Валерий Пушной
Безумство опрокинутого эха
Сообразив, что та оборвала разговор, Карюха отступила от дверного проема, представив, как мать плотно сжала губы. Она всегда так делала, когда у нее что-то не ладилось. Пара минут прошла в тишине. Карюха продолжала прислушиваться. Хорошо, что под ногами лежала мягкая ковровая дорожка, иначе было бы слышно, как девушка напряженно переступала ногами, обутыми в тяжелую обувь. Затем в комнате хлопнула дверца туалетного столика, и снова раздался громкий голос матери:
– От твоего папаши, как от козла молока! – следом за голосом она сама появилась в дверях. – Вот тебе деньги на расходы, и ключ от входной двери в подъезд. Наверняка, ты его тоже потеряла! – протянула Карюхе и продолжила говорить об отце. – Он, видишь ли, находится в командировке. Не верю я этому подонку! Тот еще жук. Иди прямо сейчас в Управляющую компанию, тебе выделят слесаря. Зайди с ним по дороге в хозяйственный магазин, пусть он выберет замок. Купи, чтобы заменил в двери. Телефон тебе купит родитель. Я из него выжму. Приедет из командировки и купит. И не пой этому вонючему козлу дифирамбы за телефон! Для него это не деньги. Его, жука навозного, надо не хвалить, а тыкать мордой в дерьмо.
Естественно, Карюха не соглашалась с такой оценкой отца. Говоря сегодня о нем, мать определенно вышла из берегов, потеряла беспристрастность, чего раньше, при всем отрицательном отношении к бывшему мужу, не наблюдалось. Но спорить с нею бесполезно. Только вызывать огонь на себя. Сейчас лучше отмолчаться и тихой сапой отойти в сторонку. Карюха сунула деньги в карман, поцеловала мать в висок. Та недовольно нахмурилась, спросила:
– Не останешься пожевать?
– В другой раз, – сказала девушка. – Надо сначала с замком разобраться.
– Тогда топай! – подтолкнула ее к входной двери.
С любопытством поглазев на наряд Карюхи, в Управляющей компании отправили с нею медлительного ворчливого слесаря с чемоданчиком, который всю дорогу до магазина мрачно бубнил, не понимая, как можно потерять ключ от квартиры? В его понимании подобное было невообразимо. Все равно, что потерять башку или откусить себе язык. Она молчала. В магазине купила все, на что он показал, при этом отметила про себя, что деньги как будто ни того оттенка, какой она помнила. Но рассматривать было некогда, да и быстро забыла о них. Затем так же молчком протопала до самого дома. Слесарь, правда, все время что-то бормотал, но она пропускала мимо ушей. Возле двери он долго чесал за ухом, медленно рассматривал замок, прежде чем разложить на полу инструмент из своего чемоданчика и, ворча себе под нос, начать работать дрелью. Карюха стояла сбоку. На площадке ничего нового не заметила. Все, как было. Те же двери соседских квартир. Те же номерки на дверях. На нудное ворчание слесаря не реагировала. Ожидала, когда он закончит работать. Слесарь высверлил прежнюю личинку замка, приоткрыл дверь и вставил новую, попробовал открыть-закрыть ключами, и протянул их девушке. Она рассчиталась с ним. Он положил деньги в карман брюк, пробурчал что-то непонятное и двинулся вниз по лестничному маршу. Глянув ему в спину, Карюха вошла в квартиру. Было душновато. Пробежала по окнам, открыла форточки. С облегчением осмотрелась. На вешалке ее куртки, под вешалкой аккуратно выставлена летняя обувь. Вся на высоком каблуке. Не то, что сейчас на ее ногах. Содрогнулась, глянув вниз на свои ступни. Она так соскучилась по высокому каблуку, что от одного вида своей обуви зашлось сердце. Наконец-то все позади. Как будто ничего и не было. В кухне и комнате чистота и порядок, какой любила. Все на своих местах. И даже тапки, как всегда, возле дивана. Вот только они как будто выцвели на солнце, лучи которого проникают через окно и наполняют комнату. Впрочем, может, они такими и были, и она обыкновенно запамятовала. Быстро сбросила с себя одежду и пошла в ванную. Мылась долго, с удовольствием. Соскучилась по ласкающим струям