Варвара Оськина
Бумеранги. Часть 2

Бен выслушал её молча, а затем наклонился к её лицу, презрительно скривил губы и выдохнул:

– Вон.

Ошалев от такой наглости и невероятного чувства обиды, Джиллиан стиснула зубы и вылетела под усилившийся дождь. Через секунду за спиной раздался грохот закрывшейся двери и что-то оглушительно лязгнуло.

Как он посмел?! Джил бежала по вымощенной плиткой дорожке и едва не метала во влажную пелену молнии. Как только подумал, что может требовать от неё что-то?! Приказывать! Выгонять! Что за наглый, самоуверенный эгоист! Какое у него право вмешиваться в её жизнь, утаивая свою? Она же не спрашивает, как часто он трахал Алишу и трахает ли вообще. А между прочим, в их ситуации это весьма животрепещущий вопрос!

Джил зарычала, рванула на себя кованую дверь и застонала, стоило только очутиться на улице. Потому что прямо перед воротами, в плащах-дождевиках и под разномастными зонтами толклись репортёры и журналисты, которые очень хотели поговорить. Тут же мелькнула первая вспышка.

– Миссис О’Конноли, – раздался голос, пока она пыталась проморгаться, – как вы прокомментируете события вокруг мистера Рида?

– Последует ли официальное объяснение?

– Вы уже знаете сегодняшние рейтинги?

– Что сказал Вашингтон?

– Это…

– …правда?

Вопросы доносились со всех сторон, пока Джиллиан прокладывала путь сквозь толпу и с каждой секундой злилась всё больше. Рид должен выйти прямо сейчас. Обязан! Раз уж запретил вмешиваться в свой скандал, так избавил бы от приставучих ублюдков.

– Кто будет курировать расследование?

– Будет ли расследование вообще?

Голоса звенели, резче становились щелчки фотокамер, словно хотели расстрелять из стеклянного дула горячего материала. И среди этого гвалта, продравшись сквозь шум, чей-то спокойный вопрос прозвучал слишком уж дико:

– Примете ли вы завтра участие в теледебатах? Говорят, вам было отправлено приглашение.

Джил резко остановилась, и стало тихо. Она посмотрела по сторонам и сразу нашла взглядом спросившего. Один из республиканских колумнистов в «Чикаго трибюн», мастер скандалов на пустом месте, гад, сволочь и автор той самой статьи широко улыбнулся.

– Мистер Сандерс приглашает вас на беседу в прямом эфире. Что скажете?

Джиллиан на секунду прикусила губу, а потом… Да пошло оно на хер!

– Разумеется, я с удовольствием приму…

– Нет.

Бен появился, как всегда, неожиданно, нарушив ряды писак своим видом. Он возвышался над их головами всё в той же футболке и будто не замечал ни ветра, ни лившего с неба дождя. Он был похож на обычного работягу, и Джил не сомневалась, что он вышел в таком виде нарочно. Тем временем Бен обвёл взглядом собравшихся.

– Миссис О’Конноли не является моим консультантом, а потому не будет участвовать ни в каких передачах. Тем более с мистером Сандерсом.

– Это было частное приглашение. – Джил нагло посмотрела в глаза, что побелели от бешенства.

О, да ладно! Они будут ругаться прилюдно? Это было смешно, но, похоже, Бен хотел именного этого, потому что за долю секунды безмолвного поединка, одним только взглядом пообещал всевозможные кары. Только вот Джиллиан пожала плечами, а затем отвернулась.

– Можете передать мистеру Сандерсу, что я приду.

И оставив Рида, который наверняка не спускал с неё разъярённого взгляда, отвечать на допрос журналистов, Джил направилась в сторону станции. На самом деле, она прекрасно понимала эмоции Бена. Но ещё она была влюблена. Мучительно, до самопожертвования. И потому сделает для него всё, что возможно, даже если сам Рид ничего от неё не хотел.

***

В номере Энн было так душно и жарко, что Джил уже трижды проверила мощность работавшего на износ кондиционера. Японская техника в стандартном номере отеля не справлялась с наплывом людей и надсадно, но бесполезно жужжала. Температура росла, и споры внутри команды вызывали уже не только мигрень, но и желание швырнуть что-нибудь в стену. Никто здесь не понимал, чем именно занята Джиллиан. Зачем спасает задницу Рида, если он от неё отказался, зачем пробивает головой стены и зачем идёт на дебаты с Сандерсом. Это знала только она сама, но Джил упрямо молчала и смотрела на залитые дождём ажурные Кукурузины¹.

