Варвара Еналь
Тот, кто дает ответы
– Ты думаешь, я знаю, какое сообщение ему пришло?
– Нет, конечно, не знаешь, но ты можешь спросить. Может, он тебе расскажет.
– Я спрошу. Сегодня же. Может, все уже утряслось. Может, у него дома что-то случилось.
– Он не отвечает на мои сообщения. Писала с утра, никакого ответа. Ничего вообще. Так не бывало еще.
– Узнаю. Я поговорю с ним.
– А ты где был все это время? Что с твоим телефоном?
Матвей вцепился в кружку с уже остывшим кофе и проговорил, чувствуя, как белеют губы:
– В том-то все и дело, что я не помню, где провел последние четыре недели. Провал в памяти – ничего не помню вообще. Единственное, что знаю, – что вышел из лесу пару дней назад. Был уже вечер, и я помню, как шел вниз к центральной улице мимо кладбища Невинно убиенных, как встретил в парке Снежанку, твою сестру. На нее напали какие-то ее приятели. Бывший ее парень, что ли. Я заступился за нее, отвез домой к пани Святославе. А после она вдруг приехала ко мне и сказала, что не может войти в дом, потому что там темно и что-то ужасное находится прямо под лестницей. И я предложил ей остаться у меня. Вот это все, что я помню. Как будто моя жизнь закончилась с твоим отъездом, а началась только на этой неделе.
– Как такое может быть? И что за парень напал на мою сестру? – Мирослава нахмурилась и перестала таскать колбасу и сыр с бутербродов.
– Тот парень уже получил свое, не переживай. Со Снежанкой все нормально, она придет скоро. Она теперь каждый день ходит ко мне.
– Ничего себе.
– Ей так спокойнее, да и мне хорошо рядом с ней. Потому что у меня такое ощущение, будто я не могу контролировать свое превращение в медведя. Мавка Руська сказала, что я бродил в облике медведя все это время и даже местные жители устраивали на меня облаву.
– Мавка Руська? Может, она еще что-то знает?
– Не знает. Я давал ей конфеты и расспрашивал. Она говорит, что встретила меня в лесу, назвала по имени и это помогло мне превратиться обратно в человека. Руська говорит, если оборотня позвать по имени, которое дала ему мать, то можно вернуть ему человеческий облик.
Мирослава отставила пустую кружку, вскочила и набрала воды в чайник. Включила его, повернулась к Матвею и решительно заговорила:
– Я не верю, что ты превращаешься в медведя просто так, без всякого намерения, что не можешь контролировать себя. Ты ведь этого боишься, да?
Матвей криво улыбнулся, подумав, что Мирослава, как всегда, лучше всех понимает его.
– Так вот, этого не может быть. Ты говорил, что для превращения нужна медвежья шкура, плащ, который носил твой дед. Зачем ты надел плащ? С кем хотел сражаться?
– В том-то все и дело, что плащ висит на своем месте. Я его не надевал. Я превратился в медведя сам. И мне снится по ночам, что я медведь и желаю жрать. Вот именно жрать, хочу загнать кабанчика или оленя, разодрать и слопать!
Матвей понял, что почти кричит, и поморщился. Надо как-то сдерживать себя, не срываться на истерику.
– Сны – это одно. Реальность – это другое. Но в любом случае с этим надо разобраться. Наверняка твой прадед что-то писал в своих дневниках. Ты не искал там? Не пробовал читать?
– У него есть зашифрованный дневник, его не могу прочесть. Но в остальных тетрадках поищу.
– Мы можем поискать вместе, если хочешь. Будут выходные, я останусь у тебя, и мы поищем.
В этот момент хлопнула дверь, и на пороге кухни появилась Снежанка. Застыла разинув рот, потом кинулась Мирославе на шею с воплями, как давно ее не видела и как же классно сестричка выглядит.
Как ни странно, но звонкий голос Снежаны немного развеял напряжение.
– Я купила виноград, – сообщила Снежанка. – Вы уже едите? Я тоже хочу есть, я прямо из школы.
– Матвей говорит, что ты теперь хозяйничаешь у него, – улыбнулась Мирослава.
– Конечно. Ты же знаешь, я люблю готовить и печь, а у твоей бабушки все делает Марта. Вот я и хожу к Матвею. И вообще, он мне нравится, – без всяких хитростей сообщила Снежанка.
