Валя Саар
Отголосок утраченной жизни
На путепроводе, как она и предполагала, оказалось народу, как на Красной площади – не протолкнуться. Но опасения Лизы не оправдались. Она сразу заметила слева от касс невысокую женщину с рюкзаком, которая энергично махала ей светлой панамой.
– Елизавета, добрый день! Узнала тебя по фотографии. – Наталья Владимировна приветливо улыбнулась так, что морщинки на лице поползли вверх, и показала Лизе аватарку, развёрнутую на смартфоне.
– Здравствуйте, – тихо произнесла девочка, и щёки её залились румянцем.
– Билеты нам я уже взяла, электричка отходит в 12–15. Мороженое хочешь?
К полудню солнце жарило, как печка в русской бане, казалось, что температура стремилась к сотне.
Лиза одобрительно кивнула, смахнув со лба капельки пота.
– Пойдём, я видела бабусю с сумкой-холодильником, – Наталья Владимировна ловко накинула рюкзак на плечо и пошла первой, пробивая дорогу сквозь толпу дачников.
– То, что надо. Спасибо! – Лиза с наслаждением впилась в мороженое, когда они успели занять сидячие места в электричке.
Правда, вскоре она уступила своё кресло девушке с ребёнком, на что получила одобрительную искорку в глазах спутницы.
Наталья Владимировна выглядела совсем нестарой, назвать её бабушкой у Лизы язык бы теперь не повернулся: панама в трендах текущего сезона, футболка с разноцветной пальмой и надписью Hawaii, лёгкие джинсы и кеды Scechers.
«Да, она одета посовременней меня!» – Лиза оглядела свой наряд сверху вниз: полинявший укороченный топ, устаревшие бриджи в обтяжку (сейчас все носили оверсайз), поясная сумка и кеды «no name» прямиком с китайского рынка. Кеды она купила не так давно, с первой зарплаты в летнем лагере, когда боевые Nike, сношенные до дыр на пятках, отправились на свалку. Остальные вещи были куплены ещё в той – прошлой жизни.
Лиза не могла оторвать глаз от Натальи Владимировны, которая прикорнула, склонив голову на стекло вагона. Девочке на миг показалось, что она едет на дачу вместе с родной бабушкой.
– Кажется… Туда. – Покрутившись по сторонам, предположила Лиза, когда они с учительницей вышли на станции Рябинино.
– Веди, если твоя фамилия не Сусанина, – ухмыльнулась женщина.
– Пушкина я, – виновато опустив глаза, добавила Лиза и пояснила свою растерянность. – Нас с бабушкой обычно мама на машине возила, на электричке я первый раз добираюсь.
– Возила… – лицо женщины дрогнуло, точно его пронзила вспышка головной боли. – Понимаю. Моя дочь тоже водила машину… – Наталья Владимировна тяжело вздохнула и замолчала.
Лиза ощутила, как заныла её пустота, словно отразив в зеркале то, о чём предпочла не говорить её спутница.
Чем дальше они уходили вглубь дачного массива, тем больше Лиза узнавала места: разноцветные палисадники, рябины, растущие вдоль улицы. Не зря ведь у станции такое название – Рябинино.
– Мы на правильном пути, – сообщила она, уверенно повернув на развилке направо.
– Путь всегда правильный, – задумчиво отозвалась Наталья Владимировна.
Девочка не уловила смысла слов, но уточнять не стала, что именно имела в виду женщина.
Гравийная дорога между дачными участками вскоре резко пошла вниз, и впереди показался такой же крутой подъём.
Лиза, не говоря ни слова, побежала со всей прыти, следуя велению сердца. Не задерживаясь в нижней точке, она влетела в горку по инерции и остановилась перед выцветшей калиткой. Той самой, в которой она во сне видела маму.
Обернувшись, Лиза помахала Наталье Владимировне. Женщина в ответ подбросила панаму в ясное небо и, ловко её поймав, тоже помахала.
Девочка почувствовала, как сердце затрепетало, как его заполнил свет, как на розе в пустой комнатке распустился нежный пудровый бутон с бархатными лепестками.
Дача, хоть и пребывала в запустении, женщине приглянулась сразу. Она по-хозяйски обошла палисадник, заросший травой и сорняками. Кое-где виднелись островки многолетников. Вдоль забора красовались васильки и дикие ромашки. Когда гостья зашла за дом, ахнула от изумления и восторга. Деревья стройными рядами возвышались до конца вытянутого участка. Раскидистые кроны у дома заглядывали на балкон второго этажа.
– Господи, как же тут хорошо! – Наталья Владимировна спряталась от зноя в тени яблонь и прикрыла глаза, вдыхая ароматы детства. Очень давно, когда она с родителями жила ещё на Кубани, у них на участке росли яблони.
Лиза подошла ближе. Ей тоже было хорошо, то ли от близости с учительницей, то ли от возвращения в место, где она была когда-то счастлива, то ли оттого, что она больше не ощущала себя пустой, а, может, и все вместе.
