. На три недели Саша стала старшей сестрой.
Навестить сестру в первый же родительский день поехали всей семьей, только малая осталась с бабушкой.
Слезы, объятья, и Лена повела их показывать лагерь.
– Вот здесь у нас столовая. Там чуть дальше – стадион. Пойдемте покажу главную площадь, где мы костер делаем.
Сашка плелась сзади, слушая, что говорит Лена. «Прямо королева, можно подумать. Я, может, на следующий год тоже поеду». И как-то незаметно отстала. На каком-то из перекрестков родители вместе с Леной свернули, а Сашка, в которой все кипело, не заметила и прошла дальше. Очнулась только когда вокруг стало заметно тише. В этой части находились корпуса, где жили отряды, родителей сюда не пускали. Около одного из них, деревянного, вытянутого в длину барака, который кто-то придумал покрасить ярко-голубым и нарисовать на стенах между окнами цветы и солнце в пионерском галстуке, собралась группа ребят. По возрасту – Сашины ровесники. Она непроизвольно остановилась и стала наблюдать. Ребята репетировали песню «Крылатые качели», она ее обожала, как и сам фильм про Электроника, где впервые ее услышала. Фильм вышел только недавно и тут же стал хитом. У песняров дело, похоже, не ладилось. Вожатая в пионерской пилотке выглядела чем-то расстроенной, того и гляди расплачется. Саша постояла минут пять и поняла, что у них исчез солист, то ли сбежал, то ли отказался петь. Кто-то произнес слова «из вредности», другие на эту роль не тянули и, похоже, не очень и рвались.
– Ну как же так, всплескивала она руками! Кто его теперь из медчасти вытащит?
Сашка не раздумывали ни минуты.
– А можно я?
– Ты? Из какого отряда? – вожатая подозрительно посмотрела на Сашу. Та постаралась придать лицу решительное выражение.
– Из пятого, – в действительности она даже не была уверена, что он существует.
– Из пятого? – было видно, что вожатая сомневается, но выбирать особо не из чего. – Что-то ты слишком мала.
– В вашем мест не было, когда я приехала. Запихнули в пятый, там недобор, – Саша врала, как дышала, слова лились сами собой, голова в этом не участвовала.
Вожатка нахмурилась, принимая решение.
– А кто там у вас? Ладно, не важно, я потом договорюсь, сделаем межотрядное дело. Ты песню знаешь? Ну-как напой.
Сашка вдохнула и начала:
«В юном месяце апреле в старом парке тает снег,
И веселые качели начинают свой разбег…»
– Стоп! Я все поняла. Ты нам подходишь. Давайте все вместе, пару раз прогоним и – на стадион. Скоро начало.
Все уже собрались на Зеленой Эстраде, где должен был пройти праздничный концерт. Младшие отряды, так повелось, выступали в самом начале. Ребята столпились за сценой и разглядывали украдкой зал. Скоро все скамейки были заняты, и кто-то догадался принести из корпуса стулья. Пионеры, кому не хватило места с родителями, сидели прямо на траве. Саша сразу заметила Лену, та между родителями. Папа выглядел расстроенным, смотрел под ноги, иногда поднимал голову, оглядывал зрителей и сцену.
Еще одна вожатая из старшего отряда, произнесла речь. Ей бурно аплодировали, потом на сцену вышли ложкари, они следующие. И только в этот момент Саша начала волноваться, руки инстинктивно потянулись к пионерскому значку, который ей прикололи прямо на платье, перед тем, как идти. «Волноваться нельзя. Слова ты знаешь, они репетировали, и все получилось. Ну все! Вперед!»
– Сейчас перед вами выступят наши самые младшие, но назвать их малышами ни-ни. Хор третьего отряда с настоящим хитом «Крылатые качели». Встречайте!
