Валерий Пушной
Концы узла

6

Потуги Исая и старания оперативников пока ни к чему не привели. Все оставалось на точке замерзания. Никаких новых попыток покушения, либо подозрительной возни вокруг Корозова не наблюдалось. Никто никоим образом себя не проявлял. Установилось затишье.

Правда, Акламину удалось установить личность убитого стрелка. Совершенно случайно помог Никола, когда вернулся в сознание. Сообщил, что голос стрелка где-то слышал раньше, но где, никак не мог вспомнить. Ему показали фото убитого. Он отрицательно покрутил головой. Не видел прежде. Тогда Аристарх решил наудачу отправить с этим снимком оперов по квартирам дома, где проживал Никола. И это сработало. В одной из квартир на этажной площадке выше жилища Николы, молодой парень узнал в убитом своего приятеля. А водитель Глеба после этого вспомнил, что в один из поздних вечеров, возвращаясь с работы, он услышал громкий веселый гомон на той площадке, и особенно выделялся голос стрелка. Молодежь была навеселе, дым стоял коромыслом. Никола даже поднялся на межэтажную площадку и попросил шуметь тише. Сосед урезонил компанию, и в ответ пообещал:

– Никола, все, как надо, не дрейфь, день рождения у меня! Все, как положено! – и стал подталкивать в спины своих гостей, отправляя в квартиру.

И снова прозвучал голос стрелка, который, не оборачиваясь, провещал:

– Эй, Никола, не мути воду! Тут все свои!

Сейчас перед Аристархом была задача выявить связи стрелка. Он надеялся по этой информации выйти на нужный след. В затишье, которое наступило, ему не верилось, скорее всего, это временное выжидание. Похоже, игра шла по-крупному. Когда много неизвестных, тут не хулиганские разборки. Здесь просматривался основательный подход к делу. И если покушение не было связано с бизнесом Корозова, что тот категорически отрицал, значит, надо смотреть шире и отрабатывать другие версии.

Период выздоровления Глеба прошел без эксцессов. Нервное напряжение, какое было поначалу, прошло. Он вышел из больницы успокоенным и уверенным в себе. Все вернулось в привычное русло, хотя, впрочем, о привычном русле говорить было рано. Поиски заказчика покушения уперлись в глухую стену. Осадок в душе давил. Забываться Глеб мог лишь тогда, когда с головой окунался в работу.

В один из дней он с женой обедал в ресторане. Все было привычно, как всегда. Столы под белыми скатертями с кистями по углам, белые мягкие стулья с выгнутыми спинками, полы в плитке молочного тона, ломаные потолки того же тона, белые стены с картинами в красивых золоченых рамах, молодые официантки в бордовых платьицах и белых фартуках с кармашками, из которых торчали блокнотики. Много света и тихая убаюкивающая музыка. Два охранника Корозова у двери. Оба одинакового роста, но у одного шевелюра, сползающая на крепкую шею, у другого стрижка с пробором с левой стороны. Ольга была в сиреневом платье, цвет которого подчеркивал ее неброскую в пастельных тонах красоту. Сверху на плечи наброшена теплая кофточка с воротничком стойкой. Осенняя погода заставляла одеваться в теплые вещи. Ольга выпрямила спину, поправила кофточку и посмотрела на мужа с некоторой загадочностью. Уловив эту загадочность, Глеб отодвинул от себя блюдо, отложил столовые приборы, улыбнулся:

– Вижу, хочешь что-то сказать, Оленька.

Красивые с дымчатым оттенком глаза Ольги на мгновение чуть прикрылись. Потом веки разомкнулись. Она неторопливо взяла фужер с соком, поднесла к губам, сделала небольшой глоток, отставила бокал и произнесла:

– Да, Глеб, хочу предложить тебе, – опять подняла фужер и сделала еще один глоток, как будто раздумывала, какие слова лучше подобрать. Но, видимо, не нашла ничего более разумного, как сказать напрямик без всяческой словесной оболочки. – Давай обвенчаемся в церкви, Глеб.

