Валерий Пушной
Колотое стекло под ногами
– Не дергайся, урод! Мозги оставишь на асфальте! – ногой наступил ему на грудь.
Наклонившись, парень хотел что-то сказать, но удар по затылку оглушил его, и он рухнул на водителя грузовика. Не заметил, как после его апперкота из кабины грузовика в другую дверь выскользнул пассажир, натянул на голову капюшон и зашел к нему сзади со стволом в руке. Водитель грузовика спихнул парня с себя, вскочил, взял из его руки свой ствол, выдохнул:
– Шустрый дурак! Не ожидал!
– Положил он тебя как цыпленка! – съязвил напарник.
И тут из-за борта грузовика возник охранник Корозова. Направил на подельников травмат, глухо крикнул:
– Стволы на землю!
Подельники остолбенели. Насквозь мокрые, боком стояли к такому же мокрому охраннику. Лишь повернули головы. Сквозь пелену дождя увидали направленный в их сторону пистолет. Они могли бы рискнуть. Дождь был им на руку. Могли бы вступить в перестрелку. Но тогда один из них, без сомнения, сразу попал бы под пулю охранника. Водитель грузовика демонстративно бросил ствол на дорогу и развел руки, показывая, что он без оружия, а сам в этот миг крутил мозгами, искал момент, когда выхватить из кармана травмат водителя Глеба и разрядить в охранника. Его напарник, видимо, смекнул, что хотел тот, и также отбросил пистолет, телом прикрывая водителя грузовика. Поднял руки, выказывая, что подчиняется требованию охранника. Затем оба медленно опустили руки вниз. Охранник осторожно подошел ближе. Рукой вытер воду с лица. Присмотрелся. Толком под дождем не разглядел. Но ясно было, что перед ним стояли два крупных парня, с которыми нужно быть настороже. Любая его оплошность способна свести все его усилия на «нет». Без помощи второго охранника ему одному под проливным дождем сложно управиться. Но оставлять Корозова без охраны было запрещено. Поэтому управляться придется одному. Он минуту подумал и сделал ошибку: подступил к подельникам слишком близко.
– Руки за голову! – скомандовал глухо и ткнул ствол пистолета в бок водителю грузовика.
В следующую секунду подельник того повернулся и ударил охранника по руке. Парень выронил оружие. Но следом нанес ответный удар кулаком по скуле. Однако было поздно. Водитель грузовика выхватил из кармана травмат и упер парню в грудь. Голос прозвучал резко и надрывно:
– Стоять!
И тут же последовал удар его подельника кулаком под дых. Охранник согнулся. Водитель грузовика рукояткой травмата ударил по затылку. Парень упал. Перешагнув через него, подельники подхватили свои стволы с асфальта и кинулись к автомобилю Корозова. Но вдруг перед ними дверь авто открылась. Из нее выскочил второй охранник и два раза выстрелил в нападающих. Те мгновенно ретировались, скрывшись за грузовиком. В ответ не стреляли. А возле машины Глеба неожиданно затормозил внедорожник. Вымахнули двое, сбили с ног охранника. Потом один из них сунулся темным мокрым лицом в салон и произнес Корозову:
– Ты видишь, как ты беззащитен? Надо быть умнее! У тебя всего одна жизнь! И смерть всего одна! Подумай над этим! – и захлопнул дверь авто.
Не успев рассмотреть лица и ответить, Глеб почувствовал, как по телу метнулся жар. Угроза покоробила. Он не услышал выстрелов, но ощутил, как машина просела, и сообразил, что прострелены шины. После этого внедорожник сорвался с места и тронулся грузовик, быстро скрывшись в дождливой пелене. В голове Глеба вспыхнула мысль, что опять прокол, опять охрана не на высоте, опять он раздавлен. Вспомнил об Акламине. Потянулся за телефоном, но остановил себя. Неужели он так беспомощен, что с ним могут играть, как кошка с мышкой? Ну уж нет. Не из такого теста он слеплен, чтобы паниковать при всякой неудаче. Понятно, сегодняшние посетители офиса сделали второй шаг. И понятно, что им он нужен живой. Стало быть, будут пытаться сломать. Напрасный труд. Чем больше будут пытаться, тем больше будут встречать сопротивление. Надо быстрее выяснить, кто они, найти их болевую точку и напасть самому. Глеб позвонил начальнику охраны, в двух словах обрисовал происшествие и распорядился прислать другую машину. На другой машине Исай приехал сам. К этому времени водитель и охранники Глеба пришли в себя. Насквозь промокшие, походили на мокрых куриц. Ни на один вопрос Исая толком не могли ответить. Не сумели обрисовать внешностей нападавших. Разглядеть помешала отвратительная погода, темнота, слепой свет фар. Впрочем, Корозов не удивлялся, помня, что и сам оказался в таком же положении. Однако на грузовик Исай наткнулся следующим утром. Тот был брошен буквально в двухстах метрах от места происшествия. Выяснил, что грузовик угнан от дома хозяина за три-четыре часа до нападения на Глеба. Вот и вся информация. Мало. Но другой не было.
