Эдуард Поляков
Хозяйка мертвой воды. Флакон 1. От ран душевных и телесных
– Какой же кузнец, делает у вас такие штуковины, – поинтересовался он.
– Кузнец, хм, – с некоторой иронией посмотрел на него широкоплечий гном. Был он хоть и ниже ростом мастера по металлу из Зверинного полесья, но смотрел на него немного свысока. – Кузнец? Это тебе не плуг ковать, парень. Работа тонкая, почти как у ювелира. Мастера-механики это тебе не какие-то там кузнецы-самоучки.
– Самоучки, – рассердился Храбр. – Это я самоучка? Моя семья держит молот и клещи уже девять поколений!
Дворф не стал спорить и тут же нашел чем занять внимание парня.
– Мастер, говоришь, – загорелся казалось искренним интересом к Храбру торговец и опустил на правом глаз линзу побольше. – Для мастеров у меня есть очки.
Дворф указал на прилавок в углу лавки. Там были разнообразные круглые очки, с желтыми, красными и синими стеклами. С наборами накладных линз, таких же, как у самого хозяина лавки.
– Самое главное, для нас, мастеров, защита глаз от искр – помпезно сказал наземный гном. – У нас все мастера такие носят.
Храбр хмыкнул и взял очки с синими стеклами и посмотрел сквозь них на свет.
– Берите с коричневыми линзами, самые лучшие. И так можно от солнца носить и работать.
Храбр примерял очки. Выглядел он в них как сварщик. Хельга не удержалась от улыбки.
– Баловство для городских, – оценил Сом.
– Таких ни у кого в Зверинном полесье нет, – подивилась Ася.
– Возьму! – согласился кузнец и достал мешочек с монетами.
Услышав звон монет, дворф оживился и снял с головы цилиндр.
– А если синие возьмете, то и зимой можно в метель ходить, – гном бросился перебирать товар. – И с линзами берите. Пригодятся, для мелкой работы. А вот эти желтые в серебряной оправе – можно как монокль использовать. Хорошо вдаль все видно… – торговец нахваливал товар и предлагал Храбру все померить.
Сначала от такого разнообразия у парня разбегались глаза. Он померил очки, спросил о каждых. В конце концов, купил пару. Одни для работы, вторые просто для красоты.
Лан осматривал часы и издавал восхищенные вопли. Особенно любовался карманными с серебряным корпусом и гравировкой. Но денег на такую дорогую покупку у гончара не имелось, от этого он громко и грустно вздыхал.
– Ничего, с первой выручки золотые купишь! – подержала его Хельга.
Пересмысл диковины рассматривал с некоторым недоверием. Хмурился, о чем-то под нос бранился. Хельгу товары дворфа забавляли. Но когда она вспомнила о цели их приезда в Китеж и обернулась, посмотреть на повозки, ее лицо моментально побледнело.
Их вещей и товара возле лавки не было.
– Лан, Лан, где телеги? – одернула она гончара за рукав осматриваясь по сторонам.
Глава 8. Бочонок для орка
Вся компания выбежала из лавки дворфа. Телег нигде не наблюдалось. Как будто и не было их никогда.
– Лан, ну как так-то? – только и смогла сказать Хельга.
– Телеги не монетка, сами не потеряются, – рассуждал Храбр. – Увели.
– Ну, если постараться, можно и целого мамонта спрятать, – не согласился с ним ведун Пересмысл.
– И дернул меня какой-то леший, зайти в эту лавку! – убивался Лан и хватался за голову.
– А еще говорят, что мы, женщины, любим побрякушки, – подковырнула гончара Ася.
“Так, что же делать? – рассуждала Хельга, – Возвращаться обратно в Звериное полесье. Нет!”
– Давайте разделимся и пойдем в разные стороны. Храбр прав, телеги так просто не спрячешь, – предположила целительница.
Так и поступили. Разделись парами и пошли искать. Сом с Асей, Пересмысл с Храбром, Хельга с Ланом.
К полудню в городе стояла жара. Хельга бродила на пару с Ланом, изнывая от жары. Они обошли почти каждый поворот и закоулок восточной части базарной площади.
“Найдем ли? – рассуждала Хельга. – Сом и Ася сейчас о другом думают. Сом парень добрый, но тупой, а сейчас, когда Ася рядом, особенно. Пересмысл с Храбром найдут скорее приключений на жопу, но не телеги. Каким богам молиться?”