Предложение для Корозова было неожиданным. От изумления он даже привстал с места, опершись пальцами на столешницу. Затем сел и долго, не отрываясь, смотрел в глаза жене, мало-помалу переваривая услышанное. С одной стороны, венчание в церкви для Глеба было пустым звуком, в бога он не верил, и подобную процедуру воспринимал, как бесполезную трату времени. Но с другой стороны, по лицу жены увидел, что она настроена иначе. Серьезно. Предложение, несомненно, было хорошо обдуманным. К тому же высказано в такой момент, когда над головой Глеба сгущаются тучи. В любой момент она может остаться вдовой, ибо нет никакой страховки от этого. Тем не менее, таким шагом поддерживала мужа, как бы внушая ему и себе, что ничего подобного с ними не случится. Это дорогого стоило. Глеб сразу оценил все. Протянул через стол руку, положил свою ладонь на ее и сжал:

– Для тебя это важно, Оленька? – спросил, ощущая в своей ладони тепло ее руки.

– Для тебя тоже, Глеб, – отозвалась она.

И хотя ее утверждение было для него спорным, он прекословить не стал. Было бы глупо перечить женщине, которую он обожал.

– Я согласен, – сказал Глеб, оторвался от сиденья, подтянул узел галстука на шее, застегнул пиджак, наклонился над столом и поцеловал ее руку. – Согласен!

Выйдя после обеда на улицу, Корозов с крыльца ресторана привычно окинул взором парковку. Прохладный ветер ударил в лицо. Ольга проворно сунула руки в рукава кофты и застегнула ее на груди. Глеб взял под локоть жену, спустился по ступеням крыльца. И быстро повел ее к машине. Сзади – два охранника. Ветер рвал полы пиджака Глеба и поднимал подол платья Ольги. Она рукой прижимала его к ногам, не замечая, как разлетаются в разные стороны волосы на голове.

В машине Глеб распорядился водителю, чтобы тот подъехал к крупному торговому центру. На вопросительный взгляд жены улыбнулся, ничего не поясняя. Когда авто остановилось, помог ей выйти и в сопровождении охранников прошествовал с нею к раздвижным стеклянным дверям торгового центра. Внутри на эскалаторе поднялись на второй этаж, и подошли к большому ювелирному бутику, направляясь в отдел с бриллиантами.

– Оленька, – сказал ей. – Я хочу сделать тебе подарок в честь нашего предстоящего венчания. Но, учитывая, что я в драгоценностях разбираюсь слабо, потому прошу тебя выбрать самое шикарное колье с бриллиантами, чтобы захватило дух.

Подарок был выбран. Карие глаза Глеба светились радостью, когда он смотрел на счастливое лицо жены.

Следующая неделя должна была пройти в приятной суете. Корозову предстояло договориться в церкви, а потом вместе с Ольгой выбрать и приобрести ей и себе новые наряды для торжества.

7

В то же самое время Акламин получил неожиданную информацию. Приятель убитого стрелка, который на фото узнал его, сосед Николы с площадки выше, за коим было установлено наблюдение, внезапно исчез из поля зрения. Как в воду канул, или провалился сквозь землю. Аристарха обычно трудно было вывести из себя. Он был всегда ровен. Но на этот раз его возмущение прокатилось тяжелым катком по всем в отделе.

Ведь каждый раз предупреждал, чтобы подозреваемый не заметил слежки. И на тебе! Знать, почуял, потому и улизнул. А коль смылся, стало быть, рыльце тоже было в пушку. Вероятно, он вполне мог вывести на нужный след. В глубине души Акламину хотелось надеяться, что исчезновение парня просто нелепая случайность, возможно, тот обыкновенно где-то запил или пригрелся около очередной девушки, меняя их, как игральные карты. И скоро вновь появится. Но, с другой стороны, пропал незаметно. Облапошил оперов. Такое случайным не бывает. Новая головоломка.

Установившееся затишье вокруг Корозова диктовало Аристарху два варианта. Либо заказчик проглотил неудачу и отступился, либо предусмотрительно выжидал. Но если выжидает, значит, опытный, а, стало быть, опасный. Выйти на него будет непросто.

Сидя за столом в кабинете, Акламин наклонился над скоросшивателем с бумагами, сжимал ладонями виски. Смотрел. Молчал. Думал. Затем перелистнул, пробежал неулыбчивыми глазами по тексту, еще перелистнул, вчитался, чуть свел брови к переносице и захлопнул скоросшиватель. Задумчиво прижал его ладонью к столешнице, вздохнул и, поднявшись на ноги, положил в сейф. На ум пришло, что недооценивать противника нельзя. Недооценка это риск жизнью Корозова и, возможно, не только одного Глеба.