– Здорово, что мы все вместе. Не хватает только моего Марьяна, – вздохнула Мирослава.
– Может, он тоже придет? – спросила Снежанка.
– Может. Не знаю. Давайте просто поболтаем. Снежка, а ну-ка, рассказывай, что у тебя за парни появились. Чайник закипел, я сделаю себе еще кофе. И вообще, что у вас тут всех происходит? Давайте рассказывайте.
Мирослава снова уселась за стол и приготовилась слушать сестру.
Глава восьмая. Мирослава
1
Каменная фигура неизвестного святого ничуть не изменилась. По-прежнему лишенная носа (он, видимо, не выдержал бремени нескольких сот лет), слегка покосившаяся, жуткая, как ночной кошмар. Святой, казалось, таращился на нас, и я могла поклясться, что каменные складки его плаща слегка шевелились, словно в них пряталась какая-то мелкая тварь.
– Страшная статуя, – тихо проговорила я, проходя через решетчатые ворота церкви Всех Святых. – Ты знаешь, кто это?
– Какой-то Климент, что ли, – бросил Матвей и больше ничего не сказал.
Мы явились на совет кланов вовремя. Темные улицы родного городка, по которым мы проходили, – решили добраться пешком, по старинке, тем более что до старой церкви рукой подать, – встретили нас желтым светом фонарей и новыми скамейками. В городке готовились к выборам, поэтому положили брусчатку даже на маленьких и узких улочках и всюду натыкали новых скамеек и новых фонарей.
– Красота какая, – сказала я, оглядывая кованые ножки скамеек. Каждая изображала что-то вроде саламандры с изогнутой спиной и длинным хвостом.
– Выборы, – коротко сказал Матвей.
Он был хмурым и молчаливым. Непривычно хмурым и молчаливым. Но, похудевший, помрачневший и потемневший, он все-таки оставался прежним Ведьмаком с невероятно притягательными разноцветными глазами, и я видела, как млела от него Снежанка. Похоже, сестрица втрескалась по уши в Матвея. А он вовсе не замечал того, что лежало буквально на поверхности, и относился к ней как к еще одной подруге. Везет ему на девчонок-подруг. Просто так получается, что к нему липнут симпатичные девочки…
Впрочем, меня очень устраивало то, что Снежана проводила время у Матвея. После рассказа о неудачном бойфренде и подставе в парке, когда сестру едва не изнасиловали два здоровенных придурка, которым Костя ее, видимо, предложил в обмен на какую-то дурь, я утратила покой.
Что же это выходит? Любые болваны, если захотят, могут пригласить мою сестру в парк и приставать к ней? Не должно такого быть! Просто не должно!
Впрочем, Матвей заверил, что больше и не будет. Сказал, что все получили по заслугам и нового Ведьмака в городке уже знают и побаиваются.
Конечно, побаиваются. Теперь-то кланам известно, что появился правнук Стефана, который умеет превращаться в медведя. Знают, что в семье Левандовских есть достойный наследник и с ним шутить не стоит.
Я велела Снежанке сидеть у Матвея, а сама вместе с ним вышла в осенний холодный сумрак, направляясь на совет кланов.
Старая-престарая церковь сияла огнями, причем горели самые настоящие факелы, воткнутые в держатели по периметру кованого забора с кирпичным основанием и у самих церковных ворот, темных и невероятно старых.
В этот раз мы вошли не в боковое здание библиотеки, а в сами ворота. Холод и странные запахи тут же охватили меня, я завертела головой, пытаясь рассмотреть высокие стены и лепнину на них. Матвей, впрочем, знал, куда надо идти. Мы прошли мимо ряда узких скамеек, миновали квадратные колонны и очутились у винтовой лестницы. Ступени уводили во тьму, и где-то внизу слабо мерцали свечи.
Никакой стражи и никакой охраны. Пустота церковного двора, самой церкви поражали. Как будто никого из людей тут и вовсе не водилось, мне даже показалось, что из-за колонн вот-вот выступит безносый каменный Климент, глянет своими маленькими глазками и угрожающе взмахнет каменной клюкой.
– Жутко тут, – буркнула я, хватая Матвея за руку.