Люди и нелюди расслабленно сновали по улочкам Китежа, даже подозревая о печали, которая обуревала сейчас друзьями. Они добрели до сенного рынка, который примыкал к рыночной площади. И сели для отдыха на лавочку рядом с конской привязью.
– Пить хочется, – совсем раскис гончар. – Может телеги уже…
– Ты Лан сбегай за водой, а еще поищу. Как там говорится? Дорогу осилит идущий. – Не собиралась сдаваться целительница. – Нет, так просто я свои и твои труды отдавать не собираюсь. Давай шевели ногами, а я еще вон там гляну.
Лан помчался вылавливать водоноса, а Хельга решила заглянуть в довольно широкий переулок слева от рынка между домами. Если бы она увела телеги – точно бы там и припрятала.
Каково же было удивление, когда она заметила в начала переулка знакомых ослов и три телеги покрытые тканью. У телег, расположенных гуськом, топтался человек в длинном плаще. Лицо вора от солнца прикрывал широкий капюшон. Жулик взял поводу осликов, запряженных в первую телегу.
– Стоять! Руки за голову, ноги на капот! – крикнула командным голосом Хельга.
Она рассчитывала, что ворюга испугается и оставит повозки в покое. Но тот увидев перед собой хрупкую и не слишком высокую девушку лишь посмеялся.
– Исчезни, женщина! – презрительно отмахнулся от человек в плаще сверкнув из складок сталью кинжала.
– Женщина? – разозлилась Хельга, ее волосы стали менять цвет. Она упрямо встала на пути у жулика. – Мне двадцать лет всего, ублюдок!
Услышав крики и ругань вокруг телег начала собраться толпа. Кто-то из торговцев успел сбегать за городской стражей.
– Что за шум? Почему ты кричишь девица? – поинтересовался подоспевший страж, довольно внушительной внешности, может быть чуть менее здоровее Сома. Правда у этого и взгляд был поосознанее.
– Это мои телеги! Мои. – заявила стражу Хельга. – Он вор и хамло.
Вор не испугался стражи, наверняка рассчитывал, что девушке никто не поверит.
– Какие у бабы могут быть телеги? – Повторил он. – Твои тут только сиськи, дура, а не телеги.
Толпа оценила шуточки вора и стала посмеиваться. По лицу стража, Хельга поняла, что он скорее хочет поверить вору, чем ей. Стало не по себе.
– Его телеги, пусть скажет, что в них! – потребовала она.
Мужик потянулся к ткани. Хельга схватила его за руку.
– Если он хозяин и так знает!
Человек в плаще снова усмехнулся, улыбка у него была хитрая не натуральная. Он играл свою роль и играл пока неплохо.
– Бутылки, бочки, склянки разные… – ответил поддельный хозяин телег.
– А что в бутылках и бочках? – не отставала девушка.
Вот тут-то мужик замялся, но потом нашелся.
– А тебя это не касается!
Теперь Хельга усмехнулась.
– Дубекар! – прокричала она боевой клич гномов.
– Дубекар!
На второй повозке ткань сначала заходила ходуном, потом затрещала, разрезаемая боевым гномьим топором и в прорез выскочил разъяренный гном Аин. Карие заспанные глаза его сверкали от ярости, всклокоченная борода топорщилась. Воры не заметили, что под материей кто-то спал и увели телеги вместе с гномом в придачу.
– Дубекар, – отозвался бывший тан и стал искать, кого ему следовало порубить на куски.
Стражи ощетинились копьями. Подставной хозяин телег в одно мгновение куда-то испарился. Пока выясняли что да чему, ворюга успел далеко убежать. Гнома стражи расспросили, а потом оставили покое.
К этому времени подоспели и остальная компания Хельги. Лан взялся пересчитывать бутылки и осматривать добро. Храбр и гном побежал вслед за бравыми стражами, которые теперь намеревались точно арестовать вора. Сом тяжко вздохнул, глянул на свою девушку.
– Догонят сами, – предугадала его намерения Ася. – Лучше помоги лавку обустроить.
– Верно, дела надо делать. – Подбодрил Пересмысл.
Путешественники забрали, наконец, телеги с товаром и отправились к арендованному торговому месту.
Место им досталось неплохое, почти что у самого входа на рынок. Когда сом и Лан стали разгружать телеги и раскладывать товар, сразу явились любопытные соседи-торговцы и стали интересоваться.
