Валерий Нахальный
Евангелие-2024
Корректор Виктор Улин
© Валерий Нахальный, 2024
ISBN 978-5-0064-9314-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Валерий Нахальный
Евангелие 2024
«Описанные в книге люди, события и обстоятельства – вымышлены. У героинь и героев данного текста нет конкретных прототипов в реальном мире. Любые утверждения об обратном являются хайпом или провокацией. Всякое сходство с экстралингвистической действительностью случайно. Любая попытка обнаружить в книге какие-то намеки и параллели является проекцией антинародного ума и подсознательным вредительством. Высказывания и мнения героинь и героев, их стихи, проза, слоганы, идеологемы и пр. не выражают позицию автора, не являются его прямой речью и служат исключительно целям лепки художественно убедительных образов.»
Виктор П.
Этот текст представляет собой набор разрозненных высказываний, объединённых общей темой. Он не является учебным материалом для духовных учебных заведений, но может служить руководством к нравственному поведению и предостережением от дурного вкуса для молодых людей, которые ещё только формируют свои моральные ценности.
Е.В.А.
Упырь в устах чернеющих столиц
Гоняет в поле сладких кобылиц
И падает в объятья их со свистом
Лишь меркнет месяц под крылом нечистым
На небе негодяев есть птенец
А друг сосет свинцовый леденец
Бездонной наготы сухие струи
Там ткут и вьют и гривы их и сбруи
Большая власть – хозяева ночей
Чей это свист? – скорее их ничей
Анри Волохонский
Содержание
1.
1.
После того, как прозвучал выстрел, Федул какое-то время находился в сознании. Вернее, он ещё несколько секунд, в падении, сознавал своё взаимодействие с объективным миром. Последнее, что он видел перед тем, как кинематографично упасть на дубовый паркет, зацепив в процессе падения со стола скатерть со стоявшей на ней посудой – это дуло своего же нагана, которым подло завладел человек, которого он убивать-то не собирался. В его голове даже успела возникнуть мысль, которую он непроизвольно озвучил, заключающаяся в ёмкой фразе: «Вот те нате!»
Затем некая совокупность тесно связанных с организмом психических явлений – сущность или личность, преобразованные в энергетическую субстанцию – аппроксимировали, или скорее экстраполировали в иную область бытия. Проще говоря – душа покинула бренное тело и устремилась в другое измерение. Переход из физического в метафизическое состояние не был мгновенным; он произошел с задержкой в несколько секунд, во время которых мозг Федула успел придать своему эфирному телу антропоморфный вид.
Вспышка – и он обнаружил себя стоящим перед золотыми воротами, похожими на ворота так любимого им Летнего сада. Федул потряс всеми членами – иллюзия телесности была стопроцентной. Огляделся. Именно так он и представлял себе вход в рай. Он много раз видел его во сне, в деталях. Перед воротами, в кресле с высокой спинкой, в каких сидят цари в фильмах про царей, сидел молодой мужчина в обтягивающих джинсах, клетчатой рубашке и кроссовках – и, как спиннер, крутил в руке кусок мрамора, похожий на телефон. Увидев Федула, он обрадовался, встал из кресла и широко улыбаясь направился к нему.
– Здравствуйте, любезнейший. Я – Пётр, но все тут зовут меня Симоном. Позвольте узнать ваше имя?
– Себастьян! – зачем-то соврал Федул.
– Я имею в виду то имя, которым вас крестили.
– А-а, это… Сёрен… Кьеркегор, – снова соврал Федул и протянул незнакомцу невообразимым образом вспотевшую ладонь.
– А вы, случаем, не отец тому Кьеркегору, который скончался 11 ноября 1855 года от туберкулеза?
– Я его дед, – уверенно сказал Федул и сунул руки в карманы.
– А и я смотрю лицо-то знакомое. Ну что же, добро пожаловать в рай.
– Меня в рай определили? Спасибо вам за это, ангел Пётр, так похожий на Дудя.
– Ну что вы, кружок «Кривые ручки» благодарите… У вас какая учётная воинская специальность была при жизни? – ещё шире улыбаясь спросил небесный Пётр, он же Симон.