– И холодно, – согласился он.
Внимательно глядя под ноги, мы спустились вниз. Миновали темный коридор, освещенный жалкой парочкой свечей, и оказались перед низкой деревянной дверью. А за ней – помещение с высокими стеллажами и камином.
– Старая библиотека кланов, – тихо пояснил Матвей, когда мы вошли.
Впрочем, это и так было понятно. Едва шагнув внутрь, мы увидели множество лиц. В небольшой комнате набралось человек двадцать, наверное, если не больше, и все мужчины. Представительные, хорошо одетые, в расцвете сил. Они сидели перед горящим камином, перед столом, прохаживались между стеллажами с книгами.
– Это кто еще такие? – спросил один из них, едва мы вошли.
– Левандовский. И Мирослава Новицкая, – ответил кто-то у камина, и все посмотрели на нас с удивлением и интересом.
Мне стало неловко, но я не отвернулась, не спрятала глаза. Лишь вздохнула, подумав, что представители Вартовых не очень-то гостеприимны.
– Парень, что сожрал ведьму, – тихо проговорил высокий мужчина с темными глазами. – Проходите, ребята, ищите себе места. Совет долго не затянется.
– С каких это пор мы приглашаем на совет детей и женщин? – пробурчал кто-то в углу.
Я резко обернулась на эти слова и уставилась на худого мужчину с залысинами. Он был в джинсовой куртке с меховым воротником и в синих штанах.
– С тех пор, как эти дети стали выполнять наши задачи. Это ведь они вскрыли махинации Лушей, – ответил ему темноглазый. – На их присутствии настоял Жнец.
– Которого нет до сих пор. Для кланов наступили плохие времена, если нами стали управлять подростки. Сколько лет нашему нынешнему Жнецу? Нет еще и тридцати. Если мы будем молча сидеть и смотреть на это, то скоро кланам придет конец, – не унимался мужчина с залысинами.
Сидящие рядом с ним двое мужчин хмуро переглянулись, и ничего доброго в их взглядах я не заметила. Нам с Матвеем оставалось только стоять и молчать, чувствуя враждебность окружающих. Ну а что мы могли возразить этим людям, которых даже не знали?
– Хватит ныть, – произнес человек, который сидел за столом и потягивал какой-то горячий напиток из кружки (я видела пар, поднимающийся от напитка). – Это уже не имеет значения. Обсудим то, что собирались обсудить, и разойдемся по домам. Ни у кого нет лишнего времени. Садитесь, ребята. В термосе есть кофе, в корзинке – печенье. Угощайтесь и не стесняйтесь.
Матвей направился к столу, выдвинул для меня стул, после уселся сам и, решительно отказавшись от кофе, поинтересовался, как зовут человека, угощавшего нас.
– Михайло Кобзарь, – тут же представился тот. – Не такой славный и древний род, как у тебя, Матвей, но прадеда твоего я знавал. Хороший был мужик. Ты на него похож, к слову. Вы стали взрослыми, и пора вам понять, чем занимаются кланы.
– Мы вроде как уже поняли.
– Не до конца, видимо. В любом случае ждем Жнеца и начинаем. Куда он там запропастился?
В этот момент появился Марьян – зашел, ступая мягко и пружинисто, тихо поздоровался и уселся за стол напротив меня и Матвея.
– Прошу прощения за опоздание. Пробки на дорогах, как всегда. Начинаем.
И совет кланов начался.
2
Я думала, что это будет нечто торжественное и невероятно загадочное. Может, все будут вооружены и в черных плащах, начнут с какого-то страшного и мрачного ритуала. Например, разопьют вино из черепа или зажгут свечи и принесут клятву на крови.
На самом деле весь этот совет напомнил мне родительское собрание. Половина людей торопились домой, и нетерпение ясно читалось на их лицах. Вторая половина не доверяли Жнецу и казались мрачными и обособленными.
Первым заговорил мужчина с залысинами. Вышел к столу, на свет, и я смогла рассмотреть его глубоко посаженные глаза, резкие носогубные складки и твердую линию подбородка. Все в его чертах было жестким, решительным и даже злым.
Говорил он тоже зло, короткими и четкими предложениями, и посматривал на Марьяна так яростно, словно хотел разорвать в клочья одним лишь взглядом.