– Чем торгуете, ребята? Вином? – напрямую поинтересовался лисеватый мужик, что продавал не соленья в соседней лавке.
– А нет, не вином. – Распылялся Лан. – Мертвой водой.
Лысый оттянул губу и крякнул, как гусь. Хельга даже не поняла смеётся он или дивится.
– Чего? Какой водой?
– Мертвой водой.
– Ну-ну, – теперь точно посмеялся на них торговец соленьями. – Торгуйте.
Время близилось к полудню, а покупателей не находилось. Люди и нелюди интересовались, подходили, но потом любезно отказывались тратиться. Ведун, скучая, сидел на стуле возле лавки и грыз баранки, запивая их отваром из трав. Всю эту снедь старик приобрел в лавке, в которой торговали вареньем и разнообразной выпечкой. Отвар разливала по кружкам крупная розовощекая баба в платке. Сом и Ася отправились гулять по рынку и городу. Будущий невесте хотелось присмотреть и примерить наряд на свадьбу.
– И тишина… – рассуждала вслух Хельга, с некоторым недоумением рассматривая пустующую лавку.
Лан морщился и с тоской смотрел на небо, рассчитывая по солнцу время:
– Лавка всего на три дня арендована, если торговля и дальше так пойдет… – расстраивался гончар.
Хельга встала у лавки и стала громко зазывать:
Подходи народ, только три дня в Китеже продается целительная Мертвая вода. Подходите, покупайте.
Широкая трехметровая фигура орка закрыла гончару вид на небо. Орков в Китеж прибыло немного. Торговали зеленокожие ездовыми и тяговыми носорогами, поделками из кости и прочими редкостями из диких степей Мельхиор. Этот, похоже, являлся главным из их группы.
Не смотря на жару, на орке была одела отороченная мехом жилетка. На торчавших из пасти нижних клыках – золотые, инкрустированные гранатами кольца. Вместе с ним всюду следовали двое орков-воинов с богато украшенными саблями в рост человека и висевшими на поясах палицами. Цвет их кожи был не таким зеленым как у купца. Как объяснил потом Хельге ведун Пересмысл, цвет кожи орка, говорит о его принадлежности к определенной касте.
Например, эти воины были серокожими, то есть являлись воинами и охраной для более знатных собратьев.
– Что это за Мертвая вода такая? – громко прорычал орк. – Что она делает?
Лан при виде этой зеленой твари побледнел лицом.
– В малых количествах лечит, а в больших и носорога свалит, – как-то очень нервно улыбнулась Хельга, в крови у неё ещё играл адреналин от недавней стычке с вором и нервы требовали выплеска эмоций.
Так что сейчас этот хамоватый зелёный орк, одетый как какой-нибудь кочевник, откровенно нарывался на пару ласковых.
– Для вас, маленьких человечков, вообще много не надо. Вы ведь не дикой крови, закаленной суровыми степными ветрами. Что с вас взять, для вас и один рог норкора[2] на дюжину разводить надо.
Хельга не стала ничего доказывать поставила на прилавок маленький бочонок спирта.
– Рог – это, наверное, много, – подмигнула ему девушка с розовыми волосами. – Больше чем этот бочонок?
– Больше, – усмехнулся орк. – Раза в три больше.
– А как зовут уважаемого? – голос Хельги приобрёл елейно-ласковый тон, тот, который она сама до смерти не любила в людях и с таким обычно разговаривают торговцы, коими они сейчас и являлись.
– Батар, сын Бадмы, клан Арвай. – с гордостью голосе произнес орк, который был едва ли не в три раза выше девушки.
– Сначала мы выпьем по чуть-чуть из этого бочонка. Так ты убедишься, что у меня нет злого умысла тебя отравить. А потом, уважаемый Батар, я предлагаю тебе пари.
– Пари? – недоумённо произнес орк.
– Спор, к примеру… – девушка сделала лёгкую паузу притворяясь, что думает, какой бы спор предложить орку. На самом деле она всё давно уже придумала. – К примеру, что ты, Батор, сын Бадмы из клана Арвай, не сможешь выпить вот этот самый бочонок. Как ты сказал, он ведь маленький. В три раза меньше обычного рога, из которого пьют орки.
Тут в разговор вмешался маленький, и довольно щуплый, эммм … орк? Выглядел он слишком худым невысоким для представителей его расы. Облаченный в яркие одежды и не имевший оружие Если не считать за таковое бубен и колотушку, сделанную кажется из человеческой кости.