Намечающееся торжество Корозовых вполне может вылиться в непредвиденные обстоятельства. Следовало предотвратить их, чтобы не наломать дров. Судя по обстановке, все крайне серьезно, потому решать вопрос необходимо также обстоятельно. Вернувшись за стол, Аристарх достал из кармана пиджака телефон, минуту задумчиво смотрел на него и потом позвонил Глебу:

– Нам надо переговорить, – сказал ему.

– Слушаю тебя, Аристарх, – отозвался тот.

– Не по телефону, – сказал опер.

– Подъезжай, – тут же сориентировался Корозов. – Я у себя.

Решив высказать свои опасения Глебу, Аристарх надумал на период подготовки к торжеству и на время торжества прикрепить к нему своего оперативника. Надо было только заручиться согласием Корозова. Тот поднялся из-за стола и шагнул навстречу, когда Аристарх возник в дверях кабинета. Пожав протянутую руку, Акламин не стал садиться на предложенный стул, а подошел к окну, чуть отодвинул бордовую штору, привычно окинул глазами улицу, заговорил, несколько сгущая краски. И, разумеется, как Аристарх ожидал, Корозов сразу принял его предложение в штыки.

– На кой черт мне твой опер? У меня что, своей охраны нет? – сорвалось с языка у Глеба.

– Не все так просто, не все так просто, Глеб! – остановил Акламин. – Есть предположение, что ваше торжество может быть сорвано.

– Ну, ты даешь, Аристарх! Тебя ли я слышу? – упругим голосом сдержанно произнес Корозов, поморщился – А как же доказательства? Не ты ли всегда утверждал, что догадки, это не доказательства? И что же теперь? Побоку все твои правила?

– В критических обстоятельствах всегда приходится действовать по обстановке! – чуть остудил его Акламин.

– Но как будто все тихо на горизонте, – протянул Глеб с некоторым напором. И тут же разочарованно добавил. – Правда, и концов пока никаких нет.

– Ты без меня знаешь, как опасна бывает такая тишина, – серьезно напомнил Аристарх, не стараясь гасить его разочарованность.

– Знаю, черт возьми! – недовольно поморщился Корозов, закинул руки за спину и стал прохаживаться по кабинету, бросая косые взгляды на оперативника. – Я, разумеется, понимаю твои опасения. Не первый год живу, не первый раз вокруг меня закручивается какая-то карусель. Будь она неладна! У Исая с поисками полный провал. Сколько он не рыскал по городу, воз и ныне там. Разумеется, такой тупик меня настораживает. Обрублены все концы. И тебе, я вижу, тоже особенно похвастать нечем.

– В этом-то вся заковыка! – следя неулыбчивыми глазами за передвижениями Глеба, проговорил Аристарх. – Ведь ты не можешь сказать, что покушение на тебя это случайность?

– Какая случайность? Ты о чем? – удивленно приостановился Корозов и посмотрел прямо в глаза Акламину, как будто пытался разглядеть в них суть вопроса: шутку или предостережение.

– Я все о том же, Глеб. Все о том же, – сказал Аристарх, чуть наклонив голову. – Поставь себя на место заказчика. Торжество – это гости, шум, музыка, вино. Просто подарок для организации нового покушения. Ты бы на месте заказчика упустил такую возможность?

– Дураком надо быть, чтобы упустить! – согласился Глеб.

– Вот именно, – подтвердил Аристарх. – Мне сдается, что этот заказчик далеко не дурак. Интуиция.

– Убедил, – после некоторого раздумья вздохнул Корозов и угрюмо снова зашагал по кабинету.