воды. Потом обтерлась большим махровым полотенцем, причесалась и побежала к гардеробу. Достала нижнее белье, натянула на себя. Выбрала юбку и блузку. Перед зеркалом примерила. Как классно. Никогда не думала, что будет так радоваться обычной одежде. Надела босоножки, с наслаждением прошлась по комнате. Посидела на диване, заглянула в холодильник. Запах пищи взбудоражил. Как долго она не питалась такой пищей. Съела бы все, что есть в холодильнике, но захотелось йогуртов. А их в холодильнике не было. Решила сбегать в магазин. Заодно прихватить свою прежнюю одежду и спустить в мусоропровод. Расстаться с остатками того, что связывало ее с недавними приключениями. Все равно никто не поверит, кому бы ни рассказала. По крайней мере, она бы точно не поверила, назвала бы в лучшем случае фантазером, а в худшем треплом. В комоде нашла паспорт и свой неприкосновенный запас, присовокупила его к оставшимся после покупки замка деньгам. Подхватила сумочку, сунула туда все. Свернула в узел прежнюю одежду и вышла на площадку. Закрыла дверь на ключ. Удивилась, что прихватила с собой всю связку. С сожалением подумала, что эйфория захватила ее, и она забыла глянуть на часы. Но, наверно, пробыла дома не меньше двух часов. А может даже несколько дольше. В конце концов, это не главное. Положила ключи в сумочку. Спустилась к мусоропроводу, открыла крышку, бросила туда ненужный теперь наряд. И почувствовала какое-то угрызение совести, точно безжалостно поступила с тем, что придавало ей уверенность в другой жизни. Пусть не такую, какую она чувствует сейчас здесь, но, тем не менее, некоторое спокойствие. Хотя вряд ли стоит сожалеть? От прошлого всегда остается одна память. И та не вечна. Карюха громко хлопнула крышкой, согнула в локте руку, повесила на нее сумочку и застучала каблучками по ступеням. Прежде чем покупать йогурт, она прошлась по нескольким торговым точкам, чтобы окончательно почувствовать себя дома в своей тарелке. Естественно, обнаружила много изменений. Не только в вывесках и витринах, но и во внутреннем устройстве магазинов. Рядом со старыми бутиками появились новые, или вместо прежних красовались иные. Другие продавцы, другие товары. Впрочем, это Карюху совсем не смутило. В торговле постоянно происходит ротация. Иначе нельзя. Иначе все зачахнет. Возникло сомнение в словах матери, что прошли всего одни сутки от ее последнего посещения. По магазинам видно, что прошло больше. Однако в одном из бутиков увидала календарь на стене. Присмотрелась. Год, месяц и число доказывали правоту утверждения матери. Но, тогда как объяснить такие изменения в магазинах и других местах за одни сутки? Карюха была шокирована. Совершенно растерянная, зашла в магазин за йогуртом. Купив, вчиталась в чек. Все сходилось с календарем. Да, четырнадцатого числа рано утром она ненадолго забегала к матери, потом на улице наткнулась на Лугатика, который заболтал ее. Затем произошло знакомство с его приятелями. И поездка на отдых со всеми вытекающими последствиями. А сегодня пятнадцатое. Только одним она могла объяснить все это. Магией. Озадаченная, медленно возвращалась домой. Голова, кажется, распухла от мыслей. Карюха пыталась свести концы с концами, но ничего из этого не получалось. Даже идти домой расхотелось. И все-таки вошла в подъезд. Вяло поднялась на этаж, стараясь не стучать каблучками. Постояла у двери, достала из сумочки ключи, покрутила в руках и не стала отмыкать. Вернула ключи в сумочку и по лестничному маршу поднялась выше на межэтажную площадку, остановилась у окна, стала рассеянно смотреть на улицу. Макушки деревьев, чистое голубое небо, яркое солнце. Невольно отвлеклась от унылых мыслей. Забылась. В себя ее вернул шум внизу. Прислушалась. И, к удивлению своему, узнала голос слесаря, который менял ей замок. Он болтал безостановочно, ворчливо, явно выражал недовольство. По его речи поняла, шел он по лестнице не один, то и дело обращался к какой-то девушке.