– Наш нынешний Жнец молод и неопытен. Ему нужен помощник, человек, который уже немолод и знает правила клана. Кто-то, кто мог бы подсказывать Жнецу и помогать в принятии решений. Что скажете? Выберем помощника?
– Пусть берет себе помощников столько, сколько хочет, – тут же согласился Михайло Кобзарь. – Молодые – это хорошо. У молодых есть время и возможности, чего не скажешь о нас, Захар. Мы уже немолоды, и у меня лично нет времени. Моя жинка не любит, когда я засиживаюсь тут с вами.
– Потому что ты подкаблучник, Михайло, – хохотнули из темного угла; я не успела рассмотреть говорившего.
– Может, оно и так, Егор, не спорю. Но я и сам предпочел бы сидеть сейчас дома и заниматься хозяйством, а не тут языком молоть. Давайте быстро выберем помощников нашему Жнецу и отправимся по домам, – спокойно ответил Михайло Кобзарь и улыбнулся, отчего его темные усы раздвинулись, открывая белые зубы.
– Со своими помощниками я определюсь сам, – заговорил вдруг Марьян, и его голос прозвучал на удивление твердо и даже властно. – У меня есть люди, которым я доверяю и которые мне помогают. Я говорю о Мирославе Новицкой и Матвее Левандовском. Мирослава недавно нашла группу людей, вызывающих мертвых. Нам удалось остановить ритуал, предотвратить очередную проблему.
– Ты говоришь о детских играх вроде гадания с иголочкой? – сердито спросил суровый Захар.
– Я говорю об амулетах, сделанных Третьим кланом. Амулетах святого Климента. Один из них едва не был задействован. Я обнаружил его благодаря Мирославе. Поэтому беру в помощники Ведьмака и дочь Любомира Новицкого.
– Покажи амулет, – приказал Захар.
Марьян молча положил на стол медный кругляк, и две скрученные змеюки блеснули темными точками глаз.
– Да, это он. Откуда он мог взяться? Где тот человек, который им владел?
– Я отпустил его. Мы не будем хватать и пытать обычных, – решительно сказал Марьян. – Это амулет Змеелова, и вряд ли у парня есть еще такой же. Всего было четыре амулета и несколько медных блях, с помощью которых делали привороты. Одну из таких блях я уничтожил этим летом.
– Что ты собираешься делать с амулетом?
– Оставлю пока у себя. Там видно будет. Третьему клану его не отдам.
– Хорошее решение. Но этих двоих ребят тебе будет мало. Кого еще хочешь в помощники? – снова спросил Захар.
– Орест Тригуб, ты будешь помогать? – Голос Марьяна звучал звонко и ровно.
– Раз надо, то помогу. – Со скамейки поднялся мужчина с темными пронзительными глазами, тот самый, который приветливо встретил нас с Матвеем. – У тебя хорошая команда. Славные ребята, и если мои советы окажутся кстати, то пусть так и будет.
– Вот и все. У меня три помощника, и этого пока достаточно. – Марьян сплел перед собой пальцы и обвел взглядом зал. – Теперь перейдем ко второму вопросу. Если и дальше пойдет так же быстро и легко, то через полчаса мы сможем разойтись по домам.
– Легок на принятие решений, – буркнули в углу, но Марьян не обратил на это внимания.
– У нас в городе захватили аптеку. Это рейдерский захват, и надо узнать, кто за этим стоит и что им надо, – продолжал он.
– А мы что, полиция? Мы такими вещами не занимаемся, – снова возмутились в углу.
Говоривший наконец вышел на свет. Это был довольно молодой, лет тридцати, мужчина, высокий, широкоплечий, коротко стриженный. На нем были клетчатая рубашка и черные джинсы. Он ухмыльнулся, глянул на Марьяна и засунул руки в карманы.
– Не тем ты занимаешься, Жнец. Не наше это дело, – проговорил он.
– Я знал, что ты не сможешь сидеть спокойно, Андрей Луша, – сказал в ответ Орест Тригуб.
– А почему я должен сидеть спокойно, если слышу чушь? Впрочем, касательно аптеки ты, Жнец, должен бы знать, что подвалы этого здания огромны и подземные коридоры ведут чуть ли не до табачной фабрики. Говорят, что в подвалах зарыто сокровище. Может, в этом дело?
