Валерий Новоселов
От испанки до COVID-19. Хроники нападений вирусов
© Новоселов В. М., текст, 2020
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо»», 2020
⁂
Посвящается врачам России настоящего и прошлого, встающим на передний край борьбы с новыми болезнями
Медицинские обозначения, используемые в книге
ACE (AПФ) – ангиотензинпревращающий фермент
COVID-19 – острая коронавирусная болезнь, вызываемая вирусом SARS-CoV-2, коронавирусом нового типа
H1N1 – вирус гриппа, причина пандемии 1918–1919 годов
HIF – факторы, индуцируемые гипоксией
MERS-CoV – коронавирус, вызывающий ближневосточный респираторный синдром
MERS – ближневосточный респираторный синдром
SARS – коронавирус
SARS-CoV-2 – новый коронавирус 2019 года
VHL – ген фон Гиппеля – Линдау
АПФ (АСЕ) – ангиотензинпревращающий фермент
ВЗЗ – возрастзависимые заболевания
ГФС – гемофагоцитарный синдром
ГХХ – гидроксихлорохин, старое антималярийное лекарство
ДВС – синдром диссеминированного внутрисосудистого свертывания
ИГТ – Метод интервальной нормобарической гипоксической терапии
ИМТ – индекс массы тела
КТ – компьютерная томография
Н5N1, H7N9 – новые вирусы гриппа
ОПЖ – показатель ожидаемой продолжительности жизни
ОРДС – острый респираторный дистресс-синдром
ТОРС – тяжелый острый респираторный синдром
ЦНС – центральная нервная система
Прочие обозначения
BARDA – Управление перспективных исследований и разработок в области биомедицины, орган в США, созданный в 2006 году и ответственный за разработку медицинских контрмер против биотерроризма и новых болезней.
FDA – Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США
NIH – Национальный институт здоровья США
ВОВ – Великая Отечественная война
ВОЗ – Всемирная организация здравоохранения, созданная в 1948 году
ВЧК – Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем
ГАРФ – Государственный архив РФ
ДЗМ – Департамент здравоохранения Москвы
д-р – доктор
КНР – Китайская Народная Республика
ОЭРС – Организация экономического сотрудничества и развития
Р. Х. – Рождество Христово
РГАСПИ – Российский государственный архив социально-политической истории
РККА – Рабоче-крестьянская Красная армия
РСФСР – Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика
САСШ – Северо-Американские Соединенные Штаты, часто используемое название США в начале прошлого века
СНК – Совет народных комиссаров
Вступительное слово
Перед вами книга, написание которой нельзя назвать случайным. К этому часу планета уже длительный период переживает развитие пандемии, вызванной коронавирусной инфекцией, возбудитель которой обозначен как COVID-19.
Неудивительно, что вирусологи, иммунологи, инфекционисты, молекулярные биологи, генетики и фармакологи – все практически с самого начала этого бедствия взялись за изучение свойств возбудителя, реакций организма, поиск средств профилактики и лечения. И надо прямо признать, что за этот сравнительно короткий срок уже накопили большое количество знаний, разработали немало новых технологий и эффективных профилактических и лекарственных средств. Более того, успешная разработка конкретно таких новых продуктов, как противокоронавирусные вакцины и специфические лекарственные препараты, позволяют не только рассчитывать на скорую победу над нынешней пандемией, но и с полным правом ожидать в будущем возможности уверенно противостоять сезонным вспышкам коронавирусной инфекции.
Уже в самом начале пандемии была твердо установлена особая опасность заражения людей старшего возраста. Неслучайно, в многочисленных карантинных рекомендациях людям старше 65-летнего возраста предписывались самые строгие меры предосторожности в связи с повышенной смертностью именно среди этой группы заболевших. Поэтому следует безусловно приветствовать автора этой книги – врача-гериатра, более того, председателя секции геронтологии Московского общества испытателей природы при МГУ им. М.В. Ломоносова, – за инициативу рассмотреть и проанализировать судьбу пожилого человека в бурных событиях некоторых вирусных эпидемий и пандемий.