Бен не звонил, но вернуться в квартиру она не рискнула, а потому весь день смотрела его интервью по телевизору в номере Энн. С экрана Рид раз за разом вещал о знакомстве с супругой, шутил об удачных тайфунах Среднего Запада и смеялся над потугами его опорочить. Всего двумя фразами он создал идеальное алиби для идеального преступления.

«В тот вечер я находился в одной кровати со своей будущей женой. Полагаю, она бы заметила моё отсутствие».

Джил едко хмыкнула. Немного пошло, но в духе времени и обстоятельств. Бен выбрал лучший способ спрятать некрасивую правду – рассказал её, опустив пару деталей. Блестяще!

Затем сюжет всегда переключался на Алишу, которая улыбалась на шутки мужа и кивком подтверждала слова. Джил боялась, что та станет поддерживать обвинения или случайно сболтнёт правду, но миссис Рид отчего-то молчала. Возможно, что-то изменилось после их утреннего разговора, но, скорее, она просто не понимала, о чём была речь. То, что Алиша не в сговоре с Сандерсом, было до тошноты очевидно. Эта женщина была слишком глупа и непостоянна, чтобы хитрый политик рискнул доверить той в руки скандал.

– Зачем ты вообще согласилась идти с ним на эфир? – спросил в пятый раз Джонас, когда уставшая от однотипной белиберды Джил выключила телевизор и вновь взялась за план грядущей беседы. – Даже если он и правда кого-то насиловал – это теперь его война, не твоя!

Джиллиан не ответила. Она знала, что не ошиблась. Знала, что должна быть на этих дебатах, словно от них зависела вся её жизнь, но возражать и что-то доказывать сил уже не осталось. Джил было так сложно думать, будто разум застопорился. Какая уж там аргументация на безумные выпады Сандерса! Тут бы решить простейшее уравнение… Она стиснула зажатую в руке упаковку с капсулами, а затем резко открыла крышку и вытряхнула на ладонь новую дозу. Пожалуй, лишнюю, но собственная умственная несостоятельность пугала. Так что, запив водой горчивший на языке амфетамин, Джил опять склонилась над предложенными Кроули схемами.

Однако разум не желал понимать смысл ни одного прочитанного слова. Джил тупо смотрела на листы бумаги и с ужасом осознавала, что, кажется, отупела. За одно скандальное утро разом лишилась того, что всегда было залогом её успеха, – мозг больше не реагировал на стимуляторы. А потому, ближе к полуночи, когда команда окончательно устала гоняться за её личными наркотическими призраками, Джил в панике проглотила трёхдневную норму стимуляторов, но так ничего и не почувствовала. Только звенящую пустоту и дикое желание прострелить себе голову. Ей было душно, жарко и беспрестанно хотелось пить.

– Идите спать, – смилостивилась наконец Джиллиан, оторвалась от созерцания ярких огней за окном и в последний раз отстучала по стеклу пару синкоп. Чуть дрожавшие от перевозбуждения руки потянулись к бутылке с водой. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь осторожным хрустом листка салата у Майка во рту.

– А ты? – Закутанная в плед Эмма шмыгнула покрасневшим носом.

– Буду думать, пока Энн меня не выгонит. – Джиллиан слабо улыбнулась. Кости ломило от слишком большой дозы, но спать было нельзя. Да уже и не вышло бы – эфир был назначен на раннее утро. – Возвращайтесь в Вашингтон. Здесь вам больше нечего делать.

– Я по-прежнему не понимаю, зачем ты в это ввязалась. Рид ясно указал нам всем на дверь. – Джонас упрямо скрестил руки и откинулся на спинку кресла.

– Желания Рида – это проблема исключительно Рида. Меня нанимал Клейн, и вряд ли он будет доволен, если я появлюсь у него на пороге без его ручного сенатора.

– С чего ты вообще взяла, что республиканская шавка поднимет эту тему? Твоя репутация сама по себе занятна. А здесь: ни заявления, ни состава. Вашингтон недоумённо смолчал, нашему губернатору ничего не грозит.

Джил покачала головой.

– В тот день, в больнице, Джонатан намекнул, дал зацепку… Откуда-то же он узнал об…

Судорожно втянув душный воздух, Джиллиан внезапно остановилась и впилась пальцами в кресло, в котором сидела Эмма. Мозг наконец прострелило единственной умной мыслью. И если это правда… Если всё действительно так…

– Джил? – в голосе Энн послышалось беспокойство.

– Уходите, – коротко бросила она, даже не потрудившись повернуть голову. – Мне надо позвонить.