8

Подготовка к венчанию закрутила Ольгу, как на карусели. Она находилась, словно во сне. Ей хотелось, чтобы торжество прошло красиво и пышно, чтобы было много народу и чтобы все были в восторге, и всем было весело. Особенно сейчас, когда на дворе стояла крутая осень, ветер рвал с деревьев и мел по дорогам желтые листья, тепла становилось все меньше, улыбки встречались все реже. Она рассчитывала своим праздником вырвать друзей из этой промозглости хотя бы на один день. Пусть даже на полдня. Но так, чтобы всем это запомнилось надолго. Ведь не многие в наше время венчаются. Теперь это редкое событие, а, стало быть, незабываемое. Ольга даже не обратила внимания на вдруг появившегося нового охранника около мужа. Будь это в другое время, она обязательно задалась бы вопросом, откуда и почему он возник? Но в настоящее время это казалось таким несущественным на фоне предстоящего празднества, что прошло незаметно и как бы само собой. Чем меньше оставалось времени до события, тем суматошнее становилось подготовка. Между тем, последние дни Ольга чувствовала себя по-настоящему счастливой. Она как будто парила в воздухе.

Сейчас заканчивались последние приготовления, Ольга с мужем ехала в машине с блуждающей по лицу улыбкой. Глеб тоже улыбался, глядя на жену, и ему нравилось нынешнее состояние ее души! Автомобиль двигался быстро. По сторонам за стеклами что-то мелькало, но все это оставалось где-то на заднем плане, на чем не останавливался взгляд, и что сливалось в бесформенную пеструю массу. Рядом с водителем сидел оперативник Акламина, молодой парень в полосатой куртке, весь как на шарнирах, с быстрыми движениями, с быстрым взглядом, утопленной переносицей и небольшим ртом. Невзрачный и молчаливый.

Временно заменявший Николу водитель, казалось, не замечавший ничего, что могло отвлекать от дороги, на самом деле схватывал всякое изменение вокруг и, как кобра следит за движением флейты, так он вбирал все своим взором. Его лицо с мягкими женскими чертами меньше всего походило на лицо водителя или тем более на лицо охранника, коим он был в команде Исая. Между тем, такое впечатление было обманчивым, ибо его внешность и его характер разнились значительно. Сидел за рулем он в непринужденной позе и смотрел на нового охранника с внутренней усмешкой, однако, не показывал ее ни кому из окружающих. В его крупной с крутым затылком голове не сходились концы с концами. Мысли перекатывались по извилинам мозга, заставляя парня думать о том, о чем и размышлять не стоило сейчас. Нажимая на педаль газа, он ломал голову над тем, откуда выплыл этот охранник и почему его сразу же с первого дня направили охранять Глеба вместо временно выбывшего Лехи? Казалось бы, какая разница и какое ему дело до этого? Ан, нет, извилины мозга навязчиво бороздились дурацкими мыслями.

Перед светофором водитель резко нажал на тормоз, останавливаясь. И еще не успел пробежать глазами по зеркалам, как услыхал удар. Машину толкнуло. В зеркале заднего вида увидел старенькие серые «Жигули», громко тарахтящие, явно с прогоревшим глушителем, либо вовсе без него. Ну, пришло в голову водителю, ты попал, гусь лапчатый! Возмущенно распахнул дверь авто. Выскочил наружу, застегивая зеленую куртку. И сразу рассмотрел за рулем «Жигулей» размалеванную девушку. Сплюнул досадливо.

Густой слой грима, копна волос на голове, теплый махровый серый свитер с воротом до подбородка, тонкие медицинские перчатки на руках. Девушка, не двигаясь с места, обезоруживающе улыбалась сквозь лобовое стекло. Лицо совершенно не расстроенное, скорее, безразличное, как бы говорило, ну, что поделаешь, что есть, то есть. Между тем, фара у «Жигулей» была разбита, бампер у машины Корозова вмят. Водитель Глеба сквозь стекло поймал глаза девушки и открыл дверь ее машины:

– Ну, что делать будем, кукла?

С другой стороны к «Жигулям» приблизился охранник-опер, выпрыгнувший из автомобиля следом за водителем. Сосредоточенный и ходкий. Равнодушный вид девушки за рулем вызвал досаду. Он безмолвно качнул головой, ожидая ее ответа. Но в этот момент на заднем сиденье авто пошевелился пассажир в легкой серой куртке, чуть нагнулся к спинке переднего сиденья, показывая короткую стрижку на круглой голове, полукруглую раковину левого уха и через плечо девушки попросил водителя Корозова:

– Ты прости ее, шеф! Учится она еще! Шишки набивает! – открыл дверь и легко, прижимая левую руку к бедру, дергая короткими реденькими бровями, стреляя глазами, выпрыгнул наружу, точно своей бесшабашностью показывал, что все случившееся, это мелочи, на которые не стоит обращать внимание. Это был Козырь.