– Ну ты что, девка, башкой поехала? – доносился его голос. – Я тебе не дятел одно и то же долбить. Врешь ты все, кукла трепливая. Ничего подобного быть не может. Я свое дело делаю, комар носа не подточит. Я сдал тебе работу, и ты мне заплатила, коза. Башку напряги, корова. На тебе еще наряд был чудной, какие не увидишь на улице. И не капай мне на мозги, дура, что ничего мне не платила и вообще не видела меня. Скажешь, что в магазине со мной не была? Так продавец подтвердит, что врешь, коза трепливая. Ты сама покупала принадлежности для замка. Сама привела меня к своей двери. Так что не устраивай мне концерт, дура набитая.
Последние слова слесаря напрягли Карюху. Она притаилась. Услыхала голос девушки, с которой разговаривал мужчина.
– Хватит гнать туфту, идиот! – возмущалась та. – Я тебя первый раз вижу! Все уши мне прожужжал.
– Ты, обезьяна, не кривляйся! – парировал слесарь. – Первый раз, первый раз. – Дурака из меня хочешь сделать? Не получится. Мозги лечи давай, шельма!
– Вот, козел! – отсекла девушка. – Гони пургу дальше! Видать, стреляный воробей. Не лупи шарами на меня, я тебе не по зубам! Ишь, раскукарекался! – повысила голос. – Петушиные перья вмиг повыдергаю! Лучше посмотри, что случилось с замком.
На цыпочках осторожно Карюха отошла от окна, поднялась на две-три ступени выше, чтобы ее не заметили снизу. Чуть наклонилась над перилами, выглядывая в ожидании появления на этажной площадке слесаря с девушкой. Увидела, как те подошли к двери ее квартиры. Повернулись спинами к ней. Поразилась тому, что длинноногая шатенка порывисто двигалась и непроизвольно играла бедрами точно так, как делала она, что у той шелковистые волосы с такой же стрижкой, как у нее. А еще Карюха сразу обратила внимание на одежду девушки. Та была из ее гардероба. Ее любимая блузка. В свое время она заказывала в ателье. Спутать ни с какой другой было невозможно, потому что сама придумала фасон. Карюху это напрягло, привело в состояние крайнего недоумения. В это время девушка у двери протянула слесарю ключ от квартиры:
– Вот, посмотри, индюк, он даже не лезет в замок.
Неспешно поставив свой чемоданчик с инструментом на пол, тот взял ключ, повертел в руке и медленно замотал головой:
– Так это же другой ключ, девка, – сказал и вопросительно уставился на нее. – Ты что мне мозги пудришь, кривоногая? Где ключи, которые я тебе отдал?
– Сам ты кривоногий дурень! Не морочь мне голову! – вспыхнула взахлеб девушка. – Никаких ключей ты мне не давал!
– Ну и стерва же ты. Научись сначала врать, – вяло выдохнул слесарь. Ему явно надоело препираться. Но он все же выговорил. – Куда дела связку из пяти ключей?
Передернувшись от его слов, девушка ответить не успела, потому что на площадке послышался голос соседки из квартиры напротив. Карюха узнала его, но увидеть соседку со своего места не могла, только уловила, как перед этим скрипнула дверь. Голос соседки громко произнес:
– Карина, чудо заморское, что там у тебя с замком? Недавно только, часа три назад, ты с этим типом ковырялась в замке. Он жужжал своей сверлилкой на весь подъезд. Сейчас опять ты его притащила. Не доделал, что ли? Руки, видать, растут из задницы, коль отремонтировать не может. Вишь, лупает зенками, козел. Слесарь называется. Ныне такие слесаря пошли, что юбки на них надевать надо, а не штаны козлиные! Ты бы этому козлу холку намылила вместо разговоров с ним! – раздраженно посоветовала. – Позвала бы лучше моего мужика, он бы давным-давно управился. А этот бурдюк недоразвитый сопли жует. Гони его в шею. А то копается, копается, как жук в навозе!
– Кто жук в навозе, змея ползучая, что языком мелешь, глупая? – покраснев, возмутился слесарь. – Я прошлый раз все ей сделал, как полагается. Так она тут снова что-то наворотила, дрянь недоношенная.
– Что вы оба из меня идиотку делаете? – взорвалась девушка, глядя на соседку. – Никого я не приводила три часа назад! Я была совсем в другом месте! А ты видела, как этот тип ковырялся сегодня в моем замке? – спросила с любопытством.
– Я все видела в глазок, – сухо подтвердила соседка. – И его видела, и тебя вместе с ним! Не выкручивайся тут передо мной, дуру из себя не строй. Носом еще не выросла, чтобы мне мозги конопатить, паршивка!