Не привыкшая спорить команда с ворчанием сползла с насестов и подхватила полупустые стаканчики с кофе. Ребята двинулись к выходу, но всё равно бросали на Джил тревожные взгляды, моментально поняв, что она в бешенстве. Слишком уж давно они вместе. Однако никто не сказал ни слова, и когда за последним закрылась дверь, Джил взяла в руки телефон.

Четыре коротких гудка показались вечностью, прежде чем абонент ответил. Громкая связь ворвалась в тишину номера хриплым грохотом басов.

– Какие, вашу мать, люди, – протянул слегка нетрезвый голос.

– Здравствуй, Белл.

Ногти до боли впились в ладони. Джил не хотела этого делать, не желала быть в должниках у такого человека, но времени искать других не было. Это решение было единственным, которое смог родить мозг. Так что лучше уж она будет гореть в аду на костре, чем проиграет.

– Мне нужна твоя помощь.

– Услуга за услугу, – быстро и чётко проговорил экселоновский ублюдок, словно и не был пьян.

– Идёт.

– Говори.

– Я знаю, что на спонсорском вечере Алиша сболтнула лишнего…

– Пока ты миловалась с Ридом? – перебил смешок. Вот тварь! Всезнающая мразь. Но сейчас, увы, Джил требовалось от него именно это. А самодовольный Белл протянул: – Да, она рассказала много интересного кому нужно и, разумеется, кому не нужно.

– Не сомневаюсь, что ты уже проверил каждую деталь. – Последовал новый короткий смешок, и она продолжила: – Я хочу знать, кто подделал письмо Алиши. И мне нужна будет встречная статья этим утром, которая однозначно опровергнет выдвинутые обвинения.

– А ты догадливая, – хмыкнул Гилберт. – Сама поняла или подсказал кто? Сразу предупреждаю, на письмо никаких ставок не было. Сандерсу нужна ты, а не Рид. И чем ты так приворожила этих мужиков?

– Рот свой зашей.

– Бука.

– Чего ты хочешь за статью?

Повисла небольшая пауза, которую то и дело прерывали шумовые помехи нестабильного сотового сигнала, потом в трубке всё стихло, и остался лишь голос Белла.

– У Клейна проблемы. Клейн должен сесть.

Джиллиан прикрыла глаза.

– Ты же понимаешь, я не могу сейчас свидетельствовать против него. Он мой заказчик.

– Его репутация стала опасна для нас.

– К тому же я в Чикаго… – Джил замолчала, когда услышала слегка безумный смех.

– Они пришли за ним, придут и за тобой, ведьма. Надеюсь, ты это понимаешь.

Понимает ли она? Кажется, да. И Белл правильно истолковал её молчание.

– Тогда договорились. Кстати, – догнал его мерзкий голос, когда Джил уже хотела закончить вызов, – Алиша сказала, у неё есть что-то ещё. Какие-то доказательства. И Сандерс об этом знает. – Неожиданно Гилберт слегка удивлённо фыркнул. – Дерьмо! Мне теперь интересно, Рид действительно её поимел, или это шантаж пьяной дуры?

Джил оскалилась.

– Помилуйся с Ридом, может, узнаешь.

И с безумным хохотом она выключила телефон. Джил смеялась визгливо и долго, а потом всё же разбила ни в чём не повинную вазу. Видит бог, когда-нибудь это будет Алиша…

Утро встретило тяжёлой головой, судорогами в руках и неизменным наркотиком. Дождь за окном лил со вчерашнего дня и вызывал тоску даже у Джиллиан, хотя она плохо отражала реальность. Поправив тугой воротничок платья, Джил уставилась в зеркало.

В четыре утра Гилберт прислал макет готовой статьи, а в половину шестого та улетела в тираж. Джил не знала, где посреди ночи он нашёл нужного журналиста, но свой уговор Белл выполнил без нареканий. Теперь был её черёд, и она стояла в ванной комнате, где с ненавистью смотрела на выложенные в ряд шесть одинаковых капсул. Мозг молил о пощаде, и Джил машинально стиснула упаковку. Пить или не пить? Рискнуть или наконец-то одуматься?

Телефон завибрировал, и Джиллиан решилась. Схватив разом все капсулы, она запихнула их в рот и запила водой из-под крана. Красноречивый взгляд Энн прожёг отражение в зеркале.

– Ты угробишь себя, – пробормотала Кроули.

– Иди на хер, – коротко бросила Джиллиан и вышла в коридор, громко хлопнув дверью.

