Варвара Оськина
И солнце взойдет. В болезни и в здравии
And I've looked around enough to know
You're the one I wanna go through time with
Through time with
Through time with
Я давно хожу по свету
И я точно знаю, ты та, с кем хочу
Прожить вечность
Прожить вечность…
Мадам Ош заставила себя посмотреть на замерших с ней рядом мужчин. Один кивок, взгляд почти чёрных в полумраке глаз, что смотрели так пристально, будто он знал все её мысли, и человек похромал дальше. Туда, где находился скрытый сейчас алтарь и ждал своего часа священник. Эвелин переступила с ноги на ногу, вновь посмотрела на светившийся тусклым утренним светом дверной проём, а затем всё же не удержалась и оглянулась. К ней спиной, скрестив за спиной те самые изуродованные руки, стоял клиент и точно знал, что на него смотрят. Для человека, который привык скрываться за маской и безликим костюмом, он был чересчур эпатажным, чем бил под дых. И всё-таки, как можно оперировать такими руками?!
Эвелин в удивлении приподняла бровь, но тут, словно в насмешку, в тех самых пальцах опять закрутилось небольшое перо. Нет, определённо, он издевался. Однако, когда мадам Ош уже хотела непрофессионально фыркнуть на такое позёрство, атмосфера в пустой часовне неожиданно изменилась.
If I had a box just for wishes
And dreams that had never come true
The box would be empty except for the memory
Of how they were answered by you
Будь у меня ларец для желаний
И для мечт, которым никогда не бывать
Он был бы пуст, если б не память
О том, как их исполнила ты
Это произошло как-то сразу. Удивительно резко. По проходу вдоль пустых деревянных скамеек скользнула единственная подружка невесты, тихо заняв своё место, но за секунду до этого… За один быстрый вздох… За самый крошечный миг, как хоть один из присутствующих что-то заметил, перо в изломанных пальцах вдруг резко замерло, а потом его стиснули с такой невиданной силой, что оно лишь чудом не треснуло. Эвелин видела, как, услышав шаги, стремительно оглянулся рыжеволосый шафер; как благоговейно вздохнула подружка невесты; как поднял голову встрепенувшийся священник… Однако широкие плечи под чёрным сукном костюма лишь на мгновение напряглись, прежде чем усилием воли расслабились.
Он, конечно же, нервничал. И впервые его поведение казалось Эвелин правильным. Так должно быть, когда в твою жизнь входит настоящее счастье. Она перевела взгляд на замершие в проходе фигуры, и, словно только того и дожидалось, первое за этот день солнце брызнуло сквозь яркий витраж. Оно заплясало радужной крошкой на белом платье, распятье и лицах. Пробежалось по алтарю, занырнуло за неф и остановилось у чёрных ботинок, будто боялось, что на него тут же наступят. Однако блестящий носок чуть подвинулся в сторону, и луч вскарабкался по ногам, страшным рукам и груди, чтобы запутаться во взлохмаченных волосах. От подобной небрежности мадам Ош поджала было тонкие губы, но по тому, как дрогнули пальцы, вдруг поняла: он честно пытался. Наверное, потратил целое утро, чтобы привести их в порядок, но всё было без толку. И впервые со дня их непростой встречи Эвелин ему улыбнулась. Да, прямо в чёрную спину, которая, конечно, не могла этого знать. Ладно. Возможно, она её понимала.