Через два дня, в пять часов утра Корозова поднял звонок в дверь. Глянув на время, он удивился. Кто бы это мог быть? Звонок трезвонил настойчиво. Жена тоже проснулась и оторвалась от подушки.
– Ты спи, Оля, – сказал он ей, опуская ноги на пол, – я посмотрю.
Накинув на плечи халат, сунув ноги в тапочки, Глеб сонно протопал в прихожую, подошел к входной двери. Взял трубку домофона. И удивился, увидав на экране приземистого парня, часто моргавшего круглыми глазами. Сонное состояние Глеба мгновенно как рукой сняло. Савелий стоял перед камерой открыто, не прятался. Его лицо было хорошо видно. Глеб механически потянулся к ключу, чтобы открыть дверь, но остановил себя, спросил:
– Что ты забыл здесь?
Улыбаясь, Савелий сказал:
– Я пришел за ответом! А то время идет! Может, дверь откроешь? Говорить ловчее будет.
Спустить бы сейчас по лестнице этого гостя, чтобы костей не собрал после этого, стукнуло в мозг Глебу. Безусловно, такое раннее посещение, это не что иное, как воздействие на психику. Проверить, не заработал ли эффект испуга после дорожного инцидента. Налицо бесспорное желание внедриться в его бизнес. Убеждены, что не получат счета за нанесенные ему убытки. А зря. Он готов был прямо сейчас распахнуть дверь и показать, кто в доме хозяин. И, наверно, так бы поступил, если б не услышал:
– Можешь не открывать, сиди в своей норе. Все равно согласишься. Выключишь дурака. А то под стволы поставим. Хоть ты и бобер, но без тараканов в голове.
На экране показалась рука с пистолетом. Парень намеренно поднял ее на уровень груди. Глеба заело:
– Пошел вон! – сдержанно негромко, чтобы не слышала жена в спальне, проговорил он.
Пропустив этот окрик мимо ушей, Савелий продолжал:
– Для тебя партия приготовлена. Никакой головной боли! Ждем ответа.
Самоуверенность гостя за дверью начинала действовать на нервы. Глеб с трудом удерживал себя, чтобы не щелкнуть замком и не выступить навстречу оружию. К тому же он не сомневался, что этот гость топчется за дверью не один. По одному на подобные дела не ходят. Наверняка рядом с ним, вне видимости камеры, переминается длинный. В общем, два сапога пара. Семен и Савелий. У Корозова боролись два чувства: честолюбие и осторожность. Одно подначивало его и стыдило за осторожность, второе не советовало лезть на рожон, на пистолеты. Подсказывало смотреть на гостей, как на дворняжек, шептало, что их задача потявкать на него, как Моська на слона. Иной встречи ждать от него они не могли – он их не приглашал. Глеб отключил домофон и отошел от двери. Прошелся по квартире, ощущая себя, как в закрытой клетке. Сейчас ему было мало этого пространства, мало воздуху. Он ходил большими шагами, заложив руки за спину, и глубоко дышал. Заглянул в спальню. Жена безмятежно заснула. Он прикрыл дверь спальни и прошел в кабинет. Сел на диван под скрип кожи. За окном лил дождь, капли текли по стеклу, тарабанили по оконным отливам. Глеб в халате лег на спину, вытянул ноги. Заложив руки за голову, задумался, смотря в потолок. Спать больше не хотелось.