– Выходит, это он наковырял так, что замок перестал открываться, – с хмурым изумлением протянула девушка и вдруг с вызовом выкрикнула. – Все понятно! Вы сговорились, негодяи! Хотели ограбить мою квартиру, твари. Не получилось. Но замок все-таки сломали!
– Не дури, Карина, тупица безмозглая! – голос соседки зазвучал яростно и мрачно. – Что там у тебя грабить, дура? Кому нужны твои блузки да юбки? Мне они на нос не налезут, идиотка.
Первое, что огорошило Карюху, было то, что соседка назвала эту девушку ее именем. Второе, какие выражения и слова соседка пускала в ход. Впервые она слышала от нее подобное. И третье, когда девушка повернулась на голос соседки, Карюха увидела лицо. Оно поразило. Как будто в зеркале увидела свое отражение. Даже отпрянула от перил и часто задышала. Не может быть, пронеслось в голове. Ощутила жар во всем теле. Ватными стали ноги. Мозг наполнился кашей. Ничего осмыслить не мог. Тихо отдышалась, слыша препирательства внизу. Затем снова аккуратно наклонилась над перилами лестничного марша. Быстрым взглядом окинула фигуру девушки, и только теперь в голове зафиксировалось: точь-в-точь, как у нее. Так вот почему мать сказала, что сутки назад она была у нее. Получается, не она была, а эта девушка. Без сомнения так. Но как та очутилась в ее квартире? Когда вообще и откуда появилась? И почему в квартире ничего не изменилось? Ведь это другой человек. Вкусы и привычки должны быть другими. Что теперь делать? Как быть в таком положении? Как доказать матери, что она – Карина, а эта девушка – никто? Вот так номер. Все, что угодно ожидала, но только не такого. Магия. Уши будто забило пробками. Голоса начали звучать где-то далеко, и разобрать их стало невозможно. Ей пришлось натужиться, чтобы вникнуть в смысл звучащих снизу фраз.
– Нашла грабителя, сумасшедшая дура, – ворчал слесарь ленивым недовольным голосом явно с постным лицом. – Я ей работу делал, а она меня костерит, как последняя шлюха. Смотри, а то по морде получишь!
– Ты сам языком не лялякай, дурень! – оборвала его соседка, предупреждая. – Она – бандитка.
– Я придушу тебя, гад! – девушка схватила его за одежду.
– Ты не очень прыгай, а то ноги повыдергаю! – повысил он голос. – Подумаешь, бандитка. Кто тебе замок переделает, если меня задушишь? Давай опять топай в магазин, сумасшедшая, покупай новую личинку. Такую же, как прошлый раз. А я посижу на ступенях, подожду тебя.
– Никакого прошлого раза не было! – вновь вскрикнула девушка. – Пойдешь со мной, морда слесарная. Покажешь, что купить.
– Как скажешь, идиотка, – вяло, определенно устав от нее, сухо пробормотал слесарь, подхватил чемоданчик и двинулся вниз по ступеням.
Следом за ним стала спускать девушка. Карюха услышала, как им вслед что-то пробурчала соседка и потом захлопнула за собой дверь. После этого Карюха долго без движения собиралась с мыслями. Заходить в квартиру было глупо. Минут через двадцать слесарь и девушка вернутся, вскроют замок. Девушка войдет внутрь. Увидит ее. И что тогда? Рвать волосы на ней? Но та, похоже, тоже не отступится. Жуть что начнется. Вот так история. Вернулась, называется, домой. Расскажи друзьям, засмеют. Но определенно отсюда сейчас следует убраться. Оставить собственную квартиру непонятно кому. Надо все обдумать и потом уже что-то предпринять. Но куда теперь? Одна дорога – в гостиницу. Карюха еще минут пять выжидала, а после тихонько крадучись на цыпочках пошла вниз. На улице дышалось легче. Но яркий день и безветренная погода не радовали больше так, как в первые часы после возвращения домой.