В такси оказалось душно и слишком влажно, так что она опять дёрнула воротник, который безбожно душил и натирал шею. Заехать в квартиру и взять свои вещи Джил не успевала, а потому одолжила платье у Эммы. Но, честное слово, лучше бы она пришла голышом! Вновь дёрнув кромку, Джиллиан на секунду прикрыла глаза, потому что от мерцавших за окном фонарей стало нехорошо. Перед глазами поплыли чёрные пятна, которые никак не получалось сморгнуть, а по коже побежали капли холодного пота. К тому моменту, как такси остановилось у студии, Джил едва не шатало, однако она упрямо выбралась из машины.

В светлой просторной гримёрной стало чуть проще, но потом кто-то включил замелькавшие мониторы, и Джиллиан поняла – дело дрянь. Она поёрзала в кресле и сделала вид, что пытается устроиться поудобнее. На самом деле, тело подёргивало из-за переизбытка амфетамина. Организм жаждал движения, пальцы мелко дрожали, а потому руки непроизвольно сами сжимались в кулак. Голова едва заметно кружилась, пятна перед глазами поплыли с удвоенной скоростью, и стоило кисти гримёра коснуться лица, как Джил едва не стошнило. От наклонившейся к ней тучной женщины несло ароматом сладких духов и фруктовой жвачки, и Джиллиан вцепилась в стаканчик с кофе, поняв, что сейчас упадёт.

Ей надо взять себя в руки. Джил медленно выпрямилась и через силу улыбнулась очередному координатору съёмки, хотя в мозг ввинчивался шум трёх кофемашин и сонные разговоры. Оглядевшись, она поняла, что хмурый Сандерс уже здесь, и мерзопакостно усмехнулась, когда тот подплыл к ней, сжимая в руках свежий выпуск газеты.

– Мнье нравится, как вы отчаянно дерьётесь за то, что нье стоит того. Нье надумали сменить хозяина? – проговорил он и махнул перед носом Джил разворотом с нужной статьёй.

– И вам доброго утра, Джонатан. Решили начать день с унижений?

– Я полагал, что это прозвучьит как коплимьент.

– Упаси вас Господь. Мы оба знаем, что воспользоваться мной вы не сумеете, а потому подобное предложение можно принять лишь в качестве оскорбления.

– Для вас разве есть разньица, кому служить? Я слыхал про вас другое. – Сандерс устроился поудобнее, меланхолично одёрнул манжет клетчатого пиджака и поправил перетянувшие пухлую руку часы. – Да и нье похоже, что Рид умьеет правьильно использовать своего консультанта. Вы плохо выглядьите, миссис О’Конноли. Похоже, вас нье берегут, что вьесьма грустно.

– Не оставляете попыток меня купить? – протянула она и подставила лицо под брызги фиксатора макияжа, пока сама отчаянно пыталась не рухнуть со стула. Перед глазами снова навязчиво мигал экран одного из мониторов, отчего чёрные пятна в глазах Джиллиан почти слились в одно.

– Почьему ньет? Вьедь купил же вас для сьебя Рид. Видимо, вы нужны ему больше, чьем крьесло в Сенате. Иначе, как можно объяснить вопиющую безалаберность в отношьении своей же жены. Дьевочка редкостная дура и болтает слишком громко, что ньеприемлемо длья рьепутации такого политика.

– А вы, смотрю, рады побираться на чужих жизнях. Отчего такое внимание к постели соперника? Потеряли свою? – зло передразнила она, а сама едва сдержала рвотный позыв, когда рядом визгливо зазвонил телефон. Да что с ней такое? Джил сглотнула и через силу улыбнулась. – Думали, я упаду в обморок от новостей?

– Джиллиан О’Конноли сльишком хороша, чтобы удовльетворьиться ролью простого консультанта. Чьего вы хотите? Дьенег? Связей? Положьения? Я могу дать вам всьё это и уже вижу, как наши фото украшают пьередовицы.

В этот момент где-то позади в очередной раз хлопнула дверь, вызвав удивлённые перешёптывания, но Джил не обратила внимания.

– А знаете, что вижу я? – спросила она и придвинулась ближе, чувствуя, как отдалось меж рёбер хаотичное биение сердца. К горлу вновь подкралась тошнота. Было плохо, очень плохо, и Джил сглотнула горькую слюну. – Я вижу жалкого мужчину, который завидует другому. Боитесь сказать о своих истинных намерениях вслух? В отличие от вас, Рид воспользовался вербальным способом выражения своих прихотей. Хотите это оспорить?

– Только если дражайший Рид злоупотребьил законом. Признайтьесь, мьежду вами ведь есть сьексуальная связь? – тихо спросил Сандерс. Джиллиан же склонилась прямо к его мясистому обвисшему уху, словно собиралась рассказать великий секрет, и томно прошептала:

– Я признаю, что меня, как специалиста, желают многие. – Она провела кончиком ногтя по жирной шее республиканца и содрогнулась от отвращения. Но взращённое неимоверными дозами стимулятора либидо наконец-то вырвалось на свободу и погребло под собой последние зачатки здравого смысла. – И вы, похоже, не исключение. Тоже… хотите… меня… Обсудим ваши желания?