В восемь часов утра кто-то из жильцов подъезда обнаружил связанную консьержку в ее помещении. Заикаясь, она долго ничего не могла объяснить. В конце концов, стало понятно, что под утро открыла двери двум парням. Они связали ее, заклеили рот и оставили в кресле. К тому времени, когда за Глебом пришла машина, и охранники поднялись к квартире, возле двери ни Семена, ни Савелия уже не было. Ночная консьержка сменилась, а новая поведала ему, как у той дрожали губы и колени. Предположила, что могли обворовать какую-нибудь квартиру. Но пока все тихо. Никто не жаловался, и никто не знает, к кому и зачем приходили эти люди. В девять часов Корозов появился в офисе. Тотчас вызвал к себе начальника охраны. Коротко рассказал о происшествии. Потребовал:
– Усиль охрану на всех объектах. И мою охрану – тоже. По всему видно, каша заваривается серьезная. Ищи, ищи этих подонков. Под чьим патронажем они находятся? И откуда поставляется фальсификат?
– Уже занимаюсь, – сказал Исай и вышел из кабинета.
И только за ним закрылась дверь, как у Глеба в кармане пиджака раздался звонок. Корозов глянул на дисплей. Звонил Даршин. Ну, наконец-то, подумалось Глебу, очухался. Включил телефон. Голос Василия был взволнованным и даже показался Глебу испуганным. Однако Корозов не придал этому значения. Вероятно, чувствует свою вину перед ним. Обыкновенное дело. Нашкодил, теперь хочет извиниться. Глеб захотелось прочистить Василию мозги, и лишь он собрался сделать это, как Даршин опередил:
– Глеб, прошу тебя подъехать ко мне. Надо срочно переговорить! Это очень важно! Я у себя. Жду тебя!
Не успел Корозов ответить, Даршин отключил телефон. Глеб возмущенно перезвонил сам. Василий снова не дал ничего сказать, скороговоркой произнес прежние слова:
– Я жду тебя, Глеб! Это очень важно!
Все было более чем странно. И даже несколько напрягло. Корозов какое-то время задумчиво собирался с мыслями. В голову пришло, что просьба Даршина наверняка имеет отношение к так называемому Савелию с Семеном. И почему было не сказать об этом напрямую, не городить огород вокруг таинственной недосказанности? Еще раз звонить бессмысленно. Впрочем, не так уж бесполезно. Ведь можно пригласить Василия к себе. Какая разница, кто к кому приедет. Глеб потянулся к телефону, но вместо этого поднялся на ноги, прошелся по кабинету, покрутил телефон в руке, сунул в карман и вышел в приемную. Два охранника вскочили со стульев. Минуты две он постоял посреди приемной. Что-то непонятное возилось в душе у него, точно останавливало. Поймав вопросительный взгляд секретаря, сказал:
– Еду к Даршину! – повернулся к охранникам, предупредил. – Смотреть в оба! – и решительно оторвал ноги от пола.
На улице моросил нудный дождь, подхватывался порывами ветра и безжалостно сильно хлестал прохожих. Глеб сел в машину. Охранники прыгнули на свои места. Авто тронулось.
В приемной Даршина на месте секретаря Корозов увидал незнакомую девушку. Довольно приятной внешности, с независимым видом. Глеб вспомнил, как она говорила ему по телефону, что она не секретарь, а лишь замещает ту на время болезни. Всем своим видом она открыто показывала, что эта работа для нее унизительна и неприятна. Вместе с тем, Глеб уловил в ее поведении какой-то испуг. Она как будто ощутила боязнь, увидав его. Поднялась навстречу, что, в общем-то, от нее не требовалось. К тому же видела его впервые. Показав рукой на дверь кабинета, Корозов спросил:
– Там?
Кивнув, она настороженно проводила его глазами. Глеб оглянулся на охранников у себя за спиной:
– Останьтесь тут! – и скрылся за дверью.
Кабинет у Даршина был большой светлый с четырьмя окнами. Мебели минимум. Рабочий стол, шкаф для одежды и бумаг, стол для заседаний с мягкими стульями. И все. Даршин сидел за своим столом. Тучный с крупным лицом, но довольно мелкими чертами, что не очень вязалось со всей внешностью. В сиреневой рубашке и галстуке. За другим столом сидели двое, в которых Корозов узнал недавних своих не прошеных гостей. С первого взгляда ощутил, что атмосфера в кабинете крайне накалена. Интуитивно почувствовал, что его появление придало Даршину сил, и тот вздохнул полной грудью. Хмуро окинув взором подельников в одинаковых синих костюмах, Глеб поморщился:
– Опять я вижу эти морды! Что им здесь нужно, Василий?
