Ванила Стори Это детство

Начало

Уже давно известно, что этот мир погряз в куще жестокости. Такие люди окружают нас повсюду и за нами остаётся лишь один выбор: остаться на стороне милосердия или примкнуть ко злу? И порой даже кажется, что из всех преступлений самое тяжкое, действительно, – бессердечие.

На планете Z в Центре всего как обычно жизнь течёт своим чередом. Люди всё время спешат куда-то, не замечая происходящего вокруг. Вечно занятые, вечно в работе. На улице стоит такая ветреная погода, что приходится укутываться в более тёплую одежду прежде чем выйти из дома. Это был май месяц, что открывал сезон подготовки к началу учебного года в знаменитом САНТ, запускал ряд общественных программ, разработанных правительством специально для народа, а в парке памяти в это время было много посетителей, ведь все стремились запечатлеть самое прекрасное время на вечность.

Недалеко от САНТ, а именно в Лаборатории при Правительстве в этот момент проходила демонстрация новых изобретений Геннадия Уолтера и Ричарда Флоу в режиме прямой трансляции на экраны цифровых браслетов или бортовых компьютеров. Множество людей столпились около здания ЛпП в надежде увидеть одними из первых того, кто одержит победу. Ровно год назад на подобной демонстрации вопреки всем ожиданиям победу одержал Ричард,  продемонстрировавший технологию телепорта в паре с Николасом Хольмом. Изобретение закрепили за авторством Николаса, но для многих их победа была неоднозначной. Геннадий буквально за неделю до визита членов жюри снял свою кандидатуру с участия в конкурсе, а позже взял себе перерыв длинной в два месяца. И что с подвигло его на это решение история умалчивает.

В призрачной зоне, куда никто никогда не захаживает, полагая, что этот район заброшен, сейчас стоит густой туман, осевший внизу. Где-то в пяти-шести милях от ЛпП в своём доме Николас Хольм в бешеном порыве бегает по квартире в поисках рубашки. Он был одним из тех, кто планировал присутствовать на демонстрации, но в очередной раз забыл поставить будильник и проспал, а сейчас пытался собраться в скором темпе. Его комната теперь выглядела несколько иначе, я бы даже сказала, довольно скудно в плане обустройства. Хольм не был любителем тащить в свой дом всякое новшество, а скорее отдавал предпочтение старой, но проверенной мебели, поэтому, побывав у него в гостях, невольно задумаешься: а не переместился ли ты в прошлое?

Вещи из шкафа сыпались на пол и разлетались по комнате, наводя беспорядок. Николас привык жить в такой засорённой среде, учитывая, что в гости он всё равно никого не ждал, да и ожидания людей его, как обычно, не особо волновали. Ещё в прошлом году на демонстрации Николас стоял там как участник, с длинными русыми волосами, собранными в хвост бежевой ленточкой. Сегодня же он смотрел в зеркало на торчащие в разные стороны отстриженные короткие волосы и проклинал события прошлого мая. Лишний раз перепроверив свои карманы и оглядев собственную квартиру, Николас тяжело вздохнул, неуверенно двинувшись в сторону выхода. Его выигрышное изобретение теперь использовалось всеми без исключения, а он сам возглавил рейтинги среди знаменитостей. Но вся эта популярность и чрезмерное внимание не доставляло Хольму никакого удовольствия. И даже сейчас, прежде чем использовать телепорт, чтобы оказаться около границы, Николас специально надевает капюшон плаща, скрывая собственное лицо.

Выйдя на освящённую улицу, мужчина резко жмурится от проникнувшего в глаза яркого света. До этого дня он безвылазно просиживал дома, страдая бессонницей в мучительной агонии. Отвлекло его внезапное появление мамочки с ребёнком, они стояли недалеко от Хольма и мать держала в руках корзинку с яблоками, а девочка хихикала, что-то напевая под нос. Такая картина вызвала у Николаса резкое желание отвернуться и стереть увиденное из памяти, чтобы не было так противно. Единственное что, он совершенно не понимал, почему это казалось ему отвратительным? Однако уйти от зрелища не удалось, ведь взгляд Николаса был прикован к резкому движению в кустах. Он готов был поклясться, что это точно были глюки из-за недосыпа, но, когда чья-то рука мгновенно стащила одно яблоко из корзины, убедился в обратном. Он неуверенно подошёл к тому месту, где только что свершилась малозначительная кража и огляделся по сторонам, собираясь подойти поближе. Громкий чих раздался и прямо перед лицом Николаса появилась маленькая девочка, из-за чего тот отскочил на пару шагов. Малышка видимо тоже испугалась и поспешила снова скрыться в кустах. Придя в себя, Николас снова сделал пару неуверенных шагов вперёд.

– Не долго тебе одному быть. – сказала маленькая девочка где-то сбоку, заставив Николаса смутиться. – Тот, кого ты другом считаешь беду навлёк. Но судьба милостива к тебе будет.

Теперь Николасу было не просто не по себе, а даже страшно. Его зрачки расширились, руки затряслись, а всё, о чём он думал до этого, испарилось из его головы. Он сглотнул и заикаясь продолжил:

– А… Где твои родители, девочка?

Она стояла перед ним: карие глаза и белоснежные неестественные волосы, казалась абсолютно беззащитной. Но что было до этого? У Николаса было одно из самых очевидных и пугающих предположений на этот счёт: он считал, что она предсказательница – одна из тех, на чьи семьи когда-то была объявлена охота. Сейчас процент предсказателей снизился до минимума и ему даже казалось, что их давно истребили. Но эта девочка стояла перед ним живой и невредимой, предсказывая что-то ему.

– Я не знаю…  – произнесла девочка, опустив на время голову. – Мама сказала сидеть тут и не высовываться, пока за мной не придут.

– Это… Очень хорошо, тогда может быть ты сейчас отойдешь от меня подальше и вернёшься в свои кусты? – его взгляд пал на яблоко в её руке. – И воровство это не очень хорошая вещь.

– Мамы не было уже два дня, я голодная. – сказала малышка. – Отец пропал за пару дней до этого и я надеялась, что мама его ищет сейчас. Может поиски затянулись?

Вопреки всему желанию поскорее бросить ребёнка здесь, его сердце скрепилось какой-то неведомой болью, и за неё и за эту ситуацию. Должно быть её родители уже давно попали к правительству на переговоры и им очень повезло, если их просто сослали в ссылку, а не истребили, как когда-то давно. Таких как они общество не жаловало и их убийство даже засчитывались за подвиг. Но Николас занимал самую редкую из существующих позиций на этот счёт. Он, как и Геннадий, осуждал такое отношение к их народу, но в отличие от старого друга не планировал что-то сделать с этим. Он просто не мог и считал, что всё равно ничего не исправит. Единственное на что он способен – сочувствие. Но так или иначе его мнение не меняло навязанные обществу устои и Николас понимал, что если кто заметит его рядом с ребёнком предсказателей, то посчитают соучастником. А это бы испортило всё.

– Я думаю тебе всё же стоит вернуться на своё место. Я итак из-за тебя опаздываю.

Николас развернулся и пошёл вперёд, а Моника осталась стоять на своём месте, глядя под ноги. Остановившись, Николас оглянулся на малышку и тяжело вздохнул, вернувшись к ней. Он встал прямо перед ней, аккуратно присев на корточки, чтобы девочке было удобнее с ним разговаривать.

– Тише. Без рук. – произнёс он с паузами. – Послушай меня. Как… Как тебя зовут? Ты можешь мне довериться и сказать своё имя.

– Я Моника Монти. Мне четыре полных года. – с нотками грусти сказала девочка.

– Целых четыре..? – он не особо любил маленьких детей. – Моника, а ты случайно ничего не знаешь о том, с кем разговаривала твоя мама перед тем, как уйти?

– Я видела как её уводил злой дяденька в чёрном костюме. Она только сказала мне сидеть здесь и всё будет хорошо. – Моника подняла взгляд на мужчину. – Думаете, с ней что-то случилось?

Николас тяжело вздохнул, прежде чем подняться с колен и произнёс:

– Придётся тебе пройти со мной. – заметив её напряжённый вид, он добавил. – Тебе нечего бояться, Моника. Но оставлять тебя здесь очень опасно. Мы подождём твоих родителей у меня дома, хорошо?

Девочка неуверенно закивала, проследовав за мужчиной. Нет, она всегда знала, что с незнакомцами лучше не разговаривать и тем более не следовать за ними, не зная куда. Тогда почему Моника пошла с Николасом, зная его всего пять минут? Перед тем как попрощаться с дочерью, её мать понимала, что оставляет одну, возможно, последнюю из рода предсказателей, которые не прижились на планете Z, по-этому она заглянула в её будущее напоследок. Она увидела силуэт человека, личность которого не знала, и наказала Монике оставаться на месте, пока не встретит странного мужчину в чёрном плаще. За него девочка, конечно, приняла Николаса, который в самый отчаянный момент подвернулся ей.

Мужчина подошёл к телепорту, из которого некоторое время назад вышел, и ввёл нужные координаты, чтобы вернуться домой. Моника же недоверчиво разглядывала изобретение. Заметив это, Николас подтолкнул её вперёд слегка дрожащей рукой.

– А оно безопасно?

– По секрету, его создал мой один очень хороший знакомый. И как эксперт, я говорю тебе, что это вполне безопасно. – может быть, фраза Николаса подбодрила Монику, но она вдруг почти уверенно сделала свой первый шажок во внутрь.

Оба оказались в довольно обветшалом районе, вид которого невольно напугал девочку. Дома поблизости, должно быть, не были заселены, да и в ремонте некоторые постройки нуждались. Это была призрачная зона. Наконец, Николас привёл гостью в свой дом, отперев перед ней дверь и впустив её внутрь. Моника, в силу собственного возраста, не была лишена любознательности, по-этому, разумеется, не смогла устоять перед тем, чтобы не забегать по квартире, как ума лишённая. Конечно, помнить всё, что Хольм оставил дома перед уходом, он не мог, но, по иронии судьбы, кое-что всё таки забыл.

После прихожей с правой стороны находилась кухня, где стоял большой круглый стол, на котором врассыпную лежали несколько печатных фотографий и чемодан, который Николас поспешил закрыть перед самым носом Моники, когда увидел её, тянувшуюся с интересом к фото. Он лихорадочно собрал все фотографии и убрал их в чемодан, оттолкнув девочку:

– Не трогай! – мужчина строго посмотрел на неё, после чего тяжело вздохнул и раздражённо выдохнул. – Давай установим правила, которым ты будешь следовать, пока живёшь здесь.

– Правила? – Моника немного испугалась повышенного тона Николаса, из-за чего немного сжалась. Заметив её смятение,  он всё же постарался его понизить.

– Для начала, я бы посоветовал ничего не трогать в доме без моего разрешения. Даже если тебя распирает от любопытства. Хорошо? – он задал этот вопрос, в ожидании ответного кивка, который бы значил согласие собеседницы. – Кивни, если поняла меня, Моника. – и она кивнула.

Николас облегченно выдохнул, посмотрев себе под ноги, чтобы собраться с мыслями. Моника подергала его за лабораторный халат, который был на нём, на что Хольм невольно ухватился за её маленькую ручку. Все эти мысли, что крутились в его голове: он понимал, что с ребёнком будет трудно, именно поэтому всегда избегал общения с детьми, а сейчас это чадо будет прибывать в его доме какое-то время. По крайней мере, Николас сам хотел поскорее от неё избавиться, чтобы та не мозолила ему глаза. Он был не тактильным человеком и, в основном, брезговал каждый раз, когда к нему кто-либо прикасался. А сейчас два худших кошмара объединились в один и более того, он сам стал зачинщиком всего этого.

– И, Моника, всё таки постарайся не трогать меня, ладно? – даже если девочка расстроилась, то виду не подала.

– Я буду слишком наглой, если попрошу поесть?

И Николас, действительно, только сейчас вспомнил про эту деталь, которую он так безответственно забыл. Покормив ребёнка, мужчина провёл её в комнату напротив, где предположительно должна была жить девочка.

– Я думаю здесь ты временно поселишься.

Комната была выполнена в серых оттенках: сбоку стоял шкаф с книгами, сразу после длинный диван, над которым висела полка с лампочками на ней, пару тумб под окном, а с другой стороны навалена целая гора металлолома или же неудачных попыток Николаса что-то изобрести. Моника кивнула на его заявление, проследовав вперёд. Николас прошёл за ней, чтобы попытаться найти в этом свинарнике хоть что-то похожее на одеяло. В итоге он нашёл какой-то старый голубой плед и оглянулся на Монику, чтобы уложить её спать, но заметил, что та уже провалилась в сон на диване. Мужчина неловко кашлянул и подошёл к девочке, укрыв её так, как умел, после чего вышел из комнаты, закрыв её.

Николас направился к себе в кабинет, в котором он буквально жил. В его квартире было не так много комнат: одну из них сейчас занимала маленькая девочка, но в ней Николас практически не проводил времени. По кабинету были разбросаны вещи, бумаги и много запчастей от неудачных и поломанных изобретений. Закрыв дверь, Николас обречённо скатился вдоль неё на пол, закрыв лицо руками. Наверное, в этот момент он в очередной раз ощутил своё нынешнее бессилие. Тело ослабло, голова казалась невыносимо тяжёлой, а руки по-прежнему бились в мелкой судороге. Склонив голову на подогнутые колени, он запустил пальцы в свои русые волосы, выдыхая застрявший внутри воздух. Посидев так некоторое время, мужчина наконец вскинул голову кверху, разразившись нервным смехом, перекликаемым со слезами. Николас издал истошный крик, совершенно забыв о том, что в соседней комнате спят, но благо в квартире была хорошая звукоизоляция. В очередной раз в разные стороны полетели предметы, до этого беспечно лежавшие на столе, а о стены разбились пару фарфоровых сфер, которые Хольм специально купил для подобных истерических припадков. Разгромив пол комнаты и выпустив пар, мужчина со всей силы стукнул кулаками по столу, упав между ними лицом. Последний год он провёл именно в таком состоянии, когда кажется, что весь мир полон несправедливости и разочарования. Но больше всего Николас разочаровался в себе. На удивление мысли о демонстрации отступили назад, давая проход самобичеванию. Взгляд Николаса упал на разбитую некоторое время назад рамку с фотографией, и он мгновенно подошёл, чтобы поднять и убедиться в том, что хотя бы с ней всё в порядке. С неё на него смотрели двое мужчин, одним из которых являлся сам Николас, а вторым Геннадий Уолтер – его бывший напарник, наставник и друг. Он машинально одёрнул руку, когда та коснулась лежавших на полу осколков. Из среднего и безымянного пальца мгновенно пошла кровь, что заставило его об лизнуть их, пытаясь прекратить этот процесс. Он ненавидел себя, но слишком дорожил собой, чтобы покончить жизнь самоубийством, хотя порой ему казалось, что где-то там, на небесах, его мать уже давно ждёт своего блудного сына к себе в гости. Она умерла незадолго до его знакомства с Уолтером и, наверное, это даже лучше, чем если бы она видела до чего довёл себя Николас. Так он обычно успокаивал себя, когда в его голову закрадывалась мысль о том, что теперь он остался совсем один, никому не нужный, не имеющий даже элементарной поддержки. Нет, Николас общался по-прежнему лишь с одним человеком – Ричардом Флоу, который появился в его жизни как раз более года тому назад, но он никогда не был тем, кому можно довериться или открыться. Он не чувствовал того тепла или искренности рядом с ним, которое получал некогда от матери или Геннадия, поэтому и не позволял себе вольностей, тем более таких, чтобы поведать ему о своём состоянии. Завтра он уже успокоится и забудет об этом: о том, что чуть не разгромил пол кабинета, что бился в истерике в течении полутора часа, а вечером вновь всё повторится, и так каждый день.

Правда

Следующий день наконец наступил, открывая дорогу новым впечатлениям от жизни. Погода в этот раз, к сожалению, оставляла желать лучшего: дождь лил с самого утра. Николас, как обычно, спал, уронив голову прямо на рабочий стол, хотя в его комнате, уже ставшей для него рабочим кабинетом, имелась не слишком удобная кушетка. Но Николас не особо заботился о своём здоровье, не уделял должного внимания уборке в квартире и не желал ничего менять в своей жизни.

– Проснись и пой! – вбежала в комнату Моника, кружась и махая руками в разные стороны.

От крика ребёнка Николас так резко подскочил, что чуть не упал со стула. Голова гудела, тело ныло, спать хотелось всё так же сильно из-за недосыпа (что не удивительно, ведь он всегда просыпается ближе к обеду); Моника проснулась слишком рано. Девочка подбежала к мужчине и радостно потянула его за рукав, почему-то до сих пор улыбаясь. Но Николас ещё даже не успел опомниться от того, что происходит с ним сейчас. Он повернул голову к Монти, бормоча что-то невнятное себе под нос, а затем одёрнул руку и поднялся на ноги.

