Вальтер Неринг
Немецкие бронетанковые войска. Развитие военной техники и история боевых операций. 1916–1945
Специальная литература
В соответствующей специальной литературе часто можно найти противоречащие друг другу мнения по тому или иному вопросу; но она все же давала стимул к более глубокому и подробному изучению вопроса либо открывала путь к самостоятельным выводам. Некоторые найденные в ней примеры приведены ниже.
Относительно кавалерии. В сентябре 1931 года признанный специалист майор Морис Фабр дю Фор, как кавалерист и военный писатель, проанализировал в периодическом издании «Военный еженедельник» применение танков, моторизованных частей и кавалерии в ходе французских маневров 1931 года. Вывод его был однозначен: «Лошадь чересчур мед ленна!» Фабр дю Фор мотивировал свое мнение, приведя временные данные по «разведке» в выпущенной тогда германской инструкции «К. и С.» («Командование и бой») по применению моторизованных и бронированных разведывательных подразделений.
Относительно танков и противотанковой обороны. В журнале «Современные размышления о кавалерии» генерал в отставке Эмиль Флек особо выделил мысль о том, что применение танков в «пустоте поля боя» как «против пустых амбарных ворот» вряд ли будет целесообразно, но «возможно, куда более значительные задачи они (танки!) смогут решать на большой глубине современного поля боя, за линией фронта».
В этой связи уже в 1931 году полковник А. Фишер предупреждал в «Военном еженедельнике» о недостаточной мощности противотанковых орудий, поскольку современные танки, по данным специалиста Хейгля, будут бронированы гораздо серьезнее. Орудия калибра 47 мм едва ли смогут с ними справиться на расстоянии более 1000 метров. Для оперативной обороны против танков срочно необходима разработка действенных средств ближнего боя для пехоты.
Относительно организации. Анонимный автор опубликовал в «Военном еженедельнике» в 1932 году предложения по «Современной организации»: основой сухопутных сил, в которую входили бы все рода войск, должны были бы стать более мелкие соединения, лучше управляемые и более маневренные. Следовало, по его мнению, вернуться от армейских корпусов к дивизиям, которые, со своей стороны, как более крупные командные единицы, должны иметь в своем составе от двух до четырех самостоятельных полков или бригад, а также дивизионные части в качестве основы; современные боевые и разведывательные средства позволяют осуществить подобную организацию.
В 1932 году в «Военном еженедельнике» критиковалась книга «Операции между механизированными частями» британского генерал-майора Фуллера, но отдельные поставленные в ней вопросы разбирались по существу. Фуллер вместе с Лиддел Гартом и другими авторами уже многие годы предсказывал революционные изменения в военных действиях вследствие моторизации армий. Критик высказывал свою точку зрения по этому вопросу вполне открыто. Но он требовал признать самостоятельность и самостоятельное применение танковых частей. Для этого, однако, необходима поддержка воинских подразделений других родов войск, которые, равно как и ядро в виде танковых частей, в определенных рамках должны иметь бронирование и проходимость на местности, равную танковым частям.
Относительно военно-воздушных сил. В «Обозрении военной авиации» от августа 1932 года французский генерал Арменгод, член Высшего совета обороны, назвал самолет-штурмовик самым опасным врагом танка. Этим утверждением французский военный специалист дерзнул указать на революционизирующую взаимосвязь и необходимость сотрудничества военной авиации и танковых войск в современном бою.
Нам показалось уместным воспроизвести здесь эти частично противоречащие точки зрения, которые помогают осветить тему «Современное оружие и его возможности». Это также поможет понять, какую ответственность взяли на себя Лутц и Гудериан, если они твердо отстаивали разработанные ими планы по созданию германских танковых войск, убежденно, настойчиво и неуклонно.