– Я узнаю, кто за этим стоит, – тут же сказал Орест. – Это несложно.
– Документы на здание действительно старые, еще девятнадцатого века. Но они подлинные, и поэтому забирать здание у семьи незаконно. Хозяевам предложили компенсацию, но это смешные деньги, – продолжил Марьян.
– Я разберусь, – заверил Орест. – Еще есть какие-то задачи?
– На этом у меня все. Может, какие-то жалобы? Кто у нас патрулирует город? Кто занимается почтовой службой?
– Ну, эти задачи мы выполняем, – заверил его Михайло Кобзарь. – Ты же знаешь, Марьян, я по-прежнему организую городскую стражу.
– И поэтому сводную сестру Мирославы едва не изнасиловали какие-то неизвестные прямо у нас в парке. Где была стража? Мы говорим о Центральном парке городка, а не о подворотне. – Марьян сердито глянул на Михаила.
Тот лишь пожал плечами:
– Разберемся.
– Об этом хорошо знает Константин Таран. Это он привел ребят, напавших на Снежану.
– Разве парни уже не получили по заслугам? – Андрей Луша стоял под свисающей с потолка одинокой тусклой лампочкой – энергосберегающей, между прочим, что совершенно не вязалось со свечами на столе, и его темные глаза хитро поблескивали. – Насколько мне известно, Ведьмак Матвей уже полностью восстановил справедливость. Сломанные нос и ребра – хорошая цена за нападение на сестру Новицкой, пусть и сводную.
– Возможно, Матвей погорячился. Ребят надо было доставить в отделение полиции, и пусть бы посидели за хулиганство и попытку изнасилования пару лет. Это хорошая мысль, – кивнул Марьян. – В следующий раз так и сделаем, и я настою, чтобы паршивцы получили срок на полную катушку. Пусть сидят в тюрьме, тогда в городе будет порядок. У нас же не Средневековье, правильно?
На этом совет кланов закончился. Михайло Кобзарь ушел первым, прихватив с собой опустевший термос. А Марьян взял меня за руку и сказал Матвею, что сам отвезет нас обоих домой.
– Есть серьезный разговор, – сказал он, и его глаза показались мне совершенно темными.
Глава девятая. Мирослава
1
Машина Марьяна стояла прямо у ворот церкви – старая «Дачия Логан». Мы загрузились в нее – я хотела сесть на переднее сиденье, но Марьян жестом показал, чтобы я поместилась сзади, рядом с Матвеем, – и деревья с горящими фонарями понеслись мимо нас, и я могла сколько угодно рассматривать вывески магазинов и ресторанов.
К слову, «Старая Прага», в которой я столько работала, закрылась. Поговаривали, что помещение продали и теперь тут будет семейная пекарня, но точной информации не было.
Матвей хмуро молчал, а меня пробивала дрожь и мучили плохие предчувствия. Хотелось нарушить гнетущую тишину, спросить у Марьяна о многом, но едва я раскрыла рот и выдала какое-то банальное предложение, лишь бы завязать разговор, как мне велели замолчать.
– Ничего не говори, – повторил Марьян, напряженно глядя вперед.
И я повиновалась.
Едва заехали на просторный двор Матвея и вошли в дом (Снежанка ждала нас на кухне), как Марьян вдруг прижал Матвея к стене. Нависая над ним – все-таки Марьян был немного выше Ведьмака, он спросил:
– Ты ведь не сжег Желанную, да? – Голос его звучал тихо, но так напряженно, что мне показалось, будто воздух зазвенел от скрытой ярости.
Матвей молчал, удивленно уставившись на Марьяна.
– Ты ее не сжег, хотя обещал. И где она? Где она, ты знаешь?
Последнюю фразу Марьян уже проорал в лицо Матвею, и тот дернулся, пытаясь освободиться.
– Она должна быть у меня тут, в мастерской прадеда, – ответил он, озадаченно хмурясь.
Его растерянность, его покорность разъяренному Марьяну показались мне вдруг необычными и странными.
– Так пойди и посмотри, на месте ли Желанная! – рявкнул Марьян, убирая руки.
Матвей выскочил из дома, а я уставилась на Марьяна. Он был бледным и мрачным, словно внутри него бушевала еле сдерживаемая буря.