Не отвечая на вопрос, Даршин неуверенно, как будто он не был тут хозяином, молчком показал Глебу на стул возле своего стола. Корозов по скованной полуулыбке заметил в его глазах страх. Сел, спросил:
– Зачем позвал?
Со стула поднялся Семен со шрамом на верхней губе, снисходительно улыбнулся, ответил вместо Даршина:
– Тебя вызвали по нашей убедительной просьбе.
– Я не тебя спрашиваю! – резко оборвал его Глеб. – Я тебе говорил, чтобы вашего духу не было больше возле меня! – посмотрел на Даршина. – Что все это значит, Василий!
Смахнув с губ улыбку, Семен насупился. По-хозяйски уселся на прежнее место. Корозов обратил внимание на его размеренные спокойные движения, как будто тот находился у себя дома. Такое поведение у Глеба вызвало немые вопросы. А Савелий со своего места приоткрыл рот, вытянул вперед шею и заметил:
– Не советую так громко шуметь. Пора бы уже договориться.
– В твоих советах я не нуждаюсь! – отсек Глеб – А договариваюсь я только с деловыми людьми, а не с подвальными шулерами, – он опять перевел глаза на Даршина. – Василий, зачем тебе нужно это посредничество? Ты же знаешь меня. С ними я никогда не стану договариваться! Пусть утрут морды! Объясни мне, как все понять?
Растерянный взгляд Даршина заметался по сторонам, вопросительно остановился на Семене, точно спрашивал, можно ли ему ответить. Откровенный испуг в его глазах поразил Глеба. Он многого не знал, а потому не постигал поведения Василия. Например, не знал, что приглашал его к себе Даршин под стволом пистолета у виска. Он просто дословно повторил Глебу слова, которые продиктовал Семен. Сейчас шрам на губе того дернулся. Изо рта вылетело:
– Скажи.
– Понимаешь, Глеб, какие дела, – начал через силу Василий, он точно выковыривал из себя слова, которые ему трудно было произносить. – Мне уже деваться некуда. Я тоже долго отказывался с ними работать. Но они внедрились в мой бизнес без моего желания. Я и не знал. А когда узнал, то все мои торговые точки уже работали с ними. Я попытался все исправить, но это оказалось невозможно. Мне дали понять, что я им буду не нужен. Они могут обойтись без меня. Ты понял? Они могут хоть сейчас убрать меня, магазины уже заряжены их питьем. Многие мои люди сидят у них на крючке. Но кто, я не знаю.
Напружинивая тело, Корозов мрачно сжал скулы, по щеке пробежала нервная морщина. Жар волнами ударил в грудь и подступил к подбородку:
– Ты расписался перед этими козлами? – спросил он, усиленно сдерживая себя. – Замени всех своих работников без разбора! И вышвырни из кабинета этих уродов!
По лбу Даршина пополз пот, как будто Василий был изнурен тяжелой физической работой. Он торопливо вытер лоб платком и продолжил:
– Теперь они намерены настроить реализацию через твои магазины, где есть винно-водочные отделы. Они хотят с тобой договориться. Ты подумай, стоит ли сопротивляться? Они уже многих оседлали.
– Оседлали тех, кто подставил свои спины под их седла! – налился кровью Глеб. – Это не про меня! В мой бизнес без моего согласия ни один клоп не пролезет! Я контролирую все, даже мозги своих подчиненных!
– Я это знаю, – кивнул Даршин, давясь собственной слюной. – Но именно поэтому они хотят с тобой мирно разрешить вопросы. В противном случае, – он сжался, переходя на шепот, – они обещают убить сначала меня, а затем и тебя.
Усмешка мелькнула на лице Глеба. А Даршин, увидав ее, сразу сник и обреченно вздохнул, видя, что его предупреждение не подействовало на Корозова. Потерянное лицо Василия как-то в один миг осунулось, постарело.