– Батар, не спорь с этой женщиной. Ты же знаешь, что все их женщины шулам[3]. Она обманывает тебя, притупляя твою бдительность своими сладкими, как отравленный мед речами.
– Молчи шаман. Батар никогда не боялся ни одной женщины. Тем более человеческих. Что ставить будешь красавица. – Орк будто плевал словами, так они были неестественны для него.
Хельга заметила на руках шамана глубокие порезы, края которых нездорово опухли и были покрыты желто-зеленой коркой засохшего гноя.
– Ставлю на спор весь спирт, а это больше двухсот литров.
– Сперт? – Орк снова коверкал незнакомые слова.
– Мертвую воду. – пояснила для не сильно сообразительного орка Хельга.
Услышав её слова, Лан сокрушенно выдохнул позади, однако, спорить не стал. Пересмысл, как обычно, лишь загадочно улыбнулся. Он знал больше многих и не всегда своими знаниями делился или высказывал. не зря есть одна мудрая поговорка «Молчание – золото».
– Юксэн усс[4], говоришь. – Дивест литеров?
– Десять с лишним рогов. – Девушка ловко перевела в уме объём огненной воды в понятные для орка меру. – А что ты готов поставить, Батар сын Бадмы из клана Арвай, если так уверен в себе?
Орг призадумался. Любопытная толпа, окружившая лавку, тоже молчала, смотрела взглядами полными немого вопроса на представителя орочьего племени.
– Если выиграешь ты, выполню любую просьбу. Поверь, это не мало! – ответил зеленокожий.
– Лан, тащи бочонок. – махнула девушка гончару. Тот снова тяжко вздохнул и силясь поднял и притащил к орку, то что у него потребовали.
Батар легко открыл бочонок, взгромоздился на маленький для орочьего зада стул. Хельга поставила перед ним кружку на прилавок.
– Не все сразу – опасно. Вот кружками лучше.
Батар только хмыкнул:
– Так и быть, давай кружками.
Батар стал пить глотками, как обычно пьют кумыс или некрепкое вино. Естественно глотку у него зажгло, но купец не сдавался. Слишком высоки были ставки.
Бочонок опустел не сразу, пришлось орку постараться и испытать своё терпение. Орк кряхтел, кашлял, морщился, притом рожа у него была такая, словно ему в глотку заливали огонь:
– Ядрено пойло!
Хельга стояла рядом:
– Мертвая вода свалит и быка. – Девушка говорила эти слова громко, чтобы их услышало как можно больше людей.
Праздный народ, который как раз в большом количестве прогуливался по торговой площади мимо лавок, останавливался посмотреть на то, как огромный орк на спор выпьет целый бочонок нового напитка.
Орк пил. Упорно глотал из кружки напиток и старался не морщиться.
Хельга заметила, как Лан с тревогой смотрит на Батара. Неужели придётся отдавать добро.
Купец хотел что-то сказать, но вдруг пошатнулся, подняв ногу, и упал со стула мордой прямо на мостовую. При этом полностью перегородил вход в лавку. Его охрана растерянно смотрела на хозяина и не знала как поступить.
– Вот! – ликовала розоволосая девушка. – Заберите его! – Обратилась она к сопровождению Батара.
Но по каким-то там обычаям или правилам, орки не могли без дозволения прикасаться к своему хозяину.
Спор и всё это представление возымело должный эффект. Храпевший орк служил приманкой для зевак и потенциальных покупателей. В лавку стали подтягиваться люди и нелюди. Им приходилось перешагивать прямо через зелёного знатного орка, который теперь храпел чуть ли не на всю торговую площадь. И своим храпом привлекал новых зевак и потенциальных покупателей.
– Мертвая вода, настойки целебные, от разных хворей и недугов, – рассказывал покупателям о товаре гончар и добывал полог плавки разнообразные в бутылке и склянки.
Никогда прежде Лан не улыбался настолько приветливо, как сейчас. Да, парень понимал, как важно быть вежливым к тем, кто, возможно, купит у тебя товар.
Не зря отчим Ольги говорил, что быть торгашом – это такой же талант, как, например, играть на скрипке. И это талант парень начал сейчас оттачивать.
Правда спиртом интересовались в основном мужчины.