– Да… Никакой… Я в армии не служил, у меня ушиб головных мозгов, – ответил Федул, повернулся к Юрию задом и ткнул указательным пальцем в то место, где у него якобы располагался ушиб.
– Теперь это неважно, эфирное тело неспособно болеть в силу отсутствия основных физических составляющих! – тем не менее Пётр наклонился и с любопытством всмотрелся в то место, куда указывал Федул.
– Вот я дебил, это же понятно! Я же помер! – Федул хлопнул себя по лбу. – Но для чего тогда вам сведения о моей военной подготовке?
– Это, уважаемый, на случай апокалипсиса, – Пётр развёл руками. – Согласно предписанию, в любой момент может явится антихрист под ручку с Лжепророком. Могут даже армию с собой привести. На этот случай обитатели рая должны иметь численный перевес, особенно в области военных специалистов.
– А как же лозунг: не числом, а уменьем? – спросил Федул прищурив левый глаз.
– Так это их лозунг, адский. Наш лозунг: «Наше дело правое, с нами Бог!» У нас есть даже своё, разработанное нашими специалистами боевое искусство. Оно заключается в умении виртуозно работать щеками… Вот представьте, что вас бьют по одной щеке. Вы принимаете удар и подставляете вторую. Противник воодушевлён и вновь пытается залепить вам пощёчину. Но вы уходите от удара еле уловимым движением щеки. С каждым ударом силы противника падают. Удары становятся всё слабее и слабее. Цель – измотать противника. В конце концов противник понимает всю тщетность своих действий и сдаётся на милость победителю. Вы наступаете ему на горло, он хрипит и извивается как Ёрмунганд – а потом, естественно, извиняется за причинённые вашей армии неудобства.
– Хорошее искусство, гуманное, – похвалил Федул неуверенно. – Из цикла: когда вас бьёт женщина по щеке, подумайте о другой?
– А ну, помотайте головой! – попросил Пётр, игнорировав вопрос.
Федул начал энергично вертеть головой в разные стороны подобно мохнатой собаке, которая вышла из воды.
– Да вы прирождённый пращник-щекан! – воскликнул Петро-Юрий и крепко обнял Федула.
– Значит, записываю вас в пятьдесят второй гвардейский легион, пращником.
– Я с пращей не обучен обращаться! – начал было оправдываться Федул.
– Да чего там, делов-то. Я вас сейчас же и научу, – Пётр встал, выставив одну ногу вперед и удивительно искусно, подобно артисту пантомимы, принялся изображать действия пращника. – …Перед боевым броском вставляете яблочный снаряд в пращу. Затем начинаете вращать пращу и мотать головой так, как вы мне только что продемонстрировали, тем самым вы предаёте телу необходимое инерцию и ускорение, и метаете в белый свет как в яблочко. Особое мастерство в том, чтобы не попасть в противника. Наш второй лозунг – не навреди!
– Раз так, то записывайте. У вас же в раю, как я понимаю, стопроцентная воинская повинность?
– Совершенно, верно! Теперь можно на ты, – сказал Пётр, пошёл к своему креслу и уселся положив ногу на ногу. – Когда мужик войны не видел, он вроде бабы нерожавшей… Дальше должен быть обряд посвящения: накануне ты должен будешь выкупаться в ванне, наполненной кровью марала. Затем наденешь белую рубашку, алое сюрко, коричневый шосс, золотые шпоры. Потом один из старейших херувимов вручит тебе пращу. Затем он ударит тебя ладонью по щеке со словами: «Гляди у меня, гадёныш!» Этот удар, собственно, и есть посвящение. Ритуал должен закончиться демонстрацией твой ловкости: вскочив на кенгуру, ты должен будешь на ходу прыгнуть сквозь горящий обруч и затем пронзить копьём установленную мишень, так называемое «чучело антихриста»…
Но теперь, из-за массового рекрутинга, этот ритуал не проводится. Просто подпиши формуляр, который сейчас появится у тебя справа. Ты же правша?
– Я амбидекстер!
– Как эльф? Ладно, подписывай и шуруй в рай, – сказал Пётр, зевая.