– Что случилось? – спросила я.
– Сейчас узнаем. – Марьян был короток.
Матвей вернулся еще более растерянным. Между его черными широкими бровями обозначилась складка, губы побелели, а короткие волосы были взъерошены так, что почти стояли дыбом.
– Желанной нет, – очень тихо сказал он.
– И где она? – заорал Марьян. – Ты знаешь, кто написал в ней свои желания?
– Ты должен знать, – все так же тихо сказал Матвей. – Имя в первую очередь пишется в книге.
– Конечно. Имя записано. Но они все продумали! Они дали книгу обычному человеку!
– А разве так можно? – спросила я. – И кто «они»?
– Можно, если обычный человек заплатит кровью и умрет. Та, что записала свои желания, сейчас уже мертва! Но я все равно должен исполнить все четыре клятых желания! Матвей, ты знаешь, что это за желания?
– Да не тяни уже, – буркнул Матвей. – Говори.
– Они пожелали смерти тебе и Мирославе, – очень четко и медленно произнес Марьян. – Я должен буду убить тебя и Мирославу. Пожелай, и сбудется, ты же знаешь. Я не могу не выполнить эти желания. Кто взял у тебя книгу?
– Я не помню! Я ни черта не помню за последний месяц! – заорал теперь уже Матвей. – Я словно провалился куда-то! Бегал в облике медведя весь месяц и не помню, почему стал медведем!
– Но ты должен помнить, почему не сжег книгу! Ты же обещал! Ты сказал, что Желанная уничтожена! – Марьян смотрел прямо в глаза Матвею, и тот не отводил взгляда.
– Потому что я подумал, что она может пригодиться, – ответил Матвей.
– Зачем? Записать два оставшихся своих желания?
– Ты писал в Желанной? – Настала моя очередь удивляться.
Я стояла как вкопанная, и смысл их ссоры еще не дошел до меня окончательно, фраза Марьяна о том, что он должен будет убить меня и Матвея, казалась нереальной. Детской игрой, глупой условностью. Чем-то ненастоящим и нестрашным.
– Всего два желания, ты знаешь. Для тебя, не для себя! – рявкнул Матвей, выпрямляясь. – Я смогу найти книгу.
– Да уж постарайся. А пока тебе и Мирославе надо бояться меня. Потому что вас заказали, вы записаны в Желанной и, значит, должны умереть, оба. И это неизбежно, этого не отменить!
– Только нас? – тихо спросил Матвей, который вдруг успокоился и выглядел так, словно это не его имя было записано в Желанной. Словно это просто мелкая неприятность, свалившаяся на голову. Невыученный урок, не сданная вовремя контрольная.
– Еще двоих, но я их не знаю. Впрочем, скоро узнаю. Имя девушки и ее адрес уже есть у меня.
– Как это работает? – спросила стоявшая у окна Снежана, и я видела, что ее трясет от страха.
– Что работает? – не понял Марьян.
– Откуда ты знаешь, что записано в Желанной? – уточнила Снежана.
– Мне приходят сообщения на программу, на телефон. Программа устанавливается на мой телефон сама по себе, где бы я ни был, какой бы девайс ни купил. Раньше, когда не было телефонов, это выглядело по-другому. Раньше сообщения появлялись в виде небольшого письма на старой бумаге.
– Кто их приносил? – уточнил Матвей.
– Сообщения на бумаге? Тот, кто стоит за Желанной. Злой дух. Тот, кто является моим проклятием и проклятием всего нашего рода. Это злой дух, Матвей! Ты же не предполагал, что это зубная фея или Дед Мороз, правильно? Это старая-престарая магия, и никто в нашей семье не знает, откуда она появилась.
Марьян вдруг устало опустился на стул, поднял голову и глянул на меня. И столько отчаяния было в его глазах, что я рванулась к нему, желая обнять. Но Марьян отстранил меня и велел не приближаться.
– Тебе нельзя быть рядом со мной. Тебе вообще нельзя подходить ко мне. Я сейчас уйду. Первые два желания – это девчонка и два парня. Я так думаю.
– Ты их убьешь? – прошептала Снежанка.
– Да! – рявкнул в ответ Марьян. – Я их убью! Вариантов нет.