– Ты уже и так лежишь под ними, зачем им тебя убивать? – не поверил Глеб.
– Чтобы на тебя воздействовать, – выдавил Даршин. – Твои точки для них очень привлекательны.
Глядя на Даршина с внутренней жалостью, Корозов твердо спросил:
– Хочешь, мои парни сейчас выметут эту грязь из твоего кабинета?
– Поздно уже! – испуганно покачал головой Даршин. – Ты не знаешь всего.
– Тогда расскажи. Что тебе мешает это сделать? – посоветовал Глеб. – И не смотри на этих шавок! Их сейчас выведут отсюда! – он стал на ноги, чтобы выглянуть в приемную и позвать охрану.
Но тотчас увидал направленный на себя пистолет. Савелий предостерегающе хмыкнул, показав все челюсти. Вытянув шею, вскочил со стула, подошел ближе к Глебу, ткнул в бок стволом с глушителем, холодно потребовал:
– Сядь! Не тяни время! Соглашайся на наши условия!
– Глеб, остынь! – беспокойно округлил глаза Даршин. – Пусть все остается как есть. Прошу тебя! Хуже только сделаешь!
Сжимая кулаки, Глеб медленно опустился на свое место. Семен добавил:
– Охрана – это лишние трупы. Зачем они тебе? Скажи: «Да», этого достаточно. Мы работаем на доверии, договоров не царапаем. Одно слово и все. Слово – золото.
– Повторяю для глухих, – напряженно выдохнул Глеб. – Забудьте дорогу ко мне! – раздраженно посмотрел на Даршина. – Не дрожи ты как осиновый лист! Ни черта они тебе не сделают! Таких уродов – пруд пруди! Если перед каждым кланяться, то и жить не стоит! Возьми себя в руки! – кинул взгляд на Савелия. – Пошел вон от меня! Закрой дверь с той стороны!
– Воля твоя, – сказал Семен. – Хозяин – барин.
Словно что-то почувствовав, Даршин сжался в кресле. Корозов не успел ответить, как рядом с его лицом раздался хлопок выстрела. Пламя опалило щеку. Он отшатнулся. Даршин охнул и осел в кресле. Глеб повернул голову в его сторону и увидал на лбу Василия круглое кровавое пятно от пули. Корозов взорвался, занося кулак:
– Да вы что, сволочи!
Но сильный удар рукояткой пистолета по затылку отключил его мозг. Глеб упал лицом на стол. После чего не видел и не ощущал, как ему в руку вложили пистолет. Затем подельники выглянули в окно, открыли оконные створки, капли дождя ворвались внутрь, выпрыгнули на улицу. Вторым вылезал Семен. Достал из кармана тряпку, протер после себя следы на подоконнике и прикрыл створки.
2
Придя в себя, вспоминая, что произошло, Корозов глянул на Даршина и все в сознании мгновенно восстановилось. Почувствовал что-то у себя в руке. Поднял ее и увидал пистолет. Как молния, поразила мысль, что ему сунули этот ствол, чтобы остались его отпечатки. Подстава. Известный трюк. Оглянулся. В кабинете – никого. Лихорадочно выхватил из кармана носовой платок, торопливо, но тщательно вытер оружие, откинул от себя. И только успел вернуть платок в карман и растереть затылок, приглушая боль, как дверь в кабинет распахнулась, и внутрь вбежали двое полицейских.
– Руки! – закричал молодой, курносый с торчащими ушами, направляя пистолет на Корозова.
Удивленно повернувшись к нему, Глеб вытянул руки перед собой, на ум пришло, подозрительно быстро откуда-то появилась полиция, хорошо, что очнулся раньше. Увидал за их спинами ничего не понимающих своих охранников и секретаря Даршина. Второй полицейский, широкий в кости, с полными щеками и выпирающим животом, дергая стволом и плечами, спросил, уставившись на Глеба:
– Кто стрелял? Ваше имя!
– Я их не знаю, – отозвался Глеб и назвал свое имя.
– Кого, их? – усмехнулся полицейский, надувая щеки. – Тут, кроме вас и трупа, никого больше нет! – глянул на молодого, распорядился. – Осмотри все. Под протокол. Понятых найди! – и снова уставился на Глеба.