Вряд ли её слова могли сочиться ещё большей похотью. И хотя от близости чужого человека хотелось залить себя кислотой или выйти в окно, Джил собралась и приготовилась к последнему акту дешёвой эротической драмы, однако тут к ним подлетел взмыленный координатор, упал на пол стаканчик с кофе, а руку больно сжали чьи-то сильные пальцы.

– Как-нибудь в следующий раз, – прозвучал над головой негромкий голос Бена, и Джиллиан вздрогнула. – Сожалею, но миссис О’Конноли уходит.

Рид не резко, но настойчиво потянул вверх, вынуждая встать, но Джил не пошевелилась. Она смотрела только на Сандерса и делала вид, что Бена не существует. Всё, что её сейчас волновало – ответ республиканца и мерцавший экран.

– Так что, Джонатан, мы будем говорить? Вы хотели предложить мне работу, и, интересно узнать, в качестве кого.

Она гордо поднялась, но тут же пожалела об этом, когда с любопытством патологоанатома Бен уставился на её трясущиеся руки. Он чуть склонил голову набок, а потом уверенно взял за запястье, и Джил заметила, как напряглась его челюсть. Одним резким движением он вновь схватил её за руку, грубо задрал жёсткий рукав строгого платья и медленно заскользил пальцами по сгибу локтя. Джиллиан знала, что он искал. Бен явно обо всём догадался, но она лишь невозмутимо подняла тонкую бровь.

– Всё проверили, мистер Рид? – холодно спросила Джил, когда он остановился, считая бешеный пульс. И от рухнувшего на неё гнева стало нехорошо.

Ярость Бена была почти осязаема, отчего отступил стоявший рядом координатор, и невольно отодвинулся Сандерс, который до этого с неприличным любопытством наблюдал за непонятной ему сценой. Рид же дёрнул Джиллиан за руку, вынудив повернуться к нему лицом, и прошипел:

– Ты глухая или тупая? Я велел не лезть в это дерьмо! Сказал убираться! Ты не расслышала? Докатилась до того, что не можешь понимать человеческую речь? Так давай я повторю – мне не нужен альтруизм психованной дуры! Никому не нужен!

От его яростного шёпота Джиллиан вздрогнула и стиснула зубы, чувствуя, как стало трудно дышать. Нет, она не ждала благодарности, но, зная, какой ценой даётся информационная война, Рид мог быть повежливее. А потому, едва сдерживая обиду, Джил вырвала руку из судорожной хватки мужских пальцев и попыталась глубоко вздохнуть.

– Проваливай. Я здесь не ради тебя, – прошептала она.

– А ради чего? Ищешь изящный способ самоубиться?

Бен пытался заглянуть ей в глаза, но Джил этого уже не заметила. Она безостановочно облизывала губы и смотрела прямо в мельтешивший перед ней монитор.

– Ну-ну, Бьенджамин. Хватит. – Почуявший неладное Сандерс подошёл ближе и протянул руку, которую Бен, естественно, проигнорировал. Сейчас он был готов убить любого, но не спускал взгляда с резко побледневшей Джиллиан.

– Эфир через минуту! Пожалуйста, пройдите в студию, – вопль координатора раздался прямо над ухом, выдернув Джил из гипнотического транса, и она оторвала взгляд от проклятого телевизора. Кажется, вселенную шатало.

– Отпуститье уже её, Рид. Свою признатьельность выразите позже…

– Она никуда не пойдёт, – начал было Бен, но затем присмотрелся немного внимательнее, оглянулся, словно искал в комнате что-то, а потом поджал губы и зло протянул: – Впрочем, если миссис О’Конноли так хочет, то может попробовать.

– Вот и славно, – осклабился Сандерс и двинулся прочь. А Джил сделала шаг и услышала шёпот:

– Три…

Ещё один.

– Два…

Она споткнулась, но взяла себя в руки, подняла голову и немедленно уткнулась взглядом в сетку помех. Те хаотично ползли в стекле монитора.

– Один…

Она пыталась оторваться, отчаянно мечтала отвернуться и не смотреть, но не могла. Её затягивало. Тело не слушалось, челюсть сводило судорогой, а шею вытянуло так, будто голова сейчас оторвётся. Слух был последним, что отключилось в сдавшемся организме. И перед тем как стало окончательно темно, Джил услышала голос Рида:

– Эфира не будет.