Но следом произошло неожиданное. Козырь выступил из-за двери, и водитель Глеба увидел в его правой руке ствол с глушителем. Парень растерянно отступил, кинул оторопелый взор на охранника-опера. Тот торопливо выхватил оружие, но Козырь опередил. Раздался щелчок, звук которого потонул в шуме машин на дороге. Раскинув руки, охранник-опер упал с другой стороны «Жигулей». Водитель ринулся на Козыря с намерением выбить из его руки пистолет. И получил пулю в живот. Согнулся, обмяк, повалился на асфальт.

Нагнув вперед голову, Козырь метнулся вперед, распахнул дверь авто Корозова с его стороны. Глеб и Ольга замерли. Явление Козыря показалось ей чем-то нереальным. Этого просто не должно быть! Именно сейчас этого никак не должно быть! Не верилось собственным глазам. Перед самым торжеством, когда вся она погружена в него, как в уже происходящее событие, как в событие безусловное, которому ничто не может помешать. И вдруг черный ствол холодно смотрит им в лица. Это невероятная нелепица, даже не страшно, но вырывает из нее мысли о празднестве и возвращает к реальности.

Рука Козыря поднимается выше и упирает ствол в висок Корозову:

– Что, козел, не ждал? Думал, забыли про тебя? Нет, козлик. Ждали, когда тебя поставят на ноги. Зачем ты нам подстреленный? Да и я пришел в норму! – нервно проговорил он, приподнимая левую руку и причмокивая губами. – Вылезай! И не дури, не моргну – прихлопну, как твоих кобельков!

Сжавшись, Ольга, наконец, стала полной мерой впитывать в себя ужас происходящего, скулы ее свело, она ойкнула. Козырь повел глазами с блеклыми зрачками в ее сторону:

– Заткнись, гусеница! А то и тебя заодно подгребу! – бросил, морщась брезгливо.

– Рот закрой! – резко посоветовал Корозов, напружинивая мускулистое тело и застегивая пуговицы пиджака.

– Ты мне? – взвился Козырь, нервно дергая рукой, отчего ствол пистолета задрожал и стал долбить висок Глебу. – Да я ее сейчас у тебя на глазах порешу, если еще хоть слово вякнешь! Вылезай! – концы губ опустились вниз, ноздри короткого носа раздулись.

Обстановка накалилась. Так до предела натягивается струна. Еще миг и вот-вот лопнет. Палец Козыря на спусковом крючке в любую секунду мог завершить перепалку. Глеб почувствовал это. И, сдерживая себя, выговорил:

– Ладно, выхожу.

– Так-то лучше! – раздалось в ответ.

Найдя рукой ладонь жены, Глеб пожал ее, успокаивая этим движением, и начал медленно вылезать из авто. У него в этот миг не было страха перед Козырем. Если б с ним сейчас не было Ольги, он наверняка повел бы себя иначе. Но теперь старался отвести удар от жены. Взгляд упал на распростертые тела водителя и охранника-опера у «Жигулей», в голову пришло, что, к сожалению, усилия Акламина не помогли. Да и сам он опять попал, как кур в ощип, не взял с собой всю охрану, которую прикрепил к нему начальник охраны, понадеялся на опера. Напрасно. Сколько раз уже попадал впросак. И вот опять – на те же грабли. И, похоже, не случайно. Видимо, последнее время его отслеживали. И так, что ни он, ни охрана этого не заметили. Стало быть, никакого затишья не было.

Втиснувшись на переднее пассажирское сиденье «Жигулей», Корозов окинул взглядом девушку за рулем. Невольно отметил, что лицо у нее словно деревянное, с одним равнодушным выражением, без эмоций, с избытком макияжа. Ощутил, как сзади, в затылок ему уперся ствол Козыря.