Странно, подумалось тому, все странно. Он повел шеей, тупая боль в затылке не проходила, пояснил:
– Тут еще двое были.
Оглянувшись вопросительно на секретаря, полицейский сдвинул к переносице редкие брови:
– Кто еще был?
Закрутив отрицательно головой, та протараторила:
– Никого больше не видела, хозяин в кабинете был один, когда к нему вошел этот господин. Никто после этого из кабинета не выходил. В приемной были охранники этого господина. Они могут подтвердить. В кабинете шумели, как будто ругались. Да, еще, пару дней назад этот господин несколько раз звонил мне, требовал, чтобы я по телефону связала его с Даршиным, кричал, – выпалила на одном дыхании девушка.
– Вот как, – наклонил голову полицейский и глянул на охранников.
– Никто не выходил, – нехотя подтвердил один из парней. – Только мы выходили в коридор покурить и все.
Подхватив, секретарь подтвердила их слова и добавила:
– А я в это время заглянула в кабинет и увидала, как этот господин наставил наган на моего хозяина. Я перепугалась и закрыла дверь. И сразу позвонила в полицию.
В голове у Корозова промелькнуло, почему она говорит неправду? Во-первых, два дня назад по телефону он не кричал на нее, во-вторых, сегодня он не наставлял оружие на Даршина. Подобное никак видеть она не могла.
– Вранье! – возмущенно отреагировал он. – Зачем ты врешь, девушка? За вранье тебе придется отвечать!
– Вранье, говорите? – отозвался молодой полицейский, шевеля курносым носом. – А не этот ли ствол она видела в ваших руках? – он через платок поднял с пола пистолет.
– Я же вам сказал, здесь были еще двое. Один из них выстрелил в Даршина, – пояснил Глеб.
– И где же эти двое, которых никто не видел? – хмыкнул второй полицейский, надувая щеки и дергая плечами. – Испарились?
Аккуратно молодой полицейский положил пистолет в полиэтиленовый пакет:
– На экспертизу, – пробормотал. – Пальчики снять.
Только сейчас до Глеба дошло, что Даршин боялся не напрасно, у него были основания для страха. Очевидно, он знал многое про этих людей. Одного мозг Глеба не мог сейчас переварить. Почему секретарь говорит, что никого не видела? Ведь эти двое через приемную входили к Даршину. Не через окно же влезли. Через окно? Стоп. А, может, вошли и вышли через окно? Поэтому даже его охранники подтверждают, что из кабинета никто не появлялся. Окно. Точно окно. Этаж первый. Можно войти и выйти. Корозов воскликнул:
– Проверьте окна. Двое точно ушли через окно. Я не видел, потому что меня сзади ударили по голове. Я был без памяти. Они в это время ушли!
Недовольно поведя в его сторону глазами, молодой полицейский пробурчал:
– Проверим. Всё проверим. А вы сидите, гражданин Корозов, и не трепыхайтесь! Значит, вы без памяти, а они испарились. И – никаких следов. А за окном все следы дождиком смыло. Были и нет. Складно, – он поморщился. – Таким образом, единственным подозреваемым в убийстве Даршина, гражданин Корозов, остаетесь вы!
Нахмурившись, Глеб полез за телефоном, позвонить Акламину, но в кармане пиджака его не оказалось, он молча отругал себя, что оставил телефон в машине на сиденье, глянул поверх голов на стоявших в дверях охранников:
– Позвоните Исаю, он знает, что делать.
Кивнув, один из них в приемной набрал со своего телефона начальника охраны. Вкратце рассказал, что произошло. При этом обратил внимание, как внимательно прислушивалась к его разговору секретарь Даршина.
– Разберемся, во всем разберемся, – осматривая окна, проговорил полицейский.
– В чем вы можете разобраться? – возмутился Глеб. – Здесь нужны оперативники. Почему вы их не вызываете?
– Вызовем, всех вызовем, – опять недовольно сказал молодой полицейский. – Но сначала разберемся сами.
– Напрасно тратите время, – проговорил Глеб и замолчал.