Актуальность такого подхода вполне оправдана, несмотря на широко известный факт неуклонного увеличения средней продолжительности жизни человека. Однако, не следует забывать, и это очень метко подметил автор в самом начале повествования, что действительное увеличение продолжительности жизни происходит не за счет увеличения юных лет, а именно «за счет удлинения состояния старости или самых близких подходов к ней».
Профессор В. А. ЗУЕВ,доктор медицинских наук, вирусолог,главный научный сотрудник НИЦЭМ им. Н.Ф. Гамалеи
Введение
Старость – это именно то самое состояние, когда человек растерян и не знает, что ему делать.
Наш мир стал старым. Люди теперь живут намного дольше, чем раньше. И в самом этом «дольше» есть очень важный момент для каждого из нас: мы живем дольше не в состоянии юности, молодости или зрелости, а за счет удлинения периода старости.
Старость сегодня разная, есть много социально активных людей и много людей в очень хорошей физической форме, но, тем не менее, это старость, что бы кто ни говорил.
Да, нужно сразу сказать… Мы на планете не одни, и тут есть и другие жители. И слабое место вида homo sapiens – тотальное и быстрое старение населения – не могли не заметить живущие рядом с нами. Вопрос был только во времени, когда и как они это заметят. Наиболее вероятно, что это могли сделать вирусы. Их на планете множество, и они все очень разные. Они молниеносно мутируют, подбирая ключ к нашему замку здоровья, и это рано или поздно должно было привести к тому, что они сыграют роль айсберга, который пробьет борт человеческого «Титаника».
И вот Всемирная организация здравоохранения (далее – ВОЗ) публично называет вспышку нового вируса пандемией. На тот момент, а это произошло 11 марта 2020 года, не во всех странах и даже на континентах были пациенты с коронавирусной инфекцией. А в России в тот день было лишь восемь новых инфицированных людей. И это в стране с населением почти 147 млн человек! Но этот вирус, по словам генеральных чиновников ВОЗ, был очень необычным и непредсказуемым, чем частично и объяснялось введение режима пандемии. И в этом тоже была экстраординарность ситуации.
Но сигнальное слово «пандемия» услышал наш мозг. Да, именно он первым встречает угрозу. Он же занимается не только оценками прошлого, но и прогнозами будущей опасности на основе полученной и накопленной ранее информации. Именно мозг, а не иммунная система определяет уровень угрозы, когда она еще только на дальних подступах к редуту нашего здоровья.
Вы только услышали о ней из новостей, а мозг моментально начинает делать прогнозы. И, получив сигнал об опасности этого нового вируса, все люди мгновенно прильнули к экранам, графикам, схемам, цифрам, таблицам, пытаясь в смартфоне найти ответ, что же грозит не только лично им, но и всему миру.
Так, не понимая, что сами цифры еще не созрели для оценки, разум незаметно перешел с поля знания в область веры. Пытаясь разобраться, люди стали делиться этими зачастую неверно оцененными данными и бессознательно усиливали их искажение. И этот информационный ком понесся с колоссальной скоростью и эмоциональным зарядом.
Из-за этой пандемии и ее информационного заряда наш мир оказался хрупким не только на уровне отдельного, особенно старого, человека, но и государств и их институтов. Постаревшая планета замерла в ожидании, все оказались растеряны – и люди, и общество, и системы здравоохранения. И даже в глазах российских политиков, которые обычно всё обо всем знают, сквозило недоумение.
Тут будет уместно предупредить случайного читателя: внимание, эта книга написана во время событий пандемии. Они сами писали строчку за строчкой. Приступая к данной книге, в силу объемности и эмоциональности темы я даже не догадывался, чем же в итоге наполнится кувшин нашей истории – просто брал кусок информационной глины и от него отрезал все лишнее. И что тут глина – сам кувшин или его наполнение, – тоже непонятно.
И самое важное – я, геронтолог и врач-гериатр, председатель секции геронтологии МОИП при МГУ, – должен сказать, что эта книга, конечно, не о вирусах, а о стареющем человеке и стареющей планете, которые стали очень хрупкими. А сделаем ли мы их другими – зависит только от нас.
Приятного и полезного чтения!
Часть первая
Глава 1
Входя в историю медицины
История медицины очень похожа на информационную пургу.