Не менее трудно было для руководства сухопутных сил прийти к верному, открывающему перспективы решению, если в те времена в Генеральных штабах всех иностранных вооруженных сил продолжало сохраняться весьма консервативное отношение к этому новому оружию. В свое время Карл фон Клаузевиц (1780–1831), зная о серьезности этой проблематики, обратился к солдатам и политическому руководству с воззванием: «У вас есть цель, чем она станет, будет зависеть от вас!»
Войсковые учения в 1932 году
В 1932 году состоялись первые моторизованные учения разведывательных подразделений Ин 6 в Силезии. В 1931–1932 годах тогдашний генерал-майор Людвиг Бек в Дрездене разработал новое должностное положение «Командование войсками», по которому состоялись консультации со всеми заинтересованными и задействованными в этом процессе службами. Ин 6 была также представлена в связи с решаемыми ею задачами моторизованной разведки местности, танковыми войсками и противотанковым вооружением. В заседании Большой контрольной комиссии в Берлине приняли участие также и Гудериан с офицерами своего штаба Нерингом и Шалем де Болье.
Для практической отработки впервые разработанного проекта должностного положения, а именно его раздела о моторизованной разведке местности командование сухопутных сил дало согласие на проведение «моторизованных маневров по разведке 1932 года» в Силезии. Шаль де Больё сообщил 9 апреля 1963 г. автору книги следующее, основываясь на собственных заметках того периода: «Учения служили практической проверке пока что только теоретически разработанных положений относительно оперативной разведки местности, для которой привлекались только моторизованные подразделения войск, поскольку кавалерия была слишком медленна. Разведывательный полк, состоявший из двух расположенных по флангам, но действующих рядом друг с другом разведывательных батальонов, должен был вести разведку местности из окрестностей западнее Лигница[42] в западном направлении (основной удар наносился севернее городка Цобтен-ам-Берге[43]) в направлении на Герлиц. После того как в этом направлении была установлена известная ясность в отношении неприятеля и его намерений, оперативное появление неприятеля с севера вынудило моторизованных разведчиков коренным образом перегруппироваться и вести разведку, сообразуясь с новым направлением главного удара на север. Наряду с наиболее целесообразной расстановкой разведывательных подразделений (сосредоточение разведгрупп на тяжелых и легких транспортных средствах, обобщение опыта по длительности разведки, а также наиболее целесообразного способа передачи донесений), необходимо было также определить, соответствует ли организационное сосредоточение разведывательных батальонов (или полка) радикальному изменению задач разведки и как все эти задачи разведки можно провести наиболее целесообразным способом. Также было необходимо учитывать, что однажды задействованные разведывательные подразделения несут потери, так что выполнение нового задания зависело от наличия еще имеющихся разведывательных резервов. «Неприятель» в ходе этих проводившихся на значительной территории учений был лишь частично представлен воинскими частями (так – наряду с другими – также пехотным батальоном из состава гарнизона Герлица, который действовал на берегу реки Нейсе), в других случаях противник только условно определялся. Мне вспоминается вопрос определения времени на выполнение разведывательных задач, которое необходимо было учитывать при постановке задач подразделениям. Так, пехота передвигалась со скоростью 4 км/ч, кавалерия – 6–8 км/ч; это были уже многократно проверенные данные. Для моторизованных подразделений никакого опыта у нас не было! Мне казалось разумным рассчитывать на скорость их передвижения в 20 км/ч, ну, может быть, самое большее 25 км/ч. Гудериан допускал (при первом обсуждении) скорость до 40 км/ч. Однако такая скорость представлялась маловероятной. Он позволил уговорить себя, так что в расчеты была заложена скорость передвижения разведывательных подразделений в 20 км/ч. Эти предположения были важны прежде всего для расположения сети контрольных наблюдателей. При скорости в 40 км/ч «нейтральные линии» должны были бы быть разнесены на двойное расстояние друг от друга. Позднее в ходе учений скорость в 20 км/ч была определена как реалистичная. В результате теоретических рассуждений и этих (практических) учений структура одного разведывательного батальона была определена состоящей из 2 бронеавтомобильных разведывательных рот, одной мотоциклетно-пехотной роты и одной тяжелой роты (саперный взвод, истребительно-противотанковый взвод, дивизион легких пехотных орудий) и к осени 1934 года путем комплектования соответствующих «моторизованных разведывательных батальонов» воплощена в жизнь. В то время я выражал сомнение в слабости боевой мощи всего лишь одной пехотной роты, чего в ходе учений без неприятеля понять было невозможно. Я выступал тогда за еще одну пехотную роту; за возможное объединение разведывательных бронеавтомобилей в одной роте, если уж нельзя было сформировать по 4 роты в разведывательном батальоне. Это стало и моим наказом моему преемнику фон Хюнерсдорфу в 1933 году. Мои мысли по этому поводу получили, как я понимаю, подтверждение в ходе войны».