Зал зашумел, кто-то на дальних рядах принялся улюлюкать. Саша ничего не видела, ей показалось, что она находится глубоко под водой, которая приглушает звуки и замедляет движения. На деревянных ногах промаршировала в центр сцены, тут же вокруг нее встали остальные певцы. Их вожатая незаметно дала знак аккомпаниатору – и раздалась музыка. Эти звуки привели ее в чувство, она вынырнула на поверхность, и над эстрадой раздался тонкий, удивительно чистый голос.
– Господи, Вить. Это же Шурка, – мама схватила за руку отца.
– Откуда она там?!
– Мам, – Лена не верила тому, что происходит. А в это время начался припев, и к голосу Саши присоединился весь хор. Папа тер глаза, не веря тому, что видит, и смеялся.
– Ну Шурка, ну дает. На минуту нельзя оставить. Боюсь представить, что было бы, отправь мы ее сюда специально!
Глава 9
1
Солнце было в их комнате после обеда и вот сейчас, уже почти скрывшись за горизонтом, коснулось лица девушки, которая читала, забравшись с ногами на кровать. Сашка, а это несомненно было она, зажмурилась и чихнула: «Сколько время? Ничего себе. Вот я засиделась». Завтра последний экзамен – история, а потом выпускной и лето! Девятый класс, кто бы мог подумать. Убрала за ухо выбившуюся прядь, вот волосы совсем не изменились, и прикусила карандаш, которым что-то подчеркивала в учебнике. «Проша наверняка гуляет, плевать она хотела на экзамен, надеется, что дам списать. Смешно получилось, Мишка всегда за ней ухлестывал, а потом раз – и они с Прошей. Ну да ладно, так даже лучше. Все равно я воспринимала его только как друга. Надо с вечера собраться, чтобы завтра не спешить». Взгляд сам собой упал на комсомольский билет, который она вытащила, когда искала что-то в сумке. Отец говорит, что это глупость носить его с собой, но Сашке он еще не надоел. Иногда, как сейчас, когда никто не видит, она доставала его просто полюбоваться.
Почему бы и нет? Умница, красавица, Председатель Совета Дружины. Ее фотография со второго класса красуется на Доске Почета. Кто-то в шутку даже предложил повесить на самом верху, все равно надолго, а менять лучше те фото, что пониже.
«Вот интересно, – Саша не заметила, как уперлась спиной в ковер, который висел над ее кроватью, взгляд затуманился и карандаш выпал из рук, – закончу девятый и можно поступать в техникум. Некоторые так и сделают. Мишка точно грозился. Но я если хочу в пед, надо оставаться. А куда еще? Что может быть лучше, чем работать с детьми. И со школьниками интереснее, чем с малышами, они уже тебя слышат, задают настоящие вопросы, на которые нужно искать ответ. Но вот кем? В педе сколько факультетов? Тут тоже, похоже, все ясно. История. У меня за все время даже четверки ни разу не было. А все потому, что повезло с учителем. Иван Сергеевич обожает историю и весь класс заразил, даже Мишка наверняка что-то запомнил. Вот бы мне так! Заходишь, а вокруг глаза, ждут, когда ты расскажешь, поведешь за собой! Точно учитель и точно история. Спрошу у Проши, вдруг она захочет со мной поступать».
Постепенно мысли о светлом будущем перетекли в более практичную плоскость.
«Выпускной. Надо выглядеть на все сто. Девчонки накрасятся, а я не буду. Я комсорг, мне это не нужно. А наряд уже готов, спасибо бабушке, шить научила». Заулыбалась, вспоминая, как Проша, чье мастерство шитья ограничивалось косо пришитым воротничком, притащила номер Бурды, который кто-то из знакомых подпольно привез в СССР.
Время на владение драгоценностью было лимитировано. Часов до двух ночи они тщательно перерисовывали выкройки и фасоны ультрамодных нарядов. А на следующий день стали шить. Основную работу делала конечно она, Проша, принеси, подай, хотя и без этого никуда. Осталось только надеть и блистать!
Правда, соседка чуть все не испортила. В среду к ним в гости заглянула тетя Лида.