Возле правой руки Федула появился формуляр, в котором было что-то убористо написано на старославянском, и страусиное перо в хрустальной чернильнице. Федул вытащил перо, стряхнул лишние чернила и, высунув язык, написал в нижней части свитка то, что требовали графы формуляра: своё имя, фамилию, серию и номер паспорта, кем выдан и некоторые антропометрические показатели – в ином мире он почему-то помнил эту инфу наизусть.
– А вы не будете меня спрашивать всякое? – спросил Федул закончив с чистописанием. – Может, я недостоин?
– Чего ты не достоин? – спросил Пётр с недоумением.
– Да я к тому, что несвятую жизнь я вел… Ничего хорошего я не делал, только бабушке помогал.
– Так ты и плохого ничего не делал. Ты вообще ничего не делал… Я не понял, ты в ад хочешь? Пожалуйста!
– Нет! Что вы? – испугался Федул.
Пётр помолчал.
– А что тебя так наша милитаризация напугала? Война ведь – это весело! Вот стал бы ты смотреть «Игру престолов» если бы в ней не было войны, убийств, жестокости? Война – это способ борьбы со скукой. К тому же наша война идёт только на словах, ещё ни одного сражения не было. Только взаимные угрозы и оскорбления с их стороны, естественно. Да и, по правде сказать, я думаю, что не будет никакой войны, она невозможна в силу чисто физических параметров построения двух систем. Бог так прописал алгоритмы, что нельзя из ада в рай попасть, а наоборот можно – ежели правила пребывания не соблюдать. Как говорится, кто в Раю говорит, что был в аду, там не был!.. Есть, правда, пророчество, что явится антихрист и принесёт Хаос в райскую систему. Но лично я в это не верю. Давно бы уже появился, если бы хотел.
– Понятно теперь мне всё, господин хороший… Так ить я и смотрю: вроде ж не святой, а удостоили, так сказать, чести, – сказал Федул с облегчением.
– Вот и славно. Вот и ступай. Вначале будет демоверсия рая, потом после ряда процедур, на постоянное житие определят… Ворота открываются автоматически.
– А рога вам для чего? – вдруг спросил Федул, не дойдя нескольких шагов до врат.
– Это лучи. На древнееврейском рог и луч пишутся одинаково, а смотрятся по-разному!
Федул не стал больше испытывать судьбу ненужными вопросами и твёрдой походкой направился в рай.
2
Федул отважно пересек линию райских ворот и оказался на улице Бухарестской, в своём родном Купчино. Купчино – это район Петербурга, в котором любого гражданина ждут незабываемые романтические приключения, часто связанные с риском для жизни. Федул знал это, ибо прожил в этом районе 25 лет своей героической, как он считал, жизни. Но сейчас это было совсем другое Купчино – прекрасное Купчино будущего, где нет места приключениям. На улицах абсолютно не было людей.
Федул пошарил по черкеске, в которую оказался облачён, и обнаружил, что карманов нет, но зато на поясе висел кинжал, кисет с пачкой «Беломора» и пакетик с засушенными листьями растения, очень похожего на зелёный чай. Но запах, который источал пакет, скорее говорил о том, что это был укроп. Он привычными движениями забил укроп в обезтабаченную гильзу «Беломора» и хотел было закурить, но обнаружил отсутствие воды, огня и медных труб. Но тут он заметил, что на перекрёстке Димитрова и Бухарестской стоят двое Жандармов. Один шевелил обеими руками, словно считая деньги, другой пристально смотрел ему в глаза. «Как у Кафки» – отметил для себя Федул. Он подошёл к ним и поздоровался вежливым тоном: «Бонжур, Месьё! Коман савȧ? У вас огоньку не найдется?» Жандармы демонстративно отвернулись, как будто не хотели его видеть или не хотели, чтобы он видел их лица. Один даже сплюнул через левое плечо. Второй, подобно Симу и Иафету, подошёл задом к Федулу и протянул коробок спичек, на котором был изображён смеющийся Хам. Федул с вожделением закурил, виртуозно пустил кольцами дым, поклонился им небрежно, и уверенной походкой пересек перекрёсток. Затем он зашёл в подъезд своего дома и дальше в лифт. Лифт оказался большим, размером с трёхкомнатную квартиру, и благоухал свежесваренным кофе. Стенки были покрыты сусальным золотом. На одной из стенок кабины были высокохудожественно накарябаны два суждения: «Наташка из 85 квартиры – блять», блядь почему-то через Тэ, и «Федул – гедонист и мужеложец». Федул достал из кармана мундира наполеоновской армии дверной ключ и зацарапал слово «гедонист», потому что не знал его значения. Поднимаясь в лифте, он вдруг вспомнил, как отец – когда он жил с ними в этой квартире – учил его драться после того, как Федул пришёл домой с огромным фингалом. Отец усадил его на табурет напротив себя и сказал на серьёзных щах:
– Запомни три правила уличной драки, сынок. Первое: никогда не связывайся с тем, кто сильнее тебя. Дерись только с теми, кто слабее, кого ты наверняка сможешь уработать. Второе – бей первым. Тут, надеюсь, пояснять не нужно? Ты этим просто увеличиваешь свой шанс на победу и при удачном попадании вообще можешь не понести никакого урона. И третье: используй в драке любые подручные средства или коварные приёмы, типа удара под яйца, если поблизости нет камня, ножниц или бумаги в рулоне… Если чувствуешь опасность – беги… Дают в долг – бери, потом дадут милостыню… Homo homini lupus est… Когда тебя спросят есть ли у тебя совесть, никогда не сознавайся.…
– Это уже четвёртое правило?
– Нет, это можно добавить к первому, – сказал отец ласково. – И последнее, – он, вдруг задумчиво посмотрев куда-то в даль, куда-то за пределы существующего. – Подавай мне в старости не стакан воды, а стакан вина!
– Отец, а если я вырасту подлецом?
– Тогда вырастай повыше: высокие подлецы нравятся женщинам.
Этими правилами Федул руководствовался всю оставшуюся жизнь, он даже вырос высоким – но они не помогли ему в случае с бесславной кончиной потому, что у него с собой из подручных средств был только этот злосчастный наган.
Войдя в квартиру – которая, как ему показалось, не имела границ – он почувствовал дурманящий запах жареной картошки.
«Вот оно – райское наслаждение», – подумал Федул.
Войдя, по сложившейся традиции, сразу на кухню, он увидел, что там были покойная бабушка и мама, совсем не покойная, а очень спокойная. Федул почувствовал величайшее счастье и тревогу – как бывает, когда кирпич, упавший с крыши, попадает не вам на голову, а на голову стоящего рядом рабочего, на котором надета каска.
– Мама, а ты что тут делаешь? – спросил Федул, сел на табурет у стола и сложил руки на груди, как францисканский монах во время молитвы и часто-часто захлопал ресницами.
– Удивишься! Живу! – ответила мама и поставила на стол перед Федулом спрей, на котором было написано «Запах жареной картошки. 100% гарантия качества» и чашку с жидкостью, очень похожей на чай.
– Хочешь, чая со вкусом жареной картошечки? – сказала мама и придвинула чашку к Федулу.
– Но ты же не умерла!
– Нет, как видишь, – сказала мама с улыбкой.
– А бабушка?
– А бабушка там умерла, а тут нет.
– Так она настоящая? – удивился Федул и понюхал жидкость в чашке.
– Тут да.
– Тогда пусть назовет 500 знаков после запятой числа «Пи.
– Тебе видимо известно, что тут, в раю, всё наоборот? – мама подошла к подоконнику и села на него спиной к окну. – Незнание гуманитарных вещей прощается, а незнание технических и физических законов порицается.
Потом повернулась к бабушке и подмигнула ей с кивком. Та стала монотонно произносить римские цифры: унус, кваттуор, унус, квинквэ, новэм, дуо, сэкс… Федул прервал её, задав резонный вопрос:
– А как я проверю, что это действительно цифры числа Пи?
– Никак! – сказала мама.
– А что такое число Пи? – спросила бабушка.
– Отношение длины окружности к её диаметру, – пришла на выручку мама.
– Тогда я всё правильно пересказала, – произнесла бабушка с укором.
– Тебе нельзя волноваться! – сказала мама, подошла к бабушке и погладила её по руке. – У тебя давление.
– У меня тоже давление! – деланно обиделся Федул и надул щёки.
– Не путай атмосферное давление с кровяным. Иди лучше мусор вынеси! – сказала мама и протянула Федулу пузатый полиэтиленовый мешок, наполненный воздухом.
– Какие невесомые тут отходы! – с радостью отметил Федул, расстегнул мундир, засунул мешок под майку, после чего стал похож на хорошего семьянина, и вышел на лестничную площадку к мусоропроводу.
– Да, дела-а! – вслух произнёс Федул и лопнул ударом ладони пакет под майкой. – А тут неплохо. Если демоверсия такая, то оригинал, наверное, вообще ништяк… Интересно, пакетик с укропом неисчерпаем или для пополнения нужно, как в компьютерном квесте, искать подсказки?
В коридор выглянула мама:
– Ты уроки сделал?
– Да, только литература осталась, – он почему-то был уверен в том, что сегодня делал уроки.
– Литературу можешь не делать, она-то как раз умерла…
– Что вы такое говорите, маман? – произнёс Федул с французским прононсом.
– Да – да. Именно так. Она умерла, потому что никому не нужна. Великий трамвай русской литературы больше не придёт.
Федул даже в раю очень любил маму и ни в чём и никогда не хотел ей перечить.
– Хорошо, мама, я больше никогда не возьму книгу в руки!
Федул вернулся в квартиру и опять сел за стол, упершись подбородком в ладонь. Бабушка сидела на табурете напротив и смотрела телевизор, в котором шёл старый советский фильм «Застава Ильича».
– Бабуль, ты же всегда мне говорила, что книга – это лучший друг, а телевизор – это бесовство и мракобесие.
Бабушка вытянула руку с пультом в направлении телевизора и с силой несколько раз нажала на единственную кнопку. Кино застыло.
Твой неумолимый марш времени, неотвратимо ведущий к смерти, окончен… Такие пироги, Федульчик, – сказав это, бабушка вновь запустила своё кино.
– Я, пожалуй, женюсь! – внезапно решил Федул. – Конечно, не на девушке – это мне не по годам, а на вдове.
– Ради Бога, не женись ради денег, – отреагировала бабушка. – И не связывайся с женатыми. Связывайся с незамужними.
– Отлично, но в райвоенкомат всё равно сходи! – выкрикнула мама из соседней комнаты. – Встань на учёт, а то война придёт, а ты до сих пор не вписан золотыми буквами в летопись воинской славы!
Федул встал, подтянул совсем было спустившиеся мешковатые кюлоты и направился вписывать золотыми буквами своё имя в летопись райской воинской славы.
3
Выйдя на улицу, Федул обнаружил явное её преображение. Ни людей, ни единорогов там по-прежнему не было, но если при первом посещении Купчино имело мрачный, серый оттенок, то сейчас всё было неестественно, гиперболизировано цветным и ярким, как после употребления ЛСД. Это ощущение душа Федула помнила отлично. Ещё он понял, что утратил ощущение времени. Временной континуум исчез. Он как бы находился вне времени. Сколько времени он был с мамой и бабушкой в квартире, он не понимал: может быть, год, а может – пять минут. Хотя это его не волновало, как не волновало и то, что он не знает, где находится тот Райвоенкомат, где его должны внести в списки святого воинства. Он просто шёл по знакомым улицам, он просто чувствовал себя вечностью, пока не уперся в дверь на которой было написано «Святой Райский военный комиссариат небесной канцелярии имени Бога». Проход внутрь цитадели произошел как в компьютерной игре: то есть, проходя сквозь дверь, он увидел, что стены нет, вернее она не имеет толщины, что это чисто условный, мгновенный переход из одной зоны в другую, которые разделяла некая светящаяся плоскость.
Внутри было сумрачно. На стенах висели портреты – иконы ряда незнакомых богов и богини Таурт, статуэтку которой Федул в своё время зачем-то украл на рынке в Египте.
– Пахнет ладаном, – с радостью подумал Федул. Как пахнет ладан, он не знал, ибо в церкви был один раз по нужде, когда убегал от гвардейцев после митинга. Запах в Райвоенкомате был больше похож на запах мази от геморроя, его Федул почему-то знал, но подумал, что не может в небесной канцелярии пахнуть мазью от геморроя. Там могло пахнуть только ладаном. Присмотревшись, Федул увидел в глубине помещения стойку, какие бывают на ресепшн в отелях.
– Здравия желаю! Гамарджоба! – прокричал он в полумрак.
– Вы вновь преставившийся? – раздался чистый, лишенный интонаций, больше женский голос.
– Так точно-с! А тут другие бывают? Может мне не сюда?.. Я по наитию шел… Руководствовался воинственным зовом предков и навыками ориентирования птиц в незнакомой местности.
– Тут всякие бывают! А ты – умный значит? Учёную степень имеешь?
– Так точно – с! Верховный жрец, властитель стихий и прочей метеорологии. Ну и, как говорится, брамин и йог, – отчеканил Федул. – Я вообще правильно попал? Это какой отдел?
– Это ангельский отдел, но не думайте, что у меня ангельское терпение! Мы тут не в шутеры играем. У вас талончик на какое время?
– Я не по записи, я от Серафима Симоновича, – сориентировался Федул.
– Подношения, жертвоприношения с собой имеете? Каким богам молились при жизни? Приводы в храм господень при жизни были? – затараторил ангел.
– Я при жизни влачил весьма скромное, но достойное существование, посему свой табун и рабов не пожелал взять с собой в лучший мир… Бога почитаю и люблю, как самого себя… В храмах весьма узнаваем и обласкан… Считаю единовластие единственной правильной формой правления на земле и на небе.
Ангел наклонился к Федулу, и он сумел рассмотреть его лицо. Это было лицо продавщицы мороженого из кафе-мороженого «Белочка», в котором они с мамой и бабушкой в его детстве были завсегдатаями. Лицо давно и глубоко пьющей женщины.
«Это потому, что мозг не умеет создавать в ином пространстве, как и во сне, новые лица», – подумал Федул и зачем-то перекрестил ангела со словами: – Чур меня!
– А вы юморист, голд он майн рист! – в тональности гуся прошипел ангел. – Ваш первый сексуальный опыт был позитивным?
– Мой первый опыт поцелуя был с мощами. Это – позитивно?
– Ещё как! – похвалил Ангел.
– Ещё когда мы ходили с классом в познавательный поход в тайгу, по странным местам, шаман вызвал вместо дождя проституток, но ни у кого не было денег и их пришлось отправить обратно в преисподнюю, – вспомнил Федул.
– Может быть, мысли, прижизненные наблюдения какие-то имеете?
– Имею. Совет зоологический. Никогда не суйте голову в пасть пеликану, там воняет рыбой!
– Ясно… Тебе сейчас наверх надо, в Архангельскую.
– Область?
– Хуёбласть!.. К архистратигам Небесных воинств! Приписное получить нужно.
В глубине помещения активировался выход, ведущий на лестницу вверх. Над ним загорелась люминесцентная надпись «Архангельская». Федул поклонился ангелу в пояс и направился в архангельскую.
В архангельской было светло от стоящего на полу позолоченного канделябра на двадцать свечей. Не было никакой мебели. Слева в углу находился небольшой чёрный деревянный кабинетик, как для исповеди. А справа был ещё какой-то выход, но он был не активен, Федул проверил это эмпирическим путем: попытался войти в него с разбега, но не смог. Он походил по комнате, забил и выкурил папиросу, минут пять посидел на корточках, потом тяжело вздохнул и зашёл в исповедальню.
– Ну наконец-то! – услышал он приятный баритон невидимого собеседника из соседней кабинки.
– Разрешите представиться?.. – начал было Федул.
– Уже представились! – перебил баритон и захохотал своей шутке. – Вас в какой род войск у святых врат определили?
– В конные пращники, легатом! Усиленное жалованье положили и гарем из двенадцати невольниц по числу знаков зодиака.
– Понятно… А вы знаете, что раньше с вашим заболеванием вообще в святое воинство не брали, но в связи с обострившейся обстановкой приходится всех под ружьё, так сказать…
Значится… будете пращником в пятом легионе, пятьдесят седьмом центурионе. Суньте голову в окошко!
Федул сунул голову в открывшееся окошко. Кто-то схватил его за нос и залепил звонкую пощёчину.
Сейчас справа появится праща. Уложите её сейчас в ранец, а дома храните в несгораемом сейфе за семью печатями. По понедельникам будете делать три выстрела теннисными мячами для поддержания формы и боевого духа. Дополнительно «Боевой дух» в форме спрея стоит у вас в ванной, на туалетном столике, справа… В случае наступления апокалипсиса услышите вот такой сигнал.
Откуда-то с небес раздался сигнал воздушной тревоги на мелодию «Я кукарача».
– Сразу идёте в райский сад и получаете боевые райские яблоки с древа познания, посредством самостоятельного сбора плодов с ветвей. Дверь в райский сад находится на чердаке вашего дома. Яблоки вкушать нельзя, чтобы не повторить историю Адама и Валентины. Всё понятно?
– Яволь! А можно я пращу в утку засуну, утку в зайца, а зайца в медведя?
– В живых или мёртвых? – спросил архангел с любопытством.
– Думаю, что живыми они не дадут так себя нафаршировать!
– Не нужно… достаточно сейфа.
– Как скажете! – бодро ответил Федул и засунул появившуюся справа, как обещал архангел, пращу в ранец немецкого образца первой мировой. – У меня есть несколько вопросов касательно здешней жизни.
– Если по воинской теме вопросов не имеете, то по всем остальным вопросам – к Херувимам. До свидания. Увидимся в случае апокалипсиса, то есть в случае начала военных действий.
Федул вышел из кабинки и увидел, что выход в Херувимошную активирован, это подтверждала соответствующая неоновая надпись.
Дальше было совсем светло, даже чересчур. Федул пошарил в тоге и обнаружил солнцезащитные очки, спрятанные в заботливо пришитый кем-то потайной карман. Надел очки, огляделся. Помещение было похоже на широкий, бесконечный коридор с колоннами между которыми на расстоянии метра друг от друга, стояли вазы, в каждой из которых было перо жар-птицы, излучающее слепящий свет. Федул потрогал перо, оно было холодным.
– Крутые технологии! – вслух сказал он.
Вдруг из-за соседней колонны выглянуло, а после целиком показалось существо: Человек, орёл, телец и лев в одном. Выглядел этот гибрид ужасно.
– Здравствуйте, господа хорошие! Как ваше драгоценное здоровье? – скорее из вежливости полюбопытствовал Федул, потому как подумал, что с таким набором хромосом от ветеринара не будешь вылезать. У него как-то была морская свинка, так и то приходилось чуть ли не каждый месяц по ветеринарным клиникам с ней мотаться. То у неё понос, то экзистенциальная хандра… А тут два животных, птица и человечины часть. Целый букет потенциальных болезней.
Херувим ничего не ответил, сел на появившийся из ниоткуда стул и внимательно посмотрел на Федула.
– Я говорю хорошо тут у вас: тепло, светло и слепни не кусают. У нас в деревне тоже была корова, так возле неё слепни так и роились. Меня один цапнул за глаз. Вот такой волдырь был! – громко, словно разговаривал с глухим, прокричал Федул и показал воображаемый волдырь в области глаза, размером с футбольный мяч.
– Вы пришли для того, чтобы задать вопросы или чтобы получить ответы? – спокойно произнёс херувим, а после по-коровьи промычал, рыкнул как лев и пощёлкал клювом, как коростель.
– Для того и для другого! – так же громко отвечал Федул.
– Спрашивайте!
– Почему тут на улицах никого нет?
– Потому, что рай – это индивидуальная конструкция. Не бывает универсального рая для всех. У каждого свой рай. В вашем раю есть только те, кого вы хотите видеть, кто для вас не ад. Они не настоящие. Они цифровые модели, если объяснять понятным вам языком.
– А жандармы?
– Это ваши ангелы-хранители. Они тоже цифровые модели и даются каждому человеку после смерти. Вернее, каждому даётся по одному ангелу… Ну, а ваш каким-то образом разделился на два или клонировался. Как вам понятнее?
– Почему они жандармы?
– Ваш мозг их такими создал. Они в оригинале бесформенные. Вот у себя и поинтересуйтесь: на кой вам в Купчино жандармы?
– Я хотел, чтобы как у Кафки… Ещё хочется узнать, как тут вообще всё устроено.
– Да ничего сверхъестественного… Верховный главнокомандующий у нас, как вы, наверное, знаете – Бог. Бог всё видит и всё знает – Он вездесущ… Кроме того, каждый божий день он получает доклад из божественной канцелярии о состоянии дел в раю. Он давным-давно создал тут всё и установил некий порядок, по которому мы все тут существуем. Господь в случае непослушания не гневается, ибо гнев – это грех. Господь просто косо смотрит, этого достаточно… За порядком следим мы – ангелы. Мы тут всё контролируем. У нас практически совершенная система наблюдения… Все, кто попадают сюда лишены свободы выбора – а значит, и воли, но они и лишены муки принятия решений и ответственности за эти решения. Тут не нужно думать, просто нужно существовать по установленным правилам. Всё, что нужно для счастья в вашем представлении, у вас будет. Вы сами создаёте свой рай. Нарушение установленного порядка ведёт к низвержению в ад. В аду в жопу паяльник суют, потому от нас никто не бежит.
– А как же познать Бога… И всё такое?
– Никак! В этом нет смысла. Что вы хотите познать? Весь смысл в слепом поклонении… – ответил Херувим, возвышая голос.
– Интересная концепция… Там на входе, Юра мне про какую-то войну всё талдычил… Война, говорит, надвигается, а у нас системы ПВО не укомплектованы. Даже, говорит, из тюрем гладиаторов набираем, – сказал Федул заговорщическим тоном.
– Совершенно верно. Пророчество гласит, что скоро явится антихрист и война будет между небом и землей, – молвил херувим тоном былинщика и даже поднял голову быка и полуприкрыл веки.
– А есть приметы этого антихриста? Как узнать-то его, если он явится? – оживился Федул.
– Примет особых нет. Известно, только что сволочь он редкостная, а прикидывается хорошим. И что лакричные монпансье любит – но это, знаете ли, не особо полезная примета.
– А что полагается тому, кто его, так сказать, ликвидирует? Награда какая-то полагается за его голову? Может у вас тут есть ангелы-охотники за головами? – спросил Федул, косясь на вазу с пером.
– Награда?.. Конца света не случится, это считается? Рай в ад не превратится! Это награда?
– То есть персональная награда не предусмотрена?.. Да я так, просто полюбопытствовал, – процедил явно потерявший интерес к разговору Федул.
Он зевнул, подошёл к вазе со светящимся пером, достал его, покрутил в руках и спросил как бы, между прочим, – Пёрышко могу домой взять, а то у меня в раю темновато как-то?
– Нет, – однозначно, невозмутимо ответил на беспардонность Херувим.
– На нет и пера нет… А домой-то, вернее в мой раёк, мне теперь как добраться? – спросил Федул и сунул перо обратно в вазу, но вверх ногами, отчего из вазы, как из прожектора, во мрак бесконечного неба устремился белый столб света.
– Так лучше! – порешил он.
– Всё очень просто. Выходите в соседнее помещение, там будет ряд дверей. Это двери в рай других преставившихся людей. В них попасть невозможно, так как они чужие и имеют свой уникальный код для входа. Первая дверь всегда по умолчанию ваша, на ней табличка с вашим именем – Сёрен. Вы же так, господин Федул, Петру представились?.. Да, вот ещё что… Ваша душа при попадании в свой рай лишится социализации – вам будут неприятны другие души. Другие души для вас станут адом. Так что лучше не ищите контакта.