Сдергивая машину с места, девушка резко сдала назад, затем, круто вывернув, дала газу, и быстро потерялась в потоке машин, оставив у светофора два тела и автомобиль Корозова. С явным удовольствием, Козырь давил стволом ему в затылок. После неудачного покушения, когда сам оказался в руках Хичкова на волосок от смерти, сейчас он попер напролом. Или пан или пропал. Выбора не было. Действовать так, чтобы наверняка. Ведь второй осечки Вадим не простит. И, кажется, все получилось. Да, Глеб не ошибался, когда предположил, что его отслеживали. Козырь старался, ибо на кону была собственная жизнь. Максимум осторожности, терпения и упорства. Сам выбрал себе в подручные свою подружку, хорошо знал ее таланты и уверен был в ней на все сто. К тому же, девушка всегда меньше вызывает подозрений. И во время слежки, и в первый момент столкновения. В результате сработало.

9

Дрожа всем телом, Ольга, оставшись одна в машине, проводила напряженным взглядом тарахтящие «Жигули». Потом дрожащими руками нашла дамскую сумочку и торопливо зашарила в ней в поисках своего телефона. Выхватила. Лихорадочно забегала пальцами по дисплею, в поисках номера Исая. Наконец, наткнулась. Запинаясь, сбивчиво, глотая слова, сообщила ему о происшествии. Потом так же торопливо позвонила Акламину. А сзади уже начали останавливаться машины, выскакивать водители и пассажиры, с тротуара спешили прохожие. Уже кто-то щупал пульс у водителя и охранника-опера, кто-то звонил в «Скорую помощь». Толпа любопытных множилась. Кто-то распахнул ее дверь, спрашивая, все ли живы?

Растерянно она вылезла из машины. Поежилась, прохладный осенний ветер продувал теплую кофту. Ее окружили разные лица. Негреющее осеннее солнце слабо пробивалось сквозь облака. И все было ужасно, просто невыносимо плохо. Как будто видела страшный сон и никак не могла проснуться. Но ведь это не сон, это не сон. Горло перехлестнуло, спазмы душили, невозможно было ни вдохнуть, ни выдохнуть. Она застонала. Кто-то поддержал ее под руки. Лица, лица, лица. Они смотрели с любопытством и настороженностью. Вот женское лицо появилось и исчезло, вот мужское мелькнуло слева направо, вот другое мужское качнулось справа налево. Вот чей-то рот выпустил в воздух звонкое восклицание:

– Ай, что творится! Посреди дня! Посреди улицы!

– Так, так, так, – подхватил еще чей-то рот глуховатым тоном. – На светофоре! У пешеходного перехода! А если бы кого из пешеходов застрелили?

– Да уж, – поддержал третий голос, в котором слабо звучала буква «р», – выйдешь на улицу и не знаешь, вернешься ли домой.

Женские куртки, кофты, пиджачки, мужские свитера, пиджаки и куртки – все смешалось перед глазами Ольги.

Автомобили Исая, Акламина и «Скорой помощи» подъехали почти одновременно. Охранник-опер и водитель Глеба были ранены. Их быстро погрузили в «Скорую» и увезли. Оперативники и охранники Исая начали опрашивать тех, кто был в разношерстной толпе, надеясь получить хоть какие-то свидетельства случившегося. Аристарх, вытащив из коричневой кожаной куртки записную книжку и сжимая ее в ладони, разговаривал с Ольгой. Он ждал от нее полной картины. Но все, что она смогла рассказать, было лишь частью происшествия. Впрочем, несмотря на потрясение, внешний вид преступника запомнила неплохо. И это уже было хорошо.

Между тем, его действия ставили Аристарха в тупик. Что это было, непредсказуемость, глупость, неосмотрительность, бесшабашность, или презрительный плевок в лицо полиции? А, может, какой-то изощренный расчет? Какой? Преступник действовал с открытым лицом, но при этом не тронул Ольгу, оставил ее в живых, не забрал вместе с Корозовым. А ведь наверняка понимал, что она срисовала его портрет. Такие действия сбивали с толку. Их логика необъяснима. Она приводила в замешательство. Но если это расчет, тогда игра более опасна, чем может показаться на первый взгляд. А пока все крайне неопределенно.

Опрос очевидцев дал некоторые результаты. Установлена марка машины, номер, цвет и пол водителя. Девушка. Возможно, более подробную информацию дадут раненые, когда придут в себя. Придется ждать.