– Моника, какого… – запнулся Хольм. – Меня интересует, что ты здесь забыла?

– Вы же сами вчера приютили меня у себя…

– Приютил? – повысил голос Николас, но тут же, выдохнув, продолжил. – Это я помню, да. Вопрос в том, что ты делаешь в моём кабинете?

Моника моментально опустила голову вниз, ожидая, что её в очередной раз начнут ругать.

– Моника, я спросил! – молчание. – Запомни, пожалуйста, одно очень простое правило – никогда и ни при каких обстоятельствах не заходить ко мне в кабинет, не трогать меня, не липнуть ко мне и прочее, прочее, прочее. Ты поняла меня?

В ответ он получил лишь слабый, расстроенный кивок. Не хватало разве что всплакнуть, но Моника почему-то не делала этого. Может быть, боялась чего-то в присутствии Николаса, чувствуя, что это не доведёт до добра. У предсказателей обычно особо развита интуиция.

– Хорошо, дитя, тебя же покормить нужно, верно? – это скорее был риторический вопрос. – Ты пока сходи в душ, а я что-нибудь придумаю. Ванная комната: налево и по прямой.

Моника взяла полотенце из рук Николаса, которое он достал из шкафа, и ушла в сказанном направлении. Стоило ей скрыться, как на мужчине не осталось и лица. В его голове не укладывался сам факт того, что он пошёл на такой риск ради ребёнка. Детей он, к слову, не очень любил, хотя и ненависти к ним не испытывал. Так было и со всем живым и крошечным, будь то человек, животное или растение. Иногда казалось, что Николас обладал удивительной способностью губить всё вокруг одним своим присутствием, но истинность крылась совсем в ином.

Хольм ещё в юности решил, что никакой семьи в его жизни не будет, и не ставил целью жизни её создание, ведь сделать других счастливыми он будет не в состоянии. По большей части, мужчина даже не задумывался об этом потому, что сам почти никогда не думал о других. Он с детства привык обращать внимание только на себя и свои проблемы, научился срывать истинные эмоции, которые подавлял сколько себя помнил. И сейчас, когда Моника находится в его квартире, Николас изо всех сил сдерживал себя, чтобы не сделать хуже, вспоминая не слишком приятное детство. Однако понимание того, что надолго его не хватит, заставило Николаса вспомнить о потерянных родителях девочки. Обещания найти их он не давал, но прекрасно осознавая волнения Моники, Хольм решил всё таки придать этому бóльшее значение.

Придя на кухню, Николас заглянул в холодильник, в надежде найти там нужные ингредиенты для самого простого омлета. Пару яиц там действительно завалялось, но Хольм поймал себя на мысли, что нужно будет сходить в магазин. Но появляться на публике – наименьшее из того, чего он хотел. Ещё некоторое время спустя Моника всё же вышла из душа и проследовала на кухню.

– Моника! – окликнул ту Николас. – Садись за стол.

Он протянул ей завтрак, а сам сёл напротив со своей порцией. Моника отрезала первый кусочек вилкой и засунула его себе в рот.

– Очень вкусно. – произнесла с набитым ртом беловласка.

– Ты прожуй сначала. – поднял бесчувственный взгляд Николас, после чего Моника на время замолчала.

– Можно задать вопрос? – поинтересовалась девочка, на что мужчина просто кивнул. – Вам ещё ничего не известно про моих родителей?

Николас тяжело вздохнул, опустив голову и схватившись за неё руками.

– Нет. – чётко и внятно ответил он. – Но я работаю над этим. В любом случае это в наших с тобой интересах, чтобы найти их и вернуть тебя домой. И я правда постараюсь выяснить, где они сейчас. Если будут новости, я скажу.

Моника выслушала Николаса и кивнула в знак согласия. Ей самой очень сильно хотелось к маме, но она понимала, что нужно время, чтобы выяснить где она. Может быть, она потерялась? А если человек теряется, то его нужно искать. Но поиски – не дело пяти минут.

Браслет Николаса вдруг запищал и замигал, сообщая о внезапном звонке. Это был Ричард, должно быть, он звонил сообщить о важной встрече или очередном внеплановом мероприятии, на котором Николас обязан будет побывать. Встав из-за стола, мужчина ушёл к себе в кабинет, ничего не говоря при этом Монике, и ответил на звонок.