4
Настроение у Лугатика было прекрасным. И не потому, что он, наконец, топал по знакомой улице. А потому, что все страхи остались позади. Не хотелось вовсе вспоминать о них. Хотел скорее забыть, как мыкался и дрожал за собственную жизнь. Когда перед глазами выплывали образы недавнего прошлого, Володька кривился, точно от зубной боли. Теперь же все вокруг возвращало его в прежнюю жизнь, в прежнюю беззаботность и разухабистость, о которой он постоянно вспоминал в чужих краях. Разувая глаза, он словно глотал взглядом пешеходов. Бездумно зыркал по всем сторонам и глупо улыбался. Замечал, как люди недоуменно смотрели на него. У девушек в глазах ловил изумление. И это нравилось ему. Сейчас он желал изумлять каждую из них. Приводить в восторг. Поправляя прическу, изредка подмигивал какой-нибудь симпатичной мордашке. Когда видел вокруг себя столько девушек, все остальное уходило на задний план, за пределы сознания. Ничего больше не существовало. Но в какой-то миг окрик сзади оборвал его эйфорию:
– Эй, Лугатик, пес паршивый! – раздалось за спиной. – Ты чего воротишь нос от знакомых?
Вздрогнув, Володька обернулся на голос. Сразу узнал девушку с пушистыми волосами, похожую на маленькую ухоженную болонку. В коротком сером топе и короткой коричневой юбке. С пакетом в руке. Месяца три назад он крутил с нею шуры-муры. Так, недолго, от нечего делать. Для него это было обычным делом, прихватить какую-нибудь мордашку мимоходом, пофасонить, наговорить с три короба, увлечь и умыть руки, как ни в чем не бывало. Приостановившись, он растянул губы приятной улыбкой:
– Ты что ли, Галька?
Не отвечая на его вопрос, девушка, хмурясь, задала встречный:
– Чего людей распугиваешь, козел?
– Как это? – заморгал ошарашенно.
– Видок у тебя, скажу я, с прибамбасами, – подойдя, пояснила та.
– Весело живем, – отшутился он.
– Смотри, не захлебнись весельем, придурок! – черство заметила девушка, глядя на него неприветливо, исподлобья. – Ты чего прячешься от меня?
– Надолго уезжал из города, – сказал парень, отводя глаза, не собираясь ничего объяснять. – Отсутствовал по уважительным причинам.
– Заливай больше, кобель недоношенный! – усмехнулась она, переложив пакет из одной руки в другую. – Какие у тебя могут быть уважительные причины. Пустомеля ты и все. Забыл, как неделю назад вешал мне лапшу на уши?
– Ты что-то спутала, – снова заиграл улыбочкой на лице Володька, одновременно ежась от ее враждебного тона. – Неделю назад меня тут не было, – он действительно верил в то, что говорил. Как он мог находиться тут семь дней назад, если в то время с друзьями был совершенно в другом месте. У него изначально не возникло желание узнать, сколько он тут отсутствовал или какое нынче число. Он видел, что все вокруг было прежним и этого ему достаточно. Забивать голову чем-то другим не в его правилах.
– Конкретно тут, может, ты не был, – сухо подтвердила девушка, не реагируя на его веселость. – А вот в кафе «Рай» был. Со мной. Что, изворачиваться станешь? Забыл, как молол языком, что лучше меня никого нет?
Разумеется, для Лугатика все было новостью. Еще потому, что никогда ни одной девушке он не говорил, что та лучше всех. Молоть языком, молол всегда много, но назвать девушку самой лучшей, значило для него, признаться в любви. А вот тут стоп. Он менял их как перчатки, не успевал влюбляться. Главное – весело провести время. Любовь подождет. Поэтому на вопрос Гальки прищурил глаза от яркого солнца, козырьком прислонил ко лбу ладонь, скорчил гримасу, показывая, что не понимает, о чем идет речь:
– Ты что-то путаешь, подруга. Я никогда не был в кафе «Рай». Даже не знаю, где оно находится. Не выходи из берегов.
– Ну, ты и гад, Володька! – резко с немалой долей злости выпалила девушка. – Кому это впариваешь? Тебя же официантка запомнила. Ты все время в ее сторону стрелял глазами. А она, дура, пялилась на тебя.
– Меня? Запомнила? – засмеялся Лугатик.
– Тебя запомнила! – отрубила Галька, насупив брови.
– К твоему сведению, я с дурами стараюсь не заводить знакомств, – назидательно выдохнул Володька.
– Поэтому ты не ее пригласил в кафе, а меня, – парировала девушка с холодным выражением лица.
– Я пригласил? – переспросил парень, пытаясь в ее тоне уловить хоть какой-то подвох. Но ничего подобного не обнаружил. Но холодок в ее глазах близкий к презрению не понравился ему.