Окончательный вариант положения «Командование войсками», вышедший позднее в 1933 году, отразил все соображения и накопленный опыт в ходе учений Ин 6.
В 1932 году состоялись также учения с макетами танков. В начале 1932 года с разрешения командования сухопутных сил Ин. 6 провела три учения с макетами танков на учебных полигонах Йютербог и Графенвер.
Темы учений каждый раз были различными, чтобы наработать как можно больше опыта при движении на марше, занятии исходного положения, отдаче приказа, передаче приказа и отражении танковой атаки пехотой. Подготовка учений занимала много сил, так как учебные подразделения лишь частично были трансформированы из транспортных батальонов в моторизованные танковые или разведывательные батальоны и должны были соответственно готовиться. Также много сил занимала подготовка посредников и наблюдателей для такого рода высокомобильных учений, прежде всего такая подготовка состояла в оснащении всех средствами связи, чтобы цель учений была бы достигнута.
За этими учениями последовали осенние учения сухопутных сил. Маневры состоялись в окрестностях города Франкфурта-на-Одере. Оперативный штаб командующего сухопутными силами состоял из учебного батальона войскового управления под командованием подполковника службы Генерального штаба Вевера. В качестве представителя Ин 6 в учениях участвовал майор Неринг.
Темами учений были: атака кавалерийского корпуса против пехотной дивизии и проведение моторизированной разведки; форсирование кавалерийскими частями Одера и их вступление в сражение. Учения показали, что моторизированная разведка местности была проведена на обоих берегах реки без особых усилий.
Были в этих учениях задействованы и роты имитационных танков, так же как и учебные роты стрелков-мотоциклистов, и, наконец, первые два дивизиона настоящих 37-мм противотанковых орудий. Автор книги вспоминает как знаковое событие, что тогдашнего командира 1-й кавалерийской дивизии генерал-лейтенанта фрайхерра фон Фрича при его выезде на поле боя всегда сопровождало моторизованное противотанковое орудие для обеспечения его безопасности при внезапном появлении вражеских моторизованных сил.
Уступки конференции по разоружению
Еще в ноябре 1930 года Женевская конференция по разоружению «une fois pour tous»[44] заявила, что разоружение Германии должно быть «définitif»[45]. Но 10.12.1932 благодаря неустанным усилиям германского правительства под руководством генерала фон Шлейхера[46] в качестве рейхсканцлера удалось добиться значительных ослаблений жестких условий Версальского договора; при этом военные интересы Германии в Женеве представлял фон Бломберг. Эти ослабления начали действовать с апреля 1933 года и выразились в повышении численности до сих пор ограниченных вооруженных сил.
В результате постоянных и неустанных усилий Штреземана[47], Брюнинга[48] и Шлейхера удалось также частично модифицировать до сих пор жесткие условия Комиссии по разоружению, на что также дала согласие Женевская конференция. Это было расценено как крупный успех и большая заслуга германского политического руководства во главе с Гитлером. Появились надежды, что таким образом можно будет достигнуть новых успехов в этом направлении.