– Да?

– Николас, какого чёрта я тебя вчера не видел на демонстрации? – послышался голос Ричарда в ответ.

– У меня возникли… Непредвиденные трудности, Ричард. Я не мог вчера присутствовать там. К тому же, официально меня туда не приглашали и я не вижу смысла появляться там снова и снова.

– Хочешь сказать, что отрекаешься от этого? В прочем, это не имеет значения. К нам недавно поступил запрос чрезвычайной важности от правительства. Ты, конечно, можешь делать, что хочешь, но уже через пару минут ты должен быть у меня. Этот диалог требует твоего личного присутствия. Подтверди, если услышал.

И Николас услышал:

– Да, Ричард, я тебя понял. Я сейчас же выдвигаюсь. Отключаюсь. – он сбросил вызов и найдя в выдвижном ящике стола ключи, направился к выходу. – Моника, я отлучусь по работе. Ты помнишь правило? Ничего не трогай, веди себя тихо и самое важное…

– В кабинет ни ногой, я запомнила.

Профессор лишь кивнул, надевая на себя плащ, и вышел. По пути Николас размышлял на тему того, что за новость подготовил для него Ричард, но мысли только нагнетали, насаждая иное видение ситуации. С того момента, как партнёрский союз Хольма и Уолтера распался, а Николас наконец получил всеобщее призвание, его приняли на работу изобретателем в армии под чётким руководством Ричарда. Но появлялся он там лишь в тех редких случаях, когда требовалось что-либо починить, разъяснить(учитывая, что некогда он выучился именно на профессора наук) или создать. В остальное время он работал на дому, готовый в определённый момент выйти на связь. И это было связано по большей части с коллективом. А рядом с таким человеком, как Ричард, Николас не посмел бы испытывать судьбу и высказать ему всё, что давно таится у него на душе. Вероятно, он бы просто не понял – его взгляды слишком радикальны для этого. Тем не менее, самой волнующей и пугающей мыслью в голове мужчины была вероятность того, что Флоу вызвал его по-поводу родителей ребёнка, находящегося в его квартире. И, нет, не для того, чтобы вернуть его к родителям, а скорее наоборот – сделать тоже, что и с ними.

Наконец, Николас явился на место работы и после короткого приветствия с персоналом направился в кабинет Флоу. Мужчина резко встал из-за стола, как только Хольм переступил порог.

– Где тебя носило? – раздражённо произнёс Ричард.

– Я пришёл как только смог. – Николас почувствовал себя некомфортно под пристальным взглядом друга. – Ты ведь сам прекрасно знаешь, что я живу достаточно далеко. И, к тому же, я правда спешил. Ты ведь хотел мне что-то сказать?

Флоу был ниже Николаса на голову, поэтому притянул его за плащ ближе, ведя за собой к бортовому компьютеру.

– Ты знаешь что-нибудь новое из новостей от правительства? – поинтересовался Ричард.

Николас отрицательно покачал головой:

– А разве могло произойти что-то, касающееся структур подразделения армии всего за пару дней?

– Могло. Более того, наша обязанность – вести контроль и защищать население от всего, что может оказать им вред. – пояснил военный. – И к твоему удивлению у нас действительно появилась серьёзная проблема.

– Какая? – поинтересовался Николас, уже догадываясь о чём пойдёт речь.

– Пару дней назад наши солдаты выследили лагерь предсказателей. Ты знаешь – это было не трудно, они всегда строят пристанища ближе к воде. Так вышло, что нападать на них сразу-же мы не стали. А когда пришли за ними, обнаружили недобор.

– Это очень серьёзно, Ричард. Но я понятия не имею, что ты требуешь от меня? Мои обязанности не заключаются в этом.

– Многим удалось сбежать, кому-то даже повезло спрятать своих отпрысков. —посмотрел на профессора Флоу. – Женщина, которую преследовал лично я, как раз скрыла своё отродье. Представляешь моё разочарование, когда я не смог его найти?

Николас замолчал, но стоило собеседнику отвернуться, как его губы тронула лёгкая улыбка.

– Я понимаю. Но так ли важно найти этого, я полагаю, ребёнка? Он ведь явно напуган, да и один вряд ли протянет даже неделю.