– Лан, не плохо было бы привлечь и дам, – Обратилась к своему компаньону Хельга. – Что мы можем предложить им кроме настоек и лекарств?
Лан протянул своей подруге два маленьких глиняных пузырька.
– А может это попробовать? Благовония.
Целительница взяла пузырьки, открыла пробки, понюхала, ощутила нежный запах луговых цветов.
– А ничего пахнет. У нас это называется духами.
Заметив у лавки двух любопытных молодых особ в пышных платьях, Лан чуть стушевался, но все-же подошел к ним и очень сказал:
– Не желаете ли посмотреть благовония, – и пригласил в лавку. При этом они, как и все остальные покупатели, перешагнули через спящего прямо на мостовой зеленого орка.
Ведун наблюдал за серыми орками. Те обречённо и растеряно топтались около своего храпящего господина:
– Ваш хозяин теперь так до самого вечера пролежит. Возьмите да перенесите его подальше от прохода, по его клыкам уже мухи роем ползают. – Сочувствуя советовал старик.
Серокожие его слова словно пропустили мимо своих огромных ушей. Они и сами всё это понимали, однако, боялись притронуться без дозволения к телу своего господина.
* * *
Храбр и Аин вернулись в лавку ближе к обеду. лица и были в ссадинах. Храбр держал в одной руке разбитые новые очки.
– Допрыгались, – иронично посмеялась на них целительница.
Да, похоже, они всё же смогли найти воров и даже подраться. Хельга не знала как и реагировать на это, то ли смеяться, то ли сочувствовать: теперь эти двое сами выглядели как работники ножа и топора. Обработала их ссадины спиртом, на всякий случай.
Гном перенес дезинфекцию ран очень стойко. Храбр шипел сквозь зубы, как дикий кот, и хватал стал девушку запястье. Делал он это очень осторожно, даже с какой-то нежностью и не отводил взгляда от прекрасной целительницы.
Через полчаса забияки и думать перестали о всех своих ссадинах и теперь очень живо рассказывали о том как ловили по всему городу вора. И, как полагается, вор действовал не один.
К вечеру торговля наладилась. Особенно пользовались популярностью благовония Лана.
Храбр с Аином постоянно отвлекались от охраны лавки и денег. Гном добыл из своего достаточно вместительного кармана кости и начал играть с Храбром.
– Так, мало вам проблем, мужики. Хотите, чтобы снова товар сперли? – строго приструнила их Хельга.
Храбр нахально ухмыльнулся Хельге. А гном Аин, ворча что-то себе под нос, спрятал кости обратно в карман. Гном не мог позволить себе перечить той, кто осчастливила его спасением сыновей. Аин теперь ведь должник крови.
Духи закончились еще в первые три часа торговли, хоть и было их немалое количество и разнообразие. Лан проявил себя как хваткий торговец. Сначала дня духи стоили всего пять грошей, а через час цена их поднялась до двух золотых, а через два до целой серебрушки[5].
Вечер опустился на землю неожиданно. За работой друзья не заметили, как солнце уже почти скрылось за деревянными смотровыми башнями Китежа. Пора бы уже и сворачивать торговлю и отдыхать. Да и поужинать Хельга тоже не отказалась бы.
А вот Лан, похоже простоял бы за прилавком до утра, пока не исчезнут с них последние бутылки и пузырьки.
К концу трудового дня, последние задержавшиеся посетители лавки были распуганы внезапно проснувшимся зеленым орком. Батар громко заревел, зашевелился.
– Шулам сироп … чөтгерийн охин[6] – простонал он, хватаясь за голову.
Хельга улыбнулась орку который все еще плохо стоял на ногах.
– Усс, усс…[7] – потребовал орк-купец у своих прислужников. Те, бросившись выполнять его просьбу незамедлительно, чуть не стукнулись лбами.
– Проспорил ты Батар, сын Бадмы из клана Арвай. А воду пить не стоит, от нее еще больше развезет, лучше чая или молока.
Орк поднялся с мостовой и отряхнул запыленный мех на жилете. Мелкий орк, тот что назвался шаманом, напомнил непредусмотрительно.
– Человеческие женщины – шулам!
– Именно! – Хельга всдернула бровку и хищно улыбнулась услышав упоминание о колдунье. – Так что Следи за языком маленький орк, а то пошепчу против солнца, и отсохнет у тебя то что ниже пояса и выше колен.