Период с 1933 года
Гитлер, его генералы и полковник Гудериан – борьба за оперативную танковую подготовку
Призвание Гитлера на пост рейхсканцлера коренным образом изменило военную и политическую ситуацию в Германии. Поначалу он вдавался в военные вопросы на ощупь, но позднее, начав ощущать почву под ногами, позволял себе все решительнее вмешиваться в ведение военных действий. Гудериан высказывает в своих «Воспоминаниях» мнение о том, что новый рейхсканцлер проявлял интерес к моторизации сухопутных сил и к танковым войскам. Также идеи Гудериана нашли понимание и поддержку у нового военного министра фон Бломберга и его ведущего сотрудника полковника фон Рейхенау, что облегчило подготовительную работу по созданию танковых войск. Но в те времена для него оказалось в значительной мере трудным доносить эти свои мысли и соображения до рейхсканцлера, поскольку важные деятели Генерального штаба сухопутных сил далеко не разделяли их.
Генерал Людвиг Бек
Подобные трудности усилились, когда Людвиг Бек 1.10.1933 занял пост начальника Войскового управления[49]. Солдат до мозга костей, которого Гудериан описывает как умного офицера Генерального штаба старой школы, «который, однако, не разбирался в современной технике», Бек отклонял все глубоко проработанные, далекоидущие планы создания танковых войск как нового рода войск и вместе с тем формирование танковых дивизий. Он рассматривал танк по образу и подобию французской армии, в которой танки действовали лишь служа всего лишь вспомогательным оружием для пехоты и кавалерии. Совершенно по нятно, что пропасть между этими двумя людьми только углублялась, тем более что Бек, совершенно естественно, окружал себя сотрудниками, которые разделяли его взгляды. Гудериан считал, что он находится в «Генеральном штабе, стоя прямо перед стеной реакции в безнадежном положении». Автор книги, будучи в те годы ближайшим сотрудником Гудериана, испытывал подобные же чувства, хотя нужно выслушать каждую из сторон, чтобы воздать им должное. Для этого сошлемся на исключительно объективную книгу, написанную Вольфгангом Фёрстером, – «Генерал-полковник Людвиг Бек». Бек отклонял создание «по словам Гудериана, нового, опе ративно применяемого оружия нападения», поскольку «он усматривал в нем угрозу извращения всякого смысла и цели оружия», которое должно «было служить исключительно повышению обороноспособности Германии».
Примерно такую же точку зрения высказывают авторы послевоенной литературы, наряду с Вольфгангом Фёрстером среди прочих упомянем также и Герхарда Риттера. Последний задается вопросом, не потому ли Бек всячески препятствовал созданию оперативных танковых войск, что уже давно понял агрессивную политику Гитлера и не хотел давать ему инструмент для ее осуществления.
Хубертус Сенф в своем обстоятельном исследовании по этому вопросу занимает следующую позицию. На основании появившихся недавно в его распоряжении документов и материалов он приходит к выводу, что весьма сомнительно, чтобы начальник Генерального штаба сухопутных сил уже в 1937 году, тем более в решающие годы создания сухопутных сил между 1933 и 1936 годами, «мог иметь полную ясность о связанных с этим политических целях. Лишь с началом новой фазы германской политики в 1937 году, – пишет Сенф, – вермахт, который до этого пребывал в простительном неведении относительно завоевательных планов Гитлера, получил указание готовиться к войне. Одновременно с этим и началась решительная оппозиция Бека планам Гитлера. Первое решение о порядке и величине танковых войск в составе германских сухопутных сил, – продолжает свое по вествование Сенф, – было принято уже вместе с планами комплектования на 1935 год, которые предусматривали формирование от 1 до 3 танковых дивизий. Поэтому ошибочно и должно рассматриваться как противоречащая историческим исследованием легенда то, что Бек из политико-этической дальновидности стал бы отказываться от быстрого формирования танковых войск в составе вермахта в требуемом объеме и тем самым не предоставил бы Гитлеру необходимый военный инструмент для проведения его политики. Граница между наступательным и оборонительным оружием даже в наши времена исчезающе минимальна. При этом даже в ходе обороны, проводимой маневренным образом, сухопутная армия должна располагать всем, что необходимо для отражения нападения. Хотеть отказаться от этого по политическим причинам значило бы не достигнуть необходимой надежности против нападения извне».