– Не я же пригласила сама себя, а тем более тебя, – она прямо посмотрела ему в глаза все с тем же пренебрежением.
– Ну и дела, – протянул парень, убрал с лица улыбку, спросил, видя, что не способен разобраться, где в ее словах правда, а где ложь – Может, это был не я?
– Не ерничай! – решительно бросила Галька. – А то влеплю по харе! Я умею это делать!
Всегда похожая на ручную болонку, сейчас она вся внешне изменилась, стала походить на дикую кошку. И у Лугатика пронеслось в голове, что она действительно может кинуться на него с кулаками. Но что такого он сказал, чтобы вызвать в ней столько негодования? Ничего особенного. Тем более что в его словах была одна правда. Происходило что-то непонятное. Получалось, что дальше отнекиваться становилось накладно для него. Она бескомпромиссно наезжала, убежденная в правоте своих утверждений, напирала так, что и впрямь готова была влепить ему пощечину и даже съездить кулаком по физиономии, если он не признает, что просто издевательски намеренно выносит ей мозг. Володька сдрейфил, попятился и решил уступить:
– Ну ладно, ладно, я пошутил.
– Со мной шутить не надо, собачий хвост. Я серьезная девушка, – твердо проговорила она, и пакет в ее руке зашуршал оттого, что пальцы смяли его.
– А я, по-твоему, несерьезный? – попытался он вернуть потерянные только что позиции, все больше напрягаясь от ее нескончаемой ругани. При знакомстве как-то не заметил этого, а, может, просто не обратил внимания. Возможно, ее внешность сыграла злую шутку, ибо болонка по определению никак не могла быть такой грубиянкой. Впрочем, она и не была грубой, памятью он не страдает, напротив, была милой и пушистой. А сейчас, видать, зло на него пожрало всю ее милость.
– Ты – клоун и скотина! – категорично заключила Галька.
– Тогда чего ты от клоуна и скотины хочешь? – поморщился он. Ему не понравилось такое определение. Он, конечно, веселый парень, любитель пошутить, прикалываться, фасонить.
Любитель морочить девушкам головы. Но не клоун и не скотина. Надо сказать, что после недавних событий, произошедших с ним и его друзьями, несмотря на подъем настроения сегодня, он чувствовал, что прежним уже никогда не станет, как бы ему не хотелось этого. Да, эйфория сейчас захватила его. Но надолго ли это? Где-то глубоко в душе колом стояло понимание, что его жизнь, независимо от его желания, поменяла траекторию движения. И не стоит больше цепляться за прошлые принципы и привычки, поскольку они должны кануть в лету. Вот так незаметно меняется человек. От Гальки, например, он не ждал такой ярости. Впрочем, черт с нею, пусть думает, что хочет, лишь бы быстрее закончила эту говорильню.
Словно угадав его мысли, она вдруг выдала:
– Сказать хочу, чтобы больше не приближался ко мне! – и посмотрела таким взглядом, что Володька ощутил дискомфорт, признаться, снова чуть-чуть струхнул. – Официантка из «Рая» тебе больше подойдет! – завершила девушка со злой иронией.
– Я даже не знаю, как она выглядит, – зачем-то буркнул парень. Между тем, это действительно было правдой, он не оправдывался.
– Будь здоров! Не кашляй! – напоследок презрительно бросила она и отвернулась.
Когда девушка отошла от него, ему пришло на ум, что Галька перестала дружить с головой. Глупые претензии высосала из пальца. Вот и хорошо, что отвалила. Володька облегченно почесал затылок. Между тем она все-таки испортила ему расположение духа. Недавний душевный подъем скатился на нет. Лугатик краем глаза провел по прохожим. Идут себе, да и пусть идут. Посмотрел себе под ноги. Разноцветная тротуарная плитка, на которой стоял, выложена ровно, но уже изрядно выцвела на солнце. Захотелось пить. Машинально опустил руку вдоль бедра, но кармана не было, а денег тем более. Усмехнулся. Вот как быстро забыл, что все еще не в своей одежде. Придется с питьем потерпеть до дома. Сглотнул слюну. А, собственно, зачем терпеть? Недалеко должен быть торговый комплекс. Там есть туалеты. Краны с водой. Хотя бы как-то утолить жажду. Володька оживился и, не глядя больше по сторонам, не стреляя глазами по девушкам, направился дальше.