– Оль, я что зашла. Сестра моя, ну ты же помнишь Светку, костюм передала. Модный, просто класс. Мой кабан так вырос, что ему этот костюм только что на нос. Ленка в Чите и так себе купит, а Шурке можно померить.
Деловито распаковала пакет. Светло-кремовый вельветовый костюм, состоящий из брюк и блейзера, был почти один в один как из тех, что девчонки видели в модных журналах. Саша лишилась речи.
– Можно, – она протянула руки.
– Мерь. Я кому принесла.
Прижав костюм в груди, она убежала в комнату.
– Ух ты! Как на тебя сшит, – прокомментировала ее появление соседка.
– Непривычно, конечно, – вставила мама. Она видела, что костюм сидит идеально, но боялась, что такая покупка придется им не по карману. – А ты что скажешь? – обратилась она к мужу, который вышел из кухни посмотреть на дочь.
– А что тут думать? Брать надо.
– Я не знаю. Сколько он стоит, Лид?
– Договоримся. Не переживай.
Когда вечером пришла Проша и увидела обновку, их дружба чуть не дала трещину. Вельветовый костюм, да еще и заграничный, гарантировал его владелице внимание всех, кто придет на выпускной, а это было нечестно. Пришлось пообещать не надевать. Но вот когда они поедут на проводы Валерки в армию, она его точно оденет, пообещала себе Саша.
2
День выдался жаркий, папа снял пиджак и перекинул через руку, мама расстегнула курточку, в которую была одета младшая сестренка, и выразительно посмотрела на Сашу.
– Мне не жарко, – та правильно истолковала немой вопрос. На самом деле жарко, но, если снять вельветовую курточку, эффект будет не тот, а появиться у родственников она планировала при полном параде. Мало ли кто там будет. Мало того, что из-за Проши не пошла в нем на выпускной, так и сейчас снимать. Ни за что. И Саша продолжала париться в модном костюме.
Провожать дядь Валеру в армию пригласили всех соседей. Бабушка с дедом жили в своем доме, поэтому мужики построили во дворе временный навес, накрыли его пленкой на случай дождя и стали носить отовсюду столы. Сам виновник переполоха встретил сестру с семьей на станции, от нее до дома пешком идти минут двадцать. Валерка обнял Ольгу, чмокнул Наташку, пожал руку отцу, дошла очередь и до Сашки.
– Ну ты вообще класс, – от оттопырил большой палец вверх. – Ну-ка, повернись. Фирма! Да, племянница, ты даешь. Все женихи твои будут. Сашка при этих словах захихикала и покраснела.
– Ага, если не сварится, как рак, в модном костюме. Специально не стала раздеваться, –сдал ее папа. – Ну что, готов?
– А что готовиться? Надо – значит, схожу. Я в медицинский хочу, а конкурс там какой. В Чите посчитай, сколько школ, и еще со всех районов понаедут! Лучше два года оттрублю, потом и вопросов меньше будет, и плюс при поступлении.
К моменту, когда они пришли, гости еще не собрались, но несколько женщин уже помогали бабушке с готовкой, маму тут же отправили переодеваться и помогать. Для Саши тоже нашлась работа. Бабушка оторвалась от плиты и повернулась к внучке.
– Ишь ты, какая красавица. Смотри, если боишься испачкать, найди в шкафу халат и бери Наташку, там во дворе еще таких же парочка. Дуйте к Зине, чтобы под ногами не путаться. Когда будет готово, позовем.
«Отличная идея, – подумала Саша, уводя весь выводок. – Иначе затопчут».
– Малышня, пошли поиграем в школу, я вам такое расскажу. – «Учительница» села с ребятами в кружок, окинула взглядом будущих учеников, прикидывая, с чего лучше начать, и решила, что Дюма и история Франции подойдут. – Давайте расскажу вам сказку о прекрасной королеве и смелых рыцарях.