Ему не нравилось поведение полицейских. Они определенно видели в нем виновного, и теперь только искали улики, чтобы доказать это. Корозову показалось, что полицейский небрежно осмотрел подоконники, без особого старания найти на них чьи-то следы, просто создавал видимость работы, не открыл створки окон, бурча себе под нос:
– Все ясно, все ясно, ясно, как белый день, как белый день, – закончил осмотр и повернулся к Глебу. – Запоры на окнах закрыты. Стало быть, никто через окна не вылезал. Вам, гражданин Корозов, придется проехать с нами. Руки! – достал наручники, ухмыльнулся. – Придется вас задержать! – посмотрел на напарника. – Позвони операм. Здесь труп. Подозреваемый в убийстве взят.
– Боитесь, что я сбегу? – напружинился Глеб, видя, что полицейские делают все неправильно, и пытался уразуметь, почему делают так. – Не бойтесь. Я никуда не побегу.
Подумав немного, полицейский спрятал наручники:
– Ладно. Будь по-вашему. Пошли. Объяснение возьмем в полиции.
Садясь в машину полицейских, Корозов рукой показал охранникам, чтобы следовали за ним. Второй полицейский остался в приемной дожидаться оперов. Всю дорогу Глеб молчал. Не сомневался, что Исай сообщил Аристарху о случившемся, но от того почему-то ни слуху ни духу. Чертовщина какая-то во всей этой истории. Между тем Исай действительно сообщил Акламину о происшествии, но тот в это время находился на выезде и освободился только к ночи. Поэтому ночь Глеб провел в полиции.
Появился Акламин утром в своем обычном сером летнем костюме. Провел Корозова в кабинет. Глеб сдержанно бухтел:
– Ну, спасибо, Аристарх. Хорошую ночь ты мне устроил!
– Ничего, ничего, – парировал тот. – Иногда бывает полезно для общего развития. Садись! – сел сам за стол, подождал, когда сядет напротив Глеб, продолжил. – Я прочитал твое объяснение. Все так и было?
– Разумеется, – ответил Корозов. – В кабинете Даршина так происходило. Только началось все раньше. Этого в объяснении нет.
– Ну-ка, ну-ка, – неулыбчивое лицо оперативника стало строгим. – Давай все по порядку с самого начала.
– События в кабинете Василия, это продолжение, и кажется мне, что это не конец, – упругим голосом проговорил Глеб и начал рассказывать с того момента, как получил от Даршина звонок с просьбой принять каких-то парней с предложением для него.
Слушая Аристарх изредка удивленно покачивал головой и, когда Глеб умолк, рассерженно спросил:
– Почему сразу не рассказал мне?
– А что рассказывать? – поморщился Глеб. – Поручил Исаю выяснить, кто они и откуда катится ком? Разве я мог предположить, что события примут такой оборот? Но загадка в том, как они вошли и вышли из кабинета Даршина. Полицейский следов на окнах не обнаружил. Вдобавок все окна закрыты на запоры. Это как может быть, если они, например, уходили через окно? Получается, испарились. Как привидения. Секретарь завралась, это очевидно. Все нечисто, Аристарх. Жаль Даршина, слабоват оказался. Лег под них. В общем, в голове у меня путаница.
– Будем распутывать, – сосредоточенно произнес оперативник.
– Вот я что сейчас подумал, – оживился Корозов, привстав со стула и расстегнув пуговицы пиджака. – На этих подонков можно выйти через бизнес Даршина, если взять под контроль его поставщиков спиртного. У них, по всему чувствуется, большой размах. Возможно, целая сеть. Значит, изготавливают фальсификат где-то большими партиями. Вот и думай, какая каша может завариться.
– Придется расхлебывать. Не впервой, – задумчиво отозвался Аристарх.
Дверь чуть слышно скрипнула, и в нее боком вошел сутуловатый явно расстроенный опер. Протянул Акламину лист бумаги, сказал угрюмо:
– Заключение по пальчикам на пистолете, из которого убит Даршин.
– Чьи? – спросил Аристарх, беря заключение.
– Чисто. Вытерли. Предусмотрительно, – недоверчиво посмотрел на Корозова. – Вот такие пироги, – протянул.
Подняв глаза на него, Аристарх, догадываясь о его мыслях и отметая их, выговорил:
– Пока никаких пирогов нет! Мне нужны чугунные факты и доказательства, а не чьи-то домыслы. Займись этим!
– Хорошо. Поднатужимся, – пробормотал опер и вышел за дверь.