Торговый комплекс встретил знакомым названием и знакомыми стеклянными дверями. Только с другой окраской стен. Но Лугатик не придал этому значения. Собственно, он и раньше не обращал внимания на цвет. По правде сказать, спроси сейчас его про цвет других зданий, он пожмет плечами. Поднявшись по ступеням крыльца к дверям, подождал, когда они автоматически раскроются, и ступил на белую плитку пола. Внутри многое было не так, как он привык видеть. Впрочем, он и на это не обратил внимания. По привычке шагнул в ту сторону, где были туалеты. Но их там не оказалось. Озадаченно закрутился на месте. Пришлось спросить в ближайшем бутике. После туалета вышел удовлетворенным. Даже решил пройтись по залу. Видел, как на его одежду с любопытством поглядывали посетители и продавцы, но ему сейчас было наплевать на все. Пусть смотрят. Остановился у одного из прилавков, поймал круглые глаза продавщицы. В общем, мордашка ничего, острый носик, губки чувственные, русые волосы ниспадают на плечи. В другой раз крутанул бы интрижку с нею, да не до флирта сейчас. Галька испортила настроение, улыбаться не хочется. И вообще на душе стало как-то слишком серьезно. А девушка не отрывала от него взгляда. Он даже поморщился, чего никогда прежде не могло случиться. Не упустил бы случая, если б увидел, что девушка на него западает. Уже хотел отвернуться и пойти дальше, как вдруг услышал:
– Ты не узнал меня?
На секунду оторопел, глянул на нее вопросительно:
– А должен узнать?
– Ну как же? – насупилась она, подхватила пальцами волосы за ушами, сделала хвостик на затылке и скороговоркой произнесла. – Так тоже не узнаешь?
– Признаться, не припомню, чтобы знакомился с тобой, – сказал Володька.
– Да мы и не знакомились, – подтвердила она. – Просто ты меня видел.
– Где?
– Неделю назад в кафе «Рай». Ты что, забыл, охламон? Я работала там официанткой, – уныло зачастила она, привставая на цыпочки за прилавком. – Ты тогда мне подмигивал, а на выходе сказал, что еще заглянешь и найдешь меня.
– А, – протянул он, точно вспомнил события недельной давности. На самом деле вспомнил недавний разговор с Галькой. И хотя ничего подобного с ним не происходило, решил подтвердить, чтобы не обидеть девушку. – Было такое дело. – А в голову тут же пришло, что, черт возьми, вокруг него происходит? Вторая уже говорит, что он был в кафе «Рай». Неделю назад. Но ведь это бред. Что они себе вообразили? Они что, обе сумасшедшие? Непохоже. Значит, он ненормальный. Наверно. Стал путать реальность с выдумкой.
– Меня зовут Рая, – неторопливо представилась она, ожидающе, но с холодком глядя на него. – А тебя?
– Погоди, погоди, – не называя своего имени, прервал он ее. – Тут же не кафе «Рай».
– Я ушла оттуда, – хмуро пояснила девушка. – Сегодня второй день работаю на новом месте. А как ты меня нашел?
– Не жалеешь, что ушла из кафе? – поинтересовался он, намеренно пропуская мимо ушей ее вопрос.
– Нет, что ты! – воскликнула она, морщась. – Совсем не жалею.
– Все-таки неплохо звучало: Рая из «Рая», – проговорил Володька, пытаясь поймать губами улыбку.
– Ничего хорошего, – недовольно возразила девушка. По всему видно было, что подобное ей приходится слушать не впервой. И это ей изрядно надоело, ибо фразу, очевидно, всякий раз выворачивали по-разному, кто во что горазд. А именно: идем в «Рай» к Рае, мы в «Раю» с Раей, райская жизнь у Раи, и так далее до бесконечности.
– Скажи, ты меня ни с кем не путаешь? – не удержался он от этого вопроса. Спросил, разумеется, с опозданием, ведь уже сделал признание, что якобы припомнил ее. Но лучше спросить поздно, чем никогда.
– Конечно, нет! – с каким-то невеселым напором выдохнула она. – Я сразу увидела в тебе хорошего пройдоху. Пришел в кафе с одной, а подмигивал другой. Кобель, видать, еще тот. Запомнила. Правда, ты сегодня в дурацкой одежде, как обалдуй, не то, что прошлый раз, но у меня безупречная память на морды.