Детвора тотчас уставились на нее. Первый раунд выигран – внимание завоевано. Упростив историческую сторону вопроса и сделав упор на мушкетеров и королеву, Саша с упоением стала пересказывать содержимое знаменитой книжки. Д’Артаньян уже почти добрался до дворца с заветными подвесками, когда над ухом кто-то кашлянул. Все вздрогнули как по команде. Сзади стоял Валера.
– Ну племяшка, ты даешь. Меня послали вас позвать. Садимся. Пришел, слышу, ты что-то им рассказываешь, и сам заслушался. Хоть кто-то бы обратил внимание, что я тут уже минут десять стою. Ничего себе ты сочиняешь.
– Это не я. Это Дюма! Читать надо! – съязвила Шурка.
– Дюма! Ну извините, а я уж хотел тебе комплемент сделать! – он скорчил такую юморную гримасу, что все покатились со смеху.
Саша сделала вид, что ударит, но Валерка ловко увернулся.
3
Проводы шли, как по писаному. Дед, известный балагур, взял на себя роль тамады. Гости и родня произносили речи, сыпали наказами, как не посрамить чести семьи и поселка. Потом кто-то вынес из дома радиолу, и по двору поплыла мелодия. Взрослые один за другим вставали из-за стола, сцеплялись по парам и, сделав пару неловких шагов у крыльца, которое напомнило Саше пирс, отправлялись в свободное плавание – танец по двору. Когда закончился очередной медляк, Валерка поставил пластинку с последними шлягерами советской эстрады. Все без перехода пустились в пляс. Дед в порыве танца крепко обнял бабушку и смачно поцеловал, та рассмеялась и, шутя, оттолкнула мужа. Папа схватил за талию соседку тетю Зину, вытащил на середину танцплощадки, где-то между дровником и курятником, и попытался изобразить танец. «Как будто его током бьет», – подумала Шурка и сделал шаг назад, поближе к дому, чтобы ее не заметили и не вытянули танцевать. Но теть Зине похоже нравилось, соседка была лет на пять моложе бабушки, но, судя по смеху и тому, как она подтанцовывала папе, она думала, что значительно моложе. Ее муж и мама стояли рядом с Шуркой и откровенно ухахатывались.
И тут в самый разгар веселья открылась калитка и во двор просунулась взъерошенная голова Димки, друга Валерки – еще одного призывника. Он жил через несколько домов от них, и его тоже сегодня провожали, но Димка смог улизнуть. Дед заметил гостя и затащил во двор, тот сначала отнекивался, но быстро сдался.
С его приходом в танцах наступил перерыв. Взрослые вновь собрались вокруг стола, чтобы дать напутствия уже двум будущим солдатами. Разлили и, громко чокаясь, выпили. Валерка, не любивший алкоголь, сморщился и закашлялся, когда обжигающая жидкость попала в горло. Дед похлопал сына по спине – мол, привыкай. Сразу после тоста юноши встали из-за стола и направились к калитке.
– Ты куда? – не поняла бабушка.
– Мам, ты чего. Мы гулять. Завтра с утра в военкомат и всё, тю-тю. Сегодня последняя ночь свободы. К утру будем, – послал воздушный поцелуй, открыл дверь.
– Стой! – крик мамы прозвучал как-то слишком резко, Сашка от неожиданности вздрогнула. Ольга заметила это и смутилась. – Поцелуй сестру на прощание, – подбежала и крепко обняла брата.
Оля была старше Валерки, привыкла относиться к нему как к маленькому и совершенно этого не стеснялась. Юноша смутился, но потом крепко обнял сестру, что-то шепнул ей на ухо и вышел. Мама вытерла выступившие слезы и вернулась к столу. После их ухода веселье стало затухать. Кто-то опять включил музыку, но танцевать уже не хотелось. Мама отправила детей в дом, пока взрослые будут убирать стол.
Наташка, с которой их уложили на одной кровати, уснула мгновенно. Саша поправила сестренке волосы и повернулась к окну, где высоко-высоко в очень черном небе ярко сверкали звезды.