– Просто не выполняй… – Голос моей сестры сорвался на нервный шепот.
– Это невозможно. Если я не выполню то, что записано в Желанной, злой дух войдет в меня и сделает это сам. Так уже было, и не раз. Мы прокляты. Наш род проклят. Я думал, Матвей, я надеялся, что книга уничтожена… Зачем ты вообще ее взял? Столько лет была тишина, столько лет эта гадость не терзала нашу семью… Ты подвел меня, Матвей! Ты подвел всех нас…
Марьян обхватил руками голову, взъерошил волосы и закрыл глаза.
– Прости меня, – тихо проговорил Матвей. – Я разберусь. Мы найдем Желанную.
– Надо найти. – Марьян резко поднялся. – Потому что иначе ты и Мирослава будете мертвы. Найди Желанную, Ведьмак. Надо во что бы то ни стало спасти тебя и Мирославу. Я пошел.
– Куда? – рванулась я.
– Убивать. Именно это я и должен сделать. Не подходите ко мне. Не приближайтесь вообще. Постараюсь держаться от вас как можно дальше.
И Марьян шагнул в ночную темноту.
2
– Книгу забрали, пока я бегал в облике медведя по лесу. И Скарбник должен знать, кто это сделал!
Матвей резко развернулся и кинулся на улицу.
– Что это значит? – запричитала Снежана. – Мы все теперь в опасности?
– Не говори ерунду, – сказала я, чувствуя, как бешено колотится сердце.
Вот, значит, какое сообщение пришло моему Марьяну вчера вечером! Вот почему он рванулся от меня, как дикий кот, – боялся, что Желанная заставить его убить меня сразу!
Как быстро выполнялись мои желания? Когда я захотела телефон, то получила его на следующий день. Когда я пожелала сломанной ноги для своей сестры, это случилось тут же, буквально через несколько часов.
Как только на кухне появился Матвей, таща Скарбника за шкирку, как обычного домашнего кота, я, едва ворочая языком от ужаса, проговорила:
– Как думаешь, сколько нам осталось жить?
– Не мели ерунды, – зло сказал Матвей. – Мы разберемся с этим. Должны разобраться! Ну, скотина, кому ты отдал Желанную?
Матвей тряхнул котяру, и глаза Скарбника сверкнули, как большие желтые монеты.
– Я не знаю их, – протянул сладким голосом кот и прищурил глаза.
– А кто должен знать?
И разозленный Матвей врезал коту по уху ладонью. Хорошо так врезал, после встряхнул наглого зверюгу и повторил вопрос.
– Да хоть стань медведем и разорви меня, я не смогу сказать больше, чем знаю! – заорал кот, голос его при этом стал угрожающе низким. – Я не знаю эту тварь! Мерзкая тварь, злой дух, совершенно не похожий на человека. Ты такого еще не видел, Матвей. Злой дух с крыльями, и ему было известно, где находится Желанная. Он явился не один, вместе с ним были люди. Пришли ночью и забрали книгу. Я не мог им противостоять… – Котяра блеснул желтыми глазами и оскалил клыки. – Это ты, правнук Ведьмака, открыл им вход в свой дом. Сказал им заклинание, с помощью которого запечатывал мастерскую твой прадед, и они без труда нашли книгу. Вспоминай сам, кому ты разболтал, мальчик…
Последнее слово кот буквально прошипел, словно ядовитая змея. Затем извернулся и, разодрав до крови руки Матвею, соскочил на пол. Рванулся к двери – этакий громадный пушистый клубок – и выскочил на улицу.
– Что за тварь? – проговорил Матвей, глядя на меня.
Видимо, я побледнела от ужаса, потому что он вдруг шагнул ко мне и взял за руку.
– Мы разберемся с этим, – твердо сказал он, но я видела лихорадочный ужас, блестевший в его глазах.
– Надо остановить кровь, – пробормотала я, кидаясь к шкафчику с аптечкой.
Матвей поморщился. Он ведь терпеть не мог запаха крови, он ненавидел кровь вообще. Когда был человеком.
– Я должен вспомнить, что со мной произошло. Мне надо обязательно понять, как вернуть себе память. – Матвей словно не слышал меня. – Нам надо вернуть Желанную.