В ней трудно продвигаться к истине.
История медицины – это та самая часть исторического знания, без понимания которого нельзя сделать точные выводы и представить ход событий прошлого, даже не совсем далекого. Это очень интересная и жизненно важная сторона научного знания, особенно во время пандемии коронавируса. Не правда ли?
Но в самой теме скрывается парадокс: дело в том, что история медицины больше рассказывает об истории болезней, и, чтобы понять ее, нужно иметь специальное образование. И, конечно, не по истории, а именно по лечебному делу, независимо от названия этой специальности в прошлом и будущем. Можно высказать только сожаление, что многие историки, а с ними и социологи, и политологи, и даже медицинские блогеры, – а есть и такие – не понимают этого и самостоятельно дают непрофессиональные оценки той или иной болезни прошлого и тем самым искажают историю, которую они рассказывают людям. И информационное поле сразу же заполняется вязкой полуправдой, фактически ложью, от которой очень и очень тяжело избавиться.
Очень важен тут тонкий штрих: анализируя события в истории медицины, нужно постараться понять, как же то или иное заболевание выглядело именно тогда, в эпохи, уже покрытые паутиной времени, а не сегодня – с современных высот иммуноферментного анализа[1], компьютерной томографии[2] и электронной микроскопии. Это важно так же, как и само лечебное дело, которое – и наука, и творчество, и десятки лет постоянного обучения.
О чем именно идет речь? Например, о том, что в 1918 году не знали ни что испанка – это вирус гриппа H1N1, ни что она вызывается вирусом. Полагали, что заболевание вызывает гемофильная палочка. Но уже тогда в этом сомневались, так как не у всех пациентов ее обнаруживали. Вот как звучало мнение врачей с большой трибуны 20 октября 1918 года в докладе советского микробиолога профессора П. Н. Диатроптова: «Возбудитель инфлуэнцы (палочка) открыт Пфейфером в 1892 году В эпидемиологическом отношении признание Пфейферовской палочки за возбудителя инфлуэнцы нас вполне удовлетворяет. Другое дело, если к роли Пфейферовской палочки присмотреться с точки зрения клиники и патологической анатомии. Тогда нам удастся найти другой микроб, ближе объясняющий клиническую и патолого-анатомическую картину болезни. Во всяком случае, при оценке таких фактов нужно быть осторожным» (1).
Такое мнение высказывал патологоанатом, в последующем профессор и академик А. И. Абрикосов: «…патолого-анатомическая картина не противоречит мысли, что испанская болезнь есть своеобразная тяжелая форма инфлуэнцы, однако очень многие данные говорят за то, что все обнаруженные до сих пор в легких микроорганизмы (в том числе и палочка Пфейфера) представляют собой лишь вторичную инфекцию, тогда как микроорганизм, вызывающий основное заболевание, до сих пор еще не обнаружен» (1). Следует привести и мнение другого выдающегося патологоанатома И. В. Давыдовского: «При исследовании мазков находили палочку Пфейфера, стрептококк и биполярную палочку. Биполярная палочка, по нашему мнению, является одним из возбудителей этой болезни» (1).
СПРАВКА. Абрикосов Алексей Иванович (1875–1955) – выдающийся патологоанатом СССР. Основатель советской школы патологической анатомии. Директор Института нормальной и патологической морфологии АМН СССР. С 1920 по 1953 год – заведующий кафедрой патологической анатомии Первого Московского государственного медицинского университета им. И. М. Сеченова. Вскрывал 22 января 1924 года тело В. И. Ульянова в усадьбе вдовы Саввы Морозова Горки. Академик, лауреат Сталинской премии, Герой социалистического труда. Отстранен от заведования кафедрой патологической анатомии в рамках дела врачей-вредителей[3].
Давыдовский Ипполит Васильевич (1887–1968) – патологоанатом, академик АМН СССР. Заведующий кафедрой патологической анатомии на Высших женских курсах (с 1930 года они переименованы во Второй Московский медицинский институт). Практически всю жизнь работал в 23-й больнице им. Медсантруд. Автор учебников для высшей школы по патологической анатомии и монографии «Геронтология» (1966), где приводятся личные представления ученого о проблеме старения человека, которые он выработал на протяжении всей профессиональной деятельности.