4
Утром ее разбудил чей-то крик. Даже не крик, а вой, в котором было столько боли, что сразу стало понятно, что-то случилось.
Сашка, а следом за ней и малая, выскочили из комнаты и наткнулись на отца, так же, как и они, спешившего на шум. Толпой они заскочили в кухню, и Сашке бросилось в глаза: открытый пакет с мукой, литровая банка с молоком, похоже, уже сегодняшним, и несколько яиц, одно из которых упало на пол, и яркое пятно желтка становилось все больше, затекая между половицами.
Мама схватили бабушку, которая пыталась вырваться. Обе были полностью одеты, значит, встали уже давно. Дед в майке и семейных трусах, похожих на спортивные шорты, сидел тут же на табурете. Его серое, похожее на маску лицо абсолютно ничего не выражало, он абсолютно не реагировал на то, что происходило, и не пытался помочь.
Мама еще крепче обняла бабушку, которая, похоже, выбилась из сил, по ее лицу текли слезы.
– Валерка утонул. Нам только сейчас сказали, – и мотнула головой в сторону порога.
Виктор и дети как по команде повернулись в сторону, куда показывал мама. Рядом с дверью, в майке и трениках, стоял мужчина. Было заметно, что в тот момент ему хотелось бы оказаться за много км от этого места. Папа сделал шаг в его сторону.
– Что произошло?
– Мальчишки. Отмечали до утра, потом купаться надумали. Не знаю, как это случилось. Димка объяснить не может. Ревет, как белуга. Они до последнего пытались его найти, ныряли, потом сын прибежал, ну мы и рванули.
– Где он?
– Вытащили. Но поздно уже, – мужчина замолчал. Слова застряли в горле. Он опустил голову и стал тереть глаза.
– Пойдем выйдем. – Виктор подтолкнул его за дверь, и они вышли.
Через минуту зашел уже один.
– Шурка, мчи к тете Зине. Скажи, что и как. Пусть немедленно идет сюда. Оль, найди что-нибудь успокаивающее и дай матери. Отец, ты как?
Дедушка не отвечал, Виктор подошел ближе и сел перед ним на корточки. Тот даже не пошелохнулся, лишь в уголке глаза появилась слеза, потом еще одна, они медленно текли по впалым щекам, путались в щетине, но он даже не пытался вытирать. Неожиданно резко сгорбился и закрыл лицо ладонями.
– И отцу тоже дай. Я в больницу. Оль, держись, пока не вернусь, родители на тебе. Вон Зинка бежит, – он выглянул в окно. – Скоро буду.
Хоронили на третий день. По настоянию деда Валеру одели в военную форму. Проводить его пришло много людей. Ребята, с которыми он должен был уехать, несли гроб и не стеснялись слез. Теть Зина, она же фельдшер, сделала бабушке несколько уколов, чтобы выдержало сердце, и та все похороны была похожа на сомнамбулу, почти не плакала, и казалось, что не понимала, что происходит. Лишь когда стали опускать гроб, она вырвалась из рук державших ее женщин. С трудом удалось оттащить ее от ямы, а она все кричала. Дед за весь день не произнес ни слова и вечером в первый раз напился, упал во дворе и разрыдался. Плачущего его увели в дом. Сашка этого уже не видела, сразу после похорон она, взяв Наташку, ушла к тете Зине. Сунула ей в руки какую-то детскую книжку, пусть читает, свернулась на диване калачиком и сделала вид, что спит. Плакать, чтобы видела младшая, было нельзя, но делать вид, что все нормально, тоже не получалось. Как это больно, терять родных, похоже на то, что тебя режут изнутри, горит там, где сердце. При этом крови нет, и руки, ноги работают, только дышать тяжело и жить не хочется. Так она и лежала, глотая слезы, пока не уснула. Кажется, весь остаток каникул так и проспала. Очнулась – а уже конец лета. Изумрудная зелень потускнела и пожелтела. Впереди замаячил девятый класс.