Орк-советник сразу прикусил язык и заторопился уйти, зачем-то прикрывая руками пах. Ну и что что Хельгу теперь считают колдуньей, зато относятся вполне серьёзно. Пусть боятся, лишь бы уважали.
Вечером компания завалилась на постоялый двор “Перегрызенный кнут”. Вполне уютное и недорогое местечко и почти в центре Китежа. Публика заселялась вполне приличная. Внутри пахло луком и пирожками. Мимо них пробежала женщина в белом чистом фартуке и поинтересовалась не будут ли гости ужинать. Приветливая женщина, похоже сама хозяйка, за стойкой тут же заулыбалась и поздоровалась. И чуть ли не с порога оповестила торговцев, что о их благовониях теперь весь Китеж обсуждает. “Надо же, – подумала Хельга, – похоже, путь к славе и процветанию лежит через желания женщин, понравиться мужчинам. Везде мы одинаковы!”
Лан знал эту гостиницу хорошо и говорил, что в ней практически нет клопов, белье чистое и даже вполне сносная кухня – что еще надо путнику или торговцу.
Услышав упоминание о духах новоиспеченный торгаш печально призадумался о том, что в первый же день торговли духи закончились, а желающих купить их, даже за большую цену находилось предостаточно.
Остальные стали осматриваться в гостинице и высказывать Лану, а именно он всегда все организовывал, свои претензии на бытовые удобства. Аин просил выделить ему место потемнее и обязательно накормить супом с галушками, Храбр, звеня монетами в кошеле, спрашивал не играют ли в этом заведении в кости, ведуну, похоже было все равно, а Хельга хотела снять одну комнату.
Расплатившись за все, Лан о чем-то обстоятельно побеседовал с Пересмыслом и вскоре, сославшись на большую загруженность этой ночью, оба покинули постоялый двор.
“Что эти двое задумали?” – рассуждала про себя Хельга. Мысли и догадки в голову приходили разные, даже, иногда неприличные.
Пришлось всей честной компании ужинать без старика и гончара.
Храбр сел за стол прямо в своих новых очках. Да даже пока они все добирались в темноте до гостиницы в полутьме, парень упорно не желал их снимать, даже спотыкаясь без конца о булыжники мостовой.
Сейчас они ужинали втроем в гостиной постоялого двора. В камине алели угольки, свечи горели неярко, лишь слегка разгоняя тьму в зале. Храбр еле попадал ложкой в тарелку, иногда приподнимал на переносице очки, чтобы рассмотреть, что плавало в похлебке из бараньих ребрышек и трухи.
Аин пил домашнее пиво, обтирая толстыми пальцами пену с усов и бороды. Хельга так оголодала, что почти не жуя глотала кашу с мясом. Блюда оказались давно остывшими, и хозяйка заявила, что разогревать не будет.
Друзья сильно устали от насыщенного дня и пережитых впечатлений и были настолько голодны, что никто и не заикался про такие блага цивилизации как тёплая пища. Тут их и подловили давно уже заселившиеся в постоялый двор Ася и Сом.
– Вот вы где, а мы уж и не надеялись дождаться, – радостно сказала Ася. она держала своего жениха за руку. Сом стоял за ее спиной и тоже улыбался от того, что рад был встретить товарищей.
– Завтра ждем вас на состязаниях и отказы я не принимаю, – весомо оповестил Сом.
Состязания женихов в Китеже – это важная часть обряда перед бракосочетанием с невестой и отказывать в приглашении одно, что нанести кровную обиду.
– Куда же мы денемся из подводной лодки, – пошутила Хельга. Правда ее шутку никто не понял. да и вообще эта новость весьма смутила ее. Насколько она помнила, родители Аси очень не хотели отдавать свою единственную дочь Сому.
– Мои родители согласились на брак и, хоть и запоздали, прибыли в Китеж. Кстати, Хельга, мама будет ночевать с нами в одной комнате. – сообщила радостно невеста. – Уже устраивается на ночлег.
Хельги ничего не ответила, но новость не принесла особого восторга. Но ради Аси можно немного и потерпеть.
Матушка Аси Лада оказалась довольно строгой. Хотя строгость эта скорее всего была напускной. женщина скорее являлась излишне дотошной. Хельге это сразу бросилось в глаза, как только она вошла в комнату. Женщина навела казарменный порядок, перезаправила кровати, даже цветы в глиняном горшке стояли ровно посередине подоконника, так, словно их местоположение вымеряли линейкой.