– И что тогда? Разве мы сможем отменить то, что в ней записано?
– Мы можем записать свои желания. У тебя осталось одно, и у меня – два.
– Мы пожелаем, чтобы Марьян нас не убивал, да? И после сожжем книгу, – добавила я. – Пошли, поищем в книгах твоего прадеда. Должен быть способ вернуть память. Но сначала я перевяжу тебе руку.
3
Только после того, как у нас сложился план, я немного успокоилась. Не то чтобы ужас от случившегося совершенно меня оставил, но впереди замаячил хоть какой-то просвет. Хоть какой-то выход.
Мы решили сначала поужинать – Снежана заверяла, что на пустой желудок никакие нужные идеи к нам не придут, – а после спуститься в мастерскую прадеда Матвея и порыться в его тетрадях.
Довольно глубокие царапины на руке Матвея я промыла, обработала и перевязала. Мы поели – вкус жареной картошки с селедкой совершенно терялся при том мрачном настроении, которое царило за столом.
Едва я зашнуровала свои ботинки, чтобы идти в мастерскую, как мне на телефон пришло сообщение. Писали на мой аккаунт в «Инстаграм». Это была та самая длинноволосая девчонка, которая недавно участвовала в обряде на кладбище. Она училась в моей группе, но ее имя упорно не желало выползать из памяти. И лишь сообщение подсказало, что она Кристина.
– Смотри, Матвей, что мне пришло! – крикнула я, показывая ему телефон.
Кристина просила отыскать ее двоюродную сестру.
Моя двоюродная сестра пропала несколько дней назад. Не отвечает на звонки, в общежитии ее никто не видел, на пары не приходит. В последний раз она написала мне в начала недели. Сказала, что сидит в кафешке с подружкой. А после прислала странную фотку. Мне кажется, что вы занимаетесь такими потусторонними вещами. Может, вы со своим парнем поможете?
Кристина скинула и фотку. В полумраке на темной деревянной столешнице лежала Желанная. Это была именно та самая книга – лишенная прикрытия в виде старинного фотоальбома и от этого еще более мрачная и страшная. Желанная лежала на незнакомом столе целая и невредимая.
Мои пальцы дрогнули, и телефон чуть не полетел на пол.
– Вот она, книга Желанная, – пробормотала я, показывая фотку. – Ты видишь?
– У этой девочки? У той, что тебе написала?
– Нет. Двоюродная сестра прислала ей эту фотографию перед тем, как пропала.
– Тогда ее сестра и есть та, что записала свои желания. Спроси, как сестру звали.
Я написала девчонке, и та мне ответила:
«Ее звали Дарина. Рыбалко Дарина».
– Звони Марьяну. Спроси, не она ли делала записи в Желанной.
Я позвонила. Марьян взял трубку не сразу, а когда ответил, голос у него был глухой и тихий.
– Что?
– В книге сделала запись Рыбалко Дарина? – быстро спросила я.
– Откуда ты знаешь?
– Ее разыскивает двоюродная сестра. Это та самая девочка, что была на кладбище, когда мы с тобой охотились за Странником, помнишь? Она знает меня, учимся вместе. И вот, написала в «Инстаграм». Просит отыскать сестру. Фотка Желанной – последнее, что та прислала ей, перед тем как пропала. Однокурсница сбросила ее мне.
– Дарина Рыбалко мертва, – сухо ответил Марьян, – можешь так и сказать.
– Но мы узнали, у кого сейчас книга. И почему ты уверен, что Дарина мертва?
– Люди из обычных не могут писать в Желанной. Если они делают записи, то им приходится платить за это своей жизнью, иначе ничего не сработает.
– Тогда книга там, где Дарина умерла… – растерянно пробормотала я.
– Нет. Книга у того, кто убил Дарину. Или у того, кто ей эту книгу дал.
– Значит, надо найти того, кто убил Дарину. Очень просто, – проговорила я.
– Хорошо, давайте попробуем найти того, кто убил Дарину, – сказал Марьян. – Это один из наших, Вартовых.
– Я завтра постараюсь увидеться с двоюродной сестрой Дарины и все узнаю, – пообещала я.
– Ты ничего не узнаешь. Такие вещи не делаются у всех на виду, – мрачно сказал Марьян.
– Но мы попробуем.