Стоит сказать, что вирусы в 1892 году Д. И. Ивановский уже открыл. Но у растений, а не у человека (2). Так что на осень 1918 года все очень и очень сложно. Тем не менее, заходим в историю медицины, господа и товарищи. Начинаем.
В прошлом человек всегда цеплялся за жизнь, борясь со вспышками инфекций планетарного масштаба. Чума, холера, туберкулез, тиф и оспа. Вот, о сифилисе забыл, он появился в 1499 году на территории нынешней России, тогда Московского княжества, и пока никуда не уходил.
Войны и эпидемии – это два брата. Или сестры, это как кому угодно. Причем то, что они кровные родственники, это верно и в прямом, и в переносном смысле. Вот что великий русский полководец М. И. Кутузов пишет 16 декабря 1812 года: «Сверх того прошу приказать сколько можно скорее на всем сем пространстве убирать мертвые тела и их сожигать» (3). Речь идет о пути отступления армии Наполеона и том количестве трупов, которые оставляли французы. И это были в большинстве своем погибшие именно от инфекций. Только в конце 1812 – начале 1813 года в Москве сожгли 11 958 трупов людей и 12 756 павших лошадей. И таких примеров в истории Отечества не счесть, ведь эпидемии шли вместе с войсками, забирая свою кровавую дань, часто бóльшую, чем самые ожесточенные битвы.
Когда же человек не воевал с инфекциями или с соседним племенем, он всегда расслаблялся, откладывал в сторону ятаганы и пулеметы, снимал латы и буденовки и хотел жить как можно дольше.
И вот это время настало. В XIX веке подтвердилась связь массовых заболеваний и мора с живыми возбудителями, и человек создал антибиотики и прививки и стал жить дольше. Человечество вздохнуло с облегчением, ему даже показалось, что оно избавилось от опасных инфекций и теперь страшные болезни остались в далеком прошлом. И если тогда они не были искоренены до конца, то в XXI веке до недавнего времени человечество считало, что теперь они точно притихли.
Но в конце 2019 года на планету обрушилась неожиданная атака нового необычного вируса: мир вздрогнул, а у меня появилось желание сравнить эпидемии прошлого и настоящего. Особенно интересно провести параллели между эпидемией испанской болезни, как называли тогда в известиях Народного комиссариата здравоохранения СССР то вирусное заболевание, которое пришло в революционную Россию осенью 1918 года, и пандемией сегодняшнего коронавирусного пришельца. И мне больше интересна реакция общества на эти две эпидемии, чем сами вирусы. Также хотелось понять, как эти эпидемии связаны в сознании нашего современника и есть ли рефлексия об испанской болезни в том информационном гиперответе популяции, который мы наблюдаем сегодня.
Заранее хотел бы предупредить читателя, что я не сравниваю два вируса, причем совершенно разных, речь идет только об их следе в нашей исторической памяти. И о том, могла ли память о том далеком вирусе повлиять на принимаемые человечеством решения в условиях новой пандемии. А то, что текущие события пандемии 2020 года останутся в исторической памяти планеты, у меня не вызывает ни малейших сомнений.
Поясню суть интереса именно к испанке: вирусы – это самая разнообразная форма жизни, они появляются один за другим на протяжении всей эволюции человечества. Заглянув в старые книги, уже там видим, что в XV–XIX веках тоже были эпидемии. А эта постоянная чехарда вирусов в ХХ и XXI веках – SARS[4], MERS[5], Эбола, вирусы гепатитов, ВИЧ – напоминает практически постоянную ковровую вирусную бомбардировку нашей популяции: налеты идут один за другим, один за другим. Просто мы, обычные люди, не обращаем внимания на все это – для этого есть профессионалы, которые, конечно, успешно борются с этими невидимыми угрозами.
Сегодня, при пандемии коронавируса, сложился определенный информационный узор в нашем мозге – и у отдельного человека, и у населения всей планеты, – который привел к агрессивной атаке мозга на самого себя. В связи с этой пандемией коронавируса почти всегда и везде упоминается именно испанка. Мгновенно вырос объем статей в СМИ, которые упоминают ту далекую эпидемию 1918–1919 годов. Сразу наблюдается всплеск научных публикаций, посвященных новому вирусу, причем везде упоминают тот вид гриппа.