Ася была полна впечатлений и торопилась поделиться с мамой. Мама таяла от одних только мыслей увидеть доченьку в свадебном наряде. Так они и проговорили бы до самого утра, если бы Хельга не уснула, поудобней усевшись на свою кровать и облокотившись о стенку.
Лан не спал всю ночь. Потерял покой и плотно занялся изготовлением благовоний или как их называла Хельга “духов”. Вместе с Пересмыслом они готовили новые порции духов на продажу. Старик согласился помочь Лану ради эксперимента, а еще имел некоторый меркантильный интерес – процент с продажи.
Среди ночи “парфюмеры” завалились в дом давнего товарища Пересмысла, лекаря Дуба, мало того, что разбудили, дак еще спросили поработать в его лаборатории и отдать им все пустые пузырьки из-под лекарств.
– Что случилось? – раздраженно спросил Дуб выйдя на крыльцо в одной рубахе и протирая заспанные глаза. Жил уже не молодой лекарь рядом с местным лазаретом в двухэтажном уютном домике.
– Лаборатория до утра нужна. сдай в аренду, – нервно потребовал Пересмысл, даже не поздоровавшись с товарищем.
– У вас что, помешательство? Помутнение рассудка? – зло пробурчал лекарь и съежился.
– Мы заплатим и скидку сделаем на лекарства, – предложил Лан, которому не терпелось приступить к изготовлению духов.
Услышав про скидку на лекарства и плату Дуб смягчился. И надев на себя штаны и сапоги проводил Лана и Пересмысла к облупившимся дверям лечебницы. В некоторых окнах здания виднелся тусклый свет. Скорее всего около тяжелых больных дежурили сиделки. Лаборатория оказалась в небольшой комнатке.
Духи – товар выгодный во всех отношениях. Баночка пятьдесят миллилитров теперь стоила полновесную серебрушку, тогда как бутылка спирта, из которой получалось больше дюжины флакончиков, стоила чуть меньше золотого.
Дело было за малым замочить на ночь травы в теплом спирте и как можно чаще перемешивать настой, для более быстрого раскрытия аромата. Пришлось выкупить у лекаря и несколько мешков ароматных лечебных трав, отложить несколько бочек и попросил отдать все пустые пузырьки от лекарств на которых уже ранее были наклеены странные названия разных составов: “Настой полуденницы”, “Язь-корень”,”Барсучья струя” и много других неблагозвучных вещей. Все это напоминало набор ядов какой-нибудь ведьмы, а не на лекарства. Поэтому Лану пришлось в том числе сидеть всю ночь и отскребать ножом бумажки.
Утром Хельга заметила, что Лан выглядела так, словно неделю ехал в плацкарте вместе с цыганами и на верхней полке. Он было хотел прилечь отдохнуть перед торговлей, но друзья его “обрадовали” приглашением на массовый гуляния в честь предстоящего дня солнцестояния.
“Торгаш, ей богу, торгаш! – усмехнулась Хельга, – Настоящий барыга. А ведь совсем недавно Лана интересовали только книги да горшки, которые он лепил дни на пролет.”
Сейчас ее друг даже держался как-то по-дворянски что ли. Походка уверенная, в глазах искра, а на лбу появлялась складка от активного мыслительного процесса.
Храбр и гном Аин явно собирались поразвлечься. Ася примеряла праздничный белоснежный сарафан с зеленой вышивкой по вороту. Ее матушка заботливо плела для дочери венок из свежих полевых цветов.
Ася волновалась перед состязаниями. Ходил из стороны в сторону около стойки постоялого двора.
– Да не волнуйтесь, вон он какой, разве не отстоит невесту? – подбадривала быстрая на язык хозяйка “Перегрызенного кнута”.
После завтрака вся честная компания отправилась к месту проведения соревнований между женихами. Найти это место оказалось совсем несложно. Народ целыми семьями съезжался на посмотреть на это зрелище, а кто-то и поучаствовать.
Место соревнований обустроили заранее. Сколотили деревянные трибуны на которых самые лучшие места были отведены старейшинам скивских родов, главам мастеровых гильдий и, конечно девушкам, ради которых и затеяны были все эти соревнования и игрища. Невесты переоделись в белые сарафаны, похожие на Асин, с парадной вышивкой по вороту и венки из июньских полевых цветов.