В этом случае, исходя из знания тогдашней действительности, можно только согласиться с Сенфом. Но из этого проистекала и вполне ясная задача политического руководства Германии, которая 1 февраля 1934 года была поставлена рейхсканцлером Гитлером перед новым командующим сухопутными силами генералом артиллерии Вернером фрайхерром (бароном) фон Фричем: «Создайте сухопутную армию максимально возможной мощи с внутренней закрытостью и единством при идеальном уровне боевой подготовки!»
За генерала Бека заступился тогдашний начальник организационного управления военного министерства подполковник службы Генерального штаба Отто Штапф. Он писал Вольфгангу Фёрстеру: «Первые организационные проработки относительно создания танковых дивизий и легких дивизий были представлены зимой 1934/35 года войсковым ведомством военному министру фон Бломбергу. Инициатива создания моторизованных пехотных дивизий и отдельных танковых бригад для непосредственного взаимодействия с пехотой исходила от Генерального штаба…» Суть дела при таком изложении точки зрения состоит в том, что Гудериан из этих четырех проектов отклонил три последних в этой форме как нецелесообразные, в чем он, как показало время, был прав.
Эти высказывания примиряюще комментирует будущий фельдмаршал Эрих фон Манштейн, который с 1935 и до конца февраля 1938 года был начальником боевой подготовки и оберквартирмейстером в Войсковом управлении (Генеральный штаб): «…Невозможно оспаривать, что между Беком и Гудерианом существовали значительные противоречия. Эти два офицера были совершенно противоположными натурами… Но не следует закрывать глаза на то, что Гудериан занимался только своими танковыми войсками, тогда как перед Беком стояла куда более высокая и сложная задача – думать и проводить в жизнь создание целой армии…»
Скептическое отношение, которое питал Бек по отношению к планам Гудериана создать отдельные оперативные танковых части и соединения, Хубертус Сенф обосновывает в своей работе следующим образом: «Хотя он (Бек) вполне представлял себе значение техники для ведения будущих военных действий, этот вопрос стоял для него отнюдь не на первом месте: не отдельные танковые части или танки для поддержки пехоты, но необходимость повышения ударной силы или обороноспособности всей сухопутной армии путем равномерного распределения танков. Только таким путем можно понять его требование о формировании возможно большего числа танковых батальонов». Наконец Сенф замечает: «Тем не менее начальник Генерального штаба определенные консервативные мысли не высказывал, поскольку в его понимании те планы, которые вытекали из технического прогресса, следовало принимать только в определенных объемах, поскольку нельзя было допустить исчерпание всех возможностей для поставок в армию. К этому относилось, прежде всего, понимание того, что самостоятельные танковые войска представляют собой ценность куда большую, чем просто новый вид оружия поддержки».
Сам Бек в своих вышедших в 1938 году «Основных размышлениях о Германии в грядущей войне» высказывается по теме «Танки»: «Вопрос о том, смогут ли на определенных направлениях танки и авиация ускорить темп наступательных действий… лежит во тьме будущего… Так называемые защитники прогресса вне всякого сомнения могут ссылаться на эти факторы, прежде всего на повысившуюся моторизованность войск, на танковые войска и военно-воздушные силы. Но лишь военная действительность покажет, соответствуют ли они в полном объеме возлагаемым на них ожиданиям…»
Подобным же образом размышляло тогда и командование французской сухопутной армии.