Но если в научной работе или книге, посвященной нашему прошлому, нет ссылок на архивы и литературу описываемого периода, то такую литературу не стоит читать. Я это довольно ярко показал на примере работы с медицинской документацией дежурных врачей В. И. Ульянова (Ленина). Только обращение к оригинальному источнику расставило все точки над i в той давней истории (4), (5), (7). Но что же я вижу, обратившись к теме испанки? Тут все ссылаются только на статьи, опубликованные после 2000 года. А ссылок на публичные отчеты времен самой пандемии 1918–1919 годов просто нет.
Например, в хорошо всем известной базе PubMed на 10 июня 2020 года было 1663 ссылки по запросу spanish flu (испанка), и 879 из них относятся к 2010–2020 годам. При этом нет ни одной статьи за период 1919–1948 годов, а за период 1949–1960 годов – всего 63 публикации. По запросу spanish influenza (испанский грипп) имеется 2430 ссылок, 259 ссылок относятся к 2018–2020 годам, 1083 ссылки – к 2010–2020 годам, а по периоду 1919–1924 годов было обнаружено всего две ссылки.
Сразу поясню, что база PubMed создана на основе Национальной медицинской библиотеки в 1996 году и содержит медицинские и медико-биологические публикации на английском языке. И всю эту англоязычную литературу по испанке можно противопоставить только одному собранию врачей Москвы, организованному Народным комиссариатом здравоохранения 20 октября 1918 года, материалы которого опубликованы в 1919 году. Этот документ, который я часто буду упоминать, дает намного больше информации и гораздо более глубокое понимание вопроса, чем вся эта англоязычная база. Удивительно, но факт.
Но мировое сообщество все-таки будет читать именно эти статьи, во многом пустые и искаженные не только временем, но и самими авторами. Или таково мое мнение потому, что у меня гораздо больше доверия к собранию 1500 российских врачей, непосредственных свидетелей и участников тех событий, находившихся в аудитории Первого медицинского, моей alma mater, чем ко всем этим авторам, пишущим на английском языке, которые через сто лет пытаются воссоздать картину пандемии вековой давности?
Да, испанка оказалась крепким орешком. И тут речь не только о ней. Ведь грипп второй половины 1918 года и начала 1919 года – это восемнадцатая пандемия за четыре столетия, о грандиозных жертвах которой сегодня так много говорят. И вспышка заболевания совпала с очень интересным периодом в нашей стране – гражданской войной. Ее начало можно обозначить точкой переворота или свершением русской революции 1917 года. Точка довольно условна, так как это растянутое во времени событие, а вот катастрофа ужасает конкретными фактами.
Лично я вижу некий современный парадокс в восприятии испанской болезни. Особенно в сравнении с Русской революцией. По мере отдаления от тех революционных времен, мы стали уделять их анализу больше времени и спокойнее разбираться с теми событиями, открывать и цитировать оригинальные документы периода гражданской войны. А с испанкой произошло прямо противоположное: никто не изучает старые архивы и, что главное, не хочет обращаться к старым документам, все ссылаются только на вторичное цитирование. И нет у многочисленных авторов, цитирующих статьи о том гриппе, желания разбираться, какой была ситуация и в России, и во всем мире. Чаще всего обращаются к «Википедии», так как она доступна.
Более половины англоязычной литературы о пандемии 1918-1919 гг. приходится на 2010-2020 годы и является лишь вторичным цитированием.
Сейчас, во время новой пандемии, мы находимся в гуще очень необычных для наших дней событий, но с большой долей вероятности во время прошлой пандемии события также были необычны. И во время карантина – как бы он ни назывался в разных странах, суть его одна, – можно основательно подумать и разобраться в событиях пандемии вековой давности.
Вся история нашей планеты – это войны и эпидемии.
Чаще человеческие потери от инфекционных болезней были более значительны, чем даже от самых кровопролитных войн.
Отступая или наступая, выступая в походы, расселяясь на зимних квартирах или демобилизуясь, войска разносили инфекции.
