Ванесса Рай Мой. Рецепт счастья

А в тени скрыта другая часть личности этого человека, и я не завидую Рудницкому, когда он с ней столкнется.

– Да… Обычно он предупреждает заранее, звонит и говорит, что будет через час или два. А тут пропёрся без звонка. Пьяный. Я только из бара вернулась. Выхожу из такси, захожу домой, а там он сидит. Игорь, знаешь, как я испугалась? – старательно записываю причитания содержанки депутата. А я ломала голову, как мне им отомстить. Выходит, не зря я сегодня редакцию посетила…

– Представляю… Иди ко мне, – несколько секунд записываю противное чмоканье. Любовники целуются…

– Хорошо, что он не видел, что мы с тобой в той машине творили, иначе бы он вообще озверел.

– Да он бы меня вообще убил… и тебя, кстати, тоже. Милый, я больше не хочу с ним… Я его боюсь. Паша раньше таким не был. Это всё из-за его работы. Власть его испортила, – Опальный, Паша, власть… Пазлы складываются.

– А если уйдешь от него, то где деньги брать будешь? На меня, как видишь, рассчитывать нечего. Платят на телевидении так себе, а больше я ничего делать не умею, – ноет бывший. – Надеялся на Иркину квартиру… Не надо было тебе в бар приходить. Я же сказал, что спалимся.

– Ну, извини, я просто хотела посмотреть на твою жену. Думала, ты специально говоришь, что она толстая, страшная, чтобы я не ревновала, – еле слышно бормочет змея. Я еле разбираю её речь…

Толстая, страшная… Внутри всё сжимается от ярости.

Посмотрим, как ты запоешь, когда твой папик обо всем узнает. Такие люди измены не прощают.

Вспоминаю, что у Павла раньше была другая жена, но она пропала без вести. Ходили слухи, что Опальный узнал о том, что у его супруги роман на стороне, придушил её и в лесу закопал…

– Посмотрела? Надо было чуть-чуть потерпеть, она уже тепленькая была. Потрахались, называется, и квартиры лишились, – горько усмехается он.

– Думаешь, она бы реально на тебя квартиру переписала? Милый, твоя жена доверчивая, но не настолько же, – заливается радостным смехом. Гадина…

– Не поверишь, но она именно такая. Я к тебе по ночам из дома срывался, а она верила, что меня на работу вызывают. А под утро приходил, типа только с работы… Ну не дура ли? – ржёт Рудницкий.

Всё! Это уже перебор.