bannerbannerbanner
полная версияБолото

Валерий Семенович Вычуб
Болото

Полная версия

– Кто? Кто сказал?! Кто тут есть?!

Засыпались. Ну да что нам секретить? Весь день и всю ночь знакомились. Его Сергеем звали. Каждый раз ходил в лес, зарекался в последний раз. С каждым разом, говорит, всё меньше и меньше находят. И эти, официальные следопыты, то тут, то там дорогу переходят. Кого разыщут, у кого медальон в сохранности. Перезахоронят, родным сообщат. Всё честь по чести.

– А ты как, спрашиваю. Если этот самый, медальон найдёшь. Что делаешь? Молчит, не отвечает. Даже псковитянин как-то растерялся. Свой своего, значит, найдёт, обыщет и в канаву. Косточки в канаву, денежки в карман. Гуляет. Что ж, и у нас такие были. Квартиру-то бате дали, после репрессированных она была, квартира. И не откажешься. Вот так.

Болтаем с Сергеем, он тоже евреев ругает, оказывается, успели, Россию американцам продать, разбогатели, Сергея из института попёрли. Кому-то там чего-то не сдал. Еврею, естественно. Пскович ожил, хихикает. Взятку он, Сергей этот не дал, денег, что ль пожалел. А по-честному сдать, мозгов не хватило. Скучная история. Разочаровал, разочаровал подселенец.

Опять своё вспоминаю. Снялся, помню перед войной. Часы первые купил, так циферблат и выставил, смотрите папа-мама, я уже взрослый. Институт закончил, первую зарплату получил. Причёску новую сделал, городскую, модную. А последнюю открытку послал уже в сорок первом. Как сейчас помню, на открытке собачка, такая шерстистая, язык красный высунула. Сестрёнке Люське послал. Она жива, она сохранила. Но далеко, так далеко. Только и чувствую, что далеко, но где? Этот, Сергей, опять плетёт, что евреи все поразъехались, по Америкам там всяким, в Израйль ушмаляли. Гадят там нам русским издалека. А иные Гусинские там, Ходорковские там, Березовский, какой-то, Абрамович, почему-то главная сволочь. Они в России. Все сволочи, все Россию губят.

Скучно под землёй. Свежей падалью пахнет. Гниёт поодаль новая мертвечина. Наш взвод, успели сфотографироваться, послали тоже домой, получили ли? “Вспомни иногда, чем никогда”. Умерла сразу после войны, много, наверное, вспоминала. Гипертония у ней была. Отец до девяноста дотянул. Вспоминал тоже, наверное, как не вспоминать. Он больше Зяму любил, тот весёлый, ласковый, весь в батю. Мы ведь немного хохлы, примешалась где-то хохляцкая кровь. Мать на отца ворчала, гой, гой. Несовременная вы, мама. Так и умерла несовременной. Опять трактора гудят. Но теперь уже до весны, до следующего года, не раньше до нас доберутся.

Рейтинг@Mail.ru