– Вот видишь, – возмутился Глеб. – Твой опер уже испек пироги. Ему все ясно. Ты обратил внимание, как он смотрел на меня? А ты про какие-то доказательства говоришь. Он, наверно, готов признание выбивать из меня и предлагать оформить явку с повинной. Вот полицейские, например, наряд которых по вызову приезжал, те вмиг объявили меня убийцей. Кстати, почему не оперативники прибыли? Здорово работаете. Мгновенно убийц находите!
– Не говори глупости! – прервал Корозова Аристарх. – Поставь себя на его место! В кабинете – никаких следов других лиц, только ты, пистолет и труп. Окна заперты изнутри. Вдобавок те, кто находился в приемной, утверждают, что никого из кабинета не выходил. Как тебе такой расклад нравится?
– Совсем не нравится, – хмуро отозвался Глеб.
– А наряд полиции прибыл потому, что все опера в это время были на вызовах. Работа у нас такая. А теперь поехали! – Аристарх стал со стула, поджарый прямой с цепкими неулыбчивыми глазами.
– Куда? – не понял Глеб напружиниваясь.
– На место преступления! – сказал Акламин и выступил из-за стола.
Они вышли на улицу. Небо висело низко, но дождя не было. Не видно разрывов между тучами, в которые могли бы прорваться лучи солнца. Между тем чувствовалось, как уже тянуло свежим воздухом. Коснувшись рукой щеки, Глеб ощутил легкую щетину, почувствовал дискомфорт, поморщился. На парковке против полиции увидал свой автомобиль. Навстречу выскочили водитель и охранники. С помятыми, как у Глеба, лицами. Понятно было, что они всю ночь клевали носами в машине. Парни торопливо распахнули двери. Глеб и Аристарх сели.
– В офис Даршина! – распорядился Акламин.
Оглянувшись на Корозова, водитель ждал его команды.
– Поехали! – сказал Глеб.
В приемную первым вошел Аристарх. Секретарь, увидав его в дверях, не зная, кто он, вскинула голову безразлично. Но, заметив за его спиной Корозова и охранников, насторожилась и вскочила на ноги. На приятном лице скользнул испуг и как-то неуверенно задрожал. Руки задвигались по столешнице, шурша бумагами. Акламин достал удостоверение, раскрыл перед нею. Девушка замерла. Он, ничего не объясняя, открыл опечатанный кабинет Даршина. Распахнул дверь, остановился в дверном проеме, с порога все внимательно осмотрел. Глеб терпеливо ждал. На его овальном, слегка удлиненном лице секретарь ничего не могла прочитать. Она по-прежнему была насторожена, стояла без движения, а взгляд внимательный и напуганный. Вопросительно оглянувшись на Корозова, Аристарх шагнул внутрь. Глеб последовал за ним, прикрыл за собой дверь и сразу стал рассказывать, как все здесь происходило, где находился он, где – Даршин, а где – двое преступников. Как, кто и что делал. Разумеется, выложил и о том, как очнулся, обнаружил в руке пистолет, как стер с него отпечатки своих пальцев. Акламина ставило в тупик поведение преступников, которые с легкостью застрелили Даршина, оглушили Корозова, попытались подставить его и скрылись. Зачем столько городьбы? Зачем убивать Даршина, если его уже целиком подмяли? Зачем подставлять Глеба, когда не добрались до его бизнеса? Вопросы, пока одни вопросы. Тщательно осмотрев весь кабинет и окна, не обнаружив никаких следов на подоконниках, Акламин вышел на улицу, прошел вдоль окон. Дождь, конечно, смыл все следы, если все-таки придерживаться версии, что преступники убрались через окно. По такой погоде им не нужно было беспокоиться. Под одним из окон Акламин обратил внимание на смятую мокрую тряпку в траве. Поднял. Аккуратно развернул. Обрывок разлохмаченной ткани. Поднял глаза на окно. Внимательно присмотрелся. Заметил пару торчащих ниток, зажатых створкой. Стукнул костяшками пальцев по стеклу, привлекая внимание Корозова, оставшегося в кабинете, попросил, чтобы тот приоткрыл створку. Глеб сделал. Аристарх взял нитки, достал из кармана маленький полиэтиленовый пакет, положил их туда. А тряпку – в другой пакет.