– Тогда другое дело, – опять протянул он, путаясь и теряясь в своих мыслях. Ее оценка одновременно коробила и смущала его, тем более что он не понимал, каким боком оказался причастен к событиям в кафе «Рай».
На этом, казалось бы, пора завершить разговор с Раей. Все равно тот похож на беседу глухого с немым. Девушка одержимо доказывала, что он был в кафе, а он делал вид, что соглашается, но при этом оставался при своем мнении. Уверен был, происходила какая-то путаница. Так можно молоть языками беспрерывно. Между тем, по ее разгоряченному дыханию чувствовал, что она именно так намерена продолжать, не хочет отпускать его от прилавка. Стало быть, понравился ей. Однако сначала Галька, а теперь Рая своими утверждениями просто вывернули его наизнанку. Как будто он очутился в заколдованном круге, чего никак не должно быть здесь сейчас, когда до дома оставалось идти с гулькин нос. Лугатик уже готов был, ничего не объясняя, развернуться и молчком зашагать к выходу из торгового центра. Но, заметив, что девушка также готова побежать за ним следом, проговорил:
– Ты права, одет я сегодня необычно. Прямо с подиума для показа мод, – соврал. – Надо сходить домой, переодеться.
– Врешь ведь, охломон, – насупилась и взмахнула она руками. – Ты показываешь моды? Рассказывай сказки.
– Какие сказки? – сделал он возмущенный вид. – А на мне что по-твоему?
Коснувшись пальцами его наряда, Рая сухо пробормотала:
– Дрянь, конечно, но сойдет. Что это за ткань?
– Очень дорогая ткань, – серьезно ответил Володька.
– Врешь, наверно, обормот, – не поверила она.
– Наряд еще дороже, – добавил он.
– Это дерьмо никто не купит, идиот, – сморщилась Рая. – Его бесплатно не возьмут. Не мели чушь, не на дуру напал.
– Не понимаешь, – усмехнулся Лугатик.
– А что тут понимать? – глянула исподлобья девушка.
– Я пойду, пожалуй, – сказал он.
– Но ты вернешься? – глухо спросила она.
– Переоденусь и буду, как штык, – снова соврал Володька и одним махом оторвался от прилавка.
На полпути к выходу опять ощутил жажду, да такую сильную, что удивился этому. Разговаривая с девушкой, ничего подобного не испытывал, а тут в один миг горло пересохло, стало деревянным. Смягчить бы слюной, но ее нет. Володька резко свернул в сторону туалета. Пил воду жадно и долго, пока не утолил жажду. Вышел в торговый зал и постарался проскочить к выходу по проходам между бутиками так, чтобы не увидела Рая. На последнем повороте глянул в сторону ее отдела и резко застыл на месте, почувствовав странный укол в сердце. Даже не обратил внимания, как сзади на него наткнулся кто-то из идущих следом посетителей торгового центра, пробурчал недовольно, обходя. Лугатик увидел у прилавка Раи, на том месте, где еще недавно стоял он, парня, который чертовски походил на него. Среднего роста, щеголеватый, в неяркой, но фасонной одежде. И что самое удивительное, одежда была один в один с той, которую любил носить он. Володьку точно примагнитило к полу. Поразило еще другое: Рая смотрела на парня с таким же выражением лица, с каким некоторое время назад смотрела на него. Мерещится, что ли, пронеслось в голове у Лугатика, глюки какие-то. Он на короткое время зажмурился, точно верил, что стоит ему открыть глаза и наваждение исчезнет. Но разомкнуть веки боялся. Неожиданно обуял страх. Пришлось сделать усилие. Распахнул глаза и похолодел. Наваждение не пропало. У прилавка по-прежнему извивался ужом парень точно так же, как некогда делал он, подбивая клинья к девушкам. Володька с трудом оторвал ноги от пола и метнулся между бутиками ближе к прилавку Раи. Остановился рядом, за ближайшим углом. Навострил уши и глаза, пытаясь лучше рассмотреть парня и услышать, о чем тот разговаривал с девушкой. Внешность парня ошеломила. Стало ясно, если их обоих поставить перед зеркалом, не отличишь, где кто. Голоса едва доносились до него. Иногда, правда, к прилавку подходили покупатели и создавали шум, заглушали разговор пары или прерывали его, но в остальное время Володька мало-помалу улавливал речь. Девушка хмуро проговорила:
