Валерий Кузенков
Медвежья злоба
– У нас тут одна небольшая проблема. Короче, хотим узнать, как происходит процесс определения золота.
– Хотите узнать, как определить катионы золота? – удивилась учительница.
– Нет. Только чистый металл.
– Это делается «царской водкой», – стала объяснять учительница. – То есть смесью, состоящей из одного объёма концентрированной азотной кислоты и трёх объёмов концентрированной хлороводородной, другими словами, соляной кислоты. «Царская водка» растворяет золото и платиновые металлы, не взаимодействующие с азотной кислотой. Действие её объясняется образованием свободного хлора и хлорида нитрозила, хлорокиси азота, обуславливающих высокую скорость окисления. Реакция с золотом обычно записывается так… – Она встала и быстро написала мелом на доске формулу. – Раствор принимает характерный жёлтый цвет. Понятно?
Они робко кивнули.
– А можно мы посидим на кафедре и позанимаемся? – попросил Валерка. – Попробуем сами раствор «царской водки» приготовить. А если не получится, попросим лаборанта помочь.
– Хорошо, – согласилась учительница, немного подумав. – Только будьте поаккуратнее. Оставляю кабинет под вашу ответственность.
– Немаленькие, понимаем, – успокоил её Володька, а когда учительница ушла, радостно потёр руки: – Отлично! Лаборанту до лампочки, чем мы занимаемся. Попросим – поможет.
И действительно, пришедшая вскоре в кабинет лаборантка приготовила по их просьбе раствор «царской водки». Володька недоверчиво потряс пробирку с раствором:
– Проверим здесь, чего тянуть! – Он подошёл к окну. – К тому же в общагу сейчас уже толпа зевак понаехала. А лишние вопросы нам ни к чему.
Он достал из кармана пакетик с жёлтыми кристаллами и аккуратно пересыпал небольшую их часть в пробирку с «царской водкой».
– Смотри, они уменьшаются в размерах! – через пару минут воскликнул Володька. Он взболтал раствор, который на глазах начал желтеть.
– Золото, золото манит нас, – пропел он песню из известного кинофильма. – Я оказался прав. Мы миллионеры! Все, в институт ходить больше незачем. Все прелести жизни для нас…
– Пошли в общежитие, миллионер, – как можно спокойнее сказал Валерка, хотя радость друга передалась и ему.
Идя по коридорам общежития, ребята старались придать лицам серьёзное выражение. Удавалось это с трудом, ведь глаза их так и светились счастьем.
– Откуда такие радостные? – встретил ребят вопросом их сосед но комнате Пашка, только-только вернувшийся из дома. – Я-то думал, вы в лесу на охоте. Давно приехали?
– Давно, Пашенька, пару дней назад. А радостные… Об этом не рассказывать, об этом песни петь надо. – Володька схватил стоявшую в углу гитару и, ударив по струнам, запел: – Люди золота жаждут, чтоб его тратили. Вечно в мире суровом бродят старатели… Пашка, ты счастливый человек. Но чего тебе в жизни не хватает? – вдруг спросил он.
– Я-то, конечно, счастливый, – почесал голову Пашка. – Мне многого не надо. Вот только долг отдать ребятам, ну и деньжат на бутылку водки.
– Немного же тебе для счастья надо, – не успокаивался Володька. – Ну а вот мечта у тебя есть? Несбыточная?
– Есть, как без мечты! Вы же знаете, я на остров Фиджи уехать хочу. Там тепло… – Пашка откинулся на кровать и блаженно закрыл глаза.
– Это серьёзная мечта. Так вот, наш юный друг. Мы, я и Валерка, можем твою мечту осуществить. И это сущая правда, – Володька ударил себя кулаком в грудь.
– Ладно врать-то! – отмахнулся Пашка.
– Не вру я, Паша! Посмотри, дружище, в мои честные глаза. А мне не веришь, так Валерка подтвердит.
Валерка утвердительно кивнул головой, после чего Пашка приподнялся и снова сел на кровать, недоверчиво переводя взгляд с одного на другого.
– Врёте. Откуда у вас могут быть такие деньги? Банк ограбили или вас усыновил какой-нибудь миллионер? А может, выгодная супружеская партия подвернулась?
– Не угадал, – улыбнулся Володька. – Вторая попытка…
– Клад нашли?!
– Теплее, теплее, дружище. Думай, Паша, думай. – Володька закурил сигарету и передал её приятелю.
Тот, затянувшись, сказал:
– Раз не клад, значит, что-то другое нашли. Рассказывайте, черти, хватит мучить. Не видите, как волноваться меня заставили, аж руки задрожали.
– Расскажем? – Володька посмотрел на Валерку.
– Давай. А то ещё помрёт от инфаркта. Ты же знаешь, какой он впечатлительный. – Валерка достал пробирку с жёлтыми кристаллами.
– Смотри. Что это, по-твоему?
Пашка взял пробирку в руку и внимательно стал рассматривать содержимое.
– Не знаю, – наконец сказал он.
– Золото это. И мы знаем, где его немерено. Только тихо! – Володька приложил указательный палец к губам.
– Золото? – переспросил Пашка. – Какое золото? Откуда?
– Оттуда, где природа для нас – бесплатный магазин. Мы уже проверили по двум каналам, и анализы подтвердили правильность наших исследований. Это золото! – Володька поднял руки вверх и закатил глаза. – Господь Бог дал нам счастье за все наши благие деяния, чтобы провести жизнь в достатке и наслаждении. Или ты, Пашка, не желаешь?
– Желаю. Только что-то во всё это верится с трудом. – Пашка встал с кровати, взял чайник и через носик стал пить воду. Попив, вытер губы. – Во рту даже пересохло. Кто-нибудь ещё об этом знает?
– Ты что, нас за дураков держишь? – Володька покрутил пальцем у виска. – Только с тобой решили поделиться. В общем, завтра начинаем добычу металла.
– А институт, учёба?
– Какой институт? Понадобится тебе на Фиджи институт – построишь и будешь в нём учиться. Давайте лучше обсудим предстоящее мероприятие.
– Я думаю, сейчас нам необходимо найти побольше денег на еду, снаряжение и тому подобное, – сказал Валерка. – Намоем золота, сразу долги отдадим. А пока у меня денег кот наплакал.
– И у меня не густо, – демонстративно порылся в карманах Володька. – Все потратил на каникулах. Правда, кое-что из пушнины можно продать.
– А мне взаймы никто и не даст. Я и так всем должен, – уныло сказал Пашка.
– Ладно, придётся нам с Володькой у ребят занимать! – Валерка подошёл к двери и прислушался: – Вроде всё тихо. Давайте подробнее обсудим детали…
Только к полуночи все детали были обговорены. Утром ребят разбудил крик «Подъём!», прозвучавший на всю общагу. Студенты начали собираться на занятия.
– Вставайте, лодыри! – засуетился Володька. – Нам хоть в институт и не надо, но разлёживаться некогда. В лес пора.
– Труба зовёт на подвиги, – потянулся Пашка и, посмотрев в окно, сказал: – Мороз сегодня. Холодно будет в воде-то копаться.
– Главное, успеть сделать ходку к ручью и обратно, – сказал Валерка. – В тепле с породой работается лучше.
Завтракать ребята старались как можно дольше – ждали, когда все студенты уйдут на учёбу. Попадаться на глаза с рюкзаками за плечами в их планы не входило.
– Для нас сейчас основное – конспирация и ещё раз конспирация, – говорил Володька, то и дело посматривая на часы. – Но и задерживаться особо нельзя, а то до темноты из леса выйти не успеем…
У ручья троица старателей оказалась только к обеду. Володька сразу зашёл в воду и, зачерпнув лопатой со дна песок, поднёс к лицу Пашки:
– Смотри, это то, что нам нужно! Тут таких кристаллов видимо-невидимо.
Кристаллы ярко блестели на солнце. Перекурив, ребята принялись за работу. Несколько часов они, не обращая внимания на холод и усталость, занимались каждый своим делом: по очереди стоя в воде, доставали со дна песок, вываливали на берег, где покрасневшими от мороза пальцами выбирали жёлтые кристаллы и складывали их в пробирки. Опомнились, только когда начало темнеть и мороз ещё больше усилился. К тому времени ноги и руки замёрзли так, что ими было больно шевелить.
– Володь, может, на сегодня хватит? – не выдержал Валерка. – Задубели совсем. Грузимся и едем в город.
– Хватит-то хватит, но домой нам сейчас нельзя, – вздохнул Володька. – Нас же в общаге все увидят, породу до комнаты незаметно никак не протащишь. Так что придётся здесь ночевать, а утром, когда все в институт уйдут, поедем. Согласны?
Немного подумав, Валерка и Пашка согласились с этим предложением и стали готовиться к ночёвке. Хорошо, что догадались захватить с собой топор и пилу. Проблем с дровами не было. Усталые, но счастливые, они сидели у костра, пили чай и высчитывали, много ли им удалось намыть золота и сколько ещё понадобится дней трудиться, чтобы богатства хватило на всю оставшуюся жизнь. Получалось что-то около месяца.
Ночь прошла беспокойно. Дрова прогорали быстро, становилось холодно, постоянно приходилось подбрасывать сухие сучья в огонь. С рассветом накинули на плечи полные рюкзаки и гуськом двинулись по направлению к станции. Идти было тяжело, сказывались и тяжёлый трудовой день, и почти бессонная ночь. На поезд успели еле-еле…
Дома отбросили мысли об отдыхе и принялись перебирать породу. Сил хватило только на два рюкзака. Третий засунули под кровать и повалились спать. Проснулись от настойчивого стука в дверь.
– Вы почему сегодня на занятиях не были? – набросился на ребят староста группы, когда ему открыли дверь. Преподаватели спрашивали, что с вами случилось, и мне пришлось врать, что вы пока ещё с каникул не вернулись. Объясняйте, что происходит!
– Не кипятись, – стал успокаивать старосту Володька. – У нас всё нормально, просто дело очень важное появилось. Ты нас пока прикрой в институте сколько сможешь, а мы тебя не забудем, отблагодарим. Нам сейчас на учёбу некогда ходить, понимаешь?
– Я-то вас прикрою, – озабоченно сказал тот. – Только смотрите, предметы в этом семестре сложные… А что всё-таки происходит? Кто-то слух пустил, что вы сегодня в общагу тяжеленные рюкзаки притащили. Что это значит?
– Потом расскажем, потом. Ты нас извини, мы не выспались. Приходи завтра, поговорим. А сейчас нам поспать нужно. – И Володька тихонько, но настойчиво вытеснил старосту из комнаты в коридор, после чего захлопнул перед его носом дверь…
Следующие три недели Валерка, Володька и Пашка, не разгибая спин, добывали золото. Участок работ был оборудован по всем правилам старательского искусства. В лесу у ручья стояла палатка с железной печкой внутри, и последние несколько дней ребята не появлялись не только в институте, но и в общежитии, ночуя в лесу.
Их постоянное отсутствие обросло среди студентов множеством различных слухов, дошедших и до декана. Всех троих вызвали в деканат, куда никто из них не явился, ведь они об этом даже не догадывались. «Золотая лихорадка» заставила забыть обо всём на свете.
Первым опомнился Пашка.
– А из института-то нас, наверное, уже выгнали, – сказал он. – Шутка ли, почти месяц на занятия не ходили! Одичали здесь совсем…
– Да, – согласился Валерка. – Пора в город. Долг ребятам надо отдавать, а то обидятся. Занимали-то на две недели, а прошло вон сколько.
– Хорошо, вы оба правы, – согласился Володька. – Нужно отдохнуть, а то совсем нас золото затянуло. К тому же я чувствую, что простыл, кашлять начинаю.
– Возвращаемся к людям! – обрадовался Пашка. – И так намыли золотишка предостаточно. Пора сбывать и тратить!
– Но палатку снимать не будем, – упрямо заявил Володька. – Зимой наш лагерь никто не найдёт. А мы через некоторое время сюда вернёмся и ещё поработаем.
Через пару часов ребята шли к станции. В общежитии, умывшись и переодевшись, они заперлись в своей комнате и собрали добытое в одну общую кучу на столе, которая была довольно внушительных размеров. Ребята не могли оторвать от этого богатства счастливых глаз. Сидели, курили, мечтали…
Потом, словно что-то вспомнив, Пашка подошёл к своей тумбочке и, порывшись в ней, вернулся к столу, держа квадратную батарейку для фонарика, маленькую лампочку и иголку. Под недоуменными взглядами товарищей он выбрал из кучи самый крупный кристалл, положил его на один из контактов батарейки, затем соединил его в единую цепь с иглой, лампочкой и вторым контактом. Лампочка не загорелась. Пашка повторил опыт ещё несколько раз – результат оказался тем же. Он убрал кристалл с контакта, и лампочка сразу вспыхнула ярким светом. Пашка выбрал из кучи ещё несколько кристаллов, по очереди проверил их – лампочка всякий раз оставалась незажжённой.
– Ток не проводит, – невозмутимо сказал он, – значит, наше золото не металл. А значит, и не золото.
– Ах ты, физик чёртов! – вскипел Валерка. – Ну-ка, дай я проверю.
Он повторил эксперимент, но результат остался тот же. Лампочка ну никак не хотела загораться…
Первым начал смеяться Володька. Сначала тихо, затем всё сильней и сильней. Через минуту смеялись уже все вместе.
– Не металл, не золото, – вытирая выступившие от смеха слезы, вновь и вновь повторял Володька. – Тогда что же это такое?
– Чёрт его знает. – Пашка встал со стула. – Да и какая разница, что это такое! Главное – не золото.
– Лучше скажите, что нам теперь делать? – вздохнул Валерка. – Золота нет, вместо денег – одни долги, да и с институтом теперь, видимо, будут одни проблемы…
Декан поставил им условие: не будет «хвостов» – останутся в институте. И до самой весны ребята навёрстывали то, что пропустили за месяц. А вечерами после учёбы всей троицей ходили разгружать вагоны, чтобы рассчитаться с долгами.
Как-то раз, во время уборки территории возле института, Валерка заметил в чёрной весенней грязи множество мелких жёлтых блёсток. Он зачерпнул грязь лопатой и поднёс её к Володькиному лицу:
– Нашего золота даже в луже навалом.
– Ну и что, – сказал Володька, – подумаешь, ошиблись! С кем не бывает? Ты лучше вспомни, какое чувство испытал, когда то самое «золото» увидел! Что мы все пережили! Настоящей золотой лихорадкой переболели. А ведь такое далеко не каждому в жизни испытать доводилось. Среди всех наших ребят только тебе, мне да Пашке…
Волчьи игры
Закончилась война, длившаяся четыре долгих года. Оставшиеся в живых солдаты возвращались домой. Вернулся в свою деревню и родной брат моего деда – Федор. Он прошел всю войну, несколько раз был ранен, заслужил не одну боевую награду. Отдыхать дома было некогда – дел накопилось множество, а рабочих рук не хватало, и Федор отдал всего себя работе.
Деревня Липовка Пензенской области, где родился Федор, находилась в двадцати километрах от железнодорожной станции и считалась «глухой», так как добраться до нее было непросто. Весной и осенью дороги размывало дождями, зимой – переметало снегом. Поездка или поход на станцию становились проблемой. К тому же степь, изрезанная глубокими оврагами, давала пристанище множеству волчьих стай, не дающих покоя ни людям, ни домашней живности.
Статистика того времени гласила, что всего за десять месяцев 1944 года в 27 районах Пензенской области от волков погибло: 599 лошадей, 183 головы крупного рогатого скота. 5111 овец. 305 свиней. Поэтому в области за уничтожение волков были назначены премии: за разорение волчьего логова и выемку волчат выдавались телка и две овцы, за истребление трех волков – премия 500 руб., а за истребление пяти волков – 1000 руб. и поросенок.
Но охотников в деревне не было, как, впрочем, и охотничьих ружей. И ближе к осени по вечерам за деревней частенько слышался жуткий вой, заставляющий жителей вздрагивать. А лишь только смеркалось, волчьи выводки выходили на охоту, рыская по степи и дорогам в надежде раздобыть пищу. Сильные и выносливые звери, поселяясь вблизи человеческого жилья, превосходно приспосабливались к окружающим условиям, питаясь домашними животными и активно размножаясь.
В зависимости от обстоятельств волки вели себя по-разному. Иногда бывали очень дерзкими, несмотря на крики людей, прямо в деревне хватали овцу, поросенка или гуся, не бросая тащили вплавь через реку и разрывали на части на противоположном берегу. Или же, схватив бегущего теленка за хвост, натянув и резко отпустив, волк перегрызал упавшей скотине горло, особо не обращая внимания на подбегавших пастухов, размахивающих кнутами и палками. В других случаях, лишь только заметив человека, серые хищники с поразительной быстротой старались скрыться.
Волков «кормили ноги». Ночами они передвигались от селения к селению, совершая значительные переходы, с неохотой сворачивая в зимнее снежное время в сугробы. Нередко подводам с людьми приходилось далеко объезжать волчьи стаи. Случаи нападения волков на лошадь в упряжке были крайне редки, но за бегущей рядом собакой они могли выскочить и даже вскочить в сани и вырвать ее из рук хозяев!
Довольно часто волчьи стаи задерживались на ночь и за деревней Липовка у скотомогильника – так называемого калетого оврага, в который сбрасывался погибший скот. В такие ночи вся деревня слышала волчью грызню, а утром люди видели лишь кости животного. Если в скотомогильнике оказывалось сразу несколько туш, то еще перед заходом зимнего солнца можно было видеть, как волки по глубокому снегу цепочкой, след в след, движутся к оврагу. А когда могильник долгое время оставался пуст, дерзкие хищники бродили по деревне, охотясь за собаками…
В то время дед Федор работал в колхозе конюхом. Однажды во время ночного дежурства на конюшне он услышал на улице собачий лай, визги, шум драки. Федор, схватив вилы, выскочил из конюшни на защиту своего четвероного помощника – здоровенного волкодава по кличке Полкан. Пес в одиночку мог запросто справиться с волком средних размеров, но только не с целой стаей. В этом конюх вскоре убедился, обнаружив Полкана с перехваченным горлом и разорванным животом метрах в восьмидесяти от конюшни. Кругом была кровь, собачья и волчья шерсть – результат неравной схватки. Федору осталось только погрозить вилами волчьим теням, скрывшимся в ночи.
Примерно через год после этой трагедии деду Федору представился случай отомстить за гибель Полкана. Три волка взобрались по сугробу на крышу колхозной овчарни, находившуюся недалеко от конюшни, разгребли лапами солому и спрыгнули вниз. Несколько овец волки зарезали, но уйти не смогли – слишком высоки оказались стены овчарни. Услышав блеяние овец, дед Федор сообразил, что произошло, сбегал за подмогой, и вскоре волков убили, по очереди заколов вилами.
Как раз в это время в соседнюю деревню приехал работник заготконторы, который, прослышав о случившемся, явился в Липовку. Он помог Федору правильно снять и обработать шкуры, заплатил за них деньги и выписал приемочные квитанции. Затем объяснил деду, что тому надо получить в сельском совете справку о добыче волков, и тогда ему будет выплачена еще и премия, которую можно будет отоварить за счет местных фондов мануфактуры керосином или другими предметами ширпотреба (на эти цели выделялись пальто, костюмы, полушубки, сапоги, валенки).
Ошалев от навалившегося счастья, дед Федор несколько дней ходил сам не свой, прикидывая, как лучше потратить причитавшуюся ему премию. В те далекие послевоенные годы жители Липовки и многих других таких же деревень наличных денег практически не имели – работали за трудодни, отоваривая их продуктами питания. Поэтому жена Федора долго составляла список, наказывая, что нужно купить из одежды и еды.
Наконец, оформив необходимые документы, он отправился с попутной подводой в поселок. Получив премию, Федор часть денег потратил тут же, в заготконторе, купив себе, жене и детям подарки. На улицу вышел преобразившимся – в новом овчинном полушубке и хромовых сапогах, гармошкой собранных в голенищах. Потом отправился по магазинам закупать продуктовые деликатесы. Он подолгу задерживался у каждого прилавка, болтая с продавцами и другими покупателями о жизни и о том, что происходит в мире.
Уже вечером, очень довольный тем, что выполнил все наказы жены, купив все необходимое, Федор пошел на станцию, надеясь найти попутчиков в Липовку. Но таковых не оказалось, и он заглянул в буфет, чтобы согреться и немного выпить. В буфете встретился с такими же, как он, бывшими солдатами, теперь налаживающими мирную жизнь в родном крае. Федор быстро нашел с ними общий язык. Вспоминали войну, говорили о трудностях деревенской жизни, дошел разговор и до волков.
– В такой войне победили, а с этими тварями справиться не можем. Вон сколько они скотины губят! – сетовал один из собеседников Федора. – Пока мы все силы фронту отдавали, здесь в тылу волчье поголовье в несколько раз выросло. Бороться с ними некому было, вот и расплодились.
Федор рассказал свою недавнюю историю с волками и о том, что получил премию. Все его поздравили и тоже стали делиться воспоминаниями. Один рассказал про стаю, состоящую из двух матерых и пяти молодых волков, которая полгода терроризировала все деревни в округе, уничтожая взрослых лошадей и жеребят, коров, овец, коз, домашнюю птицу. Другой – о том, как два матерых волка напали ночью на отару овец, находившуюся в загоне у скотного двора, и в течение часа зарезали с полсотни овец.
– У нас волки особенно наглые, – стал рассказывать третий. – Ходят прямо по деревне, за собаками охотятся. За одной даже под крыльцо дома залезли. А год назад напали на почтальоншу, которая в санях ехала. Наверное, когда стая лошадь догнала, сани подпрыгнули на ухабе, почтальонша и выпала. Сожрали ее волки подчистую, одни только ноги в валенках остались.
Вспомнил и Федор, как одни парень из Липовки, возвращаясь домой, не дошел до деревни буквально с километр, когда увидел волков. Чтобы спастись, он забрался на телеграфный столб и просидел на нем всю ночь. Почти до смерти замерзшего, его обнаружили только утром. Парень так перепугался, что до сих пор заикается.
– Да, много вреда нынче от волков. Если их не уничтожать, житья не дадут, – подвели итог разговору мужики.
Выпив рюмку водки, Федор засобирался домой. Его стали отговаривать, предлагая переночевать здесь. Недаром же про волков весь вечер говорили – вдруг что случится! Но подвыпивший Федор стоял на своем, уж очень хотелось ему побыстрей оказаться дома и порадовать подарками близких.
– Я на фронте немецких «тигров» не испугался, а тут какие-то волки! – храбрился он. – Сейчас морозец, идти по дороге легко, двадцать верст пробегу – и не замечу. Быстрее любой лошади. На войне аж до Берлина дошел, а тѵт до родной Липовки.
Пожав мужикам на прощанье руки, Федор вышел на улицу. Там и в самом деле было холодно, и дед решил вернуться на вокзал. Но мужики могли бы посчитать, что он испугался, поэтому, поплотнее закутавшись в полушубок, Федор направился в сторону своей деревни.
Подходя к окраине поселка, он еще продолжал думать о волках, но потом забыл о них. Перед глазами появились его жена, дети, дом на краю деревни, семейный ужин за большим деревянным столом, когда каждый по очереди черпает из одной большой миски распаренные в русской печи щи из кислой капусты…
Часа за три быстрой ходьбы он преодолел значительное расстояние. Миновал деревни Алексеевка и Ульяновка. повернул на Липовку, до которой осталось километров семь. Мелькнувшие в ночной степи волчьи тени он сначала не заметил. Остановился лишь, когда где-то сбоку послышался хруст снега. Подумал, что показалось, но, как только сделал пару шагов, звук повторился.
– Волки! – Федора пробил холодный пот. – А может, собаки? Но какие тут, к черту, собаки – их всех давно волки сожрали.
Почувствовав чей-то взгляд в спину, Федор обернулся. На дороге метрах в десяти от него стояли два волка. Луна хорошо освещала этих красивых зверей, смотрящих на человека. Они напомнили Федору крупных остроухих немецких овчарок, которых ему довелось повидать на войне. Но сейчас перед ним были не собаки. В глаза бросались широколобые остромордые волчьи головы, воедино слитые с могучими мускулистыми шеями. Передняя часть тела была несколько выше задней, поджарый корпус, мощные, длинные упругие ноги, прямые неподвижные хвосты. Звери завораживали.
Решение, что делать дальше, пришло внезапно. Федор сорвал с головы шапку, дико заорал и швырнул ее в сторону волков, а сам, повернувшись, кинулся наутек. Бежал под тяжестью набитого подарками вещмешка, задыхаясь от морозного воздуха. Обернулся – волки остались на месте, обнюхивая шапку. Пробежал еще сколько было сил и остановился, сильно закашлявшись.
Услышав кашель, волки оставили шапку и прыжками бросились к человеку. Расстояние, которое он пробежал, они преодолели за считаные секунды и остановились от него всего в двух метрах. В их глазах было любопытство. Федор начал пятится, и волки сразу же зарычали. А когда он пошел от них, все убыстряя шаг, один из волков прыгнул и ударом лап повалил человека на снег.
«Сейчас загрызут. – мелькнула мысль. – На фронте не погиб, а тут, видно, конец пришел!»
Стараясь укрыть голову и шею руками, он всем телом вдавился в снег. Напавший зверь стоял, уперевшись передними лапами в его спину, и грозно рычал. Наконец Федор почувствовал, что лапы больше не давят. Вокруг тишина. Он приподнял голову и вздрогнул. Оба волка сидели рядом и неотрывно следили за каждым его движением.
Федор сел. Нащупал в кармане спичечный коробок. Чиркнула спичка, и волки вмиг отпрыгнули, но всего на пару метров. Он стал жечь одну спичку за другой, пока не израсходовал последнюю, но хищники так и не ушли.
Не зная, что еще можно сделать, Федор встал на карачки и стал громко лаять, подражая собаке. Волки лишь немного попятились не спуская с него глаз. Постепенно лай перешел в хрип, затем в смех сквозь слезы. Слезы обиды и бессилия…
В отчаянии Федор сорвал с рук рукавицы и одну за другой бросил в волков:
– Нате, жрите!
Волки медленно подошли к рукавицам и принялись их обнюхивать, а Федор встал и пошел прочь. Но далеко уйти не удалось – волки нагнали его и вновь повалили на дорогу. После чего уселись неподалеку.
– Ну что вам надо? Сволочи, фашисты проклятые! – закричал он, поднявшись и замахав на них руками. И тут же волк прыгнул на него.
– Пропадите вы пропадом, – шептал Федор, прижатый тяжестью лап. – Нет, если хочу остаться живым, надо что-то придумать. Это сейчас они не кусают, а через минуту возьмут и перегрызут мне шею.
Когда волк сошел с его спины, Федор кое-как поднялся на ноги и огляделся. Кругом степь, снег и кусты. Как назло, нет ни одного дерева, только голые телеграфные столбы.
Через минуту он уже карабкался вверх по мерзлому дереву столба. Мешали полушубок и вещмешок за плечами, руки и ноги скользили, но все же ему удалось добраться до середины столба. Посмотрел вниз – волки никуда не делись, сидели и смотрели на него, задрав морды.
– Ничего, надоест ждать без толку, уйдете. А я посижу. Продержался ведь тот парень на столбе всю ночь, вот и я продержусь.
Но с каждой минутой Федору становилось все холоднее. Волосы на непокрытой голове превратились в ледышки. онемели пальцы на руках, все тело бил озноб. Удерживаться на столбе становилось все труднее, и он начал медленно сползать к земле. Попытки подняться вновь ни к чему не привели, и в итоге он оказался на снегу нос к носу с волками.
Окоченевшими пальцами он судорожно развязал веревку вещмешка, достал из него свои старые ботинки, в которых приехал на станцию, и бросил в серых. Пока они их обнюхивали, Федор, волоча за собой мешок, пошел по дороге. Когда за спиной вновь послышалось рычание, он достал из мешка связку баранок, стал по одной их отрывать и бросать назад. Волки так же по одной обнюхивали и съедали их. Закончившиеся баранки сменила колбаса, затем селедка. Скоро в опустевшем мешке осталось лишь платье, купленное в подарок жене. Федор глубоко вздохнул, и платье упало на снег. Почему-то волки обнюхивали его особенно долго…
Но вот до слуха деда Федора донесся лай собак. Через несколько минут он вышел к реке, на другом берегу которой была Липовка, его родной дом. Федор оглянулся на волков, так и не оставивших его в покое, и встретился с их тяжелым взглядом. В любую секунду ожидая прыжка зверей на спину, он спустился к реке, вышел на лед, добрел до середины…
Только перейдя на противоположный берег, Федор заставил себя обернуться еще раз. Серые хищники бежали по дороге назад, туда, откуда начали сопровождать человека.
Жена так и не поверила рассказу Федора. Считала, что он прогулял и пропил все деньги, а пока шел домой, хмель выветрился на морозе. Не верили Федору и деревенские. Слушая его, понимающе кивали, чтобы не обижать мужика, и думая в то же время, что Федор мастак на выдумки…
А еще через год волков начали уничтожать с самолетов По-2. Волки, застигнутые с самолета в степи на открытом месте, практически не имели шансов на спасение. Зимой в ясную погоду жители Липовки хорошо слышали стрекот самолета над степью и частые хлопки выстрелов. А после видели поднимающиеся в небо черные столбы дыма. Это горели облитые керосином волки.
